Кто играет в кости со Вселенной?

Максим Урманцев, 2022

Это роман о том, как цепочка удачных обстоятельств может изменить жизнь. Максим Урманцев, начав бизнес с нуля, смог за двадцать семь лет создать одну из крупнейших и известных типографий России. При том, что ни особых талантов, ни связей, ни трудолюбия у него нет. Типичный середнячок. Более того, с детства страдал низкой самооценкой, что можно считать приговором о профнепригодности. Кто же помог ему достичь успеха? Книга написана на стыке жанров. Автор делится с читателями своей историей, удачами, провалами, рефлексиями. И одновременно ищет ответы на методические вопросы: есть ли универсальная формула успеха? На что больше полагаться бизнесмену – на деловую хватку или везение? Роман вдохновит всех стремящихся к самореализации, кто готов стать предпринимателем, кто хочет примерить на себя роль Данко в современном мире. А также будет интересна всем, кто сам пережил перипетии собственника в первые десятилетия становления бизнеса в России.

Ответ на «отцовские» вопросы

(Вместо предисловия)

Тезис — антитезис — синтез.

Диалектическая триада

На выходе с кладбища я столкнулся с невысоким крепышом в черном пиджаке. Недельная небритость, прищуренный взгляд, лысый череп в форме куба. С таким типом не хочется встречаться в сумерках на пустынной улице.

Старый приятель Константин. За последние сорок лет пересекались редко. Разговоры оставляли противоречивое послевкусие, похожее на оскомину после хрустящего свежего яблока. Всегда было что обсудить. Оба в бизнесе. Серьезно и долго. Я начал с мизерного стартового капитала, а он — с «отцовского трамплина», стал бизнес-крупышом, владельцем заводов и пароходов.

Много лет прошло с последней встречи. Заговорить? И тема есть. Константин — тот, кто может подсказать. Но может и высмеять. Хочу ли я? Еще есть пару метров — успеть сделать «пустые глаза» и пройти мимо.

— Макс?! — он узнает меня. — Неожиданная встреча. Да еще и в таком месте. Что ты тут делаешь?

— Костян, привет! Заходил на могилу отца.

— Соболезную.

— Да уж пять лет, как похоронил.

— А я свечку в храме ставил.

— Грехи замаливаешь? — вырвалась у меня ирония.

Он скривил улыбку и слегка кивнул.

Константин — первый в жизни друг. Сблизились во втором классе, когда сидели за одной партой на уроках английского. Мы смешили друг друга, раздражали учительницу и получали тройки. Запомнилось яркое, захлестнувшее чувство дружбы. В пылу откровенности предложил ему «дать клятву оставаться верными товарищами на всю жизнь». Он рассмеялся в ответ.

Однажды родители Константина увидели его дневник и устроили разнос за тройки. Он взялся за ум, следующую четверть закончил с пятеркой по английскому. А я продолжал перебиваться с тройки на четверку. В душу закралась зависть. Он тоже изменился — стал разговаривать свысока. Дружба рассеялась. Годом позже новый поворот — одноклассники выбрали Константина козлом отпущения. Не то чтобы травили, но серьезно дразнили. Почему именно его? Возможно, из-за надменного тона или из-за низкого роста. Он огрызался. Я смалодушничал и встал на сторону лидеров класса, отношения с детским другом сошли на нет. (Позже совесть напоминала о том некрасивом поступке, но она оказалась не единственной «платой» — страх, что меня могут предать близкие, стал пожизненной фобией.) Окончательное расставание случилось скоро: отца Константина, он был военным, перевели в другой город. Когда их семья вернулась в Ленинград, уже я перешел в другую школу.

— Как, Макс, живешь? Что нового? — мы выходим за ограду кладбища и идем к парковке.

— Да вот, теперь я не бизнесмен!

— Ух ты, закрыл типографию «Любавич»? Обалдеть! — он останавливается и смотрит с веселым лицом. — Так все плохо?

— Да нет, — я пока не решаюсь на откровенность с Константином, — обычная история…

— А я со стороны наблюдал за твоим ростом. Сколько же ты рулил бизнесом?

— Двадцать семь лет. Ты интересовался моей жизнью? И название типографии знаешь. Круто. За что такая честь?

— Двадцать семь. Значит, с 1992-го. А ведь я тогда же начал. Параллельно двигались. Конечно, интересно! — Константин стучит кулак в кулак. — Наверное, даже так отвечу: соперничество с детства. И знаешь, какое-то приятное чувство, что ты… как бы это выразить? Сдался, что ли, проиграл.

— Почему проиграл? Я так не считаю.

— Ладно, проехали. Все это неважно. Чем ты теперь живешь?

Вот она, минута «икс» — спросить или свернуть разговор и разойтись.

— Теперь — рантье, сдаю здание в аренду. Но вот что хочу с тобой обсудить, раз уж встретились. Только что спрашивал у отца, теперь твое мнение.

— Спрашивал у кого? У могилы? Спиритический сеанс? М-да. Ты всегда был мистиком, — вот эта мерзкая ерническая интонация и раздражала.

Я уже жалею, что начал разговор, но продолжаю.

— Ты, Костян, про себя можешь сказать, что достиг успехов в бизнесе?

— Конечно, достиг. Капитализация моего бизнеса выросла в десять тысяч раз. Я прикинул, что вхожу в клуб «один процент самых богатых людей страны». Разве это не успех?

— Ты успех определяешь только по финансовой координате?

— Ну и активы… Да и тебе жаловаться не приходится — здания, производство, импортные станки. Ты говорил, что в твоем штате сто семьдесят пять человек.

— Только материальными категориями? Я это спрашиваю. Еще же есть понятия — счастье, самореализация, мечта.

— Определенно материальными! — резко, с вызовом отвечает Константин. — А финансовая координата — то, что можно оцифровать. Удовольствие, счастье — как измерить? Меня уже как-то спрашивали про успех. Мол, достиг ли я поставленных целей? Да кто их помнит, какие цели я ставил тридцать лет назад? А вот размер кошелька измерить легко. Ты сам знаешь, что такое тянуть эту лямку. Ты-то про себя что считаешь?

— Вот и пытаюсь разобраться. Сложный вопрос. Может, интересная жизнь — это успех? Или реализация творческого потенциала. Или мировая известность. И чистую совесть нельзя сбрасывать со счетов.

— Все пытаешься раскладывать по полочкам, любитель наукообразности. Проще надо быть. Конкуренты, государство. Ох! Не для того нас мамы рожали, чтобы задницу подставлять. Все равно никто не оценит. Вот ты завязал, а мне нельзя — надо продолжать. Амбиции, новации, жажда нового — вот мое кредо. Принять вызов и воплотить в реальность. И на все это мощный движок. Как бульдозер, уверенно вперед, раздавливая пеньки и сучья на пути. Останавливаться нельзя.

— Чего-то ты лозунгами заговорил? Еще скажи — доверие к людям.

— Вот этого нет. Не доверие, а требовательность и контроль. Нельзя нашим людям доверять — ленивые.

— Прямо противоположно у меня: ни требовательности, ни амбиций, а людям доверял, — я возвращаю разговор в нужное русло, смотрю в глаза. — Хорошо, пусть деньгами определяется успех. И мы с тобой вошли в клуб «один процент». Вот скажи, ты уверен, что все твои победы — это результат трудолюбия, способностей? Или есть доля везения? Нащебетала на ухо птица удачи нужные ходы — вот этим все объясняется?

Константин поворачивает меня к себе лицом, внимательно смотрит мне в глаза.

— Зачем тебе это знать? Ты часом не шпион?

— Скажу по секрету, хочу разобраться в себе. Да и вообще понять, успешна ли она, моя жизнь. Может, все это фантом?

— Это и есть «отцовский» вопрос?

— Да. Только тсс. Так отвечай на вопрос.

Константин молча идет несколько метров, опять стучит кулак в кулак.

— Встреча с удачей должна настораживать. Что-то, значит, не просчитал. На сто процентов успех — это бульдозерный труд. Мой. И не надо мне тут втирать, что какая-то птица залетела в форточку. А когда появилась хватка, дело пошло еще увереннее. Везет тому, кто везет. Однозначно!

— Я раньше тоже так считал. Теперь — что дело в везении. Удачное стечение обстоятельств. Даже не один случай, а череда. Один за одним. И получалась золотая цепочка. А трудоголиком я никогда не был. И таланты средненькие.

— Чушь! Мы пахали, вот и результат. И способности у меня были. Да и ты не прибедняйся: и физматшколу закончил, и шахматами занимался. Не от сохи. Мозги из нужного места растут. И оргспособности — помню, общественной работой занимался в классе.

— О да! Крутая пионерская задача — вести направление «сильные — смелые — ловкие» в нашем классе.

— Любая случайность — скрытая закономерность. Диалектика. Помнишь такой предмет?

— Помню. Но в какой-то момент я заметил, что не все, как ты говоришь, о-д-н-о-з-н-а-ч-н-о. Есть какая-то тайная сила-помощница.

Я ему рассказываю одну историю из своей жизни. Один бизнес-процесс длился восемь лет, а другой три года. И завершились они в один день. Случайно. Я беру валяющуюся палку на обочине и рисую два отрезка.

— Вот две шкалы времени, — я начинаю кипятиться, вспоминая дела давно минувших дней. — Не два дня, не три недели, а восемь лет и три года! И концы этих двух отрезков сошлись в один день — первого июня 2003 года. Независимо друг от друга. А не совпади они хотя бы на месяц — огромные убытки, банкротство. Как могли день в день два растянутых на года процесса сойтись в одной временной точке?! Нечто нереальное! Что это, если не фантастическое везение? Вот после этого я и задумался, что все мои успехи — это птица удачи.

— Я не до конца понял этот твой сюжет, но это и неважно, — Константин глядит на мой рисунок на песке. — У меня другое объяснение: банальное совпадение. А ты хочешь вывести «теорию везения»?

— Вот покопаюсь в автобиографии, может, пойму, так это или не так. Одна из версий, которую я слышал: удача — заразное дело. Вдруг я ее от кого-то подцепил и не заметил?

Константин усмехается, замазывает линии на песке ботинком, шагает дальше.

— Помнишь, Макс, как мы дружили во втором классе? Знаешь почему?

— Взаимная симпатия, наверное.

— А вот и не угадал. Я заметил, что ты на переменах бродишь один. Как будто знаешь секрет и молчишь. С побитым видом. Заинтриговал своей тайной — я к тебе и подошел, — Константин останавливается и берет меня за лацкан. — А потом ты рассказал, что родители берут тебя в походы, читают приключенческие книги. Я позавидовал. Мои предки со мной не возились. Помнишь историю, как твой отец тонул в Белом море?

— Костян, продолжаешь удивлять. Я-то помню. Как ты ее запомнил?!

— Меня поразило, каким чудом он выжил. Твоя везучесть не по наследству ли? Не зря же тебя тянет на могилы. Что-то есть загадочное, что такой молчун, как ты, создал мощный бизнес. Согласен.

— Отец хотел стать писателем, а остался инженером. А у меня появился шанс до его мечты дотянуться — теперь высвободилось время писать. Вот сегодня я спросил, не возражает ли он. Пока тема книги только неясна.

— И он ответил? — Константин хохочет. — Писателем — это хорошо. Знаешь, я поразмыслил, и у меня случалось всякое: кое-что можно назвать везением. Случайно разговорился в самолете с соседом. Оказалось, что он англичанин. А я как раз английский, как ты догадываешься, хорошо знаю. Я ему приглянулся, он предложил один проектец. И все сложилось.

— А разве не отец тебе передал бизнес?

— После того проекта отец и поверил в меня, взял в дело. До этого считал сосунком.

— Вот видишь, птица удачи щебетнула!

— Но ты меня не путай, мистик хренов. Колесо фортуны, птицы удачи — туфта! Мой успех — моя заслуга. Личная! Понял?! — Константин опять дергает меня за лацкан. — И грязной лапой не замахивайся на мои победы.

Мы подходим к черному «гелендвагену». Может, настает момент покаяться перед ним за школьные грехи? Смешно, оказывается, он мне тоже завидовал. Крепким объятием мы без слов прощаем друг друга. Это хорошо, еще один камень сваливается с души.

— Костян, еще такой вопрос, — начинаю я робко.

— Да?

— Ты знаешь, кто такой Голем?

— Нет, а кто это?

— Мифологическое глиняное существо. Человек создал его себе в помощь, а случилось так, что сам человек стал слугой Голема.

— Ну и?

Вдруг из «мерседеса» выскакивает человек и открывает перед Константином дверь. Тут я замечаю две фигуры охранников, которые нас сопровождали на расстоянии.

— Ладно, потом спрошу, — сворачиваю разговор. — Вот напишу книгу, там изложу идею. И тогда поговорим.

— А ты так и увильнул от ответа — что с бизнесом? — оборачивается старый приятель.

— Потом, все потом.

— Таишь? Ну да ладно. Хитер, мда. А ведь, черт побери, ты разгадаешь тайну везения. Я в тебя верю, Макс. Обещай, что рукопись покажешь мне, я оценю!

— Обещаю.

Дверь «мерседеса» захлопывается. Охранники садятся во второй джип, и вся кавалькада уезжает.

Хорошо, что поговорил с Костяном — получил ответ — буду писать книгу, и тема сформулировалась. Тезис — деловая хватка, антитезис — везение. Осталось прийти к синтезу. Смогу ли?

А ведь встретились совершенно случайно…