FAKE – структуры. Призраки российской политики

Максим Григорьев

Общество с ограниченной ответственностью «Рога и копыта» – вещь в действительности крайне живучая и устойчивая. И для того чтобы по крайней мере понимать природу его деятельности, секрет долговременной жизнеспособности этой коммерческой модели, нужна серьезная исследовательская работа. Книга Максима Григорьева – прекрасный путеводитель по загадочному и разнообразному миру fake-структур. Она может послужить пособием как для профессионального политического аналитика, так и для обычного гражданина, которому важно развивать в себе устойчивость к попыткам недобросовестных людей и организаций вешать лапшу на уши согражданам. A business engaged in shady or dubious activity has an ironical placeholder name in Russian: Horns and Hoofs (derived from the famous satirical novel by Soviet authors Ilf and Petrov, The Golden Calf. Horns and Hoofs Inc. is regularly reincarnated in different forms and places). In order to understand the nature of its activity and the secret of its vibrant vitality a serious research effort is needed. Maxim Grigoriev's book is a wonderful guide to the mysterious and diverse world of fake structures. It can serve as reference for professional political analysts and ordinary citizens for whom it is important to acquire immunity from the attempts by dishonest to deceive them.

Глава II

ЧТО ТАКОЕ FAKE-СТРУКТУРЫ?

Структура гражданского общества во многом предопределяется особенностями политической культуры страны. Точнее говоря, само гражданское общество страны возникает как продукт национального самосознания. Однако проблемы в понимании сути понятия гражданского общества сопровождаются не меньшими проблемами в практике его функционирования.

Как известно, общественные, некоммерческие, неправительственные организации, разнообразные группы по общим интересам, политические структуры — важнейшие элементы гражданского общества. Их цели разнообразны: защита гражданских, экономических, социальных и культурных прав и свобод, удовлетворение профессиональных и любительских интересов, участие в благотворительной или другой социально значимой деятельности, развитие международных связей и так далее.

Одной из наиболее острых проблем стало появление целого класса структур, внешне носящих форму структур гражданского общества, но не выполняющих свойственные им функции.

В рамках полноценного гражданского общества существует саморегулирующийся механизм, с помощью которого наиболее авторитетными и влиятельными общественными организациями становятся те из них, которые в наибольшей степени способствуют удовлетворению потребностей той или иной группы или всего общества в целом. В такие организации активнее вступают, участвуют в их деятельности, они получают большую по сравнению с другими финансовую помощь и пожертвования, к ним больше прислушиваются государственные органы и политические деятели, они привлекают больше внимания средств массовой информации.

Однако в случае если такого рода саморегулирующийся механизм в полной мере не сформировался, а гражданское общество находится на этапе становления, на первый план могут выходить такие общественные образования, которые в реальности удовлетворяют потребностям существенно меньших групп, чем декларируется, либо ни одной из общественных групп вовсе. Именно этот случай мы наблюдаем в России.

Целый пласт таких организаций образовался в результате усиленной зарубежной финансовой, организационной и моральной поддержки тех или иных российских общественных или политических структур в 90-х годах. Основная цель этой поддержки состояла в том, чтобы ускоренным порядком сформировать в России гражданское общество со структурой, идентичной западной. В одних случаях эта поддержка имела прямой или опосредованный характер намеренного влияния зарубежных государств, в других — была связана с частными структурами или фондами.

В достаточно большом количестве случаев западные финансовые ресурсы стали способом увеличения благосостояния лидеров этих организаций или были использованы на другие цели, отличные от провозглашенных. Вместе с тем именно бесконтрольное западное финансирование российского общественного сектора 90-х годов привело к появлению целого класса людей, профессионально специализирующихся на получении западных грантов в самых разных областях и имеющих для этого разветвленные связи и различные подставные организации. Как правило, эти люди относились к общественной деятельности как к бизнесу и не имели ясных ценностных позиций, привязанных к определенной общественной деятельности.

Другим следствием этого финансирования стало появление целого спектра общественных организаций, занимающих описанную выше позицию — убежденных в преимуществе западной структуры гражданского общества для всех народов — вне зависимости от политической культуры и традиций страны. В тех случаях, когда цели этих организаций соответствуют как российской, так и западной политической культуре и запросам общества, деятельность этих структур носит позитивный характер. Более того, существование в той или иной стране общественных структур, опирающихся и выражающих позицию той группы населения, которая предпочитает традиции и ценности другой страны больше, чем своей, не является чем-то странным и есть часть практики демократического общества.

Однако если эти структуры опираются на массированную помощь других стран (финансовую, организационную, административную, дипломатическую), естественный характер развития гражданского общества искажается. С помощью этой дополнительной поддержки, а часто и исключительно благодаря ей эти общественные и политические структуры занимают в общественном спектре и информационном поле существенно большее место, чем реально соответствующее их весу — количеству и социальному весу российских граждан, разделяющих их цели. В итоге продуцируется деформированная структура гражданского общества, не соответствующая реальным запросам граждан России.

Особенно остро это проявляется на фоне слабой традиции поддержки общественных и политических организаций со стороны российских рядовых граждан. Другой проблемой становится то, что такого рода структуры незаслуженно претендуют на выражение мнений всего общества, как было указано выше, — стремятся приватизировать понятия «гражданское общество» и «неправительственный сектор». В итоге такого рода оторванность от реальных интересов населения своей собственной страны приводит к тому, что они перестают удовлетворять не только российским, но и западным этическим нормам и ценностям (см. главу «Fake² — для Запада»).

Безусловно, перечень общественных и политических организаций, не выполняющих в действительности своих функций и играющих негативную роль в развитии гражданского общества, не сводится к описанным выше. Например, определенная часть этих структур осталась в виде преемников тех или иных советских организаций союзного или республиканского уровня. Как правило, «наследники» определенное время черпали свои ресурсы из полученной ими собственности. Постепенно профильная деятельность большей их части замещалась коммерческой, как правило, непосредственно связанной с этой собственностью. Успешные организации, как правило, полностью превращались в предпринимательские структуры. Неуспешные приобретали псевдообщественный характер, постепенно проедая доставшиеся материальные ценности и уменьшая содержательную деятельность до уровня, необходимого для придания минимальной легитимности праву обладания этой собственностью.

Другим видом эксплуатируемого ими ресурса, отличного или сопутствующего материальному, являлись доставшиеся в наследство разветвленные региональные сети, или традиционные отношения с региональными элитами. Успешные лидеры и коллективы использовали этот ресурс в бизнесе или политике, превратившись в коммерческие или политические структуры. Из неуспешных структур постепенно уходили активные региональные представители, в процессе естественной ротации самих элит исчезали и отношения с ними. Эти организации или исчезли вовсе, или превратились в псевдообщественные структуры быстрее, чем обладавшие материальной собственностью. Безусловно, часть общественных организаций советского периода остались в качестве успешных и востребованных организаций в современной России. Однако их скорее можно считать исключением.

Приведенные выше типы псевдообщественных структур, конечно, не исчерпывают всего их многообразия. Однако вне зависимости от своего происхождения практика их функционирования имеет достаточно схожий характер, что и позволяет объединять их в рамках одного понятия. Назовем такие общественные или политические организации fake-структурами (от англ. fake — поддельный, фальшивый). Основной их характеристикой, или fake-принципом, является несоответствие декларируемого и настоящего содержания. Часто описанные образования не имеют членов вовсе, либо их наличие носит фиктивный характер. Как правило, большая часть их деятельности не доходит до декларируемых ими целей, а останавливается на задаче удовлетворения финансовых запросов и амбиций их руководителей.

Безусловно, fake-структуры не являются чисто российским феноменом и в той или иной степени существуют в любых странах, в том числе западных. Однако в них они, как правило, не обладают существенным весом и сбалансированы деятельностью не менее активных настоящих структур, выполняющих свои функции. К сожалению, российское гражданское общество пока только на пути к созданию такого механизма.

Fake-структуры способны к многократному изменению своих принципов и идеологии вплоть до противоположных, их название и истинный характер деятельности могут не соответствовать друг другу Они легко меняют названия и взаимодействуют с аналогичными структурами, формально образуя новые организации, при этом ничего не прибавляя к своей деятельности и оставаясь такими же бесполезными для общества. Именно этим структурам и посвящена эта книга.