Магия ворона

Маргарет Роджерсон, 2017

Изобель – вундеркинд со способностями к рисованию. Ее клиенты – фейри, бессмертные существа, которые не могут испечь хлеб или взяться за ручку для письма, не рассыпавшись в прах. Они привыкли пользоваться плодами человеческого Ремесла, недоступного им самим, поэтому портреты художницы высоко ценятся в здешних местах. Но когда девушка заполучает клиента королевских кровей, она совершает ужасную ошибку: рисует в глазах принца слабость, которая в его землях может стоить жизни. Теперь сопровождаемая им Изобель должна предстать перед судом за то, чего не совершала. Но что, если ее Ремесло и правда представляет собой угрозу, с которой существа не сталкивались за все тысячелетия своей жизни? Впервые портреты способны заставить их чувствовать…

Глава 6

Я НЕ ПЕРЕЧИЛА. Не кричала. Что бы он ни делал сейчас, у меня не было ни возможности, ни желания его останавливать.

Он опустился на колени, закатал правый рукав до локтя и прислонил лезвие к ладони. Принц не выглядел ни утомленным, ни растрепанным; пара влажных локонов, прилипших ко лбу, были единственным последствием нашего безумного бегства, когда его плечи и шея взмокли от пота. Он спокойно отвернулся, а потом одним резким движением рассек себе кожу. Кровь окропила мох. Она была на несколько оттенков бледнее человеческой и более густой, как будто смешанной с древесной смолой. Когда мой шок сошел на нет, я поняла, что Грач проводит какой-то магический ритуал. Что бы это ни было, я очень надеялась, что ему больно. Может быть, я даже смогла бы воспользоваться его слабостью.

— Ты говорил, что во всем мире есть только двое фейри, равные тебе по могуществу, — произнесла я, сделав реверанс, чтобы привлечь его внимание. — Я думала, ты имел в виду регентов весеннего и зимнего двора. Разве Тсуга — одна из них?

Он вытер руки о мох, поклонился, а потом встал. Порез затянулся, хотя я не была уверена, исцелен ли он на самом деле или просто скрыт под внешними чарами. Он вполне мог бы так поступить из гордости.

— Каждый из нас одарен по-своему, кто-то — больше остальных. Я могу превращаться в кого угодно и — как принц — повелевать силой своего времени года. Тсуга знаменита своей отвагой в бою, но она не властна над зимой. Возможно, если бы я истратил всю свою магию или сознательно решил ее не использовать, то смог бы на равных сражаться с ней врукопашную.

Он поджал губы. Интересно, как часто он жалел, что не умеет лгать.

— Ее гончие, должно быть, представляют для тебя угрозу, — рискнула я, хватаясь за возможность узнать побольше о его слабых местах. — Не одна и не двое, а целая стая, нападающая по ее указке.

Конец ознакомительного фрагмента.