Лыцарь + Драконтесса = ?

Маргарита Преображенская, 2023

В волшебном мире есть два закона: летучим змиям о трёх головах предписано питаться доблестными воинами в доспехах, а те, в свою очередь, просто обязаны предварительно влюбиться в особу королевских кровей и выступить её спасителем от вышеозначенного змия. А если эта особа – сама, на минуточку, змий, то бишь Змия? Что в таком случае предусматривает волшебное законодательство? Изучением этого вопроса займётся начинающий юрист Веня Недозрелов, по странному стечению обстоятельств угодивший в иное измерение в самый разгар брачного периода у лучших представителей местной фауны. В этой книге вы найдёте: – юмористические приключения попаданца в волшебном мире; – самую зубастую принцессу и самого грамотного рыцаря. – эффектные приёмы юриспруденции против мечей, заклинаний и аццкого пламени; – и, конечно же, ответ на вопрос, заданный в названии книги.

ГЛАВА III. Новые нормы драконьего лева

Принцесса Замзагул в полном церемониальном облачении подошла к огромному зеркалу в массивной резной раме и взглянула на своё отражение, с наслаждением избавившись от диадемы, капюшона и золотой маски. Всё было в норме: синие глаза максимальной степени лучистости, тонкие и благородные черты лица, чувственные губы, высокий лоб, светлые локоны… Что же ещё этому лыцарю надо?! Принцесса, несмотря на обычаи и запреты, не раз проводила эксперименты по воздействию природного магнетизма, свойственного оборотням, на противоположный пол. Система всегда действовала безотказно, приводя каждого участника эксперимента в состояние тотальной влюблённости, но юрист в отличие от всех прочих не поддавался её чарам — вернее, их влияние хотя и было заметно, но всё-таки казалось недостаточным.

Это удивляло и радовало, потому что Замзагул было приятно увидеть кого-то, кто способен не потерять свою индивидуальность и достоинство, взглянув ей в лицо. Вместе с тем, такая особенность Вени только подогревала желание принцессы очаровать своего нового знакомого, хотя такие действия и выходили за рамки её основного плана, ведь изначально юрист требовался только для того, чтобы помочь реализовать те реформы, которые Замзагул втайне разрабатывала уже много лет. Но сейчас принцесса и сама ощущала, что Веня каким-то странным образом расположил её к себе настолько, что она продолжала думать о нём непозволительно долго для покорительницы всех мужских сердец. С этим молодым и немного наивным разгильдяем ей хотелось кокетничать бесконечно, потому что именно с ним оказалось возможным то, чего Замзагул была лишена всю жизнь: простое доверительное общение с настоящим живым человеком, которое потом могло перерасти в искренние чувства и обычные радости, доступные рядовым жителям за стенами замка.

— За стенами замка… — прошептала принцесса и улыбнулась своему отражению, сверкнув золотыми клыками, а потом добавила громко и властно, обращаясь к механическим слугам, застывшим, словно статуи, в ожидании её указаний: — Наряд простолюдинки готов?

— Да, Ваше Высочество! — ответили они.

«Пусть полюбит меня не за то, что я принцесса, и не потому, что я владею чарами дракона, и даже не из-за того, что я хороша внешне в человеческом облике! Пусть он полюбит меня, такой, какая я есть, со всеми достоинствами и недостатками, потому что увидит во мне свою единственную мечту и судьбу!» — думала Замзагул, пока слуги суетились вокруг неё, доводя до совершенства её новый облик.

«А если ты вовсе не его мечта и судьба? Если он отвернётся от тебя, когда узнает правду?» — шептал страх, выползая откуда-то из дальних закоулков подсознания, но принцесса никогда не прислушивалась к страхам, зная только одну формулу счастья: «Всё или ничего!».

***

В это время Фемида закинула меч в дальний угол прихожей и с наслаждением осмотрелась по сторонам. Отсутствие магической повязки на глазах дарило ощущение света и полноты жизни. К сожалению, этот неприятный атрибут был необходим для работы: охранял от соблазнов и пристрастного отношения к делам, хотя Фемиде иногда казалось, что повязку придумали её влиятельные враги, чтобы отвести её взор от возможных махинаций или ещё каких-то тайн. Титаны — её родственники из второго поколения высших — были вполне способны и не на такое, да и прочих врагов хватало.

Но сегодня ей не хотелось думать о плохом. Праздник Шести и Шести исключал всякие печали. Вот уже одиннадцать веков шестеро братьев-титанов и шесть их сестёр-титанид удерживали власть во Вселенной, не подпуская даже близко всех прочих своих сородичей, а желающих было изрядно: йотуны, хримтурсы, джинны, ваны, даймоны, маниту и прочие то и дело проявляли нежелательное рвение. Вот тут и помогал меч Фемиды. Она подошла к зеркалу, чтобы поправить хитон, подчеркивающий красоту её совершенной фигуры, и возложить сияющий золотом венец на свои пепельно-серые кудри. Так и эдак огляделась — хороша! Людские тела смотрелись куда более эстетично, чем эфемерные духовные ипостаси или привычные хтонические монстроподобные воплощения, вышедшие из моды пару тысяч лет назад. Теперь можно и в свет! Место сбора называлось Виллой Недеяния и было защищено от чужих взглядов, деяний и помыслов сектором пространства, своеобразным перекрёстком всех миров. Когда Фемида появилась там, весь правящий клан был уже в сборе. Браться играли в карты миров на жизни и смерти, а сёстры изящно злословили об отсутствующих на пиру — всё, как всегда. Древним хтоническим существам тоже не чужды были некоторые слабости.

— Ну, здрасте, господа хтоники! — Фемида помахала рукой, приветствуя своих родных.

— Фема, наконец-то! — закричали сёстры-титаниды, а братья отложили игры и подошли, чтобы поприветствовать её.

Всё-таки все вместе они были правящей семьёй, положившей начало многим расам и родам по всей Вселенной. Расширяя свои владения, они оставляли своих потомков наместниками, а сами двигались дальше и дальше. Сейчас номинально правило даже не третье, а четвёртое поколение высших, но все они действовали по указке Шести и Шести.

— Где проходили твои пути, сестрица? — наперебой расспрашивали Фемиду титаниды

— Проверяла отчёты моих мойр, — сказала она, раздумывая, ввести ли в курс дела всех из Шести и Шести.

Титул «мойра» носили три дочери Фемиды из третьего поколения высших. Они работали в Ведомстве Распределения Судеб и знали всё обо всех (вернее, теперь выяснилось, что почти всё и почти обо всех).

— Фи! Как это скучно! — разочарованно надули губы титаниды.

— Наоборот, узнала много нового! Например, что нами интересуется Хельхейм — вернее, его повелительница Великая Хель, — возразила Фемида.

— Та самая великанша, по сине-красному цвету которой можно предположить, что она ярая фанатка клуба ЦСКА? — рассмеялся Гиперион, в последнее время серьёзно увлекавшийся созерцанием футбольных матчей в мире людей. — А я, вот, слышал, что и верховный бог Асгарда Один тоже положил свой единственный глаз на миры, исконно принадлежавшие нам.

— Плохо за ним жена смотрит, хоть и не одноглазая!

— А ведь он только её и боится!

— Такую сложно не испугаться! — засмеялись титаниды и принялись обсуждать располневшую фигуру Фригг — жены Одина.

Фемида пожала плечами, не желая участвовать в общем злословии: в конце концов, всё это могло быть клеветой, а клевета не имеет ничего общего с Правосудием, которое она представляла.

— Мы-то надеялись, что у тебя наконец-то завязался новый роман, — всплеснули руками титаниды, когда им надоело обсуждать высших из других правящих семей. — А ты проверяла какие-то отчёты!

Фемида вздохнула, сделав вид, что не услышала это замечание. С личной жизнью, и правда, не клеилось. Бывший муж, Зевс, предпочёл ей молодую соперницу — красавицу Геру, поэтому Фемида даже была рада, что носила повязку на глазах, мешавшую созерцать сцены измен. Но не так давно (каких-то двадцать три года назад, что, по меркам высших, было, как двадцать три дня для людей) ей встретился некто, сумевший всколыхнуть былые желания и страсти! Они сошлись случайно в одном совершенно непримечательном мирке, где Фемида вершила правосудие.

Дальше память давала сбой: всё виделось, как в тумане. Она обратила внимание на высокого и стройного мужчину, выделявшегося из толпы нарушителей порядка. У него была огненно-рыжая шевелюра и, как бы сказали нынешние обитатели мира людей, интеллигентное лицо. Фемида помнила, что этот незнакомец подошёл к ней и сыпал шутками и непристойностями, не умолкая, а его замечания оказались очень забавными и дерзкими. Фемида искала в памяти его имя и не могла найти, словно повязка, скрывавшая факты, была у нее не только на глазах.

Она не могла восстановить события и знать, чем закончилась их встреча, куда потом делся рыжеволосый шутник, и мойры тоже не имели возможности его отследить, да и сама Фемида, по словам Шести и Шести, пропадала где-то почти целый год, что послужило причиной разгула беззакония в мирах. Где она слонялась в это время и чем занималась, непонятно, но самым интересным было даже не это, а то, что мойры указали в отчётах любопытную информацию о каком-то неучтённом экземпляре, для которого они не могут определить жребий судьбы. Это чудо природы было замечено мойрами совсем недавно в момент его исчезновения из мира людей — молодая мужская особь лет двадцати с копейками. Кто бы это мог быть?

***

Ничего не подозревая об играх высших, Веня растянулся на ложе, разглядывая потолок. Тренировка применения магии юридической силы, казалось, израсходовала все ресурсы организма. Недозрелов чувствовал себя выжатым лимоном. Голова казалась тяжёлой, словно налитой свинцом, от переполнявших её мыслей, а тело — воздушным шариком, из которого выпустили воздух. Он безуспешно пытался выстроить логическую цепочку из обрушившихся на него фактов. Итак, его родители (оба или кто-то один) — не люди, а какие-то непонятные «высшие», как сказал Апалал. С одной стороны, это неплохо: умение управлять огнём так просто не возникает, не говоря уже о мече правосудия; правда, очень некстати возникает повязка на глазах, но и с нею можно как-то справиться. С другой стороны, почему родители бросили его на съедение драконам?!

Конец ознакомительного фрагмента.