Когда наступит завтра

Майя Костюк (2023)

История о жизни домашнего кота, который оказался на улице, став не нужным своей хозяйке. Но Пушистик не разочаровался в людях. Перенеся страх, боль и другие ужасы уличной жизни, кот попадает в приют для животных, где он знакомится с волонтёром Олей и своими сородичами — обитателями приюта и новыми соседями. Основное повествование ведётся от имени кота, а вот вступление, промежуточный сон и заключение — от имени мальчика, будущего друга и хозяина Пушистика. Оба с нетерпением ждут этой встречи. История о том, как тяжела жизнь кота на улице, как устроен приют для животных, и о том, как важно быть ответственным хозяином и другом.

Часть первая. Улица

Глава 1. Аллергия

Стараясь на меня не смотреть, Люда развернулась и быстро зашагала к подъезду. А как же я, её любимый кот? Меня забыла? Решительные шаги Люды даже намёка не давали на моё возвращение домой. Глаза удивлённо смотрели хозяйке вслед, и ужас всё больше сковывал моё сердце.

А всё началось со страшного слова «аллергия». Это слово ворвалось в дом, как чёрный вихрь. Закружило всё вокруг и плюхнулось на подоконнике рядом с пушистым хвостом. Вязкое, горькое слово — совсем невкусное.

Нет, аллергия была не у меня — простого кота с длинной серой шубкой, белым платком на шее, носочками и кончиком хвоста. Аллергия случилась у малыша Люды, моей хозяйки. Я всего лишь посидел возле него чуть-чуть. А тот сразу расхныкался и зачихал. Хозяйка заохала и срочно помчалась в поликлинику.

— Анализы Тёмы показали аллергены на кошачью шерсть, — говорила она потом с кем-то по телефону. — Куда же мне его теперь? Ума не приложу!

«Интересно, что она хочет сделать с этим вкусно пахнущим, но так громко мяукавшим котёнком? — думал я, вылизывая лапу и хвост. — Как только малыш появился в доме, Люду словно подменили. Всё время с ним проводит, бросается по первому зову. А тут сколько ни ласкайся — всё брысь да брысь!»

Я вновь попытался привлечь внимание хозяйки: ураганом облетел всю комнату, забрался на подоконник, оттуда спрыгнул на пол, спрятался под диваном, вылез, отряхнулся, снова проделал несколько трюков. Но своего так и не добился — хозяйка не обращала на меня никакого внимания. Я муркнул и перешёл на крайние меры: запрыгнул на святая святых, прямо на открытый ноутбук. Тын-тын-тын! Я вообще не двигаюсь на клавиатуре, а на экране всё равно появляются новые значки.

— Вот неугомонный! — недовольно вскрикнула хозяйка, резко подошла ко мне и скинула на пол.

Потом Люда взяла телефон и начала куда-то звонить. Долго разговаривала, шагая по комнате, и взволнованно перебирала кончики своих волос. Постоянно слышалось это невкусное слово — почему-то уже в сочетании с моим именем — Пушистик.

Я от волнения снова стал носиться по всей квартире. Сначала скакнул на подоконник и смёл человеческие лекарства. Потом, громко мяукая, прыгнул на кухонный стол. Затем в спальной комнате задел на тумбочке вазу. Она упала и разбилась, вероятно, круша последнюю жалость хозяйки.

— Да что же это такое! — в сердцах воскликнула она, доставая меня из-под кровати. — Сил больше нет! Никому не нужен взрослый кот!

Я прижал уши и зажмурился.

— Знаешь, что? А иди-ка ты погуляй во двор! Красивого и ласкового обязательно кто-нибудь возьмёт к себе.

Когда хозяйка заговорила спокойно, я замурчал, стал тереться головой об её руку.

«Ну вот он я — твой любимец! Всегда ждал с работы, пел на ночь песни, спал у твоей щеки. Что не так? Ты меня разлюбила?» — спрашивал я хозяйку.

Люда помолчала, потом вздохнула и сказала:

— Прости! Никто не хочет тебя брать, а у Тёмы на шерсть аллергия. Надо что-то делать. Погуляй! Ты обязательно найдёшь себе нового хозяина.

«А, так это игра? Найти нового хозяина? Но я не хочу никого другого, кроме тебя!» — упрямился я.

— Иди, иди! — спуская меня с рук во дворе, бормотала хозяйка.

Стараясь не смотреть, как мне страшно, она развернулась и быстро зашагала к одному из подъездов. Даже не успел запомнить, к какому именно.

Кругом было очень шумно, а незнакомые запахи страшно пугали. Надрывно мяукнув, я прижался к земле дрожащим телом и смотрел, как удаляется от меня дорогой человек. Когда наконец понял, что остался совсем один, я сунул голову в траву и зажмурился.

Глава 2. Новые впечатления

«“Дыши глубже!” — так говорила хозяйка, когда хотела успокоиться. Надо попробовать вздохнуть глубоко», — вспомнилось мне.

Я открыл глаза, слегка приподнялся и посмотрел по сторонам.

— Кошка! Смотри, кошка!

— А может, и кот!

— Давайте его погладим!

Я снова прижался к земле.

«Дети — это хорошо, дети — это не страшно», — уговаривал себя потихоньку.

С игровой площадки прямо на меня неслась ватага малышей. Они подбежали, стали трогать усы, уши, глаза. Сначала осторожно, затем всё увереннее наглаживать мою спину. Потом передавали с рук на руки — я прижимал уши к голове и терпел. Один мальчуган очень сильно сдавил меня в объятиях. Пришлось выпустить когти. Малыш заорал сиреной скорой помощи и тут же отпустил меня. На крики сбежались все родители.

— Ах ты, вшивый коврик! — рассердился отец мальчика и поддал меня ногой.

Куда же делся в животе весь воздух? Раз, два, три! На счёт «четыре» я вновь почувствовал его, взвыл и бросился бежать куда глаза глядят.

«Вжи-и-их!» — взвизгнули машинные тормоза.

— Не задавил? — спросил испуганный женский голос.

— Да нет! — буркнул мужчина. — Чего с ним сделается! Ишь, посреди дороги глаза вылупил. Брысь отсюда, кошачье отродье!

Сидел я ни жив ни мёртв — так испугался машины. Но слово «брысь» понял очень хорошо и вновь побежал.

Мчался вдоль длинного дома с кучей дверей и искал хозяйку. Кусты, чужие подъезды, чужие двери. И нигде нет знакомого запаха.

«Зачем она бросила меня в этом страшном месте?» — звучало в голове.

И вдруг я увидел, как у одного подъезда бабушка насыпает в миску корм:

— Кис-кис! Идите, мои хорошие!

«Здесь кормят! Значит, не обидят», — обрадовался я и поскакал к еде.

Но тут из-за кустов появилось несколько усатых сородичей. Впереди выступал рыжий кот бандитского вида. Одного уха у него не было, морда расцарапана. Одноухий зашипел:

— Даже не вздумай приближаться к нашей еде! Смотри, какие у меня клыки и когти!

И я отступил. Что поделать? Я очень скромный домашний кот. Ну ладно — трусливый, пусть будет так.

Отступил и потрусил к следующему подъезду. Спрятавшись в траве, я стал думать, как жить дальше.

Внезапно почувствовал движение сзади: ощутил опасность ушами, усами, хвостом и всем телом. Я резко обернулся.

Собака неслась от соседнего подъезда. Большими прыжками она преодолела расстояние и готовилась броситься прямо на меня. Уши пса были напряжены и направлены вперёд, клыки оголены, а из пасти текла слюна.

Затем раздался грозный рык, и собака прыгнула. Но я всё же успел сгруппироваться. Вскочил и побежал, выискивая убежище. Я не понимал, куда бежать, и метался по двору, а пёс нёсся по пятам, рыча и лая. Увидев водосточную трубу, я собрал остатки сил и подпрыгнул. Собака лаяла нервно, переходя на визг. Когти скрежетнули по железу, но боли я не почувствовал. Лапы разжались, и я полетел вниз.

«Вот и конец!» — подумал я.

— Цезарь! Ко мне! — крикнул хозяин. — Опять к кошкам лезешь! Ничему жизнь не учит!

Собака нехотя, ворча и оглядываясь, поковыляла к хозяину.

А я съехал на землю. Перед глазами мелькнуло спасительное подвальное окошко. Ни о чём больше не думая, я юркнул туда.

Глава 3. Отлов

Внутри было темно, но глаза быстро привыкли и стали различать какие-то трубы, обмотанные утеплителем.

— Ну, — раздалось с усмешкой, — удрал от Цезаря?

Я отскочил в сторону. Прямо передо мной стоял Одноухий.

— От кого?

— Пёс такой вредный у нас во дворе живёт — Цезарь. Он тут всех несмышлёнышей гоняет.

— А тебя? — спросил я, уже почти успокоившись.

— Я сказал, несмышлёнышей. Вроде тебя, — махнул хвостом Одноухий. — Впрочем, один раз пытался и на меня накинуться. Да только не знал, что коты могут запрыгнуть собаке прямо на морду. Теперь Цезарь в курсе, какие у меня острые когти. Долго после них приходил в себя и лечился.

Конец ознакомительного фрагмента.