Путешествие за Края Мира, или Невероятные приключения медвежонка Ганса и его друзей

Майя Рахимова, 2020

Эта история началась задолго до появления книги. Трудно сказать, когда именно, возможно, что и со времен самого первого Зова Горна. Потом, как это часто бывает, многое подзабылось, и история превратилась в легенду. Ее передавали через поколения, часто с большим придыханием, но всё с меньшей верой. Так и сейчас, плюшевый лес жил размеренной повседневной жизнью и даже не подозревал, что время снова пришло. Время большого приключения, полного опасностей и перемен. Время удивительных встреч и трудных решений. Пришло время очередного путешествия за Края Мира. Для кого же на этот раз?

Навстречу Бурной Реке

В час, когда листва шелестит, смеясь,

И смеется ключ, меж камней змеясь,

И смеемся, даль, взбудоражив, мы,

И со смехом шлют нам ответ холмы,

…В этот час приди, не боясь греха,

Посмеяться всласть: «Хо-хо-хо! Ха-ха!».

Уильям Блейк, «Смеющаяся песня»

Бодро шли герои Плюшевой Подмоги по мягко-изумрудной траве. Местность, что предстала перед ними, сложно было называть равнинной: земля весело, то тут, то там холмилась и бугрилась; где-то пряталась в островках густой ромашки и иван-чая, где-то пропадала в овражках и впадинках, наполненных душистым клевером и нежными лютиками.

Казалось, совсем недавно Бурная Река, к которой шли Плюшевцы, протекала именно в этих краях. Видно было, что вода гостила в овражках и долинках, гуляла вдоль холмов и бурьянов, в общем, не забывала и любила эти места. И вот теперь от ее задиристого нрава на память осталась взволнованная во всех отношениях поверхность и богатая во всех смыслах растительность.

— А все-таки хорошо, — заметил зайчик Толик.

— Ага, — поддакнул странный волк Утюжок.

— Найдем местечко и отдохнем? — предложила Сова-Совушка.

— Ага, — поддакнул Утюжок.

— Чайку попьем, костерок раскинем, — подмигнул медвежонок Ганс.

— Ага, ага, — кивал Утюжок.

Он вдыхал воздух полной грудью и был согласен со всем, с чем можно было согласиться.

— Давайте! Остановимся вон там! — одновременно вскрикнули белочка Зоя и лисичка Тонечка, указывая на уютно раскинувшийся неподалеку овражек, с мягкими молоденькими ивовыми деревцами на верхушке, от нависающей густой зелени листвы которых, овражек выглядел особенно уютным, полным приятной тишины и тени.

— Да, да! Давайте! Кто быстрей? — рванул изо всех сил в сторону овражка Утюжок.

Оставшиеся стоять плюшевые герои замерли на мгновение, а потом с веселыми криками и улюлюканьем помчались догонять волчонка.

— Хе-хе-хей! — кричал во все горло зайчик.

— Урра! Урра! — размахивая заплечной сумкой, орал медвежонок.

— Ха-ха! А мы — первые! Туки-туки! В домике! — обгоняя Утюжка, визжали белочка, лисичка и Сова.

Так, улюлюкая и «тукитукая», Подмога домчалась до заветного овражка и плюхнулась в его прохладную глубь.

Какое-то время они просто валялись на траве; изображали бабочек, двигая лапками вверх — вниз, шумно дышали и смеялись. Потом, шутя и смеясь, прикорнули — без песен, чая, бесед. Кто в чем был, с сумками и рюкзаками в обнимку.

Ветерок, давно приметивший гостей и осторожно наблюдавший за их добродушным весельем, приблизился и заглянул в овражек. Звери беззаботно спали, прислонившись плюшевыми головками друг к дружке.

Ветерок подмигнул, задорно улыбнулся и сам зашелестел над овражком туда-сюда, изображая бабочку.

Никто, правда, не мог разделить полета его воображения и восхититься размахом гигантских крыльев, которые ветерок нафантазировал. А ведь он так усиленно махал ими, что изрядно растормошил листву вокруг!

Никто не видел и фантастической расцветки на крыльях придуманной им бабочки. Но ветерок не обижался. Он знал, что в принципе невидим и мало предсказуем по форме, чего ж тут обижаться?

Ему достаточно было просто лицезреть чью-то радость, чтобы самому чувствовать себя счастливым.

Позволив себе чуть повеселиться, ветерок принялся веять вокруг плюшевых малышей сладкой прохладой, чтобы они насладились гостеприимством и сном.

Травка, что жила по краям и в глубине овражка, подхватила усилия ветерка и тоже принялась заботиться о гостях. Она обняла их тельца со всех сторон лучше всякого одеяла, подоткнула открывшиеся места, чтобы не дуло, прогнала на время весь насекомый народ со стебельков, чтобы те не щекотали зверей и так далее тому подобное. В общем, расстаралась — так расстаралась!

А овражек? Овражек не отставал! Почувствовав необычайную ответственность и прилив гордости за оказанную честь, — стать для кого-то приютом и отдушиной, он поначалу разволновался и боялся совершить какую-нибудь оплошность, потому то и дело вздрагивал, когда кто-нибудь из Плюшевцев ворочался, чихал или всхрапывал. Но потом успокоился и взял себя в руки. И если кто-нибудь тревожился во сне, то баюкал ласковыми прикосновениями ивовых веточек, в общем, заботился как настоящий гостеприимный хозяин.

Когда же овражек убедился, что все умиротворенно сопят, он и сам задремал, мерно покачиваясь в такт с посапываниями сладко спящих плюшевых созданий.

Наши герои проспали остаток дня и всю ночь, а когда на рассвете проснулись, то долго не хотели шевелиться и вставать с импровизированных лежанок.

— Что-то есть хочется, — наконец, раздался слегка охрипший спросонья голосок Утюжка.

Он лениво почесал лапкой затекший бок и, прищурив глаз, посмотрел на друзей. Казалось, еще чуть-чуть и голод заставит его подняться, чтобы развести костер.

Однако, так хорошо начав, Утюжок надежд не оправдал, так как, повернувшись на другой бок, промямлил: «я сейчас — сейчас, еще чуть-чуть и…», и через секунду раздалось его тихое сопение. Так плюшевые звери поняли, что костерок в исполнении Утюжка откладывается на неопределенный срок.

А между тем, отдохнувшие за время сна плюшевые организмы все настойчивее напоминали о себе. Животики урчали, словно расстроенный оркестр, под плюшевой ложечкой сосало.

— О — хо — хо! Хо — хо! Хо — хо, — заворчал медвежонок Ганс. — Встаю.

Он медленно поднялся и с удовольствием зашевелил телом из стороны в сторону, потом вперед — назад, несколько раз присел и один раз подпрыгнул.

— Ух — ты! Ух — ты! Ух — ух — ух, — продолжал он, когда, обнаружив в нескольких больших и плотных листьях овражка росу, сначала отпил немного, а потом и умылся. Утреннее умывание взбодрило медвежонка, и он принялся разводить костер.

Спустя считанные минуты костер уже весело подмигивал огоньками приветствия, а медвежонок, вскипятив ароматный чай в чайничке из рюкзака Толика, зазывно намазывал клубничное варенье на тоненькие ломтики хлеба. Разлетевшиеся запахи и булькающий чайник бодрили лучше любого будильника и потому плюшевые звери не заставили себя долго ждать.

Мигом расселись они вокруг костра, вооружившись кружками и блюдцами, и принялись жадно лакомиться чаем с вареньем.

Медвежонок даже не думал обижаться на своих неорганизованных друзей. Он понимал, как много пережили они за такой недолгий срок. Еще несколько дней назад все эти плюшевые создания не мыслили себя вне леса и его песен, не знали о священных муравьях и тем более, диком лесе на подставках.

«А хорошо, что лес уже не на подставках, — думал медвежонок, — и хорошо, что мы помогли ему вспомнить. Наверное, мы — команда».

— Эй, это мое. Ну-ка, дай сюда, — раздался над ухом Ганса чей-то голос.

Это лисичка Тонечка, полушутя, отнимала бутерброд у волчонка.

— Не отдам, — так же дерзко и весело отвечал ей Утюжок.

— Вот, смотри, бутерброд высоко, — поддразнивая ее, поднял он лапки, — не достанешь!

Но тут, неожиданно, непредсказуемым рывком зайчик Толик рванул с места вверх и в сногсшибательном кувырке выхватил передними лапками бутерброд из лап Утюжка. Все встрепенулись и с восхищенными криками зааплодировали зайчику, громче всех — Утюжок.

— Ай да зайчик! Ай да мастер! Ай да акробат, — хохотала Совушка.

— Браво, Маэстро! Бис! — присвистывал Утюжок.

— Наш зайчик — просто сундучок сюрпризов, — ласково заметила Зоя.

А зайчик Толик кланялся и благодарил всех воздушными поцелуями, словно актер на сцене после удачного спектакля. Варенье капало с бутерброда, но никто не замечал этого: так весело и по-доброму было у них на душе.

«Да, похоже, мы, действительно, команда», — подумал медвежонок и отхлебнул чайку.

Ветерок, травка и овражек веселились вместе с плюшевыми героями. Говорить на языке зверей они не умели, может, только повторять отдельные слова, но сейчас это было совсем не важно. Всё веселье Плюшевой Подмоги, — их игру, их чаепитие, — ветерок, травка и овражек запоминали как драгоценные мгновения радости, чтобы потом, отражая в себе эти моменты, вспоминать часы негаданного счастья.

Овражку не было больно от костра, наоборот, он чувствовал, как тот греет его. Ветерок играл с пламенем в игру «поймай меня, если сможешь». Травка вообще не волновалась, поскольку медвежонок сложил костер в местечке, где ее не было. Хорошо, одним словом!

Когда чаепитие закончилось, лисичка Тонечка, Сова-Совушка и белочка Зоя занялись уборкой посуды, зайчик Толик перебирал содержимое рюкзачка, странный волк Утюжок рассматривал походные наряды, а медвежонок, усевшись поудобнее, достал карандаши и принялся наносить на карту путешествий места, где они побывали.

Если с обозначением «Дикого леса» особых проблем не возникло: лес получился достаточно зловещим с одной стороны и в меру обновленным с другой, — то с местностью, на которой Плюшевцы находились в данный момент, возникли сложности. Как ее назвать?

Понятно, что впереди Бурная Река, о которой говорил Древосил, а как определиться с тем, что вокруг?

Чтобы найти решение проблемы, медвежонок решил созвать друзей.

— Что такое? — встревоженно спросила белочка, когда прибежала на зов.

— Да, да. Что? — подхватили остальные.

Ветерок, травка и овражек хотя и оставались как будто в стороне, но тоже слышали зов, взволновались и теперь настороженно прислушивались к разговору.

— Друзья! Пожалуйста, не волнуйтесь, — сказал медвежонок, — ничего такого. Просто возникли некоторые трудности с картой.

— Ооооо! — понимающе откликнулся Утюжок.

— И какие? — спросил Толик.

— Я не знаю, как назвать место, где мы сейчас находимся, чтобы обозначить его на карте, — ответил Ганс, — вот, смотрите!

И он развернул карту путешествий.

Плюшевые звери, а также ветерок, овражек и травка склонились над картой медвежонка.

— Восхитительно! — сказала белочка Зоя.

— Как всегда! — подтвердила Сова-Совушка.

Ветерок, овражек и травка ничего не понимали, но вид нарисованных деревьев и лугов поразил их.

— Мы сейчас где-то здесь, — тыкал медвежонок лапкой в просторное место между обозначением «Дикого леса» и контуром Бурной Реки, — а что же тут?

— Да, надо место как-то назвать, — согласилась лисичка Тонечка.

— И зарисовать, — подхватила Совушка.

Тут только до ветерка, овражка и травки стало доходить, что затеяли плюшевые звери.

Это так их обрадовало, что они не смогли удержаться и пустились в пляс. Ветерок подхватил макушки трав и веточки деревцев и принялся кружить их в танце. Овражек забасил чечетку: вверх — вниз, вверх — вниз поднималась и опускалась земля.

— Землетрясение? — предположил зайчик.

— И ураган? — огляделась Совушка.

— Подождите! — сказал медвежонок. — Смотрите!

И указал лапкой в сторону.

— Уу-ттююю! — выдал Утюжок.

— Надо же! — удивились лисичка и белочка.

— Похоже, ураган и землетрясение только вокруг нас, — подытожил зайчик.

— Дааа…

— Что бы это значило? — спросила Совушка.

— А мы сейчас проверим, — ответила Зоя. — Есть мысль, что местные стихии слышат нас.

— И реагируют!?

— Ну, точно! Конечно! — взволновался Утюжок. — Как проверять будем?

— А мы с ними посоветуемся… насчет местности, — заключила Зоя.

— Эх! Не зря ты у нас наиумнейшая, — улыбался Ганс. — Прекрасная идея! Пробуем?

— Пробуем! Пробуем!

Ганс задумался, а потом, взяв в лапки карандаш, громко предложил:

— Назовем эту местность «волнистая равнина», хорошо?

Звери стали озираться, чтобы понять, согласны ли с этим названием Стихии. Плюшевцам название не очень нравилось, но звери понимали, что оно скорее тренировочное, чем настоящее.

Ветерку, овражку и траве тоже не понравилось название, поэтому ветерок быстрым движением вырвал бумагу из лап медвежонка, а когда карта упала, овражек и травка, словно мячик, подбросили ее вверх.

— Уу-ттюююю! — вырвалось у Утюжка. — Работает!

— Кажется, им не нравится, — заметил медвежонок, — и это понятно.

— Знать бы, кто слушает нас, мы бы тогда шире думали, — задумчиво сказал зайчик. — Тут, оказывается, целый мир!

— Еще и понимающий мир! Вот ведь штука! Утт-ттю!

Плюшевые звери требовательно посмотрели на волчонка, демонстрируя ему, что его «ут-ттю!» все-таки хорошо бы употреблять в меру. Утюжок, сложивший губы для очередного возгласа, намек понял и ретировался.

— А давайте внимательнее посмотрим? — предложила Тонечка. — Может, то, что сейчас вокруг нас, и есть таинственные стихии?

— Точно, — подхватила Зоя, — и я уже знаю одну из них. Это Ветер! Так ведь? Ветер, это ты? — крикнула она куда-то вверх и подставила лапки к небу.

Ветерок, обрадованный вниманием, быстро сориентировался и ласковой восьмерочкой стал описывать дуги вокруг лапок белочки.

— Смотрите, смотрите, у меня в руках ветер! — закричала Зоя, указывая Плюшевцам на активно шевелящийся туда-сюда на лапках плюшевый мех.

— Здорово! — не скрывая восхищения, пропела Сова-Совушка.

Она подошла ближе к белочке и тоже протянула крылышки ветру.

— Ааах! Ветерок, и правда, здесь! — радостно верещала она, когда тот восьмерочкой стал летать и вокруг ее крылышек.

— Ну, если с одной стихией ясно, — вернула внимание к проблеме Тонечка, — то как быть с остальными?

— Осмотримся, — предложил медвежонок. — Мы сейчас где?

— В овраге? — неуверенно откликнулся Утюжок.

— Верно, — похвалил друга Ганс. — А это значит, что земля, овражек, деревья, травка — это и есть стихия, слушающая нас!

— Логика! — небрежно бросил, одобренный похвалой, волчонок.

Подтверждая их догадки, стихии исполнили короткий танец, обернувшийся очередным землетрясением, а Плюшевцы, взявшись за лапки, завели радостный хоровод:

Как у нас в овражике,

Прижились муражики,

Желтые и красные, —

Все такие разные,

Ой, ли, люли, люли,

Мы их очень любим!

Ветерок волнуется,

Думкой кучерявою,

Дождик проливается,

В лукошко дырявое,

Ой, ли, люли, люли,

А мы гули-гули.

Травушка — муравушка,

Ветерок — затейник,

Хороводят муравою,

Мур — мур, муравейник!

Ой, ли, люли, люли,

Мур — мур, муравейник!

— Теперь за дело! Думаем! — сказал медвежонок.

Конец ознакомительного фрагмента.