Укол повелителю галактики, или Психиатрический анамнез

Максим Малявин, 2015

Прошло три с лишним года с того момента, как увидел свет мой второй сборник психиатрических баек. А историй не становится меньше: работа продолжается, да и коллеги стали делиться кое-чем из своего опыта. Так понемногу и набралось еще на одну книгу. По-прежнему мечтается о небольшом острове с частной клиникой. Правда, иногда всплывает мысль – а может, лучше устроиться куда-нибудь смотрителем очень одинокого маяка? Но она тут же с позором изгоняется: куда я денусь от своей работы! Начну ещё со скуки лечить чаек от крикливости, бакланов – от конституциональной глупости, а экипажи проплывающих мимо подводных лодок – от клаустрофобии… Нет, не будем снижать планку, остров так остров! Ладно, пошел на смену, в свое серьезное государственное учреждение, зарабатывать на свою мечту. Или копить истории на новую книгу – что быстрее получится.

Ну на фиг эту агентуру!

Что такое есть я на фоне всех тех, кто машет мечом?

Тех, которые вечно в форме — отличной форме, причем?

Тех, которым всегда почтение, десять их или сто…

Что такое есть я в сравнении с ними — просто ничто.

(c) М. Щербаков

Умеренная здравая самокритика, в отличие от самоедства без соли и лука и самокопания с рвением диггера-мазохиста, не вредила еще никому. Другое дело, что она не столь часто встречается даже у здоровых людей, а уж у наших пациентов, да еще и пребывающих в обострении, ее днем с огнем не сыщешь. Ну как, скажите, быть, если, по логике вещей, в этом шкафу не может сидеть существо с хвостом, крыльями, бюстом пятого размера, смазливой мордашкой и бутылкой коньяка, — а оно там есть? И зовет пить и все такое? Как спокойно смотреть на творимые в стране безобразия, если на самом деле президент — это ты, а не какой-то там хрен с бугра? Тут никакая конспирация не спасет — ну разве что на время, до первого прокола.

Тут на днях пришел к Оксане Владимировне, моей супруге и коллеге, ее давнишний пациент, Николай Павлович (назовем его так). Стаж болезни с четверть века, инвалидность — все как у многих людей, болеющих давно и всерьез. Если раньше Николай Павлович ложился на лечение в стационар чуть ли не ежегодно, причем зачастую с боем и катанием на барбухайке под мигалки, то последнее время он в отделении редкий гость — по крайней мере, года четыре уже не был. Зато в поликлинику психдиспансера он ходит как по расписанию — четко раз в месяц. В этот раз график был нарушен: визит состоялся аж на полторы недели раньше.

— Николай Павлович, что-то случилось? — поинтересовалась доктор.

— Да что-то, чувствую, обострение у меня, Оксана Владимировна.

— А что с вами не так?

— У меня снова появилась уверенность, будто я — агент ФСБ.

— Она чем-то обоснована, эта уверенность?

— В том-то и дело, что ничем, Оксана Владимировна! Просто в один прекрасный день просыпаешься (а сон, кстати, последнюю неделю паршивый, как на грех) — и вот оно, знание. Не подозрение, не сомнения — их просто нет. Знание. Агент — и хоть ты тресни!

— Николай Павлович, сами-то как полагаете — что будете теперь делать с этим знанием?

— Я, доктор, воробей стреляный. Я знаю, что это такое. Поэтому в ФСБ меня пусть не ждут — фигушки, не дождутся! Причем я даже знаю, откуда эти мысли: я ведь, еще когда служил в Советской армии, подавал заявление, хотел поступить к ним на службу. Они тогда меня не взяли, и правильно сделали — на кой им сумасшедший агент? А мне с тех пор эти воспоминания аукаются. Ну посудите сами — какой из меня агент ФСБ? А я вам скажу сам — ни-ка-кой! Кто мне тайну доверит? Да, в конце-то концов, если хотят, пусть доверяют — только при первой же госпитализации я ее разболтаю всему дурдому!

— Почему?

— А потому, что от доктора симптоматику скрывать — себе дороже, а от других больных — западло! Так что выписывайте мне лекарство от государственной службы.

— Трифтазин^[7]?

— Да, как обычно. И для сна что-нибудь, а то я уже устал Родину сторожить. Я бы и в прошлый раз мог приглушить обострение и не обивать пороги ФСБ и прокуратуры — но не рассчитал, надо было запас лекарств делать, а тут сначала поездка к родственникам, потом новогодние праздники, когда вы не работали, — и все, и я пропал, завербовали. Нет уж, в этот раз я буду умнее.

— Готово, Николай Павлович, держите рецепты, идите получать лекарства.

— Спасибо, Оксана Владимировна! На этот раз Родина может спать спокойно — мне ее тайны на фиг не нужны!

Примечания

7

Нейролептик, оказывает антипсихотическое действие, влияет преимущественно на бредовую продукцию.