Триггер

Марго Эрванд

Шейла Нельсон забыла один день своей серой и однообразной жизни, но странные видения заставляют всерьёз усомниться: а таким ли обычным был этот стёртый из памяти день?И если эротические фантазии с участием соседа можно объяснить долгим сексуальным воздержанием, то как быть с пленницей, запертой в подвале? Почему Шейла видит её страх и чувствует тяжесть бритвы в ладони? Что это: разыгравшееся воображение или же утраченные фрагменты памяти? Что на самом деле скрывает Шейла?

Пролог

Дизайнер обложки Анвар Иделов

Корректор Ольга Викторовна Мазуренко

© Марго Эрванд, 2022

© Анвар Иделов, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0056-2828-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

— Вы меня вообще слышали?! — сокрушаюсь я, откидываясь на спинку своего кресла. Обречённо поднимаю глаза к потолку, пытаясь справиться с бушующими внутри эмоциями. Последние десять минут я отчаянно пытаюсь донести до этого старого маразматика суть своей проблемы, но он только рассеяно перекладывает бумажки, изредка поднимая на меня свои выпученные лягушачьи глаза. — Вы обещали мне, что память вернётся, но этого так и не произошло, понимаете?

— Ретроградная амнезия очень непредсказуема, и, как я уже не раз говорил, вам повезло, что забыли вы всего один день. Что такое один день? Это ведь ерунда по сравнению с теми, кто в один миг забыл годы жизни, а у меня в практике было немало таких примеров. Эти люди не могли вспомнить ни своих жён, ни детей. Вот где настоящая беда, а вам по-настоящему повезло, поверьте моему опыту, — заверяет меня доктор Дюбуа, доставая чистый бланк для рецепта. — Сейчас же нам важно продолжить медикаментозную реабилитацию и надеяться на полное выздоровление, в том числе и на возвращение памяти.

Рассеянность и медлительность доктора Дюбуа раздражала меня с первого дня знакомства. Но в клинике он считается лучшим реабилитологом в области неврологии, и мне приходится это терпеть. Тяжело вздохнув, я скрещиваю на груди руки, подаваясь немного вперёд, надеясь на то, что так он меня лучше расслышит и поймёт.

— Отлично, а как быть с девушкой, которую я вижу во снах? Это что ещё за херь?

— Ну мало ли кто может нам присниться, — бубнит доктор Дюбуа, не отрывая глаз от листа бумаги, на котором своим аккуратным каллиграфическим почерком делает мне очередное назначение.

— Это не обычные сны! Я вижу её почти каждый день и так детально, будто это и не сон вовсе.

— Повторяю…

— Да вы меня даже не слушаете! — срываюсь я, привставая на кресле.

Его брови удивлённо взмывают вверх, в то время как глаза внимательно изучают меня сквозь толстые линзы очков, так, будто он меня впервые видит. Если бы я знала, что, повысив голос, мне будет так легко привлечь внимание этого маразматика, то поступила бы так в день нашей самой первой встречи.

— Хорошо, расскажите мне свой сон, я вас слушаю.

— Я видела её не один раз и не два, она приходит ко мне почти каждый день. Я точно снова и снова прокручиваю у себя в голове фрагмент фильма ужасов. Каждый раз он начинается с того, как я открываю какую-то тяжёлую дверь, ведущую в подвал. Я детально вижу всё, что там находится, и даже чувствую затхлый сырой воздух, чего со мной во снах обычно не бывает. Но, самое главное, я вижу её. Она сидит на полу спиной ко мне. Её майка сползла с одного плеча, и я вижу татуировку на её левой лопатке. Это самодовольная морда кота, как на обложке книги Льюиса Кэрролла. Но каждый раз, когда я хочу заглянуть ей в лицо, сон обрывается. Я открываю глаза, чувствуя, как бешено колотится сердце.

— Понятно, я заменю один препарат, и думаю, всё наладится. У вас возбудимая нервная система, поэтому вам нужно больше отдыхать и исключать любые физические нагрузки, — резюмирует доктор Дюбуа, возвращаясь к своим записям. — Ну и почитайте перед сном что-то новенькое, попробуйте сменить автора.

— Разумеется, — бурчу я, закатывая глаза. Это провал.