Мелкие радости и большие огорчения

Максим Владимирович

Отработанный механизм мирного сосуществования роботов и людей, как это прекрасно! Но когда-то происходит невозможное, и даже у самого проверенного механизма выходит из строя его программа-ограничитель. Что таится за жёлтой коробкой от жидкости для систем кондиционирования? Кто этот любитель вестернов и строго черно-белого кино? Может ли робот переступить через себя и нарушить Третий Закон Робототехники?

Глава третья

— Начнём с Трёх Основных Законов Роботехники — трёх правил, которые прочно закреплены в позитронном мозгу. <…> Первое: робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред. <…> Второе: <…> робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, если эти приказы не противоречат Первому Закону. <…> И третье: робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит Первому или Второму Законам. Айзек Азимов, «Хоровод».

Утренний автобус номер «08» забрал с остановки «31-й квартал», только двух сонных пассажиров, инженера молодого рыжеволосого невысокого Юджина Кобальта, работавшего в концерне «Ин-вольт», на фабрике по производству оборудования возобновляемой энергии, и повара закусочной «Креветка Фло», большого темнокожего побритого под ноль мрачного субъекта. Инженер был хмур, потирал глаза, красные от недосыпа и попойки, и осторожно оглядывался назад, на развалившегося в самом конце салона сразу на двух креслах типа опасной наружности. Водитель автобуса поглядывал через камеру в салон, поскольку за дорогой следил автопилот, и он был тут вроде инспектора, а также на случай поломки. Кобальт соображал, что скажет своей тёще, работавшей в том же цеху, что и он, куда её зять пропал на выходные, и почему не отвечал на запросы по всем видам связи. Сказать правду означало попасть по огонь гнева и возможно получить повестку в суд, для оформления развода. Развод значил для него потерю дома и делёж имущества, а возвращаться в общежитие он не желал, тратить же деньги на съёмное жилище не хотел, из чисто экономических соображений. Потерять жену, значило сильно ухудшить свою характеристику и возможно поставить крест на продвижении своего проекта, а может быть и самого себя по служебной лестнице. Под ногами Кобальта стояла коробка желтоватого картона, подмоченная и источавшая лёгкий запах машинного масла.

Бывший заключённый тюрьмы V-9, Косо Матай, покончивший с преступным прошлым, по причине неприятия общественной жизни в местах принудительного содержания большого количества мужчин. В автобусе была система Ин-пас, вместо обычной кондукторской системы оплаты, поскольку держать кондуктора на линии, которой за день пользуются от силы пара сотен человек, не имело смысла. Управление общественным транспортом было полностью убыточным, но отказаться от кондукторов не могло, по причине приказа 01—88/1, требовавшего от муниципалитетов и городских служб максимально использовать человеческий ресурс, по причине увеличивавшей безработицы. Матай считал, что намного честнее было бы платить безработным некую сумму, среднюю по городу, необходимую для существования, тем самым освобождать рабочие места для действительно желавших работать, и одновременно снижая общий уровень преступности не за счёт внедрения новых дорогостоящих роботов-полицейских и патрульных поисковиков, а за счёт удовлетворение минимальных материальных требований большей части потенциальных заключённых. Находясь три года в тюрьме, где волей-неволей приходилось общаться с другими заключёнными, Матай составил общий усреднённый портрет стандартного заключённого. Это мужчина средних лет, и всё чаще стали попадать в эту категорию молодые люди, не способный найти работу более года, пойманный на месте преступления роботом, а не человеком-полицейским, за кражу имущества, ценностью, не превышающей десять экю. Полицейские зачастую отпускали воришку, заставив того вернуть украденное на место, но роботы были лишены каких-то там чувств сострадания и оценки реальности, следуя сложному алгоритму, заложенному в их жидкие кристаллические мозги. зарабатывая в тюремной библиотеке переводом кулинарных рецептов и подрабатывая на кухне-комбинате, Матай с учётом издержек и ограничений на владения наличностью, дабы не провоцировать контингент на вовлечение в азартные игры и потребление алкоголя, или даже наркотиков, в среднем получал за месяц сто экю. На более примитивной работе, работая на территории, заключённый мог заработать не менее сорока экю в месяц. Он замечал такую тенденцию, за время, проведённое в V-9, что те, кого выпустили, через какое-то время возвращались на срок обратно, на срок от полугода и выше, после чего освобождались и спустя три-четыре месяца возвращались назад. Тюрьма стала чем-то вроде вахтового способа заработка, где тебя кормят и одевают, а ты ещё и денежки копишь на счёте. На пенсионный счёт тоже зачисляли баллы, равные тем, которые заключённый мог бы заработать на свободе при постоянной усреднённой форме занятости. Многие заключённые за время своего невольного содержания за счёт государства, занимались самообразованием, поступали заочно в колледжи и институты, и по выходу из ворот №2 получали возможность устроиться на какое-то предприятие, пускай и с пониженным коэффициентом оплаты. Иные получали специальности и проходили тестирование, становясь водителями погрузчиков, операторами мусоровозов, инспекторами роботоремонтных мастерских, сотрудниками службы благоустройства. Самообразование Матай не давалось, зато он получил в тюрьме сертификат повара третьей категории, и приз «Лучший работник кухни» два года подряд. Выйдя на волю, он получил три предложения от разных организаций общественного питания, но выбрал «Креветку», хотя она и располагалась дальше остальных, зато работы там было меньше, начальником был бывший заключённый, с пониманием относившийся к персоналу, а уровень зарплаты был для него везде первый год одинаковым.

— Остановка «Белый сад»! — Приятным голосом популярной певицы Аннабель огласился залитый голубоватой подсветкой салон. Автобус плавно притормозил, двери открылись, впустив холодный утренний воздух в салон, и через пять секунд, подсчитал Матай, закрылись. Заморгав поворотниками, автобус плавно стартовал, и вернулся на свою полосу. Мимо автобуса на скорости явно превышающую допустимую скорость в тридцать пять, пронесся, завывая турбиной ярко-красный Легаси, который Кобальт проводил с завистью. Водитель автобуса выругался и включил рацию, вызывая диспетчера.

— Диспетчерская, в 7:32 на остановке «Белый сад» автобус обогнал Легаси красного цвета, номер не виден. Определяю скорость в восемьдесят. Да. Спасибо, Ирэн.

Загудели сервоприводы, в салоне системы кондиционирования стали быстро нагревать до приемлемой температуры, выбираемой автоматическим комплексом Бриз-2М, одновременно очищая атмосферу салона от грязи и микробов. Матай подумал, что один этот автобус обслуживает человека два, как минимум, водитель и диспетчер, хотя роботы давно могли бы заменить их, повысив КПД и сэкономив господину Шустеру много денежных знаков. Над головой на экране панели появилась реклама нового автомобиля Сити-Вэн второй серии, который радостно кивая головой и смешно жестикулируя, превозносил Эд из шоу Эда и Лары. Машина отвратная на вкус Матая, к тому же стоила три годовых зарплаты повара. Немного общаясь с клиентами кафе, он слышал много нелестных отзывов про первые Сити-Вэн. Возможно, их некачественная сборка и постоянные проблемы с электрикой были связаны с тем, что собирался он на заводе Калгари Мотор, расположенную в тридцати милях, возле рудников «Хоар майнинг компани», добывающих редкие металлы, и небольшого города Блэкджек. Одна из тех кампаний использующих труд заключённых, пенсионеров и инвалидов, получая за это субсидии из бюджета. Кто-то обмолвился ещё в тюрьме, что позиционируя себя этаким меценатом и филантропом, Курт Эшли Второй попросту высасывает правительственные деньги, прикрывая свои аферы заботой о населении. Но массам этого было не понять, поэтому на выборах в Конгресс сын Курта Эшли Второго Ян Курт Эшли получил почти семьдесят три процента голосов, обойдя бригадного генерала Влада Корнилова, героя битвы при Портолеса, на двадцать процентов. Эд на экране всё еще продолжал кривляться, призывая немедленно выбрать именно Сити-Вэн, который собирают такие же простые люди, как и вы, а не противные бездушные роботы. Напоследок, он ввернул одну своих из новых шуток, которыми в последние время отравлял жизнь на работе Матая, вопя из телевизионной панели в кафе. Юмор его никогда не славился утончённостью, а после какого-то неожиданного приобретения у какого-то старого хрыча целой тетради глупых и плоских шуток, которыми мог пользоваться либо умственно неполноценный, застывший на уровне подростка-двоечника, либо безмозглый алкоголик, живший за чужой счёт. Сейчас он пошутил по поводу размеров кошелька мужа и размера женской одежды супруги. Что там ещё дальше будет, сравнивание размеров внешних органов?

— Остановка «Красная поляна»! — Вкрадчивым голосом поведала Аннабель, и автобус снова плавно остановился, открыв двери и впустив вместе с холодным воздухом хмурого субъекта с военной сумкой в руке. Кобальт посмотрел на нового пассажира, тот сразу отвернулся. Через положенные пятнадцать секунд при посадке пассажира автобус отъехал от остановки. Матай увлечённо рассматривал почти пустую стоянку возле гипермаркета «Красная поляна-24», краем глаза заметив странного пассажира. Тот протиснулся к валидатору и стал возиться в сумке. Матай осторожно оглянулся и заметил пару проводов широкого интерфейсного шлейфа, торчащих из сумки, и тут же отвернулся, с вниманием став изучать полоску молодых посаженных тополей вдоль трассы и редкие машины, медленно едущие в обратную сторону. Пассажир приложил свою карту, и вроде бы опёрся об штангу крепления, как бы случайно коснувшись черной коробкой с проводами, идущими в сумку, поверхности валидатора, и через пару мгновений убрал её в сумку. Затем как ни в чём не бывало, отошёл от валидатора и сел возле окна, напротив дверей.

Матай занервничал, поскольку в случае разбора, а он обязательно случится, когда компания узнает, что через валидатор не пользующийся популярностью у пассажиров утекли несколько тысяч экю, его, как недавнего заключённого могут начать вызывать на допросы. Кто знает, сохранится за ним его рабочее место, если его начнут таскать каждый день на допросы эти дурни из следственного отдела. Он незаметно достал свой смартфон и включил камеру, решив снять вора хотя бы со спины.

— Этот волшебный миг, когда ты, проснувшись в своей квартирке на третьем этаже, как всегда в одиночестве, утром в субботу, увидишь на экране планшета сообщение — вал билет выиграл! Ты только представь себе, море, белый песок, возможность не работать, красотки с обложек журналов, готовые внимать твоему любому капризу, самые новые машины, роботизированный медицинский комплекс у тебя дома. Да у тебя будет свой собственный дом! И это всего за одно экю! Что ты можешь купить на одно экю? Две бутылки «Бада»? Коробку яиц? Литр сока? Оплатить дневную парковку? Заплатить за день пользование сетью? А тут — возможность выиграть двести тысяч экю! И, кроме того, в эту пятницу специальный розыгрыш — дом в Цветочном квартале! С полным оборудованием! Рискни! — С экрана лез нахальный лысый тип, бывший боксёр Лу Диор, ставший лицом городской лотереи «6 из 58». В отличие от многих других лотерей, тут было всё без обмана, вот только шанс выиграть, был сопоставим с возможностью нападения акулы в водах тихой Соул-Ривер. Где-то сорок миллионов вариантов, больше населения всего штата раза этак в восемь. Однако тут был расчёт сделан на то, что тратя деньги на лотерею, где минимальным был приз, равный стоимости билета, начинавшийся с одной угаданной цифры, люди не станут полностью погружаться во мрак безысходности, алкоголизма, наркозависимости и вероятной преступности. Вернее так полагали создатели лотереи, не способные осознать того факта, что малообеспеченные слои могут тратить последние деньги на призрачную возможность вырвать себя из безысходности прямоугольных кварталов одинаковых улиц Тренчтауна, либо из тоски серых пригородов, вроде Сохо и Белгравия.

— Попробуй, прямо сейчас! Заполни форму на нашей странице и отправь со своего смарта или планшета! Будь в игре! Не сдавайся! Лотерея «6 из 58», организована властями города.

— Остановка «Завод Маккена»! — Пропела Аннабель в динамиках. В автобус вошли три переругивающихся парня в заводской спецодежде. С ночной смены, Матай усмехнулся, ведь он тоже рисковал поступить на работу в эту махину, производящую огромное количество ненужных вещей, которые впаривали в армию и во флот. Парни явно были чем-то сильно разозлены, но сидевший в самом конце Матай плохо слышал, сквозь щебетания утреннего шоу, где две миловидные ведущие своими холёными пальчиками пытались сделать «настоящую паэлью». Сидевший через три ряда от Матая вор занервничал, когда один из парней достал свою карту, и отправился к валидатору. Автобус мерно катил по 65, оставалось ещё три остановки и он выйдет на остановке «Центр переобучения», откуда ещё надо пройти минут десять до «Креветки». Два других рабочих возились в своих карманах, обсуждая некоего Джона, наконец, услышал Матай.

— Эй, парень! А что это у тебя в ногах? — один из рабочих не очень вежливо ткнул Кобальта в спину, прервав обсуждение Джона и его ошибку, которая будет стоить ему слишком дорого. Инженер брезгливо обернулся, посмотрел на рабочих, внимательно уставившихся на коробку, затем проследовал за взглядом обоих рабочих и с удивлением посмотрел на предмет их внимания. Либо он сам случайно передвинул её, либо она съехала по инерции на поворотах.

— Не трогай её! Кто знает, что там лежит! Надо остановить автобус и вызвать копов! — Крикнул подошедший третий рабочий, разозлённый тем, что его карта не читалась.

— Водитель! Водитель! — Рабочий в синей бейсболке подошёл к окну, через которое можно было передать плату за проезд автомату, либо водителю, если техника вышла из строя. Водитель только что налил себе чая и недовольно пробурчал в ответ нечто нелицеприятное.

Третий рабочий осмотрел остальных пассажиров автобуса, словно искал чего-то. Встретившись с глазами Косо, он быстро их отвёл. В тюрьме Косо научился смотреть в упор, по-волчьи, как говаривал старый арестант, сидевший по его словам всю жизнь, поскольку на воле у него не было родных, а тут было тепло, всегда есть место для сна и можно было заработать не сильно упахиваясь. Водитель и рабочий в синей бейсболки о чём-то стали спорить. Юджин покрылся потом, и со страхом уставился на коробку.

— Эй, парень! Парень, как тебя зовут? — К нему обратился оставшийся возле него рабочий.

— Юджин. Юджин Кобальт. Инженер фабрики «Реньюэбл энерджи».

— Сэм Костиц, рабочий 2-го цеха завода «Маккена». А когда эта коробка тут появилась?

— Не знаю. Я когда сел, она тут уже была. На «Блок-стоп». Оттуда до самого конца, на «Конечная Фабрика Ин-Вольт» выхожу. Надеюсь, что выйду.

— М-да. Плохо это всё… — Сэм замолчал, хмурясь, почесал подбородок, и посмотрел на уже ругающегося с водителем своего товарища.

— А я говорю, мы все взорваться можем! Останавливай дурак старый машину! — Рабоичй в бейсболке ударил по стеклу рукой, с такой силой, что то затряслось.

— Ах, ты поганец! Да я тебя сейчас! Вот, в диспетчерскую сообщу! На следующей остановке полиция встретит тебя и твоих ублюдочных дружков! Диспетчерская! — Водитель, красный, вспотевший, стоял и орал в передатчик о правонарушителях.

— Эй, Лу, потише там! Он на работе! Не зли человека! Господин водитель, в салоне подозрительный предмет! — Сэм подошёл и положил руки на плечи тоже раскрасневшегося от злости товарища. Матай подумал, что видимо парень либо служил, либо сидел. Обычный рабочий на своей унылой безликой работе не сможет начать так себя вести. Наорать, стать ругаться, начать драться, но не пытаться решить проблему в максимально короткие сроки и с минимальными потерями.

Вор занервничал ещё сильнее и поднялся, подошёл к дверям и нажал кнопку аварийной остановки. Третий рабочий посмотрел на него, но промолчал. Матай подумал было, не вмешаться ли, но тут всё разрешилось само собой. Кулинарное убожество идти перестало, зато загорелось табло, которое сообщало, что все пассажиры должны сохранять спокойствие и переместиться в конец салона на подсвеченную зону. Возле Матая загорелись мерзкие оранжевые лампочки, и третий рабочий вместе с инженером Кобальтом поспешили проследовать приказанию робота. Из динамиков полился успокаивающие звуки лёгкого джаза, перемежаемые указанием всем пассажирам проследовать в безопасную зону. Лу, ругнувшись, отошёл от своего товарища и поплёлся к месту, подсвечиваемому весёлыми огоньками аварийного освещения.

Конец ознакомительного фрагмента.