Игра жизни. Психологические и философские эссе

Максим Чекмарёв

Перед вами – сборник эссе по психологии и философии, написанных в разные годы. В центре внимания – фундаментальные ценности психотерапии, вопросы веры, общественных и семейных отношений.

Тайная комната сердца

Я сплю, а сердце моё бодрствует… (Песн 5:2)

Личность человека слагается из сложной сети отношений, в которые он вовлечён. Образы других людей, словно маленькие человечки в голове, находятся с нами в непрерывном диалоге. Каждый из них — проекция опыта отношений с живым человеком. А в сфере духовного ещё, как сказал Сартр, есть дыра размером с Бога. И, несмотря на то, что каждый заполняет ее, чем может, есть особый смысл в том, чтобы она оставалась всё-таки пустотой. Мы не можем присвоить образ Бога себе. Он всегда окажется ложным или, в лучшем случае, неполным, потому что будет чем-то, что создано самим человеком. Но пустота способна стать местом встречи — тайной комнатой, напоминающей об иллюзорности всех вещей, если они не наполнены присутствием Бога. Точно так же и личность в разделении с источником — пуста.

Общение между Богом и человеком — особая тайна. В ней соединяется Единое и единичное. Всматриваясь и вслушиваясь в глубины души, я ожидаю Встречи, осознавая, что она не может случиться нигде вне человека. Только в тесной тайной комнате сердца, о которой говорил Иисус, могут поместиться мои отношения с Богом, точно так же, как и Сын Божий смог уместиться в ясли Вифлеемского хлева. И в момент встречи тайная комната должна быть чистой, даже больше — опустошённой, без всякого налёта моего «Я». Средством опустошения становится медитация, простота которой напоминает о неэгоистичном даре жизни.

Встреча начинается с приглашения. А любое приглашение имеет два слагаемых. Первое — это призыв, молитва, слова, обращённые к Богу. Здесь сердце наполнено «Я», осознающим себя во всей противоречивой полноте — отчаяния и радости, спасения и греховности, временности и вечности, разделённости и единстве. А второе слагаемое — это тишина, пауза, во время которой «Я» уходит. Оно даже не ждёт за дверью. Любое ожидание есть попытка манипулировать Богом. Его нет в силу молчания, потому что в тот момент, когда мысли, чувства и ощущения остановились, нечего больше называть собой. И в такой тишине Встреча случится всегда. Как мягкое касание покоя, неподвижной вечности, находящейся в центре мироздания. «И мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдёт сердца ваши» (Флп 4:7). Мы снова и снова повторяем «Маранафа» — «Приди, Господь», но с каждым новым словом приглашение становится всё более абсурдным. Оно — крик из глубины души, ощущающей разделение с Богом. А потом слово начинает свидетельствовать, что никакого разделения не было. Это я отпадал от Него. Он же всегда был со мной. Молитвенное слово нужно мне, а не Ему.

Как вдох подразумевает выдох, так и молитва подразумевает молчание и вслушивание. Особую внимательность, основанную на понимании, что Бог всегда рядом, настолько близко, что и промежутка нет. Точнее, он настолько есть, насколько я создаю разделённость между нами, забываю о Присутствии, скрываюсь от Него. Но когда я внимателен, то встаю на путь, чтобы «ходить пред Богом», как делал Енох. Просто «ходил», просто был с Ним, как Адам, словно не было никакого отпадения. Но чтобы так срастись воедино, нужно долго лечить душу. Лечить тишиной, Присутствием, которое исцеляет и обличает.

И это так трудно — быть с Ним, когда хочется бежать по свои делам, когда ты дёргаешься от каждого телефонного звонка и создаёшь помехи, вовлекаясь в хронический стресс суеты. Ведь Он напоминает о тщетности всего этого, обесценивает каждое корыстное поползновение души. Настолько, что не остаётся никакой прелести в том, чтобы быть обывателем — тем, у кого быт определяет сознание. Рядом с Богом всё меркнет. Всё погружается в непроглядную темень, покуда в ней не нащупаешь ниточку в глубине души, которой ты к Нему пришит навсегда, а по ней, шаг за шагом, не выйдешь к Свету. Шаг за шагом в тишине, покуда не встретишься с Ним…