Цитадель: дочь света

Марианна Красовская, 2019

А что, если я – эльф? И мое место – в другом мире, где мой род и мужчина, предназначенный мне судьбой? Именно поэтому на меня и моих друзей началась настоящая охота. Мне предстоит много осознать и принять, многое потерять и найти

Глава 4. Дорога дальняя, дом казеный

— Да кому «им»? — взорвался Павел. — Кто ты, откуда?

— Я вервольф, из Лихолесья, — наконец, ответил Иен. — Во-первых, мы, вервольфы, не принадлежим ни к темным, ни к светлым. Поэтому сейчас нас тянут в разные стороны. Пока мы держим нейтралитет, обе стороны соблюдают хоть какие-то правила. Ну, конечно, не мы одни их сдерживаем. Есть еще гномы, они тоже в напряжении. Шаг вправо, шаг влево — и вся эта орда может вступить в бой. Но в пустоши они не суются пока.

Я не буду повторять, что сказал в тот момент Паша. Достаточно того, что покраснели все присутствующие. Из нормальных слов я услышала только предлоги.

— Ты! — сказал он, чуть успокоившись. — Я вообще ничего не понял. Темные, светлые, что за бред? Я тебе задал простой вопрос — кто и зачем пытается нас убить, а ты мне плетешь всякую чушь!

— Я понял, понял! — приподнял ладони Иен. — Все это слишком сложно. Единственное, что я могу сказать — вам бы лучше убраться подальше. Всем. Иначе рано или поздно вас найдут.

— КТО? — прорычал Павел, перегнувшись через стол и схватив Иена за горло.

— Я полагаю, что темные. Или светлые, — негромко сказал Антон. — Честное слово, Павел, ты такой тупой.

Я внимательно посмотрела на Антона, ожидая увидеть на его лице насмешку, но он был предельно серьезен.

— Слава Богу, хоть один нормальный человек, — не без труда отцепив пальцы Паши от своей шеи, прохрипел вервольф. — И почему вы, люди, столь уверены в своей уникальности?

— Простите, а какому Богу вы возносите славу? — поинтересовался Антон с каменным лицом.

— Единственному, — огрызнулся Иен. — Вы, люди, зовете его Яхве, Иегова, Аллах, мы же зовем его Великий Бог. Хотя кое-кто также зовет его Яхве, Элохим, Адонай… Это не важно. Есть Бог, есть дьявол. Мы служим свету, тьма служит тьме.

— Служите свету? — поднял брови Антон. — Только что я слышал, что вы, вервольфы, держите нейтралитет, правильно?

— Ууу! — взвыл Иен. — Неправильно. Есть существа, рожденные светом — это эльфы, сильфиды, ангелы в конце концов. Есть рожденные тьмой — демоны, вампиры, курлыки, гоблины, орки. А есть те, в ком и свет, и тьма — вервольфы, люди, гарры, гномы, ну и прочие. Люди в конце концов примкнули к светлым. Гарры — это морские жители, типа ваших русалок, тоже. Но на гарров как раз всем по барабану. Война-то идет на суше. Люди слабы. Их мало. Понимаете, рас очень много, очень. И всем приходится делать выбор. Раньше все жили в относительном мире. А потом что-то не поделили, и поехало. Темные режут светлых, светлые режут темных. Но если светлый режет темного, в нем все меньше света, и все больше тьмы. Таким образом, светлые в любом случае в проигрыше. Поэтому идет переманивание тех, кто может быть в равновесии. У вервольфов строгая дисциплина. Мы не вмешиваемся…

— А сейчас ты чем занимаешься? — приподняла брови я.

— Я? А мне пофиг — я изгнанный, — хмуро усмехнулся Иен. — У меня один путь — в Цитадель.

— За что? — коротко спросил Паша.

— За любовь, — фыркнул Иен. — Я не захотел жениться. У нас с этим очень строго. Папа сказал — женись, значит, женись. А я взбрыкнул. И не жалею. Лучше смерть, чем так жить — по закону предков. Мне не нравится, что за меня все решают — что есть, когда спать… С кем спать тоже.

Мы с Антоном переглянулись и усмехнулись. Долго же мы с ним по этому поводу спорили когда-то!

— Мне предложили выбор — или к дальним родственникам на перевоспитание, или брак, или хвост оторвут, — продолжал, хихикнув, Иен. — А я, дурак, в портал прыгнул. Да еще рэндомная настройка. Хорошо, что летом попал, а то бы точно сдох. Тут у вас шутить не любят. Хорошо, что мне матушка медальку в Цитадель дала… Я, как у вас тут зону с колючей проволокой увидел, чуть сразу не прыгнул. А потом ничего, пообвыкся. Все думал, чего бы мне с собой забрать, чтоб меня из Цитадели хвостом вперед не выкинули. Я ведь не боец, не воин. Так, сосунок. Из дома меня никто не гнал, если подумать, сам сбежал. Так что ждала бы меня трепка и позорное возвращение домой.

— И ты решил забрать меня? — улыбнулась я.

— Нет, я решил тут оружие изучать, — признался Иен. — А потом увидел оборотней Трибунала.

— Кого? — хором воскликнули Паша и Антон.

— Трибунал — это высший суд, суд мудрых, — пояснил вервольф. — Там только жрецы. Или духовенство. Им на разборки наплевать. Должно быть наплевать, во всяком случае. К ним обращаются в спорных случаях. Они же должны по идее разыскивать беглецов, которые скрываются от правосудия, а еще рекомендовать на ключевые должности талантливых людей и снимать всяких взяточников.

— А на деле они погрязли в распутстве, мздоимстве и интригах, да? — поинтересовался Паша. — Блин, знакомая картинка, однако!

— Насчет распутства — это вряд ли, — пожал плечами вервольф. — Там с этим строго. Они все такие ревностные слуги Божьи… Только каждый понимает Его по-разному.

— Целибат? — удивилась я. — Цели… что? А! Нет! Так-то нет. Они сами для себя решают, с кем им жить. Разумеется, с существом своей расы, примерного поведения и противоположного пола. Причем в законном браке. Но они все такие старые…

— Ясно, — усмехнулся Павел. — Партбюро. А Галку зачем искали?

— Я похож на провидца? — удивленно спросил Иен. — Откуда я знаю? Может, они просто взглянуть на неё хотели. А может, им кто на неё настучал.

— А может, они вообще её не искали, — мрачно ответила я. — А искали, допустим, юного вервольфа. А нашли Галку. Случайно.

— Нет, — вздохнул вервольф. — Меня не искали. У меня медалька Цитадели. Так что я неприкосновенный. Максимум, могли проверить мои документы. Как менты.

— Документы? — фыркнула я. — Уши, лапы и хвост что ли?

— Типа того, — кивнул он. — Так что ищут тебя две группировки — одни методично вырезают вашу стаю, они хитрые, обставляют все так, что шито-крыто. Им ты явно живая не нужна. А другие — Трибунал — ищут в открытую.

— Тогда почему я должна бегать от Трибунала?

— Потому что неизвестно, кто тебя им заказал, — пояснил Паша. — Может быть, они тебя первым отдадут.

Я внимательно смотрела на мужчин. Такие разные, но с одним выражением тревоги на лице. Паша коренастый, широкий в плечах, с заметным брюшком. Я все «Паша-Паша», а на самом деле он Павел Семенович — солидный человек, некогда безумно талантливый архитектор, а нынче — владелец огромной строительной корпорации во Франции. Ему чуть за пятьдесят — расцвет для мужчины. Павел почти седой — слишком много дерьма хлебнул в жизни. На вид он как скала — грубоватый, надежный, спокойный, но это не так.

Паша отличается безумным темпераментом. Он взрывается как вулкан. У него было две жены, но обе сбежали от него в ужасе после первого же скандала. Одна, правда, успела до этого забеременеть. Но с сыном Паша не видится — суд запретил. Учитывая его характер.

Антону едва за тридцать. Это молодой человек с кистями пианиста. Очень ухоженный, женственный на вид. Так и хочется измазать его румяную физиономию грязью, когда он начинает строить глазки. Светлые волосы ежиком, голубые глазки, девичьи ресницы. На спине, кстати, татуировка крыльев. Память о прошлом, так сказать. Я его когда-то познакомила с Павлом, и теперь они близки как отец с сыном.

— Значит, так, — сказал Паша наконец. — Берем водку, берем пельмени, и дуем к Сереже. Этот мужик умнее нас всех, вместе взятых. Надо с ним посоветоваться.

— Водка у Сережи есть, да и пельменей у Ники было столько же, — возразила я.

Документы и вещи только возьму. Вдруг не вернемся?

— Прощай, терем-теремок, не низок, не высок, — поклонилась я в пояс дому. — Жили мы в мире, да пришел час расставания. Не поминай лихом.

— Галк, ты чего? — растеряно посмотрел на меня Паша.

— А мы, Пашенька, сюда не вернемся, — хмуро ответила я. — Ждет нас дорога дальняя, дом казенный…

Тьфу! Загрузившись в Пашин джип (машинка моя, машинка! Как жалко!), мы отправились к Веронике.

Вероника и Сергей, а точнее, Сергей и Вероника, жили в подмосковном коттеджном поселке. Дома, больше похожие на сказочные замки, высокие заборы — в зависимости от хозяев глухие или красивые кованные, сады, достойные попасть на обложку глянцевых журналов, и глухая тишина. Иен с удивление глазел на все это великолепие из окна машины. На въезде у джипа списали номерные знаки, проверили по списку, открыли багажник (ничего не сказав про кастрюлю пельменей) и пропустили. По лицам охранников было видно, как они жаждали проверить наши документы, да еще облазить машину с металлоискателем, но номера джипа были в списке допускаемых без подобного осмотра. Так что Иену крупно повезло.