Бруклинский мост

Маргарита Приемская

Роман о любви, роман-путешествие, роман-приключение. Роман о чувствах, разрушающих все нормы закона и морали, о поиске своего места в жизни, о предательстве и мести, об отчаянии и надежде. Лучшая книга для отпуска и досуга. Книга, с которой не захочется расставаться. Все это – роман «БРУКЛИНСКИЙ МОСТ».

IX

Уткнувшись лицом в подушку, Мел крепко спала на широкой неприлично сбитой постели в номере мотеля, натянув на себя угол одеяла. Слегка завозившись во сне, она откинула руку на соседнюю подушку, бессознательно зашарила по ней, но так ничего не нашла. Она открыла глаза. Оскара не было. Мел в недоумении села. Она подумала, что он в душе, и прислушалась, но было тихо. Она позвала. Ответа нет. Мел спустила босые ноги на пол, стащила с кровати одеяло и, завернувшись в него, зашлёпала к ванной, но Оскара там не оказалось. Мел вернулась в комнату, уже начиная предчувствовать худшее. Оглядевшись, она увидела только свою одежду, а в пепельнице лежали ключи только от номера. Она кинулась к сумке с деньгами, спрятанной под кроватью. Старательно пересчитала. Ровно половина! Всё стало ясно. Она села прямо на пол и заревела. Джентльмен, нечего сказать, забрал только свою долю! Бросил, одну, в придорожном мотеле, и даже записки не оставил! Мог бы и в лицо сказать, что она ему не нужна! Она бы всё поняла. Трус!

Где-то очень далеко хлопнула дверь, и на пороге появился Оскар, с сияющим, как новенький пятак, лицом.

— Уже проснулась? А я думал, успею, — весело спросил он. Она подняла заплаканные глаза.

— Успеешь ещё мою половину забрать и исчезнуть? Жалко стало мне столько денег оставлять? Забирай, я не жадная! — сквозь зубы процедила она.

— Не понял. Что за слёзы? Какая половина? — Оскар присел рядом на корточки.

— Решил уйти, так уходи! — Мел вскочила на ноги и повернулась к Оскару спиной.

— Что я решил? Мелли, ты подумала, что я от тебя сбежал? — он обошёл её и встал так, чтобы видеть её лицо.

— А что я могла ещё подумать? Ни тебя, ни одежды, ни ключей от машины, ни денег!

— Что же мне и в магазин нельзя выйти?

— С распихнутой по карманам половиной миллиона?

— Это, смотря в какой магазин идти.

— И в какой же ты ходил? В магазин, где продают заводы, дворцы, пароходы? И, кстати, где деньги?

— В бумажнике.

— Где? Ты издеваешься, да? Где ты был? Куда ты дел все деньги?

— Не ругайся. Я очень тебя люблю, — только и ответил он. Мел стояла напротив него, точнее огромный трясущийся от гнева комок, из которого торчали ноги и голова. Он обнял её вместе с одеялом, усадил на кровать и встал перед ней на колени.

— Не уходи от ответа!

— Я очень тебя люблю, — повторил он, чётко проговаривая слова, как будто она плохо его понимала, — Выходи за меня замуж.

— Что?

— Это тебе. Я ходил покупать его, — он достал чёрненькую коробочку из нагрудного кармана рубашки. Она открыла. Внутри было золотое колечко в виде двух сцепленных петель, усыпанных бриллиантами.

— Ты с ума сошёл. Оно же стоит…

— Сколько надо столько и стоит. Дай пальчик. Надо же, угадал. Я всю дорогу мучился, подойдёт или нет. Нравиться? — он поцеловал её маленькую, распаренную в тепле, ладошку и его собственные руки показались Оскару слишком грубыми и холодными. Ему отчаянно захотелось нырнуть к ней внутрь одеяла, внутрь этого нежного, мягко обволакивающего тепла.

— Я сначала хотел купить с одним камнем, чтобы шикарно выглядело, а потом это увидел и понял, что вот эта петелька с белым золотом — ты, а вторая — я. И мы никогда не сможем расстаться. Так ты выйдешь за меня? — его руки вслед за её забрались в одеяло и холодные ладони сомкнулись на тёплой бархатной коже талии. Её словно ударило током, и она с усилием ответила невнятным голосом:

— Ты же знаешь, мы не можем пожениться.

— А что нам мешает? Я уже давно разведён. Или у тебя кто-то есть? Говори, несчастная, я его убью! — он засмеялся и повалил её на спину.

— Не паясничай! Ты прекрасно знаешь, почему я не могу выйти за тебя!

— Нет, не знаю.

— Посмотри в мой паспорт и вспомни что я девяносто третьего года рождения!

— Это не проблема.

— Ещё какая проблема! Или мы поженимся на Кубе?

— Зачем на Кубе?

— Там совершеннолетие в шестнадцать.

— Далековато будет. Давай поженимся здесь.

— И как же, позволь спросить? Стоит нам прийти в мэрию, как меня водворят домой, а тебя упекут за совращение несовершеннолетней! Или как там это называется?

— Наши с тобой отношения, по крайней мере, в уголовном кодексе Нью-Йорка, называются изнасилованием третьей степени.

— Какой ужас! Хотя, я не права. Вообще-то нас обоих посадят. Банк-то мы вместе взяли, так что мы подельники. Но мне достанется только за банк, а тебе ещё и за меня.

— Мелли, во-первых, нас ещё не арестовали, во-вторых, доказать, что ограбление это наших рук дело не так просто, а в-третьих, зачем нам в мэрию? Мы будем венчаться.

— Но этого не достаточно.

— В мэрии мы поженимся, когда тебе исполнится двадцать один, прямо в твой день рождения.

— Это же через пять лет!

— А ты меня хочешь раньше бросить? Не выйдет, не отпущу! Я уже договорился со священником на завтра.

— Как, уже завтра? И мы вот так просто поженимся, без всего?

— А что тебе нужно?

— Что обычно бывает на свадьбах. Хотя, всё это так глупо.

— Не волнуйся, всё у нас будет.

— Моей мамы не будет. Я так скучаю. Никогда не думала, что буду так скучать.

— Хочешь, мы вернёмся? Только скажи.

— Нет! Тогда придётся нам с тобой расстаться.

— Давай купим фотоаппарат, сделаем кучу снимков и пошлём твоей маме из Интернет-кафе?

— Я тебя обожаю. Как ты всё так легко придумываешь?

— Это профессиональное. Выслеживать преступников не могут безыдейные люди. Давай, вставай, нам ещё столько надо успеть!

— Что успеть?

— Мелисса! Как что? Фотоаппарат, платье, торт, ресторан, кольца! Нам же надо организовать настоящую свадьбу за один день. Или ты не хочешь?

Поиски Оскара Соррейса дали самые неожиданные результаты. Их рано утром принёс напарник детектива Истербрука офицер Уитли. Уитли был вчерашним выпускником академии, только месяц назад покончивший с обязательным патрулированием и наконец-то переведённый на «настоящую» работу, так что любой неожиданный поворот дела вызывал в нём неописуемый восторг, в отличие от бывалого детектива Истербрука, который в это утро был особенно угрюм, так как опаздывал и не успел позавтракать.

— Это нечто невероятное, сэр! — вскричал Уитли, появляясь в дверях кабинета.

— Ну что? — буркнул детектив.

— Держу пари, вы не догадаетесь!

— Теперь мы будем играть в угадайку… хорошо, он Второй Потрошитель и полжизни провёл на зоне?

— Нет, сэр! В том-то всё и дело, что он кристально чист, ни разу не привлекался, даже как подозреваемый, даже как свидетель!

— И что же здесь такого хорошего?! Чему радоваться? Тому, что на него ничего нет в базах, что оборвалась последняя ниточка, а мы как ничего не знали, так и не узнаем?! — Уитли стоял ошарашенный. Он никогда не видел, как ругается детектив Истербрук. Впрочем, сам детектив Истербрук тоже весьма удивился тому, как странно на него влияет это, в общем-то, обычное дело.

— Напротив, сэр. Мы теперь знаем об Оскаре Уильяме Соррейсе абсолютно всё.

— Каким же образом?

— Он агент ФБР.

— ФБР?!

— Бывший.

— Слава Богу, что бывший! А то я совсем перепугался. Ну что стоишь, достал копию личного дела? Рассказывай!

— Вот. Родился пятого ноября тысяча девятьсот семидесятого года, в городке Юго на острове Гуам.

— Где, где? Что-то он не похож на филиппинца! — удивился детектив, разглядывая фотографию Оскара.

— Он и не филиппинец. Отец Уильям Джон Соррейс, пилот авиабазы Андерсен, родился шестого января тысяча девятьсот тридцать восьмого года в Нью-Йорке, погиб тридцатого марта тысяча девятьсот семьдесят второго в так называемом «Пасхальном наступлении», посмертно награждён медалью Почёта. Мать Патриция Анна Клейтон, учитель английского языка, родилась восемнадцатого июня тысяча девятьсот сорок шестого года в Нью-Йорке, умерла четвёртого февраля две тысячи третьего года. Вероятнее всего она вместе с сыном вернулась на континент для получения медали мужа, и не уезжала обратно. Во всяком случае, маленький Оскар Соррейс в школу пошёл в Нью-Йорке. Как сын кавалера медали Почёта он имел право на поступление вне конкурса в любую военную академию. Он естественно выбрал Вест-Пойнт, куда поступил в восемьдесят восьмом и окончил соответственно в девяносто втором, получив чин второго лейтенанта.

— Стоп, он армейский офицер? Ещё этого не хватало! А причём здесь тогда ФБР?

— Вы слушайте дальше, детектив! До девяносто седьмого года отслужил положенные пять лет и, что очень странно, но факт — уволился в чине первого лейтенанта. С девяносто восьмого специальный агент ФБР, сотрудник Криминального Следственного Отдела. В этом же году он женился на Алисии Роуз Андерсон, тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения. По службе нареканий не имел, один из лучших агентов, один раз был ранен. Но, как ни странно, был уволен из ФБР в две тысячи восьмом году за незаконное применение оружия при задержании. И ещё: он владелец автомобиля Бьюик LeSabre выпуска шестьдесят третьего года чёрного цвета, государственный номер СМВ 5671!

— Машина может где-то засветиться, но слишком надеется на это не стоит. Что-то тут не вяжется.

— Что именно. Вроде в его биографии пятен нет?

— В том-то и дело, Уитли. Вест-Пойнт, армия, ФБР и вдруг связь со школьницей.

— Вы считаете, что Мелисса уехала с кем-то другим?

— Нет, слишком много совпадений.

— Может он не знал, сколько ей лет?

— Уитли, он забрал её из школы!

— Остаётся только одно.

— Что? — в голосе детектива мелькнула надежда.

— Любовь. Настоящая, большая и чистая или как там говориться?

— Извращение это, а не любовь! Впрочем, какая бы любовь у них не была, нам их надо найти. Зуб даю, они вместе. Есть что-нибудь ещё?

— Есть адрес на Манхеттене, где может проживать его жена.

— Едем.

Дверь открыла стильная брюнетка в ярко-алом платье и, смерив полицейских недоверчивым взглядом, спросила:

— Что вам нужно?

— Детектив Истербрук, офицер Уитли, — они показали жетоны.

— И что?

— Вы Алисия Соррейс?

— Пока да.

— Нам нужно задать вам несколько вопросов.

— Проходите, только, пожалуйста, не долго. Вам очень повезло, что вы вообще меня застали. Я сегодня уезжаю, — она процокала каблучками к низенькому дивану в японском стиле и жестом пригласила полицейских сесть.

— Спасибо. Вам известно, где сейчас ваш муж? — детектив весьма неуклюже плюхнулся на диван и мысленно ужаснулся тому, как придётся вставать. Уитли был похудее, но тоже испытал изрядные неудобства. Ему пришлось либо вытягивать ноги в аккурат до дивана напротив, где на удивление элегантно сидела хозяйка, либо подтягивать колени к ушам. Он выбрал второе.

— Сейчас у меня нет мужа. Если вы о Соррейсе, то уже два месяца как он мне не муж. Официально!

— Я сожалею.

— А я нет. Это всё что вы хотели знать?

— Нет. Что вы можете сказать о своём бывшем муже?

— Что именно вас интересует? — неопределённые вопросы полицейских уже начинали её настораживать.

— Что он за человек? Где он живёт?

— Самый обыкновенный. А где он живёт, понятия не имею. По контракту квартира моя.

— Кто был инициатором развода?

— Зачем вам это знать? Зачем вы вообще пришли?

— Ответьте, пожалуйста.

— С такими, как я, не разводятся. Тем более такие, как Соррейс. Можете думать, что я стерва, и всё такое прочее.

— Это, какие — «такие»?

— Неудачники, увальни, тряпки. Продолжать?

— Не стоит, я понял. Чем мистер Соррейс занимался после увольнения из ФБР?

— Бизнесом. Кажется, занимался установкой сигнализаций и всяких подобных вещей.

— Как у него шли дела?

— Никак. Ему противопоказано заниматься бизнесом. Он разорился, чего и следовало ожидать.

— Почему его уволили из ФБР?

— А у него принципы взыграли! Он же у нас ещё и принципиальный! — в голосе невозмутимой Алисии прозвучало раздражение или даже отвращение.

— Объясните.

— Это лучше спросить у его коллег. Я почти ничего не знаю.

— С кем вы посоветуете поговорить? У него были друзья в бюро?

— Нет, он вообще замкнутый человек. Но больше всего он общался с одним кинологом. У этого кинолога была какая-то замечательная собака, и они часто вместе работали. Только я плохо помню, как его звали, какая-то простая фамилия, типа Эдвардс или Эванс, а имя помню, Роджер. Его ещё иногда называли Весёлым Роджером, в честь пиратского флага. По-моему, всё-таки Эванс.

— Уверены? Это очень важно.

— Я сказала, как помню.

— Хорошо. Адреса, я полагаю, вы не знаете. (Она покачала головой.) Вы можете предположить, куда бы мистер Соррейс мог поехать?

— Никуда.

— Подумайте, может у него есть дом за городом, или у моря, или, в конце концов, место, где вы любили отдыхать.

— Мы — отдыхать?! — она громко засмеялась, — За все одиннадцать лет брака мы съездили только в свадебное путешествие в Швейцарию!

— Я не поверю, чтобы вы не любили курортов.

— Я-то люблю, а он — нет. Курорты его раздражают, и времени у него всегда не было. Я путешествовала одна.

— А остров Гуам?

— Какой ещё Гуам? Это где?

— В Тихом океане. Мистер Соррейс там родился.

— Аааа, да, припоминаю. Его отец служил там на какой-то базе. Но Соррейс никогда там не был в сознательной жизни. Он ничего там не помнит, и у него ничего там нет.

— У мистера Соррейса есть машина марки Бьюик?

— Повторяю, у него сейчас ничего и нигде нет. Но была. Вообще, если вам хочется увидеть его настоящую жену, то это как раз эта груда железа. Он её обожал.

— Значит, вы не знаете, где сейчас может находиться мистер Соррейс?

— Послушайте, я и Соррейс — чужие люди, я ничего о нём не знаю, а он — обо мне. Мне жаль, но я ничем помочь не могу. А почему он так вас интересует? Он вляпался в какую-то историю?

— А почему вас это интересует, вы ведь чужие люди?

— Я полчаса отвечаю на ваши дурацкие вопросы, в конце концов, мне интересно зачем! И вы до сих пор не объяснили, по какому делу вы пришли!

— Не беспокойтесь, ещё только один вопрос. Ваш бывший муж способен совершить преступление?

— Соррейс? Преступление? Вы рехнулись! Его физиономию можно печатать на обложках Конституции, как олицетворение совести и закона.

— Да? Вы уверены?

— Уверена ли я? Я одиннадцать лет была его женой и одиннадцать лет терпела его правильность и честность.

— Но его уволили за незаконное применение оружия.

— Мало ли, что написано в личном деле! Его уволили только за то, что он не поступился своими принципами. И за это его уважают все, кроме меня.

— Почему кроме вас?

— Я считаю, что человек должен делать всё для благоденствия своей семьи. Для него семья было дело номер двадцать пять, или даже тридцать восемь. Разрешаю считать меня эгоисткой. Я с пяти лет в модельном бизнесе, для нас нормально думать только о себе. Надеюсь, это всё?

— Почти. У мистера Соррейса были когда-нибудь увлечения?

— В смысле хобби? Разве что машина. И ещё он читал всякие юридические книги: законы, кодексы, комментарии к ним. Как это всё можно читать?!

— Нет, в смысле девушки. Молодые.

— Ну, он не евнух, естественно, что ему нравятся девушки, и сам он вполне привлекателен. Но я не думаю, что у него была любовница во время брака, он не из тех людей, хотя всё возможно. А сейчас я вполне искренне желаю ему найти своё счастье.

— И последнее. Вам знакомо имя Мелисса МакГилл?

— Впервые слышу. А она что, та самая любовница?

— Посмотрите на это фото, может вы когда-нибудь видели эту девушку?

— Нет, не видела. Это Мелисса? Симпатичная и молодая, даже слишком. Ей ведь лет двадцать, не больше?

— Шестнадцать.

— Да? Что ж, если у Соррейса роман с этой девочкой, то я была замужем за каким-то другим человеком. Я даже не могу представить, как они могли бы познакомиться. Какое отношение к ней имеет Соррейс?

— Она пропала. По всей вероятности, он был последним, кто её видел.

— Мне жаль. Правда. Но ничем помочь не могу.

Найти кинолога Роджера Эванса оказалось совсем не сложно. Уже через час детектив Истербрук и офицер Уитли подъехали к Порт Моррис — старой полузаброшенной промзоне с доками и парой унылых жилых улиц. Они вышли из машины, и в лицо им пахнуло тухлой водой. Детектив ненавидел эту сторону города. Он был человеком во всех смыслах приличным: жил в недорогом, но пристойном районе, работал без трудоголизма, но аккуратно и на пользу общества, любил жену, женщину простую, но очень хорошую, играл с детьми в бейсбол по воскресеньям. А здесь… бетонные стены, испещрённые бездарными граффити, гнилые доски, пустые пластиковые бутылки, ржавые бочки и влажная вонь, а в нескольких метрах лепятся друг к другу странные постройки с грязными окнами и, словно, облитыми помоями, стенами, которые едва можно назвать домами. Рассадник людских пороков, помноженных на нищету и безысходность. Хуже, наверное, только файеллы Рио-де-Жанейро. Он не понимал такой жизни и как мог, сторонился таких мест, что в силу профессии, ему плохо удавалось. Как назло, именно в подобных районах чаще всего совершались преступления, и этот день не был исключением.

В этом глухом месте патрульными был обнаружен труп, и агент Эванс должен был быть там. Показав жетоны, они прошли через оцепление.

— Доброе утро, я ищу Роджера Эванса, — обратился детектив Истербрук к агенту, склонившемуся над трупом девушки с изуродованным лицом и порванной одеждой.

— Он сейчас работает с собакой, и где он — понятия я не имею. А вы кто?

— Детектив Истербрук.

— Агент Уильямс. С этим делом работает ФБР и полиции здесь достаточно.

— Я по другому делу.

— Эванс должен скоро вернуться. Извините, мне надо работать. Харпер, нужно вызвать на опознание этих, из банка. Кейт, как её там… Кейт Бортак и Томаса Шульца! — прочитал он в блокноте.

— Зачем? — искренне удивился агент Харпер.

— Она похожа на заложницу, не видишь! Бежевые брюки, белая рубашка. И ещё надо посмотреть пропавших за вчерашний день.

— Далековато отсюда до банка.

— У него было полно времени привезти её сюда. Убийство явно совершено в другом месте. У неё блузка на спине порвана, скорее всего, её за ноги волокли по асфальту. А вот и Эванс! Что у тебя?

— Собака потеряла след у шоссе.

— Я на большее и не рассчитывал. Тут по твою душу пришли. Вон там стоят, — агент Уильямс кивнул на отошедших в сторону полицейских. Роджер направился к ним.

— Здравствуйте, вы меня искали? — Увидев его, Истербрук и Уитли сразу поняли, чем он заслужил прозвище «Весёлый Роджер». Даже рядом с трупом с его лица не сходила широченная улыбка, открывающая торчащие вперёд зубы. Он оказался весьма приветлив и с охотой согласился отвечать на вопросы.

— Знаком ли вам Оскар Соррейс?

— Да. Мы часто втроём работали. Я, Соррейс и Норма.

— Кто такая Норма?

— Вот она, перед вами. Немецкая овчарка.

— Когда вы его видели в последний раз?

— Дня два, может три назад.

— При каких обстоятельствах?

— Дома.

— Вы вместе живёте?

— Он попросил приютить его на некоторое время. У него были проблемы с жильём после развода.

— Вас удивило то, что он два дня не появлялся?

— Не очень. Он мне не докладывается. Правда, несколько странно, что он оставил все вещи. Поначалу это не вызвало у меня вопросов: Оскар занял у меня достаточно крупную сумму денег, и я был уверен, что он вернётся и отдаст долг, но вчера вечером я проверил свой счёт и узнал что мне переведена вся сумма.

— Вы можете предположить, где он может находиться?

— Нет. Но зачем вы расспрашиваете о нём?

— Нам нужно его найти. Он может помочь нам в раскрытии одного дела.

— Как консультант?

— Скорее, как свидетель. Так вы не знаете, где он может быть? Может, у него есть девушка?

— Он не делился со мной подробностями личной жизни. Правда, я несколько раз слышал, как он говорил по телефону с какой-то Мелли.

— Он ничего о ней не говорил?

— Нет. Я, правда, как-то поинтересовался, он сказал, что она его друг. Я ещё пошутил, что друзья в юбках бывают только в Шотландии.

— Вы сказали, что он оставил все вещи. Не могли бы мы их осмотреть?

— Конечно. Если вы предъявите ордер на обыск моей квартиры.

— Спасибо. Если он свяжется с вами, сообщите, пожалуйста, по этому телефону.

— Если вы его найдёте, тоже, пожалуйста, сообщите. Всего доброго.

— Не понимаю, почему все норовят ставить нам палки в колёса!

— Что ты имеешь в виду, Уитли?

— Но вот какая ему разница, есть у нас ордер или нет?

— Таков порядок. А ты бы позволил какому-то неизвестному типу рыться в вещах лучшего друга?

— Нет.

— Вот и он не позволил. Да и вряд ли мы нашли бы там что-нибудь интересное. Кстати ты же ещё должен был осмотреть комнату Мелиссы МакГилл?

— Да, но там ничего интересного. Обычная девичья комната. Обои в цветочек, мягкие игрушки. Ничего имеющего отношения к любимому человеку, ни фотографий, ни записок, ни засушенных цветков. Дневника она не вела.

— Жаль. А компьютер есть?

— Ноутбук.

— Ты его забрал?

— Зачем? Я там всё посмотрел. У неё не было никаких паролей, страница фейсбука загружается автоматически. Там есть старая переписка с Оскаром Соррейсом, но это больше похоже на дружескую беседу. Я на всякий случай распечатал.

— А она не вела этот… как его… блок… блуг… сейчас модно очень их вести в Интернете! Там ещё всякую ерунду пишут: я сегодня встал с правой ноги, съел два тоста с кофе, — Уитли не удержался и расхохотался.

— Вы про блог?

— Что смешного! Между прочим, когда я родился, Интернета вообще не было!

— Вы так смешно представляете себе блоги, а на самом деле там есть много интересного. Но Мелисса не вела блог.

— Есть какая-нибудь информация по их телефонам?

— Её обнаружить не удалось, а вот его высветился. Он движется на запад, сейчас где-то между Далласом и Альбукерке, причём весьма быстро.

— Думаешь, едет?

— Да, я по карте посмотрел, скорее всего, на поезде.

— Чего он забыл в этом поезде, когда у него машина! Нужно передать на станции, чтобы его задержали или хотя бы не упускали из виду.

— А Алисия та ещё штучка! Думаю, она что-то знает.

— Вот именно, штучка. Я её, кажется, видел на обложке одного из журналов жены. Странно, как она вышла замуж за какого-то агента ФБР? Но нам она совершенно бесполезна.

— Почему?

— Разве ты не заметил, что у неё новая жизнь, что Соррейс для неё забытое прошлое? Ей ни к чему, ни сажать его, ни покрывать.

— Откуда вы это знаете?

— Во-первых, она говорила едва не открытым текстом, во-вторых, на столике лежали два авиабилета. Она уезжает, и не одна, и я очень сомневаюсь, что в компании подружки.

Агент Харпер только вернулся с опознания трупа, найденного в Порт Моррис, и только нацелился на свой любимый стул, как агент Уильямс сразу ошарашил его новостью.

— Харпер, собирайся. Вечером мы едем в командировку.

— Куда на сей раз нас несёт? — Джеймс уселся в своё любимое кресло и сразу сделал несколько оборотов.

— В Байхейлиа, Миссисипи. Это недалеко от Мемфиса. У нас второй эпизод.

— С банком American Way?

— В десятку.

— Много взяли?

— Ничего.

— Как так? А где смысл?

— Этот филиал оказался не рентабельным, и его закрыли. За час до ограбления вывезли всю наличность.

— Вот так случай! Серия вырисовывается. А фигуранты?

— Сам грабитель — один в один, но с ним была девушка.

— Наша заложница?

— Это нам и предстоит выяснить. Кстати, а что с опознанием вчерашнего трупа?

— В интересующий нас период времени пропали только две девушки, но одна Джулия Кларк была афроамериканкой, а вторая, Мелисса МакГилл исчезла с порога своей школы. Так что заложницей она никак быть не могла. В принципе она могла быть убитой, но мы вызвали её мать на опознание, и она с уверенностью сказала, что это не её дочь. Кейт Бортак сказала, что узнать её не может, так как лицо изуродовано, но в принципе она похожа на похищенную из банка девушку. Томас Шульц склонился к выводу, что это она, но не уверен, так как видел её в основном со спины.

— Даже если это она, нам нужно знать её имя! Пусть снова сделают объявление по разным каналам. Кстати, я тут ещё раз пересмотрел списки, предоставленные банком, и нашёл одно интересное совпадение, вот: некий Оскар Уильям Соррейс, в течение года не делал никаких выплат по кредиту, имущество конфисковано в пользу банка.

— И что?

— А то, что владелец банка, Эван Сайлачек, по слухам из таблоидов собрался жениться на некоей фотомодели по имени Алисия Соррейс, и мне не вериться, что они однофамильцы.

— Нужно наведаться к этой Алисии до командировки.

— Агент Уильямс и агент Харпер, ФБР, — привычно представились Френк и Джеймс, показывая жетоны.

— Вы что, сговорились? — раздражённо спросила эффектная брюнетка, открывшая им дверь.

— Простите, мэм?

— С утра приходили полицейские и задавали какие-то странные вопросы, а теперь вы. Что вы стоите, проходите, раз пришли! Может, подождём полчасика?

— Зачем? — удивился агент Уильямс.

— Как? Вдруг ЦРУ нагрянет, что мне одно и то же два раза рассказывать! У меня, между прочим, через четыре часа самолёт, и я не намерена опаздывать.

— Мы не отнимем у вас много времени. А по какому поводу к вам приходили из полиции?

— Это вы лучше у них спросите.

— Поймите, мы — разные ведомства и это не совсем удобно.

— Я это прекрасно знаю, и ваше удобство меня нисколько не беспокоит. От штаб-квартиры бюро до полицейского управления не три дня на оленях ехать. И, я надеюсь, вам известны такие чудеса техники как телефон и почта, которая, вы не поверите, бывает обычная и электронная! Так что узнаете, если надо. Что замолчали, спрашивайте!

— Вы знакомы с Оскаром Соррейсом?

— И вы туда же? Да, мы некоторым образом знакомы. Знаете ли, за одиннадцать лет брака трудно не познакомиться!

— Насколько нам известно, вы разведены?

— Да, чёрт возьми! Это переходит всякие границы, я ещё понимаю, мой развод не даёт покоя журналистам, но полиция и ФБР?! — её негодование казалось, нисколько не трогало дотошного агента Уильямса.

— И вы выходите замуж за Эвана Сайлачека?

— Объясните, наконец, почему ФБР так заботит моя личная жизнь?! — ещё чуть-чуть, подумал агент Харпер, и она запустит во Френка бонсаем, стоявшим перед ними на низеньком столике. Сам он как обычно молчал, предоставляя напарнику возможность задавать вопросы, Френк по природе был разговорчивее, любил мыслить вслух, и почему-то люди с ним разговаривали намного охотнее, чем с Джеймсом.

— А какие отношения у мистера Соррейса и мистера Сайлачека?

— Какие у них могут быть отношения, они даже не знакомы!

— Но ведь мистер Соррейс брал кредит в банке мистера Сайлачека?

— Д-да… и что? Для этого не нужно быть знакомым с владельцем банка, — при упоминании о кредите, весь гнев Алисии моментально куда-то испарился, она растерялась и даже не сразу подобрала нужные слова для ответа, что конечно не укрылось от агентов.

— Мистер Соррейс в течение года не делал никаких выплат по кредиту, что и послужило причиной его разорения. Весьма странный поступок, не находите?

— Не знаю. Я ничего о его делах не знаю. У него были проблемы с бизнесом, и кризис… ничего удивительного, что ему нечем было платить.

— Зачем тогда брать кредит, если не можешь его погасить?

— Взять кредит легко, кто же думает о том, как будет отдавать, да ещё с процентами.

— Согласен. А мистер Соррейс не был зол на мистера Сайлачека? Не хотел отомстить ему за разорение?

— Отомстить? Соррейс? Нет! Подождите, вы что, связываете его с ограблениями?

— Мы должны проверить все версии.

— Соррейс не может ограбить банк.

— Почему? Хотите сказать: «он на это не способен»? Знаете, сколько таких «не способных» по тюрьмам сидит?

— Он действительно не способен. Он не может совершить ничего противозаконного. Он был вашим коллегой.

— Он работал в ФБР? Странно, я не помню никого с такой фамилией. Впрочем, как это ни прискорбно, и бывшие агенты иногда опускаются.

— Из-за его честности он лишился работы. Поговорите с теми, кто его знал, и вы меня поймёте.

— И кто эти люди?

— Роджер Эванс.

— Эванс? Кинолог?

— Да.

— Прекрасно, я отлично его знаю. Да, и ещё, вы не в курсе, в последнее время Соррейс никак не повреждал правую руку?

— Понятия не имею, я не его лечащий врач. Вы лучше спросите, когда я в последний раз его видела!

— И когда же?

— В суде, два месяца назад!

— Благодарим за информацию, мэм. До свидания.

— Прощайте, — машинально ответила она.

Алисия не могла дождаться, когда они уйдут. Ей нужно было подумать. Мог или не мог? Если это Соррейс ограбил банки Эвана, то она точно была замужем за каким-то другим человеком. Несомненно, у него есть причины для мести, но чтобы Соррейс мстил? Это слишком невероятно.

Выйдя от экс-миссис Соррейс, агенты решили сразу навестить Роджера Эванса, в конце концов, время терпит, банк в Байхейлиа уже ограбили, а если точнее, то недоограбили, и он никуда не убежит. Роджер встретил своих коллег намного приветливее:

— Так вы, ребята, по делу? — удивился он, когда агенты отказались от предложенного пива, — В качестве агентов, а не друзей? Да, кому нужен старина Эванс! Разве что тебе, Норма, да и то, когда наступает время обеда, — он потрепал за ухо большую овчарку, сопровождавшую его по пятам, — Дерзайте, спрашивайте, что вам интересно?!

Конец ознакомительного фрагмента.