Диета для камикадзе

Марина Белова

Многие считали Юру Егорова везунчиком. Родители его обеспечили роскошной квартирой в центре города, престижной иномаркой, а так же связями, которые помогли ему устроиться в сеть ресторанов восточной кухни. Благодаря этим же связям, Егорову многое сходило с рук: и постоянные опоздание на работу, и прогулы, и даже употребление спиртных напитков на рабочем месте. Наверное, Юра так же беззаботно и весело жил бы и дальше, если бы под колеса его машины не попал постоянный клиент ресторана «Три самурая» Аркадий Петрович Пискунов. Тут-то и оказалось, что Юра в момент аварии был подшофе, а у пострадавшего весьма вредный характер. Несмотря на то, что Пискунов отделался всего-то переломом руки, Юре грозит приличный срок. Пытался он найти общий язык с Аркадием Петровичем, но тот после разговора с ним попал в реанимацию. Вторая попытка Юры встретиться с пострадавшим и вовсе закончилась тем, что Пискунова нашли мертвым под окном больничной палаты. По мнению Вики Зайцевой, ну не мог тщедушный Егоров выбросить здоровяка Пискунова из окна. Значит, Егорова кто-то подставил. Кто? Почему? Во всем придется разобраться Вике Зайцевой, бухгалтеру сети ресторанов восточной кухни.

Глава 1

Жаркий июль изматывал. Вторую неделю температура воздуха в тени достигала тридцати пяти градусов. Полное безветрие и вязкая духота убивали все живое. Кислорода не хватало. Плавился асфальт. Трескалась земля. На деревьях появились первые засохшие листья. Сидя под кондиционером, казалось, что на дворе не середина лета, а вторая половина сентября.

С улиц исчезли старики и маленькие дети, впрочем, представители остальных возрастных категорий тоже не стремились без надобности оказаться в раскаленном аду. Летняя площадка «Трех самураев» оживала лишь после девяти вечера. Днем немногочисленные посетители старались укрыться в прохладном зале. Я поймала себя на мысли, что если кондиционеры, которые уже вторую неделю работают без перерыва даже на ночь, сломаются, то мы тут же спечемся, как те яблоки, которые наш шеф-повар Олег так любит запекать в духовке с корицей, медом и орехами.

Кстати, с приходом лета доход нашего заведения заметно снизился. Жара сказалась на аппетите клиентов. Люди перестали употреблять тяжелую пищу: мясо, птицу. Рыбу заказывал лишь каждый пятый гость. Посетители отдавали предпочтение овощным салатам, суши и роллам. Самым востребованным десертом стало мороженое, которое у нас не такое уж и дорогое. Если бы не возросший спрос на пиво, руководству ресторана пришлось бы или отправить в неоплачиваемый отпуск сотрудников, или урезать им зарплату.

Такая же ситуация была и в других заведениях ресторанной сети восточной кухни, в бухгалтерии которой я работаю.

Как-то само собой вышло, что до пяти вечера наши посетители в основном подростки и мамы с детьми, а вот вечером контингент преимущественно складывается из молодежных компаний, решивших скоротать вечер за бокалом холодного пива или сухого вина.

Наверное, поэтому этих двух мужчин трудно было не выделить из общей массы посетителей. И одному, и второму было около шестидесяти лет, но я бы не стала записывать их в пенсионеры, поскольку оба выглядели полными сил и энергии, физически крепкими и подтянутыми. Возраст мужчин выдавали седые волосы и исчерченные глубокими морщинами лица, а еще глаза, усталые и какие-то уж грустные — такие бывают у людей, повидавших многое на своем веку.

Появились они у нас несколько недель назад и с того самого дня ровно в четырнадцать часов занимали столик у окна, заказывали два чайника зеленого чая, недорогие бисквитные пирожные, доставали из сумки коробку с нардами и два часа азартно играли. Уходили по-разному: когда в четыре часа, когда в пять, иногда задерживались дольше. И так из дня в день: приходили с разницей в минуту и вместе уходили, не забывая оставить чаевые официанту.

Одного из мужчин звали Аркадием Петровичем. Появлялся он, как правило, первым, был худее и выше своего приятеля, носил прическу «ежик», щеки брил до блеска, от него всегда пахло мужским одеколоном, отдаленно напоминающим «Русский лес». Был когда-то такой одеколон. Я его запомнила, потому что очень давно таким ароматом благоухал мой сосед, который носил этот одеколон домой авоськами и использовал его не только по назначению.

Буквально через минуту-другую после Аркадия Петровича в зал входил второй — Владимир Алексеевич. Оба называли друг друга на «вы» и по имени-отчеству, разговаривали тихо. Впрочем, Владимир Алексеевич в азарте мог вскрикнуть. У него был громкий и хорошо поставленный голос.

Аркадия Петровича и Владимира Алексеевича я заметила через неделю после их появления в «Трех самураях». Обычно в четыре часа я пью кофе за стойкой бара, иногда потом захожу на кухню к своему приятелю шеф-повару Олегу, с которым мы одновременно перешли работать в «Три самурая» из другого заведения ресторанной сети.

В тот день наш бармен Николай был не в настроении, разговор со мной поддерживал неохотно. Догадавшись, что парень чем-то встревожен, и ему не до разговоров со мной, я взяла чашечку кофе и пошла в зал, чтобы присесть за свободный столик.

Очень люблю рассматривать нашу публику, поэтому всегда сажусь лицом к залу. На этих мужчин трудно было не обратить внимания. Хоть ресторан у нас и восточной кухни, но у нас не принято, как это делают на Востоке, коротать время за нардами, шахматами или игрой в «кости». Это не запрещено — просто не играют и все. Аркадий Петрович и Владимир Алексеевич были чем-то новым для нашего заведения. Разумеется, превращать наш ресторан в клуб любителей нард никто не собирался, но и отказать в обслуживании никому бы в голову не пришло.

Понаблюдав за игроками и допив кофе, я ушла. Каково же было мое удивление, когда я увидела их на следующий день — и тоже за игрой в нарды.

Я не удержалась и, косясь на играющих мужчин, спросила у Николая:

— Интересная парочка, правда? И вчера они играли…

— Это ты, Вика, об Аркадии Петровиче и Владимире Алексеевиче? — удивленно спросил Николай.

Я поняла, что что-то пропустила.

— Ты даже знаешь, как их зовут? Неужели они наши постоянные клиенты? Почему тогда я их раньше не видела?

— Хмм… Назвать их постоянными клиентами, наверное, еще рано. Они появились у нас недели две назад. Сидят по большей части тихо, заказывают мало, но в глаза бросаются — это верно. Как их зовут, подслушала официантка Аня. Ты же знаешь, она имеет обыкновение прислушиваться к чужим разговорам. Вот уж любопытная Варвара! Когда-нибудь нарвется на неприятности. Того, который поплотнее, зовут Владимиром Алексеевичем. Он более разговорчивый. Зато второй, Аркадий Петрович, оставляет чаевые. Но не всем. Мне кажется, что Аню он терпеть не может, а вот Артему оставляет на чай. Интересный тип. Странно, что ты не сразу заметила этих стариков. Я давно за ними наблюдаю. Днем, сама знаешь, народа у нас мало. Впрочем, тебя же самой недели две не было, — вспомнил Николай.

— Да, я брала отпуск за свой счет, — ответила я, про себя решив не рассказывать, как с мужем две недели клеила обои в квартире.

Чтобы ни в чем себе не отказывать в отпуске, который у нас намечен на сентябрь, мы приняли решение сэкономить на профессиональных мастерах и сделать косметический ремонт своими силами.

— Везет! — с завистью вздохнул Николай, не подозревая, что завидовать тут нечему. — Сам бы куда-нибудь уехал, скажем, за полярный круг, чтобы от этой жары спрятаться.

Я кисло улыбнулась в ответ. Знал бы он, как меня вымотал этот ремонт. А если учесть, что, чтобы соблюсти технологию оклейки стен обоями, мы не включали кондиционер, и жарко было так же, как и на улице, то завидовать мне по меньшей мере глупо. Временами мне даже казалось, что я превращаюсь в сухофрукт, сморщенный и притрушенный пылью, которой при ремонте всегда в избытке. А еще за время ремонта я и Никита успели поссориться раз двадцать. Один раз даже хотели развестись, не сойдясь во мнении: прокалывать или не прокалывать пузыри, возникающие при оклейке. К счастью, обои закончились, и мы одумались.

— Пойду я, — вздохнула я, уходя от разговора об отпуске. Вдруг бы он спросил, куда мы ездили.

«Комментарии излишни. Пусть думает, что я в восторге от отпуска», — решила я, сбегая от расспросов.

С этого дня, заходя каждый раз в зал, я бросала взгляд на столик у окна. Мужчины неизменно были на месте. Аркадий Петрович всегда сидел лицом к входу, Владимир Алексеевич — спиной. Я настолько привыкла к их присутствию, что очень расстроилась, не увидев сегодня Аркадия Петровича.

Владимир Алексеевич сидел за столом в одиночестве и тревожно посматривал на дверь. Чтобы видеть входящих в ресторан гостей, он изменил правилам и пересел на место Аркадия Петровича.

Что-то подтолкнуло меня пройти вглубь зала и остановиться рядом с мужчиной.

— Вы сегодня без приятеля? — спросила я, приветливо улыбаясь.

Владимир Алексеевич от неожиданности встрепенулся и поднял на меня глаза. По выражению лица несложно было понять, насколько он встревожен.

— А? Да, что-то опаздывает мой друг. А вы тут, девушка, часто бываете, если нас, стариков, запомнили, — отметил он, не без усилия улыбнувшись.

— Я здесь работаю. И никакие вы с вашим другом не старики. Вы очень хорошо выглядите, правда. Заметила, как на вас засматриваются женщины. Так что рано вам себя списывать со счетов.

— Да? — из приличия засмеялся Владимир Алексеевич. — Это же какие женщины на нас засматриваются? Бабушки, которые приводят внуков, чтобы покормить мороженым?

— Но я ведь не бабушка, а вот вас заметила, — возразила я, игриво качнув головой.

— Что приятно. Спасибо вам, девушка. Как вас зовут?

— Виктория Викторовна Зайцева, но можно просто Вика, — представилась я.

— Присаживайтесь, Вика. А я Владимир Алексеевич.

— А я знаю. Знаю так же, что вашего приятеля зовут Аркадием Петровичем.

Владимир Алексеевич удивленно изогнул брови.

— Ого! Кем же вы здесь работаете, Вика? Служба охраны? Надеюсь, нас не занесли в «черный» список.

— Ну что вы! И с профессией моей вы не угадали. Я бухгалтер. Всегда в это время спускаюсь пить кофе. В этот час у нас не так много посетителей.

— Понятно, наши лица вам примелькались, — разочаровано вздохнул он.

— Ну, я бы так не сказала, — пожала я плечами. — Просто у нас не так часто встретишь играющих в нарды. Я говорю о нашем ресторане. И во дворах всё больше играют в шашки или шахматы.

— Ошибаетесь. Чаще у нас играют в домино и в карты. А к нардам я пристрастился, когда жил на Кавказе, в Сухуми. Там все играют в нарды. Можете представить, как я обрадовался, когда встретил здесь человека, который так же трепетно любит эту игру.

— Это вы сейчас об Аркадии Петровиче?

— Ну да, о нем. Мы с ним познакомились в санатории. Я после инфаркта реабилитацию проходил, а Аркадий там нервы лечил. Во всяком случае, так он мне сказал. Хотя, знаете, всегда удивлялся, что ему их лечить? Не мужик, а кремень! При мне никогда ни на что не жаловался. Даже правительство наше не ругал, — усмехнулся Владимир Алексеевич. — И такой обязательный, пунктуальный, такой правильный, что ли. За здоровый образ жизни. Утром зарядка, прогулка в любую погоду, потом плаванье в бассейне. Сколько раз его подбивал взять пивка или чего-то покрепче — нет! Ну, иногда мог сигаретку на пороге вашего ресторана выкурить — но одну, и не каждый день!

Нельзя было не отметить, с какой тревогой мужчина рассказывал о друге.

— Что-то не так?

— Да вот что-то нет моего соперника. Волнуюсь.

— Это вы зря. Что могло с таким здоровяком случиться? Может, он просто задерживается? Только и всего?

— На час? Это не в его стиле. Он очень пунктуальный, — повторился Владимир Алексеевич. — Беспокойно мне что-то. Боюсь я за него. Такие люди, как он, все в себе держат, а это до добра не доводит. Иногда и психануть надо, пар спустить, по столу стукнуть! Плохое у меня предчувствие. А вдруг у него сердце прихватило? Мы ведь уже не мальчики. Кстати, у таких здоровяков, как вы выразились, чаще инфаркт и случается, потому что эмоции сдерживают, все копят-копят в себе.

Ему и самому не помешала бы разрядка — так не на шутку он разволновался.

— Как бы у вас, Владимир Алексеевич, у самого сердце не прихватило, — вздохнула я и предложила: — Вы бы не мучились, а сходили к вашему Аркадию Петровичу домой или бы позвонили.

— В том-то и дело, дочка, что я не знаю, где он живет. А мобильного телефона у Аркадия нет. Говорит, что не привык к этим новым штучкам.

— Как же так? Друзья — не разлей вода, и не знаете, где он живет? — удивилась я.

— Представьте. Мы всего-то знакомы больше месяца. Игра нас свела. Все свободное время в санатории проводили за нардами. Уезжать не хотели — я во всяком случае. А когда узнали, что живем в одном городе, очень обрадовались. Аркадий сказал, что недавно переехал и телефон не успел провести. Тогда я ему номер своего телефона дал. На второй день после приезда Аркадий мне позвонил и спросил: не желаю ли я сыграть с ним пару партий. К себе пригласить я не мог. У меня в доме полно народу: сын, невестка, внуки. И Аркадий в гости не звал, какие-то у него там проблемы. Он вообще мало о себе рассказывал. Предложил встретиться в этом ресторане. А что? Персонал у вас хороший, приветливый. Посетителей немного.

— Это в это время, зато вечером у нас не протолкнуться.

— Да-да, днем мы всегда свободный столик находим. Сидим, играем, и никто нас не прогоняет.

— Еще чего! — хмыкнула я. — Почему вас должны прогонять?

— Мы ведь мало заказываем, а столик занимаем, — смутившись, ответил Владимир Алексеевич. — Пенсионеры немногое могут себе позволить.

— Наше заведение для всех: и для богатых, и для бедных, — сделала я рекламу «Трем самураям». — Мы дорожим каждым посетителем. Более того, наш основной контингент — молодежь, а у нее с деньгами тоже всегда проблема. Но давайте вернемся к Аркадию Петровичу. Вы не знаете, где он живет — это я поняла, но фамилия-то вам известна? Можно, найти его адрес по справочнику.

— Да-да, фамилию я знаю — Пискунов Аркадий Петрович.

— У вас есть время? Вы тут посидите, а я поднимусь в свой кабинет и попробую узнать адрес вашего друга через интернет. Подождете?

— А такое возможно? Конечно же, я подожду, — кивнул Владимир Алексеевич.

Он был такой трогательный в своей тревоге к малознакомому, по сути, человеку, что мне захотелось ему помочь.

Кабинет у меня не отдельный. В одной комнате со мной трудятся два парня: Слава Куприянов и Юра Егоров. Более непохожих людей трудно представить.

Слава — лощеный красавец-брюнет, но при этом он жуткий карьерист. У меня с ним сложные отношения. Мне кажется, он всегда что-то недоговаривает или говорит не то, что думает. Впрочем, когда он молчит, еще хуже. Рядом с ним я всегда чувствую себя в напряжении — поди знай, что у него на уме. У меня даже зародилась мысль, что он метит на мое место. А я в сети ресторанов восточной кухни проработала не один год и дослужилась до заместителя главного бухгалтера. Вера Ивановна, моя начальница, много раз говорила, что именно во мне видит свою преемницу. Возможно, Слава тоже хочет стать главным бухгалтером сети, причем очень скоро, поскольку Вера Ивановна давно собирается уйти, чтобы открыть свое кафе.

Юра — другое дело. Субтильный, с отросшей шевелюрой кудрявых русых волос, с тонкими чертами лица, с чистым и немного наивным взглядом — с такой внешностью солидным его никак не назовешь. К тому же он весьма несерьезный и даже непутевый парень: нареканий от начальства у него больше, чем похвал и поощрений. Ему часто достается от Веры Ивановны. Не то чтобы она его недолюбливает, просто на работе нужно заниматься работой, а не обзвоном своих многочисленных друзей и подружек, ну и отчетность желательно сдавать вовремя. Думаю, если бы Юру не взяли по протекции друга хозяина нашей сети, то его давно бы уже выгнали. Мальчишество из него лезет из всех щелей. С виду он как подросток: потертые джинсы, рубашка навыпуск и неизменная бейсболка, облепленная со всех сторон значками. Разговаривать с ним серьезно невозможно, но именно это мне в нем и нравится. Он без двойного дна. Когда ему весело, он хохочет. Когда грустно — грустит. Но чаще шутит, даже тогда, когда на это нет причины.

— Юра, ты в интернете? — с порога спросила я.

— Ну, — протянул он, не отводя глаз от экрана и беспрестанно щелкая мышью.

Перегнувшись через монитор компьютера, я бы наверняка увидела на экране «косынку», любимую Юркину карточную игру.

Слава брезгливо скривился и тихо фыркнул, но не настолько, чтобы не обратить на себя внимание. Юра никак не отреагировал. Он тоже со Славой плохо контачит.

— Можешь помочь? — продолжила я разговор с Юрой, бросив на Славу колкий взгляд, говорящий: «Тебе-то что? Не к тебе обращаюсь».

— Что надо? — без злобы на то, что его отвлекают от любимого занятия, спросил Юра.

— Узнать телефон, ну и адрес одного человечка. Он живет в нашем городе.

— Уже хорошо. А как зовут, знаешь?

— Пискунов Аркадий Петрович. Лет ему шестьдесят, наверное. Точно не знаю.

— Шестьдесят? Зачем тебе старик? — хмыкнул Юрка, наконец-то оторвав взгляд от монитора.

— Ты ищи, я потом тебе расскажу.

— Ладно, — кивнул Юра и склонился над клавиатурой. — А знаешь, что-то ни одного Пискунова Аркадия Петровича здесь нет, — через минуту сообщил он.

— Нет? — расстроилась я. — А просто Пискуновых много?

— Много. Человек сорок. Не думал, что такая популярная фамилия. Пискунов, — нараспев протянул он. — Шутовская какая-то фамилия.

— Фамилия как фамилия. А среди этих Пискуновых есть Аркадиевичи? — я подумала, что Аркадий Петрович может жить в квартире своих детей.

— Нет Аркадиевичей, — разочаровал меня Юра.

— Нет — так нет, — вздохнула я. — Тогда скачай мне, пожалуйста, всех Пискуновых.

Про себя я уже решила, что не буду сама звонить, а отдам список Владимиру Алексеевичу. Его друг потерялся — пусть он и тратит свое время на звонки. Возможно, в разговоре Пискунов упоминал имена своих родственников, значит, Владимир Алексеевич сообразит, к кому нужно позвонить в первую очередь.

С отпечатанным списком я спустилась в зал. Каково же было мое удивление, когда рядом с Владимиром Алексеевичем я увидела Аркадия Петровича.

«Надо же, сам нашелся!» — подумала я, механически складывая пополам распечатанный список.

Я хотела развернуться и уйти — проблема и без меня решилась, — но меня заметил Владимир Алексеевич и помахал рукой, подзывая к столику.

— Вот, Аркадий, знакомься. Это Вика. Мы с Викой тебя через Интерпол хотели разыскивать.

Аркадий Петрович натянуто улыбнулся. Мне показалось, что шутка друга ему не понравилась.

— Скажешь тоже! Интерпол! Какой Интерпол? Просто непредвиденные обстоятельства помешали быть вовремя. Уже и опоздать нельзя? У соседа труба прорвала. Чтобы мебель не пострадала, пришлось тазы подставлять. Только и всего! — фыркнул он.

Мне следовало что-то сказать, иначе зачем я подходила. Чтобы постоять и уйти?

— Да, конечно, но Владимир Алексеевич так волновался, что я предложила найти ваш номер телефона через интернет.

— Зачем? — весьма недружелюбно спросил Аркадий Петрович.

— Чтобы он позвонил вам домой и успокоился, — стушевалась я под его тяжелым взглядом.

— Нашли?

— Номер? Нет, — пожала я плечами, протягивая листки в качестве отчета о проделанной работе. — Вот списки абонентов телефонной сети. Вас там нет, — словно оправдываясь, сообщила я.

Аркадий Петрович смотрел на меня пристально, как будто хотел разглядеть, что у меня там внутри, под кожей. По моему телу пробежала дрожь, точно в один миг температура воздуха в зале понизилась градусов на десять.

— Все верно, — после непродолжительной паузы сказал Пискунов. — У меня вообще нет городского телефона. Я живу в новострое. Нас еще не успели подключить к телефонной сети. Вопросы еще будут? — с вызовом спросил он. — Адрес? С кем живу?

Боясь показаться излишне любопытной, я отрицательно покачала головой. Нужен он мне!

— Аркадий, ну зачем ты так? — отреагировал Владимир Алексеевич. Ему совсем не нравилось, как тот со мной разговаривает.

— Ладно, проехали. Ну что, будем сегодня играть? — поинтересовался Аркадий Петрович, полностью переключив свое внимание на приятеля, тем самым давая понять, что разговор со мной окончен.

Я улыбнулась Владимиру Алексеевичу и ушла, но направилась не к выходу, а к стойке бара.

Общение с Аркадием Петровичем вывело меня из себя. А вдруг бы с ним и впрямь что-то случилось? Разве плохо, когда люди беспокоятся друг о друге?

— Сделай мне чаю, — попросила я бармена, — успокаивающего нервы. С мятой или ромашкой.

— Может, коньячку плеснуть?

— Да ты что! Я же на работе! — возмутилась я.

— А я выпью! — раздался из-за спины звонкий Юркин голос.

— Юра, даже не думай. Рабочий день еще не кончился! — напомнила я.

К сожалению, Юрий может пропустить на работе одну или две рюмки спиртного.

— Пятница, час до окончания рабочего дня, начальство уже на дачу укатило — грех не выпить! Коля, наливай по двадцать капель!

— Юра! Ладно, я промолчу, что ты пьешь на рабочем месте, но Куприянов точно унюхает твои двадцать капель и доложит начальству, — попыталась я достучаться до его разума.

Славу у нас никто не любит, поэтому я ничуть не стеснялась бармена Николая. Тот не единожды мне жаловался на то, что второй мой коллега произносит «здравствуйте», «пожалуйста», «спасибо» исключительно сквозь зубы. Для Славы в порядке вещей подозвать официанта «юноша». А у этого юноши и имя есть. И встречаешься ты с ним изо дня в день — можно и запомнить, как зовут, если в одном заведении работаешь.

— Не унюхает, потому что я сказал, что уехал по делам. Сегодня мы с ним уже не увидимся.

Я вздохнула. Разумеется, ни по каким делам Юрка ехать не собирается. Скорей всего, он торопится удрать на природу с друзьями или с очередной любимой девушкой. Сколько у него любимых девушек, я со счету сбилась.

— Все равно, будь осмотрительным со Славой.

— Я тебя умоляю! Не побежит же он сначала за мной, а потом к Вере Ивановне?!

— И правда, Виктория Викторовна, — ввязался в разговор официант Артем, который стоял у стойки, дожидаясь, когда Николай сварит кофе для его клиента, — сколько осталось до конца рабочего дня? Бог не выдаст, свинья не съест!

— Правильно, Тема! Коля, наливай! — потребовал Юра. — «Двадцать капель» не надо понимать буквально. Лей! Еще!

Не обращая внимания на мое недовольное лицо, Николай плеснул Юре в бокал две порции коньяка. Юра тут же его осушил, крякнул и похлопал Артема по плечу:

— Благодарю за понимание, друг. Ну все. Пока! До понедельника!

Он улыбнулся на прощание и вприпрыжку выбежал из зала.

— Мальчишка! Он доиграется, — глядя Юре вслед, сказала я Николаю.

— Согласен, по части выпивки парень слаб. Одно спасает, что у него очень влиятельные заступники.

— Да? Кто бы там за него не заступался, а вылетит за милую душу, когда узнают, что он пьет на рабочем месте. Вот зачем ты ему налил? Да еще столько! — с укором спросила я. — Зла не хватает!

Артем от греха подальше, чтобы и ему не досталось, отошел от стойки бара.

— Да он же дрожал, так хотел выпить, — стал оправдываться Николай. — Не налил бы — скандал бы устроил. Уже такое было. И вообще, что за день сегодня? Всё не так. Смотри, и те двое, похоже, ссорятся. Интеллигенты! Ей богу, как петухи! Забыли, сколько им лет? В таком возрасте о душе пора думать.

Я обернулась. Аркадий Петрович стоял с коробкой нард подмышкой, собираясь уйти. Владимир Алексеевич смотрел на него снизу вверх обижено, но отнюдь не агрессивно. Скорее это Аркадий Петрович был раздражен, во всяком случае, мне так показалось. Иначе с чего бы это он подскочил как ужаленный?

— Не понимаю, за что я должен извиниться. Это твое больное воображение выдало черт знает что! Кипеж поднял, а я должен оправдываться? Лечиться тебе надо, Володя. Ладно, пошел я, завтра позвоню, — сказав это, Аркадий Петрович заторопился к выходу.

Мне стало жаль Владимира Алексеевича: он волновался за друга, переживал, а тот обозвал его больным на голову.

— Кажется, вам попало? — спросила я, присев за столик Владимира Алексеевича.

— Знать его не хочу! — раздраженно отреагировал он. — Вот уж мутный! Я беспокоюсь за него, переживаю, а он… Да в нашем возрасте все что угодно может случиться! Я записочку в кармане ношу: кто такой и где живу. А тут… Представляешь, Вика, я ему помощь предлагаю. Его же затопило! А у меня зять в строительной фирме работает. Ребят своих пришлет — те за день поправят все, что нужно. Нет. Гордый! Я сам, своими силами, не хочу быть тебе обязанным. Попросил адрес, на всякий случай. Не дал! Он только, видите ли, переехал, мебели нет, ничего нет. Ему даже некуда гостя посадить! Вроде как стыдно ему, — пожал плечами Владимир Алексеевич. — Чушь какая-то! Как будто я к нему чаи гонять набивался! Это не у меня голова больная, а у него. Будет звонить, отошлю его куда подальше. Да ладно, что это мы все о нем? В следующий раз, Вика, приду к вам с внуками. А об Аркашке и слышать не хочу! — со злостью прошипел он.

— Это вы сгоряча, Владимир Алексеевич, еще помиритесь. Пройдет время, обида уляжется, и вы помиритесь.

— Не знаю, не знаю, не уверен, — капризно покачал головой Владимир Алексеевич. — Ну я пойду. За чай я уже расплатился с официантом. До свидания, Виктория. Спасибо вам за все. Хорошая вы, добрая.

Он поднялся из-за стола.

— До свидания, — кивнул он Артему и, не оглядываясь, вышел из зала.

«Больше я его не увижу», — почему-то подумала я и ошиблась.