Меценат

Марина Бердс, 2022

Роман написан в детективном жанре. Целью книги является призыв к проблемам ветеранов чеченской войны и поствоенных конфликтов, которые получили серьезные травмы с отдаленными последствиями в психиатрическом плане. Эти последствия могут быть внешне не заметны до поры до времени, но могут стать причиной неосознанной преступной деятельности. Наиболее уязвимыми здесь являются тонкие честолюбивые творческие люди. Автором является частно практикующий врач-гипнолог, психиатр, неоднократно участвующий в конкурсах ЛитРес, написавший ряд книг и рассказов, которые были изданы за свой счет и положительно оценивались читателями. За последние несколько месяцев в этом городе происходят странные события: исчезают богатые люди; перед их исчезновением в неизвестном направлении исчезают деньги с их счетов, а в детские дома поступает солидная благотворительная помощь от неизвестного человека, который именует себя Меценат…

Глава первая

У прилавка городской столовой возникла пробка и перебранка, грозящая перейти в скандал, а может, и в блюдобол.

— Я последний раз повторяю: «Молодой человек, оденьте маску», — переходя на визг, кричала раскрасневшаяся раздатчица.

— Одеть можно голову, а маски надевают, — отвечал ей «молодой человек» лет 55-ти, маленький, юркий и упрямый.

— Тогда НАденьте. Вы должны, иначе я позову охрану!

— А я тогда заору. Ты не слышала, как я ору? Так услышишь. У меня сосед умер от того, что я на него наорал, хочешь, чтобы и вы тут все, хотя бы, оглохи? Я сказал, не буду, значит не буду. Это столовая, а не общественная прием-ная. Есть я что, тоже в маске должен?

— У нас в обеденном зале установлены боксы с очистителями воздуха. Там можете принимать еду в свободном дыхании.

— Ага, и в каждом боксе по четыре стула. В свободном дыхании будут там есть незнакомые мне лица и в мое лицо дышать своими коронавирусами.

— А это уже нас не касается. Это уже ваше пространство. Не нравится — соблюдайте дистанцию.

— И как ты себе это представляешь? Я должен в маске с подносом стоять и ждать, пока освободится столик от четырех питающихся? А если блюдо остынет? А если я надорвусь? А если другие ожидающие не захотят соблюдать дистанцию и сядут? Я что, до вечера буду здесь монументом?

— Тогда идите в другую столовую

— С радостью. Только другие все закрыты или работают только на вынос. А я на вынос не хочу. И вообще, я хочу понюхать, что тут мне накладывают. Вон тот шницелек явно не первой свежести. А-ну, давай: я надеваю маску. а ты мне заворачиваешь шницелек на экспертизу.

— Ладно. Черт с тобой, иди без маски!

— Это почему-это «без маски»? Для вас что, закон не писан? — сквозь могучую очередь пробрался бравый служитель закона. — А ну, гражданин… О, твою дивизию, да это ж Райкин!

Очередь молча и внимательно наблюдала, как страстно обнимался длинный худосочный полицейский с дебоширом, словно слушали прогноз погоды на выходной. Наверное, пандемия усилила всеобщую толерантность. В былые годы за такие задержки давно бы уже вытолкнули в шею.

— Райкин, ты чего хулиганишь? Надень ты свой намордник, без него тебе вообще на людях пожизненно появляться нельзя. А то ты и укусить можешь.

— А чего она? Я из принципа отстаиваю свои конституционные права.

— А не дешевле будет проявить дипломатию и пойти на компромисс? Спусти ее на подбородок, как поступают умные люди. Глянь, сколько их в очереди стоит.

Райкин огляделся вокруг. Нашел массу подтверждений — и нацепил карман-ную индивидуальную защиту на небритую бороду.

— Вот так, Андрюха, у нас исполняют свой гражданский долг и правительственные указы, — жевал полицейский позавчерашнюю отбивную.

— Не скажи, Санек, — отвечал ему сосед по столику в одном из столовских боксов (остальные двое, уткнувшись в тарелки, настраивали уши на интересный диалог). — Я вот когда с дежурства к себе в Протуберанец еду — а там с электрички люди идут. По полю — три км. Так все в масках. перчатках (даже летом) и с дстанцией метров по пятьдесят друг от друга. На велосипедах так же едут. В машинах сидят — один водитель и больше никого! — и тоже в маске и перчатках. А недавно и мне пришлось на электричке ехать, так в полупустом вагоне сидел дед аж в двух масках из каких-то драпдерюжек, а перчатки у него прорезиненные были. Вышел вместе со мной, снял одну перчатку, снял одну маску, спрятал в баночку, снова надел перчатку — и так и пошел.

— Да… Россия — есть Россия: либо все — либо ничего. Никакого равновесия!

— Да, Санек, никакого. Вот я сейчас в ЧОПе у Горбушкина работаю. Решил поминки устроить — 30 лет развала СССР! Так никто ко мне и не пристроился. Зато дома так нажрались, что в субботу никто на работу, кроме меня, не вы-шел.

— А ты что. Андрюха, на Базе в Протуберанце больше не пашешь?

— Не, Санек, не пашу. Наш Красный командир трагически погиб при исполнении, директор ушел в отставку. Пришла на его место городская баба, всех пенсионеров поувольняла и на наши места молодых трудоустроила. А помнишь, Санек, как мы с тобой банду фальшивомонетчиков накрыли? А частный дурдом у балерины? А шайку гопников из Лихолесья? А лопатников из-под Липягов?

— Э, не говори, Андрюха. И куда мы катимся, если даже организованной преступности нет и не предвидится. Каждый сам по себе. Даже чиновники, и те, уже друг друга не покрывают. Вот приходит на днях один. «У меня. — говорит, — человек пропал с моими деньгами. Мои пробили — сам в Тайланд поехал. И с концами, а бабки в воздухе растворились. Была бы наличка — еще понятно. Так ведь по электронике — и бесследно». «Так, — отвечаю ему, — это уже не первый случай за период пандемии. Кто-то из хакеров на онлайне от безделья натренировался, а ваш курьер его нанял. Пиши заяву. А я твое с теми объединю». А он как заорет (не хуже тебя): «А вот не надо меня ни с кем объединять! Давай мне лучше нормального частного детектива». А где я здесь нормального частного детектива найду, в нашем, так сказать, регионе? То, что я мог бы предложить — это только, чтоб развалить хорошее дело.

— Санек! А ведь у меня есть один интересный друг. Мой сосед по Протубику. Напротив живет. Он сам дом построил. Один построил — от фундамента до мышеловки. У него три высших образования и куча всяких специальностей. Человек-оркестр Большого театра!

— Что, он еще и играет?

— Да, играет. На пианино. В детстве на аккордеон его отдали, но ему не понравилось, и он бросил. А после сорока на музыку потянуло — нанял училку. Так она его еще петь научила. У, как он поет, когда захочет! «Как молоды мы были»! Не хуже покойного Грацкого. А «Плесните колдовства»? Не захочешь — плеснешь. Га-га-га!

— Райкин! Ты кого мне втираешь, за каким кляпом мне твой маэстро? Он что, под свою дудку преступников плясать заставит?

— Вот именно, Санек. Мы с ним как-то на Базе Госзапаса в одной бригаде стрелками работали. Он, как нас на пенсию повышвыривали, он ИП по психологии открыл. У него третье высшее — психология. При самом профессоре Мягкове учился!

— Фи, какая гадость. У них же, у психологов, пятый пункт — «быть психически нездоровым, иначе не поймешь своего клиента».

— Да нет, у него другой. Он того, оттуда, из советской психологии, рациональный. Ну, кое-что из новой, нездоровой, взял, оздоровил — и применяет по полной программе. Да его «Горячий стул» — такая мясорубка, что любую несознанку вспорет в два счета. Хуже Святой Инквизиции.

— Андрюх, а скажи, зачем мне психолог, если нужен частный детектив?

— Да ты ничего не понял, Санек. Он как раз этим и занимается. Он вообще, всем занимается. А этим особенно. И он не просто психолог — он криминальный психолог. А это намного круче, чем частный детектив.

— Чем?

— Да частным сыском, твою дивизию! А знал бы ты, как мы с ним дело в Протуберанце раскрутили! Это, когда Красный командир сгорел. Вместе с капитаном Закислиным.

— Ну-ну. Хорошо же вы раскрутили, если два трупа.

— Больше, Санек, больше, там еще ребенок был и бабка его. Зато шпионку поймали, отравительницу и воровку.

— Ну, и как зовут твоего уникального соседа?

— Коломбо. Не смейся, это его погоняло. Его фамилия Колас. Константин Колас. А это я ему подсоединил «асс» и получилось «Коломбо-асс», что соответствует его фамилии Колас. А еще у него кликуха «Человек-паук». Это потому, что он своими щупальцами, куда хочешь, залезет.

— Ладно. Черт с тобой, как буфетчица сказала. Своди меня со своим Пауком, а я, уж извини, сам решать буду, стоит он или не стоит особой чести.