Общага

Марина Балагур

Студенческое общежитие, гостиница, военная казарма, «ночлежка» в подшефном колхозе, вагон пассажирского поезда. Опасности и курьёзы, романтические и комические истории, анекдоты и актёрские байки на пути от абитуриента до выпускника театрального факультета.Для всех, кто был, кто есть, кто будет студентом; кто был, кто есть, кто будет молод; кто знает, и кто не знает жизнь; кто любит, и кто не любит театр.В книге использованы иллюстрации автора.

Глава 4. Кино будет!

Один момент из моей гостиничной жизни. Я-то в номере засела на целый месяц почти, а мои товарки менялись. А иногда никого не было. Мне в номере было скучно одной. Ни компаньонки, ни телевизора. И решила я от скуки совершить поступок, какого никогда ранее не совершала: я никогда раньше не писала шпаргалок. Не потому, что всё знаю, куда там! Мы уже выяснили, что далеко не всё. Просто я трус патологический, и у меня по глазам всё видно. И вдобавок воспитание дисциплины. Это теперь называется перфекционизм. Жутко боялась опозориться. Если чего-то не помню, насочиняю на ходу. Лучше «налить воды», ну, про дубины там, чем быть пойманным за руку. Ведь, написать шпоры, значит заранее признаться, что ничего не знаешь. И тем более, глупо их писать, если знаешь материал.

И дёрнуло меня переписать сочинения на крохотные бумажки микроскопическим почерком из своих школьных тетрадей. И вот сижу, переписываю. И тут ко мне подселяют женщину, преподавателя литературы, которая приехала принимать вступительные экзамены!!! Заходит она в номер и видит «картину Репина «Не ждали» — заваленный шпаргалками стол. «Ага», — говорит, — «тут абитуриенты»! Потом, видя мои выпученные глаза, спросила: «В какой поступаешь?» Я говорю: «В культуры, на театральный». А сама думаю: «Всё! Кина не будет! Электричество кончилось»*. «А я», — говорит она, — «в политехе буду принимать». Дело закончилось лёгким испугом и совместным чаепитием.

Шпаргалки я на экзамен не взяла, они остались в мусорной корзине номера. Я посчитала этот эпизод знамением свыше, поскольку я не просто трус, я суеверный трус, и не стала рисковать. Как говорится, не жили богато, нечего и начинать! Но писание моё не прошло даром. Оказалось, что «свободная тема» как раз подходила к одной из моих «шпор». На ней я откопировала одно из своих собственных сочинений за десятый класс. И на экзамене, как выяснилось, я повторила его слово в слово! Запомнила, когда переписывала. Так за одно и то же сочинение я получила пятёрку два раза. Оправдывает меня то, что сочинила его я сама. Правда, только один раз.

Приняли нас всего двадцать шесть человек. Когда я потом, дома, озвучила эту цифру, соседи сказали: «Как бакинских комиссаров!» Вот кто их за язык тянул?! Прямо накаркали, судя по тому, как сложился наш учебно-творческий путь. А поступало больше сотни. Конкуренцию ещё усиливали пятеро рабфаковцев. Рабфак — это рабочий факультет. Те, кто не поступил в прошлом году, остаются работать при институте, параллельно проходя подготовительный курс, сдают экзамены отдельно и автоматически зачисляются, уменьшая тем самым количество мест.

Если вы никогда не пытались поступить куда-нибудь учиться, не сдавали экзамены, не прошли этот «Форт Боярд», вы много потеряли! А подходили ли вы когда-нибудь к институтской доске объявлений, на которую вывешиваются списки поступивших? Этот стук в висках — что там??! Эти вопли сумасшедших: «Поступил!!!» Эти мокрые жилетки и шмыганье носов уныло бредущих неудачников.

Меня, кстати, очень удивило присутствие на вступительных экзаменах изрядного количества мамаш и даже бабушек, которые сопровождали своих чад до самой двери экзаменационной аудитории. Вот многие из детишек и не смогли доучиться, воли не хватило, мамки рядом не было. Это, конечно, личное дело каждого. Просто у меня сложилось иначе, поступать приехала одна и на свою зарплату. Да в любом случае, никаких родственников на экзаменах я бы не потерпела. Не мазать свои сопли в мамин фартук, а добиться успеха самой и одарить им близких. И я напрочь забыла про 15 августа! Забрать документы, уже поступив, и снова испытывать удачу я не решилась. Поговорку про птичек я, конечно, помнила. Ну, про тех, которые в руках, и которые в небе. Но, скорее всего, дело было не только в птичках, а просто всё устраивало на тот момент.

Внутри меня всё пело! «Я ехала домой, душа была полна»* и т. д. Домой, откуда впервые отлучилась одна на довольно долгое время. Я скучала о своих и светилась от счастья, что везу им добрую весть; со щитом, а не на щите. Радио у водителя автобуса пело вместе со мной, и не что-нибудь, а антоновскую «Крышу дома твоего»! Окна и люки автобуса были открыты, и через них веял обалденный аромат скошенной травы — был август, мы ехали через деревни.

Дома, буквально за полчаса, моя комната заполнилась букетами цветов — семья, приехавшие гости, соседи поздравляли меня. Благо — лето, в огородах полно зелени. Но главное же я дома! Даже ради одного такого момента уже стоило жить! Дальше сложилось не всё так романтично и здорово, но тогда мне казалось, что я знала, за что боролась.

Вообще, ребята, хочу сказать, что люди, способные на яркие эмоции, чувствующие пространство кожей, настроением, душой — назови, как хочешь — от жизни получили больше, нежели прочие, рациональные сограждане. Эти, вторые, вроде бы и считают себя продуманными, успешными, богатыми, хитро-мудрыми, всякими-разными такими. Но они это просчитывают головой, и всё вроде бы чего-то ещё им не хватает. Добавляют ещё пуще, успеха, денег, всякого-разного, а глядь — и опять вроде «маловато будет!«* А потому что они прочувствовать-то это не способны. Организм зачёт ставит в табеле о счастье, если он радость испытал. Мотивированную или нет — ему всё равно. А умственные прикидки ему до лампочки.

Рационалисты это головой-то тоже понимают, и искусственно пытаются вызвать радость-то эту самую. Во все тяжкие пускаются, насколько тяжкие — зависит от степени успешности. И опять вроде как маловато. Дальше — больше. А радость — она барышня независимая и своенравная. Это вам не девочка по вызову. Не вздумает — не придёт, не дозовёшься.

Хорошо ведь сказал «железный Феликс» Дзержинский: «Счастье — это не жизнь без забот и печалей, счастье — это состояние души». Правда, он тут Аристотеля перефразировал, но всё равно хорошо.

Вот чего особенного, вроде бы? Делов-то, в институт поступила! Да ещё и не совсем в тот, в какой изначально предполагалось. Мало ли народу поступает каждый год. Было бы из-за чего шум поднимать! А всё дело в эмоции возвращения домой. Она была такой, что и сегодня можно в неё, возвращаясь, погружаться, и аромат не померк. До такой степени я, оказывается, домашняя натура. А поступление — это бонус. Приятнее возвращаться с хорошими новостями. «Ведь факт сам по себе не важен, важно значение, которое придаёшь факту». (Ромен Роллан «Очарованная душа»)