Терраформер

Майя Георгиевна Полумиско, 2021

Если твоя военная карьера бесславно провалилась, у тебя все еще множество интересных возможностей. Например, стать наемником и охранять известных ученых в их исследованиях. Или поучаствовать в авантюре космического масштаба. Или узнать ужасные тайны государственного уровня и оказаться в списке самых разыскиваемых преступников в обитаемой Галактике. От автора: роман является логическим продолжением рассказа "Новая Земля с порядковым номером", впрочем, читать его для понимания необязательно. Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Космопорт на Иркед-3 был один: просторный и растянувшийся на десятки километров. Сверху он напоминал кляксу, насколько Таня запомнила: по дороге сюда её держали в наручниках, в изолированной камере, зато повезло — оказался открытым иллюминатор.

В тёмном небе висела красноватая овальная луна. Планета была геоидом довольно вытянутой формы, спутник поддавался силе гравитации «старшего брата», поэтому становился подобием Иркеда-3. Луна почему-то напоминала Тане поплавок.

Она дисциплинированно прибыла заранее. На час раньше вообще-то, и немного злилась на себя за это: одно дело — вовремя, а другое — стоять тут, мёрзнуть и ждать хозяина, словно примитивный робот.

Наверняка же опоздает. Таня с учёными не пересекалась, исключая нескольких врачей, которые проводили медосмотры и медкомиссии, ставили импланты — в основном, на улучшенную регенерацию и уменьшение выработки молочной кислоты, чтобы хватало двух-трёх часов сна. Зато она смотрела фильмы и слушала книги, а в них учёные всегда были рассеянными, вечно забывающими завязать шнурки, поужинать и расчесаться, мыслящими в категориях квантовой условности времени. Правда, судя по Илаю Рекке, расчесываться, завязывать шнурки, а особенно ужинать он не забывал, но пунктуальность — другое дело. Гражданские вообще к ней относились философски, плюс-минус полчаса — ерунда же.

Людей в космопорте ночью не было. Иркед-3 — захолустье с парой сотен тысяч жителей, — редкие рейсы ставил на более удобное обитателям время. В секторе частных кораблей тоже сновали одни роботы, чистили плац, сканировали ангары. Тут вообще не летало ничего крупнее транспортников и частных машин, изредка забредал какой-нибудь военник, вроде того, на котором её привезли. Чёрт его знает, почему её вообще сюда пихнули — один из не поддающихся логическому осмыслению приказов, скорее всего.

Пустынная планета, невыносимо-раскалённая днём, ночью охлаждалась. По открытому пространству взлётных полос гулял сухой колючий ветер. На зубах хрустел песок.

Полчетвёртого.

«Сама виновата».

Рекке пока не опаздывал, это она припёрлась раньше времени, как дура. Верхней одежды нет, униформу без нашивок оставили лёгкую. Днём-то Таня считала, что ей повезло, вот бы ещё в бушлате бегать, а сейчас синтетический мех казался не такой уж жуткой идеей. В рюкзаке есть костюм-скафандр, он из «липучки», универсального наноматериала: выдержит от сжиженного азота до орбиты звезды, но не переодеваться же прямо на улице. Потерпит.

Она сунула в одно ухо наушник и стала собирать шарики на браслете. Красные к красным, синие к синим, зелёные к зелёным. Когда совпадало три и больше, шарики делали «Пыньк!» и исчезали. Очень интеллектуальная игрушка.

Таня заметила какое-то движение — тень перемещений на крышах ангаров. Удачно сложившаяся синяя череда шариков подсказывала: «Да птицы, наверно», но Таня всё же нахмурилась, выключила видеоигру и достала бластер. С предохранителя пока его не снимала, и сделала несколько шагов в сторону «теней».

«Прекрати, тут же охрана. Ну да, дроиды, и что? Угнать корабль без ДНК-кода сложно. Да в такой заднице мира и неприличное граффити на заборе — целое событие…»

Она пошла дальше, борясь с желанием выкрикнуть: «Стой! Кто идёт! Назовись!»

Мельтешение повторилось. На птиц это похоже не было. Таня сделала ещё несколько шагов, улучшенная имплантами сетчатка помогала лучше видеть в темноте, чем полагалось стандартному «сапиенсу». Наушник она сняла давно, на слух не жаловалась. Сейчас как будто кто-то резиной по железу елозил.

«Подошвами, например».

Она сделала ещё несколько шагов. Шорох затих, воцарилась гнетущая тишина — словно даже местные цикады, сверчки и свистящие тараканы решили заткнуться.

Ничего. Совсем ничего. Это «ничего» было неправильным: как будто оттирали пятно так тщательно, что проколупали дыру.

Таня ругнулась. Включила браслет: без десяти четыре; можно ставки делать — опоздают на полчаса или на час? На планете со строгим графиком вылетов их бы не выпустили, задержись они хоть на секунду, но здесь же всем наплевать.

Она снова прислушалась, но «дыра» так и зияла тишиной. Металлический голос автоматики: «Предъявите свой биометрический паспорт. Техническую документацию. Договор о владении судном» заполнил эту дыру, и Таня шумно выдохнула: надо же, работодатель не опоздал. Семь минут ещё до четырёх.

Как и при первой встрече, сначала Таня заметила Лямбду. Робот быстро то ли шёл, то ли цеплялся за микротрещины в бетоне своими отростками-псевдоподиями, колёсиками, щупами. Он же тащил немалый багаж: ящик с себя размером. Илай Рекке пытался догнать своего Лямбду, попутно шарил по карманам куртки и нервно озирался по сторонам.

— Младший лейтенант Малиновски на месте, — привычная формула вырвалась прежде, чем Таня успела поменять её на что-то вроде «эй, я здесь».

— О, слава космическим богам, вы уже здесь. Надеюсь, мы не очень опоздали. — Илай заулыбался. — Нам во-он туда, последний ангар…

«Тот самый».

Таня не успела ничего ни спросить, ни сделать выводов. На груди Рекке, отразившись в заклёпках и пуговицах, мелькнул красный блик.

«Твою мать».

Таня прыгнула наперерез, сняла бластер и выстрелила.

Весила она, наверное, вдвое меньше, но сбила Илая с ног удачно: Рекке повалился носом вниз, а лазерный залп выжег в бетоне отверстие глубиной в пару метров. Лямбда издал странный звук между писком и верещанием. Не дожидаясь, пока Рекке очухается и стряхнет с себя пыль — именно это он принялся делать, — Таня схватила его за руку и дёрнула на себя.

— Снайперы — там. Держитесь. Я прикрываю.

— М-мои… вещи…

— Робот сам. Простите.

Красная полоса снова перечеркнула небо. Первый раз Таня промахнулась, похоже, а сейчас удалось и оттащить от передовой «охраняемый объект», и удачно пальнуть в темноту: кто-то взвыл и рухнул с крыши с тошнотворным звуком хрустнувших костей и удара мяса о камень.

— Шевелитесь!

Таня выстрелила ещё трижды. Рекке пыхтел над ухом, пытался выдержать её темп. Красная полоса коснулась его губы.

— Ложись!

Запахло гарью. Таня сглотнула: «Ох ты ж…», но Рекке вовсю чертыхался, значит, голову ему ещё не прострелили. Снова пришлось помогать ему встать. Таня пальнула дважды и трижды, больше наугад. Скрежетнуло железом о железо. Неторопливо семенящий Лямбда опережал их, почти добрался до ангара. Искорёженная ладонь из железа и биомешанины коснулась ключа.

«Оно что, откроется?»

Открылось. Таня издала торжествующий вопль и дёрнула своего спутника:

— Ещё немного. Илай. Слышите? Немно…

Перед ними мелькнула фигура. Это был гуманоид, полностью завернутый в чёрный непроницаемый костюм. «Наноскафандр, что ли?» — бегло оценила Таня.

— Руки вверх. И ты — проваливай отсюда, — пробурчал гуманоид. Лямбда открывал ангар, внутри зажглась автоматическая подсветка. — Ты уже нарушила закон. Не усугубляй.

— Значок покажи, коп, — Таня наставила на гуманоида бластер, пытаясь прикинуть, где у того оружие.

— Ты совсем тупая? Проваливай. Это не твоё дело. Нам нужен только…

Внезапно гуманоид вскрикнул, словно от неожиданной и резкой боли. Чернота расплылась, как пятно на тряпке.

«Коллапсар. Вот что это».

— Бегите! — Таня толкнула Реккке, и выстрелила, отпрыгивая в сторону. У них ничего не получится, понимала она. Учёный проиграл бы амёбе в скорости бега, а её полусамодельный бластер против сингулярного вещества — всё равно что консервный нож.

За спиной полыхнуло холодом. Взрыв наоборот: коллапсар втягивал. Впереди выл двигатель корабля. Илай потянул Таню за руку; по наскоро выброшенному трапу они вскарабкались одновременно.

— Будет трясти, — сообщил Лямбда. — Приготовьтесь к перегрузке.

Внизу складывался внутрь себя человек-антивещество, он уже выдрал глыбу бетона весом в пару тонн, дверь ангара и какой-то железный шкаф. Рой разбитых лапочек реял стеклянными насекомыми над катастрофой микросингулярности.

— Ох, боже… он не… — Рекке выглянул в иллюминатор вслед за Таней.

— Нет, планету не разорвёт. Щас остановится.

Рекке продолжал смотреть, Таня же отползла от иллюминатора и прислонилась к переборке. Лямбда выводил корабль в пике.

— Держитесь, немного прижмёт, — хмыкнула она и захохотала.

Перегрузка вжала обоих в переборки. Корабль тряхнуло: Лямбда выводил его в прыжок с околопланетной орбиты, опасный маневр. Военные пилоты так делали, а вот гражданскому наверняка вкатали бы штраф в несколько тысяч кредитов. Мало ли кто из пассажиров со слабым сердцем или ещё какими-нибудь не найденными болячками.

Таня стиснула зубы и держалась за какой-то поручень. Напротив неё судорожно хватал губами воздух Рекке. Илай. Лицо у него пошло красными пятнами.

Да-да, вот именно поэтому гражданским пилотам и запрещено было выводить транспорт в «пике».

Внутренности прилипли к позвоночнику; Таня закрыла глаза, будто пытаясь веками удержать их в орбитах. Отпустило так же внезапно, перегрузка сменилась невесомостью. Она воспользовалась передышкой, чтобы подплыть к Илаю — тот барахтался огромной лягушкой, — схватить за воротник тёмно-серой рубашки и приложить затылком.

Благо, в невесомости это безопасно.

— Ты. Какого хрена. Что это были за говнюки.

Илай замотал головой. Он всё ещё дышал с усилием, но Таня не собиралась поддаваться жалости.

— Отвечай.

Илай снова помотал головой, замахал руками и закашлялся. Наверное, он пытался изобразить, что ему очень плохо и говорить он не может. Таня сжала его шею:

— Последний раз спрашиваю по-хорошему. Что ты натворил? Стырил у мафии бабло? Кинул кого-то на пару миллионов? Грибник хренов.

— Н-нет, — Илай выкашлял слово. — Я… я объясню.

— Валяй. У тебя есть пара минут, пока не войдём в прыжок и не восстановится гравитация. Потом будет больнее.

Затылок Рекке с глухим стуком приложился к переборке. Таня немного блефовала: она без труда могла справиться с нетренированным мужчиной, но если не ставила целью ни убить, ни вырубить, то пришлось бы действовать очень аккуратно. Гравитация сыграла бы на руку Илаю. К счастью, вряд ли он сейчас стратегически или тактически мыслил: только таращился покрасневшими от перегрузки глазами — в правом сосуды лопнули особенно сильно, склера казалась залитой кровью, — и послушно висел в захвате Тани:

— Корабль… не совсем мой.

— Что-о? Ты стырил корабль?

Таня машинально оглянулась. Они не успели пройти внутрь, остались у входа. Отсюда было видно, как на довольно тесном капитанском мостике орудует Лямбда, сосредоточенно развернул несколько голографических сфер, выбирает режимы. Космическая карта раскинулась над головой робота. Вправо вёл узкий коридор — тому же Илаю придётся протискиваться в нём боком, да и Таня наверняка не раз и не два врежется локтями в ребристую поверхность. В глубине горела подсветка, обещая несколько кают, три или четыре. Может, одна — медицинский отсек. Недорогой маленький корабль, примерно на одном уровне с домиком.

Стырил, серьёзно?

— Это… вынужденная мера. Они хотели забрать Лямбду, и мы решили сбежать.

— Планетоид тоже ворованный?

— Нет, — мотнул головой Илай. — Мой. Могу показать документы.

— Ладно. Кто «они»?

— «ДатаГен».

Таня выматерилась по-русски. Илай моргнул.

— Ты тупой, связался с этими… Ма-ать, они же половиной всех патентов на биотехнологии владеют…

— Около срока трёх процентов, — Илай сделал попытку пожать плечами. — Но да, влиятельная компания. Я на них работал вообще-то до того, как… Ай!

От очередного удара затылком Илай прикусил язык.

— Вы не могли бы отпустить меня? — попросил он тихо. — Это неприятно. И больно. Я всё расскажу, всё равно собирался после старта.

— То есть когда я уже никуда не денусь. С корабля-то. Чёртов ублюдок, — Таня напоследок сдавила ему горло и разжала пальцы.

— А если бы я сказал раньше? Вы бы отказались, да? А они бы меня убили, — вздохнул Илай.

Гравитация вернулась довольно плавно: он успел схватиться за ручку и сползти на пол, трогая шею и затылок по очереди.

— Они хотели отобрать моё изобретение. Понимаете, мисс Малиновски?

— Да называй уже по имени, — Таня устроилась напротив, но на всякий случай положила бластер на железный пол рядом с собой. — И вообще, пора на «ты».

— Хорошо, — кивнул Илай. — Я работал на них около пятнадцати лет. Ещё в колледже начал. Тогда я жил не здесь, а на Эйаде-8, это в системе…

— Знаю, — перебила Таня. — Крупный научно-индустриальный центр. Не чета дыре вроде Иркеда-3.

Илай потёр виски и болезненно поморщился.

— Верно. «ДатаГен» предоставлял своим сотрудникам жильё — хороший дом с видом на искусственный океан, полное «голосовое обслуживание», по щелчку пальцев тебе подадут транспорт, организуют условия для проведения эксперимента, ещё и двойной карамельный латте с чизкейком добавят. Идеальная жизнь, да?

Таня пожала плечами.

— Вообще-то выглядит как именно она. Если нравится работа.

— Мне и нравилась. Но я так и оставался младшим научным сотрудником, моё имя не становилось известнее. Комфортное рабство — всё ещё рабство.

Таня фыркнула.

— Во-первых, я видела несколько статей с твоим именем.

— Я опубликовал их ещё в колледже либо уже после того, как… — Илай запнулся. — Ушёл. Не лучшим образом.

Таня поставила бластер на предохранитель. Илай заметно вздрогнул, когда она коснулась оружия.

— Ты устроил скандал, да? Или что-то у них стырил?

— Не скандал. «Стырил»… нет. Просто забрал своё. Ничего чужого. Исключительно собственные разработки, которые ещё не успели отобрать, вычеркнуть авторство и продать за миллионы кредитов, кинув мне очередную мелкую подачку. Забрал, например, универсальный ДНК-модулятор, который внедрил в Лямбду. Грибковая система чрезвычайно пластична, и это, по сути, белок, способный имитировать другие виды…

Таня расхохоталась.

— Так вот, как твой робот вскрыл замок и запустил корабль. Посудина принадлежит «ДатаГен»?

— И это поможет нам пройти через все наблюдательные пункты между прыжками, — не моргнул глазом Илай.

— Ладно. Предположим. Почему они только сейчас тебя нашли?

— Ну, я постарался скрыться и спрятался на Иркеде-3, не самое популярное место, полагал, что обнаружат нескоро. Несколько дней назад узнал, что они здесь.

Таня встала. Лямбда задал первичные координаты, теперь был её черед поработать навигатором: проложить самый удобный и, как выяснилось теперь — безопасный, чтобы минимум столкновений с официальными лицами, — путь до планетоида.

— И разместил объявление.

Илай скривился.

— Какая разница? Всё равно бы они меня нашли. Но… я не думал, что они будут… ну, использовать такие методы.

— Попытаются тебя убить, — безжалостно уточнила Таня. Она подошла к пульту навигатора, быстро переглянулась с Лямбдой. Робот изображал на редкость уродливую статую. Тане пришло в голову, что не только «ДатаГен», но и какие-нибудь повстанцы, пираты и прочая шваль много бы отдали за штуку, способную взламывать ДНК-замки. Умник придумал чересчур опасную хреновину.

Напротив пульта разместили синтезатор еды и напитков «всё в одном». Илай ткнул кнопку явно наугад, получил стакан с дымящейся жидкостью, профессиональным жестом понюхал: не приближая к лицу, махнул на себя пар тыльной стороной ладони и только после этого аккуратно попробовал.

— Кофе ничего так.

Второй стаканчик он поставил рядом с Таней.

— Ага. Спасибо. В общем, ты меня втянул в ту ещё задницу, но чёрт с тобой. Я помогу. Скажи только, что ты собираешься делать с планетоидом?

Илай промолчал и почему-то улыбнулся. Таня выразительно вздёрнула бровь и сделала вид, что тянется к бластеру. Это не подействовало.

— Увидишь, — сказал Илай.

Лямбда издал странный звук, похожий то ли на смех, то ли на фырканье.

— Созвездие Райской Птицы, звезда HD 137388, — бормотала под нос Таня. Трёхмерная навигационная карта продемонстрировала оранжевый субгигант, болтающиеся вокруг него недо-планеты были мёртвыми и никому не нужными. Искомый планетоид, притаившийся где-то посередине орбиты, оказался довольно крупным.

— Структура… гранит, песчаник. Признаков жизни не обнаружено, — Таня обернулась к Илаю, который устроился в кресле капитана: Лямбда от комфорта отказался. — Опять какое-то враньё насчёт бактерий?

— Не совсем, — Илай отправил в утилизатор упаковку из-под печенья.

— Слушай, я могу прямо сейчас развернуть эту посудину и сдать тебя в «ДатаГен» с потрохами. И робота твоего тоже, — Лямбда издал неприятный скрип, когда Таня это высказала. — Раз уж мы творим какую-то херню, давай договоримся: честность и ещё раз честность. Я военный. Ты вроде тоже не страховой агент и не менеджер по продажам универсальных дроидов-уборщиков.

Илай засмеялся в кулак.

— Хорошо-хорошо.

— Нет, не «хорошо». Это — условие работы. Ты нанимал меня на простое сопровождение и навигацию…

— Плюс услуги механика, — вставил Лямбда. Он сохранил нейтральный тон, но Тане показалось: он поддерживает её и осуждает своего хозяина.

— Вот-вот. А теперь оказывается, что за твоей задницей гоняется корпорация, не постеснявшаяся нанять «чистильщиков» с коллапсарами. Это точно не входило в стоимость. Считай, что ты мне понравился. Но никакого вранья, понял? Честность — лучшая политика.

Она отвлеклась от карты и отметки точек. Подошла к креслу и нависла над Илаем; даже руку к его горлу не протянула, а тот уже потрогал шею. Быстро учится.

— Хорошо, — повторил он. — Мне просто трудновато объяснить. Я покажу, когда прибудем. Обещаю.

— Это что-то опасное?

Илай вздохнул.

— Ну… в этом корабле двигатель на антивеществе. Он как, опасный?

— Ещё бы. Если выпустить из-под контроля — схлопнется.

— Вот именно.

Таня щёлкнула зубами, борясь с настойчивым желанием то ли врезать по морде своему нанимателю, то ли зафиксировать его понадёжнее и достать из «малого набора механика» индукционную отвёртку или клещи. Наверное, на её лице отобразились садистские фантазии, потому что Илай преувеличенно-бодро проговорил:

— Я пока проверю каюты и оснащение?

— Валяй. Прострою маршрут. Далековато, чёрт подери. Придётся заглянуть на пару планет, перезагрузить двигатель, иначе антивещество всё-таки рванёт. Будем надеяться, что «ДатаГен» нас не подкараулит.

— Согласно процентному соотношению к заданным точкам прыжков, насколько высока вероятность? — Лямбда проводил хозяина осуждающим взглядом лампочек на щитке. Илай остановился возле арки выхода, собираясь исчезнуть в коридоре, но задержался между капитанским мостиком, он же пункт генерации пищи, он же навигационная, и жилыми помещениями.

Таня развела руками. Робот есть робот, точную информацию они воспринимают лучше, чем предположения, но обнадёжить оказалось нечем. Она решила поговорить с Лямбдой потом — авось, выболтает про хозяина что-нибудь, о чём тот умалчивает.

— Чёрт его знает, — ответила она.

— Это негативный прогноз, — доложил Лямбда.

— Без тебя знаю.

— Простите.

Таня только отмахнулась от робота. К уродливой образине она уже успела привыкнуть, а после мастерского манёвра с выведением корабля в прыжок со старта невольно зауважала эту груду железа и… грибной колонии? Всё-таки Илай слегка псих, это же додуматься надо было. Может, и не слегка.

— Хорошо водишь, — сообщила она Лямбде, проводя пальцем светящуюся жёлтую линию на сенсорной карте. Возникло поле «Подтвердить маршрут?» — и Таня решительно ткнула зелёную галочку.

— Я способен к высокоскоростному самообучению. Основа — биологические нейроны, аналогичные человеческому мозгу на основе гифов мицелия. Скорость передачи данных…

— Избавь от подробностей, — Таня отмахнулась, про грибы она всё равно знала только, что на станции «Соляр» вечно плодилась чёрная плесень. Потолок и стены душевой покрывались пушистым налётом, отвоёвывая квадратные метры штукатурки и плитки. Плесень была токсичной, тронешь — брызгала каким-то ядом. Личный состав «Соляра» развлекался тем, что пытался извести паразита, но тот возвращался, словно мстительный призрак из фильмов ужасов. — Но водишь хорошо.

Она протянула руку. Лямбда неуверенно дёрнул одним из своих щупов, но всё же понял жест правильно.

Сработало, подумала Таня. Потом и про хозяина узнаю.

Илай не показывался из жилого отсека так долго, что Таня, закончившая выстраивать карту прыжков с парой остановок на наиболее безопасных и захолустных планетках, забеспокоилась. Раненым тот не выглядел, но, может, она перестаралась, когда за горло хватала? Или гражданский не выдержал выхода в прыжок — точнее, перегрузки на нижней орбите, — и его настиг какой-нибудь инфаркт или инсульт? Где она ему тут новое сердце будет ставить?!

Бросив беглый взгляд на «зависшего» Лямбду — робот напоминал варварское сооружение, вроде идола дикарей-ящероидов с Генуи-18, — Таня отправилась на поиски нанимателя. Военное чувство ответственности пересилило слабый голос: да и пусть сдохнет, авось я-то сама по себе никакой «ДатаГен» не нужна.

— Илай?

Кают было три. В первой Таня обнаружила стандартную откидную кровать, встроенный шкаф для личных вещей и микроотсек с душем и туалетом, тесный и крайне неудобный. Чистить зубы и принимать душ придётся одновременно, хорошо хоть — не совмещая с отправлением естественных потребностей. Вторая каюта оказалась такой же. Таня толкнула дверь третьей:

— Илай?

Тот лежал на кровати лицом вниз, прямо на жёстком синтепоне «матраса». В первую секунду Таня подумала — ему плохо, агония, но потом сообразила: просто спит, всхлипывая во сне. На всякий случай она подошла ближе, тронула шею: кожа была чуть влажной, но тёплой, а пульс, насколько она могла судить, вполне ровным.

— Поставь среды… азотнокислые… — пробормотал Илай, засопел и заснул ещё крепче.

— Тьфу ты, — Таня безжалостно затрясла его за плечо. — Эй, просыпайся. С добрым утром.

Илай дико вскинулся. Спросонья глаза его казались не белёсо-голубыми, а почти чёрными из-за полумрака в каюте.

— Ну как там научные открытия в отдельно взятом украденном корабле? — насмешливо поинтересовалась Таня.

— Да я это, — Илай вытащил из-под откидной кровати упаковку с надписью «АПТЕЧКА». — Вот, нашёл.

— Неплохо. Умеешь с ней работать?

— Ну, — Илай смущённо потёр щёку. — Я не врач, но анатомию основных разумных видов, известных во Вселенской Конфедерации, проходят на первых двух курсах в рамках общеобразовательных предметов, поэтому вырезать аппендицит человеку или удалить т’рртмну фрагмент вросшего панциря сумею. Кроме того, благодаря специализации могу синтезировать из плесневых грибов антибиотики классического типа.

— Ну и отлично, — одобрила Таня. Она тоже умела оказывать первую помощь, правда, в основном людям: Терранская галактическая военная миссия отличалась изрядной ксенофобией. Таня была среди наиболее лояльно настроенных к «чужим». — А это что?

Она достала большой пакет с чем-то, напоминающим спрессованный леденец ярко-розового цвета или консервированную сахарную вату.

Илай смутился ещё больше:

— Одежда.

— Что?

— Ну, вроде… внутренней униформы для этого корабля. Похоже на костюмы лаборантов, у нас точно такие же были.

— Ярко-розовые.

Илай пожал плечами.

— Считается, что это один из самых универсальных оттенков.

Таня фыркнула и вскрыла пакет. Внутри лежали размероадаптируемые штаны и рубаха, действительно напоминающие то ли пижаму, то ли униформу медперсонала. Она открыла рот, чтобы сказать, что не напялит эту хрень карамельно-розового цвета даже под угрозой вывалиться в открытый космос, а потом пожала плечами.

— А что, неплохо.

— Размер универсальный, — добавил Илай. — Три комплекта, Лямбде, конечно, одежда не нужна, а я бы с удовольствием принял душ и переоделся. Потом можно и позавтракать. Кстати, последняя дверь — кладовая, там полно универсальных концентратов. Только смотри на упаковки, не всё из них для людей.

— Готовить будешь ты, — Таня решительно вернула один розовый комплект, заодно ткнув Илая пальцем в живот. — Терпеть всегда не могла вахты на камбузе.

Тот обрадовался:

— Конечно. Я люблю готовить. Это моё хобби.

Таня окинула его долгим взглядом, хмыкнула и пожала плечами.

— Ладно. Я тоже пойду приведу себя в порядок. До ближайшей станции четыре дня, успеем отдохнуть и поболтать по душам, — она подмигнула, заставив Илая попятиться на узкой кушетке. Давно её никто так не опасался. Это забавляло и почему-то доставляло низменное удовлетворение.

— Кстати, — заметила Таня. — Как называется эта посудина?

— Никак, — Илай пожал плечами. — Есть только инвентарный номер.

— Надо придумать имя, — Таня посмотрела на потолок, словно ребристое железо и боковые переборки могли подсказать удачную идею. Буквы на металле не проступили. Клинкерная дверь осталась не менее равнодушной.

— Мицелий, — выдал Илай. Он кашлянул и попытался объяснить. — Вегетативное тело грибов и… в общем-то, основа любой грибной колонии. Может меняться в зависимости от условий, отращивать разные органы и…

— Пакость какая-то. Плесень, что ли? — сказала Таня. — Хотя ладно. Звучит даже красиво.

Она повернулась спиной к Илаю, почему-то ожидая то ли атаки, то ли попытки сбежать. Тот широко зевнул — это отразилось в хромированной переборке, — и тяжеловато поднялся со своей кровати.

— Пускай будет «Мицелий», — согласилась Таня. — Наша миссия напоминает мне фильм ужасов. Бешеные грибы с системы Малой Медведицы. Чушь, кстати, в Малой все звёзды с планетами необитаемы и не пригодны для жизни. Основная проблема большого космоса: мы захватываем всё больше гигапарсеков, а обнаруживаем в лучшем случае условно-пригодный Иркед-3. Так и не научились адаптировать «пустые» миры — ни мы, ни даже ксеносы…

Илай закашлялся сильнее. Простудился во время беготни по космопорту, предположила Таня. Сам разберётся, мысленно ответила себе же.

— Ладно, я в душ. Встретимся на кокпите. С тебя завтрак.

На кокпите они оба появились одинаковых розовых «униформах». Костюм идеально сидел и на откровенно мелкой — 164 сантиметра сухопарого поджарого тела — Тане, и на куда более крупном Илае. Лямбда новое облачение команды проигнорировал. Илай, увидев Таню, чересчур уж радостно разулыбался и предъявил ей тарелку из биоразлагаемого целлюлозного пластика со вполне съедобным на вид омлетом. На десерт в коричневых формах притаились брауниз. Илай положил на откидной стол пару клетчатых бумажных салфеток, наверное, призванных создать атмосферу уюта, или как там в рекламе говорится. Он бы ещё цветочек в вазе поставил, фыркнула Таня мысленно.

— Неплохо, — Таня ткнула вилкой в угощение. Оно оказалось лучше всего, чем её кормили на военных кораблях, не говоря уж о тюремной жрачке. Даже заказанная накануне пицца проигрывала с треском. Илай не соврал хоть в чём-то: готовить он и правда умел.

Молчание продлилось недолго. Таня доедала омлет с пряностями, прикидывая, хватит ли её на десерт или лучше не жадничать и оставить брауниз на потом. Кофе успел остыть. Илай наблюдал за ней, но стоило перехватить взгляд, отводил глаза. Лямбда забрал тарелки и сделал нечто странное: «груша» открыла тёмное отверстие, похожее на беззубую и безгубую пасть, и робот всосал целлюлозу.

— Чего это он?

Илай невозмутимо отправил в рот целое печенье.

— Лямбде нужна органика, — проговорил он после того, как прожевал. — Лучше всего подходит древесина. Ну, или вот эта, с позволения сказать, целлюлоза.

— Я думала, роботы заряжаются от генераторов.

— Лямбда биороробот, — напомнил Илай, как будто немного обидевшись за своё детище.

Таня забрала пару десертов в гофрированных формочках.

— Всё-таки, может, попробуешь объяснить, какого хрена тебе нужно от мёртвого мира? Если ты там собрался прятаться, новости плохие: кислорода нет, воды нет, атмосферы нет. Насчёт полезных ископаемых тоже ничего не нашла.

Илай терпеливо вздохнул, заставив Таню почувствовать себя кем-то вроде туповатой лаборантки или студентки, наверняка же он обучал каких-нибудь стажёров.

— Я обещаю, что ты всё поймёшь на месте.

«Три недели».

С учётом остановок — почти месяц. Таня обожглась горячим шоколадным кремом: он был липким, густым, пах корицей и чем-то вроде красного перца или какой-то более экзотической специей.

— А если я потребую выложить всё до последней запятой прямо сейчас?

Илай склонил голову набок.

— Мы же договорились… дружить? Доверять? Если я обещаю что-то сделать, я сделаю. Некоторые результаты экспериментов необходимо наблюдать, а не слушать в пересказе, иначе смысл теряется. Эффект наблюдателя, конечно, в большей степени относится к квантовой физике, но применим и вне её.

— Чего, серьёзно?

Из длинного монолога Таня выцепила слово «дружить».

Таня такого не помнила. Она сказала, что Илай ей понравился, но повторять это сейчас не собиралась. Прозвучало бы двусмысленно. Может, всё дело в розовой пижаме, которая мгновенно сократила дистанцию до каких-то посиделок в съёмной квартире в одних трусах с парнем, которого ты подцепила в увольнительной накануне. Вы вместе прошвырнулись по барам, завалились в первый попавшийся мотель, а утром допиваете с похмелья тёплое пиво и поедаете какую-нибудь местную фантазию на тему «идеального завтрака». Потом вы разбежитесь — ты в часть, на корабль, он — по своим делам. Имена фальшивые, вы больше никогда не встретитесь, но этот завтрак ты всё равно будешь вспоминать ближайшие месяцы службы.

Таня моргнула.

Очень двусмысленно.

— Ты меня надул с контрактом, за нами гоняются злые, как иркедские пустынные осы, корпораты. Хороша дружба.

— Таня, мы ведь уже обсуждали… Я не очень представляю, как объяснить суть моего изобретения далёкому от микологии человеку. Вкратце — да, это связано с грибами, как я и говорил при первой встрече. Не так уж я и наврал, на самом деле.

Физиономия у Илая в этот момент была каменной, даже губы едва шевелились. Зато он вцепился в вилку до белых костяшек, на лбу выступили капли пота.

Я ему даже бластером не грозила на сей раз, обиделась Таня.

— Да катись ты. Может, мне просто интересно вникнуть в эти твои грибы.

Она не стала дожидаться ответа. На корабле, которому с подачи Илая присвоили дурацкое название «Мицелий», они могли вообще не пересекаться. Таня собиралась торчать в своей каюте и в машинном. Принципиально игнорируя и не в меру умного типа, и его гениальное изобретение.

«Он мне заплатил за работу, вот и буду работать».

Таня поймала плечом выступ в коридоре, ругнулась и потёрла ушибленное место. Дверь раздвинулась с приглашающим писком. Таня плюхнулась на кровать.

Планетоид. Какие-то эксперименты доктора Рекке, слишком великого, чтобы снисходить до беседы с простыми смертными.

Она вытрясет из него полную сумму, а может, и корабль приберёт; вряд ли Илай долго протянет, раз за ним гоняются бывшие работодатели. И не таких ловили.

План казался простым и логичным, а выяснять подробности изобретения Тане больше не хотелось.

«Да и наплевать мне, что с ним там будет».

Таня забралась в машинное отделение — попасть в него можно было из кладовой, открыв узкий люк и спустившись по подвесной лестнице. Она добросовестно проверила все компоненты, начиная от микроскопической чёрной дыры двигателя, заточённой в стабилизированное поле, и заканчивая возможностью боевого оснащения. Как ни странно, эту опцию предусмотрели. Таня сделала мысленную пометку прикупить хотя бы простейшие дальнобойные лазеры, больше подходящие для разрушения метеоров, чем как оружие против злобных преследователей.

Метеоритные дожди проще обходить между прыжками, считала Таня. Расстояния от частицы до частицы, как правило, огромные, от нескольких километров до нескольких сотен тысяч. А вот если кто-то увяжется…

Она прошлась с диагностическим «щупом», универсальной отвёрткой и измерителями напряжения, помех, мощности, потерь и КПД по всем основным и дополнительным устройствам. Это заняло полдня, Таня была хорошим механиком — собственно, это была её основная специализация. Навигацию она выучила «бонусом», какой-нибудь Тзи-Лацо, воспитанный и выросший среди рептилоидов из системы Ориона, поднял бы на смех её точки и построение маршрута, включая все остановки и обход «опасных» мест. Тзи-Лацо обучал Таню и мог провести линкор Терранской галактической миссии — махину размером с небольшую планету — между чёрной дырой и сверхновой, обойдя каждый метеор, когда понадобилось бы выйти из прыжка. Таня смотрела на него, открыв рот и отчаянно не понимая, как он это делает.

Зато она взялась бы починить даже главный двигатель.

Она ни разу не пересеклась с Илаем за несколько суток. Тот неожиданно хорошо прятался, оставлял на кокпите завтраки-обеды-ужины, всякий раз умудряясь из стандартных концентратов синтезировать что-то оригинальное, а сам то ли отсиживался в каюте, то ли подгадывал, чтобы оставаться невидимкой.

Однажды Таня всё-таки заметила массивную фигуру в глубине недлинного узкого коридора. Илай стоял в дверях собственной каюты, почти полностью заполнив проём, и смотрел на неё с нечитаемым выражением лица — то ли хотел позвать, то ли убежать. Он скрылся, едва Таня двинулась.

«Придурок», — она показала полумраку со слабой зеленоватой подсветкой средний палец.

Лямбда царил в главном помещении корабля. Круглый отсек только на четверть был занят «столовой»: Мицелий оставался очень экономичным кораблем, ничего лишнего.

Лямбда подключился к системам напрямую, поглощал остатки органики. Тане всё время казалось, что он немного осуждает её или своего хозяина, а то и обоих.

На очередной день она не выдержала:

— Ты чего на меня таращишься? — клаб-сэндвич с курицей и томатами застрял в горле, хотя был идеален по текстуре, вкусу, и даже острого перца Илай положил ровно столько, сколько Таня любила: аж уши жгло. — Хочешь, поделюсь бутербродом?

— Я уже получил необходимое количество органики. Кроме того, меня больше устраивает посуда, она является наиболее доступным источником пригодных для размножения белковых структур.

Таня выжидательно зевала. Лямбда понимал не только высказанные вслух запросы, мимику истолковал тоже правильно.

— Мне хотелось бы, чтобы ваши отношения с моим создателем достигли некого более очевидного консенсуса.

— Тебе хотелось бы? Это ещё что за бунт машин? — Таня нахмурилась скорее из принципа. Искусственный интеллект нечасто, но всё-таки эмулировал эмоции настолько хорошо, что никакой тест Тьюринга и парадоксы «китайской комнаты» не обнаружили бы подвоха. Может, и не эмулировал вовсе.

— Илай — мой друг, — продолжил «бунт машин» Лямбда.

— Он твой хозяин. А ты — штука из железа, электроники и грибов.

— У него не было друзей много лет. «ДатаГен» старается исключить лишние контакты между своими сотрудниками, все обсуждения проходят в виртуальном режиме. Каждый получает в распоряжение лабораторию, доступ ко всем необходимым знаниям, ресурсам, от механизмов до реагентов и редких сред. Но не общение.

— Ну, пойти в бар-то он мог?

— Мог. Но это не способствовало установлению близких связей. Эйаде-8 характеризуется высокой степенью отчуждения людей, равно как и других разумных рас, по отношению к друг другу. Большинство предпочитает в качестве собеседников и помощников искусственные имитации.

— Что, и в постели? — У Тани это вырвалось прежде, чем она осознала, что говорит.

Робот не моргнул ни единой лампочкой.

— Автоматизированные системы с более или менее развитым искусственным интеллектом являются, согласно статистическим данным, наиболее предпочитаемой опцией среди свыше 86% граждан данной системы.

Таня закрыла лицо руками. Обеими сразу.

— Только не говори, что Илай ещё и трахался с тобой.

«Вот этого я точно не хочу про него знать. И про тебя», — она успела пожалеть о сказанном, потому что Лямбда отвечал со всей честностью. Увиденного не развидеть, услышанного не расслышать. Брр.

— Нет. Илай предпочитает более традиционные стимулы…

Таня выдохнула:

— Всё, заткнись.

Она хотела выяснить больше о нанимателе? Она навыяснялась по горло. Прекрасно.

— Зачем тебе нужно, чтобы мы подружились? — Таня как будто всплывала со дна какой-то бездонной океанической впадины к свету, логике и разуму.

Робот помедлил.

— Судя по всем косвенным признакам, Илай сам хочет этого.

Таня даже забыла сказать: «Да пошёл он». Уродливая грушеподобная голова робота качнулась вправо и влево, поглощая целлюлозу. Диоды на грудном щитке перемигнулись красным и зелёным.

«Какое мне дело, чего он хочет».

Таня почему-то этого так и не произнесла, но пожала плечами и буркнула:

— Ясно.

Спортзала на крохотном кораблике никто не предусмотрел, но среди инструментов механика нашлись регулируемые утяжелители для работы в нулевой гравитации, если нужна ненулевая, и Таня забрала их себе. Что-то подсказывало: Илай вряд ли решит оспорить права на импровизированные спортивные снаряды.

Браслеты для рук и ног крепились на запястья и лодыжки. Искусственную массу можно было регулировать от пяти до трёхсот килограмм. Таня за экстримом не гналась, просто поддерживала форму.

Самое сложное — отжиматься в таких браслетах. У неё получалось выдержать до сотни рывков, но хотелось поставить личный рекорд.

— Девяносто восемь… девяносто девять.

В дверь постучали. Таня рухнула на пол, ругнулась.

«Чтоб тебя».

Она настроила модуль массы: до минимума, открыла дверь — как была, в одной футболке из своих запасов и коротких шортах. Раскрасневшаяся, мокрая от пота. Пахло в каюте тоже не лучшими духами в галактике — чистку воздуха она запустить не успела.

— Чего надо? — с порога спросила Таня.

Илай отвёл глаза. В розовом костюме он по-прежнему смотрелся глупо.

— Можно?

«Нет, катись к чёрту».

— Ну заходи, раз явился.

Тот помялся и очень шумно задышал, как будто пришлось бежать стометровку на скорость. Таня отступила. Илай остался на пороге, пряча руки за спиной.

— Садись, что ли, — садиться было некуда, кроме кровати, но лично ей было комфортнее смотреть на него сверху вниз, прислонившись к стене и сложив руки на груди. Илай подчинился. — Кстати, спасибо за еду. Готовишь ты отлично, тут не придерёшься.

Это справедливо — начать с признания заслуг.

По шее, миновав ключицы, стекла капля пота. Таня бы сказала, что она угодила в ложбинку меж грудей, но её первый размер никаких «ложбинок» не создавал; всё же она перехватила взгляд Илая, а тот заёрзал ещё сильнее, по-прежнему пряча руки, будто их сковали за спиной.

— Вот.

Он протянул Тане цветок.

Та озадаченно уставилась на растение. Илай поместил его в одноразовый стаканчик из-под кофе, вместо почвы развёл какое-то желе. Цветок был ярко-синим, на длинном тонком стебле, лепестки покрывал мягкий пушок, который хотелось потрогать даже несмотря на то, что в трепетном отношении к цветам Таню не смог бы уличить никто из знакомых и незнакомых.

— Что это?

— Ответ на твой вопрос, — Илай сглотнул. Губы у него были сухие и обветренные, как у нервного подростка.

— Какой?

Таня некстати вспомнила диалог с Дельтой о порядках на родном мире Илая и о его, Илая, предпочтениях. Виртуальных или не очень.

— В смысле… — он махнул свободной от цветка рукой. — Ты меня спрашивала, что я собираюсь делать на планетоиде, а я ответил, что проще показать. Такой ответ тебе не понравился. Ну вот — показываю.

Таня продолжала таращиться. Илай продолжил:

— Я… могу воссоздать любую биологическую структуру. Грибы — это отдельное царство, не растения и не животные, но из них можно получить и то, и другое. Ну, вот. Víola mirábilis. «Фиалка удивительная». Настоящие особи обладают менее выраженным окрасом, я немного модифицировал…

— Чего-о?

Таня не выбила из рук Илая цветок, хотя в первый момент захотелось: снова явился образ плесени, чёрной и ядовитой, покрывающей всю кафельную стену и рыхлую штукатурку потолка.

— Это плесень?

— Модификант грибного организма, — поправил Илай. — Если разбирать генетически, то вероятно, ты права, но по всем характеристикам это настоящая фиалка.

— Ты сумасшедший.

Таня взяла стаканчик. Цветок выглядел трогательным, беззащитным и очаровательным. Никакой плесени.

— Да нет. Я в смысле… Таня, это и есть то, что я придумал. Грибковый белок — одна из первоформ жизни во вселенной. Она способна изменяться в растения или животных, редуцироваться до бактерий и вирусов. Я хочу попробовать изменить «мой» планетоид. Помнишь, ты сама говорила, что одна из главных проблем космоса — недостаток обитаемых планет? Вот, это терраформирование даже безжизненных миров. Фиалка будет вырабатывать кислород, у неё есть хлорофиллы для фотосинтеза. При этом она может питаться чем угодно, даже изначально быть анаэробом, а потом меняться в зависимости от…

Таня гладила мягкие бархатистые лепестки. Они приятно щекотали пальцы.

Она поставила фиалку на маленький стол рядом с кроватью и дотронулась до щеки Илая; тот скрупулёзно выбрил любой намёк на щетину, как и обычно. Он запрокинул голову.

— Таня? Это правда. Если бы я начал объяснять в первый день, ты бы не поверила, правда? Вот я и решил продемонстрировать. «ДатаГен» нужен не я, а первичный образец прото-ДНК, на основе которого можно делать всё остальное. Не думаю, что они оставят нас в покое. Слишком дорого я им обошёлся, когда забрал своё. Но не беспокойся, я хорошо спрятал этот прото-ДНК.

Таня тяжело вздохнула.

— Ты чокнутый идиот, — ласково сказала она, а потом поцеловала сухие губы.

Позже Таня думала: что вообще на неё нашло? Безупречной внешностью Илай похвастаться не мог, переходить на личные отношения с работодателем — непрофессионально, да и просто глупо. Он ей платит, она выполняет поручения, хотя и не приказы, он не командир. Всё очень просто, и это вовсе не следовало усложнять.

Однако в тот момент она вдохнула горьковатый запах одеколона, втянула, словно пытаясь проглотить. Илай поддался, это затянулось долгим моментом квантового скачка вне системы наблюдения; он отпрянул, и она тоже отстранилась, оба — одновременно.

— Извини, — буркнула Таня.

— Нет-нет. Это вы извините.

Внезапное «вы» заставило её вздрогнуть, как от щелчка бластера, который перевели в боевой режим.

Илай ретировался с неожиданной скоростью. По пути он врезался плечом в дверной проём. Таня крикнула вслед:

— Эй, погоди.

Но Илай уже скрылся в собственной каюте.

— Идиот, — вздохнула Таня, рассматривая тусклый из-за экономичного освещения коридор. Она медленно перевела взгляд на цветок. Хлорофиллы, фотосинтез. Бактерии, вирусы.

«Терраформирование».

Чёрт возьми. Он может заработать миллионы, если действительно вырастил какой-то универсальный гриб и спрятал его… где? В своего Лямбду, куда же ещё. Теперь всё складывалось: Илая хотели убить, чтобы забрать робота; учёный больше не нужен.

«Надо посоветовать прятать Лямбду получше. Драгоценность межгалактического масштаба, как-никак».

О терраформировании говорили и люди, и другие расы. Некоторые, вроде инсектоидов из системы Ориона, продвинулись довольно неплохо. Те же амёбы осваивали до пятнадцати процентов планет, где были хотя бы минимальные намёки на воду или возможность создать её.

Восемьдесят пять оставались необитаемыми. Их использовали, конечно — добывали полезные ископаемые; махины фабрик-дроидов вгрызались в холодную каменную кожу и пили раскалённые металлы у ядра. Мёртвые тела без атмосферы покорно терпели насилие, жизнь торжествовала над смертью. Повстанцы часто захватывали такие планеты, но надолго не задерживались: трудно жить там, где нельзя дышать, ничего не растёт, где стоит снять полную защиту хоть на мгновение — и ты умрёшь.

Терраформирование обходилось слишком дорого. Проще разодрать планету на куски, чем пытаться превратить камень в сад. То и дело во Вселенском Совете раздавались жалобы на нерациональное расходование ресурсов. Экстенсионисты устраивали с интенсионистами многочасовые дебаты, которые потом простые смертные обсуждали в офисах, пивных, в казармах и салонах красоты. Экстенсионисты указывали на неохваченный космос — все цивилизации Совета совместно освоили менее процента от разведанной Вселенной. Интесионисты мрачно напоминали о конечности массы вещества. Из сингулярности мы явились, в сингулярность вернёмся.

Последнее время эксенсионисты проигрывали, но терраформирование так и не сдвинулось с мёртвой точки. Строили платформы прямо в космосе, заменяли поля гидропоникой — временные решения, не более. Таня подозревала, что уже лет через десять захолустье Иркед-3 превратится в перенаселённый мегаполис. Цивилизации развивались экспансивно, размножались — тоже.

«Представляю, как сейчас рвут себе волосы на задницах боссы Илая, если он и правда изобрёл какую-то полезную штуку для терраформирования и спрятал от компании. Чёрт его подери. Они не постесняются нанять всех охотников за головами, объявить всегалактический розыск, а потом…»

— Идиот.

Таня гладила лепестки фиалки. Понюхала: сладковатый цветочный аромат.

— Тупица. Самоуверенный болван.

Таня вернула фиалку на место рядом с кроватью, — цветок как будто всю жизнь тут провёл, распушился, выглядел страшно довольным собой, — и тяжело вздохнула.