Запрет на любовь. Рассказы о любви

Марина Бойкова-Гальяни

Сборник рассказов о любви талантливой писательницы и поэтессы Марины Бойковой-Гальяни, автора романа «Прощание с Аэлитой» (любовный роман). Лёгкость повествования, захватывающий сюжет, яркие личности и нешуточные страсти – не оставят читателей равнодушными к судьбе героев. Рассказы «Соблазн», «Махай», «Останься со мной» ранее печатались в сборнике «Осенняя жатва»? Рассказы «Соблазн», «Останься со мной» печатались в сборнике «Ключ». Обложка выполнена с помощью нейросетей в сервисе Шедеврум.

Приворот

Наконец, любимая подруга возвращается!

— Вадим! Афродитка едет! Я счастлива, счастлива, увижу, обниму!

— Ой, ой, радости полные штаны! Когда это вы дружили? В школе? А потом уехала, лишь изредка писульки слала, тоже мне, подруга.

Я махнула рукой: никто не испортит радость от встречи. Даже, муж.

Вадим выдернул волосок из ноздри и отошёл от зеркала. Пахнуло дорогим одеколоном.

— Опять намылился? А кусты подрезать?

— Успею.

Курортный городок просыпался от зимней спячки. С каждым днём отдыхающих прибывало. Наши мужчины, словно с цепи сорвались. Непритязательные дамы с удовольствием крутили летние романы с местными. Муж в остальные сезоны мог быть образцом для подражания: идеальный супруг и потрясающий отец наших двух сыновей. Но с наступлением лета в примерного семьянина вселялся бес-искуситель.

— Смотри, кобелина, заразу притащишь, убью!

— Сказал, с этим покончено раз и навсегда! ― И отведя лживые зенки, выскользнул из дому.

Я пригорюнилась. То, что любила до замужества, после возненавидела: лето, с наполненными пляжами, полуголыми туристами, оживленной торговлей на местных рынках и вечной уборкой за отдыхающими. Два года назад муж построил «муравейник» вместо щитового домика на четыре семьи, резко увеличив прибыль от сдачи в аренду, и окончательно закабалив меня. Захлопнулась дверь в большой мир.

Я завидовала Афродите. Глупые девчонки после выпускного вечера замуж повыскакивали и детей нарожали, мол, что ещё делать при налаженном родительском деле, городок-то курортный. Учеба? Смешно, кому оно надо, годы корпеть, а потом на учительские или инженерные слёзо-гроши перебиваться.

Афродита и тогда была красавицей, безумно влюблённой в крутого парня, Стаса, сводившего девчонок с ума песнями под гитару и картинной игрой мускулов. Его накачанные ягодицы вызывали восторг у приезжих кокеток, и, едва минуло двенадцать, парнишка простился с девственностью, о чем гордо сообщил одноклассникам.

Мы перешли в десятый, когда отец Афродиты, грек Панайотис, ушёл далеко в море и не вернулся. Через полгода его признали мёртвым, хотя тело не нашли. Мы все жалели Афродиту, а она большие печальные глаза останавливала на Стасе. Парень плотоядно оглядывал стройную фигурку девушки и выжидал.

Однажды вечером, по обыкновению, мы гуляли в парке местного санатория, сплетничая о летних романах одноклассниц.

— Знаешь, Марго, ― вдруг сказала Афродита, сильно раскачавшись на качелях, ― я решила признаться Стасу.

— Стас, нехороший парень. Одно на уме.

— Уверена, Стас влюблён. Как смотрит на меня! Вздыхает, смущается. Веришь, такой донжуан, а боится подойти. Ромео, мой Ромео!

— И ты вышла бы за Стаса замуж?

— Любимый! За ним в огонь и воду! Глаза закрываю, его губы целуют меня по всему телу, руки сжимают в объятиях. Я хочу его до дрожи.

— А, если соблазнит и бросит?

— Маргит (так звала меня только Афродита), берег моря рядом, а там где-то в пучинах, нашёл пристанище папа.

— Не ходи к Стасу, пусть трахает приезжих баб.

— Маргарита батьковна, не будь грубой: девушке, без пяти минут с аттестатом, не идёт. Сама по кому сохнешь?

— Гуляю с одним тут, но всё так несерьёзно. Экзамены через месяц, какие романы?

— В том-то и дело. Уедет мой Стас поступать в институт, и прощай!

— Какой институт? Папаша от плиты не отпустит.

Наш городок славился уютными кафе и отменными кулинарами. Отец Стаса был победителем конкурсов, даже по телевизору показывали. Занял почётное третье место в Париже, четвёртое в Риме. А Стасик с малых лет крутился на кухне.

— А кулинарный?

— Где артистов-юмористов готовят? ― Я рассмеялась, ― никуда не денется твой Стасик-таракасик.

За день до выпускного вся школа узнала, что Стас «послал подальше эту богиньку (Афродиту), чтобы слетела со своей горы».

— Я не тот парень, что бегает в общем стаде ухажёров. Эта дура умоляла, чтобы трахнул, а я ― отворот поворот. Мне целки-неумёхи неинтересны. У меня этого товара…

Я хотела утешить подружку, но Агата Юрьевна (её мать) не пустила в дом. На выпускной вечер Афродита не пришла. Забрала аттестат и на другой день покинула город, не простившись даже со мной, лучшей подругой.

Через год я получила первое письмо, в котором Афродита хвасталась, что стала моделью, хорошо зарабатывает и везде путешествует с показами. В ответ я написала, что вышла замуж и жду ребёнка.

Через два года Агата Юрьевна уехала к дочери, и мы думали, навсегда. Лицо и фигура Афродиты часто мелькали на обложках модных журналов, и в то время, как мы старели и толстели, обрастая детьми и жировыми складками, подруга хорошела и хорошела.

Не знаю, о чём думал Стас, возле своей жаровни, жалел, может быть. Когда герой несостоявшегося романа с Афродитой стал похож на хряка, а его буйная шевелюра покрылась плешью, Стас повёл под венец первую уродину городка.

— Её внешность отражает его сущность, ― сказала я, ― родственные души.

Афродиты не было дома семнадцать лет. По большому счёту дома у неё и нет, зачем возвращаться? Можно навестить могилу отца, но могилы тоже нет. Зачем?

Я сидела, пытаясь это понять. Мир, в котором живу, ограничен «муравейником». Я бы ни за что не вернулась обратно. Часы показывали ровно пять: надо думать, Афродита в аэропорту ловит машину. Красивая современная женщина. Шофёр, конечно, узнал модель и вспотел. Вот они садятся в машину, мотор. А, кстати, мать выглядит моложе дочери.

Поперхнувшись слюной, дёрнулась и мои сто двадцать килограмм чуть не плюхнулись со стула на пол.

— Стыдоба! Свиноматка в сарафане. Одна отрада, деньги посчитать. Через год старший школу закончит, и гнать в шею. Мир повидать, себя показать. Деньжат хватит! Блин, Афродита уже на подступах, а я собиралась встретить в аэропорту, и заснула. Ладно, хоть номер в отеле заказала.

Посмотрелась в зеркало: одутловатое лицо, маленькие серые глазки блестят в лоснящихся щеках. Эх! А была симпатяшкой-пончиком. На что Вадик и повёлся. Я не была худой, и не страдала по тонкой талии, но теперь, что вдоль, что поперёк. Собраться дело пятнадцати минут, ведь после рождения детей, я напрочь забыла о косметике. Муж никуда не денется: аренда моей недвижимости приносит больше денег в семейную копилку, чем его рюмочная. В отличие от своего папаши, Вадим оказался никудышным поваром, но закусочные бутерброды талантов не требуют.

До «Лидии» рукой подать, тем не менее, подошла к Рено: муж не взял машину, значит, явится навеселе. Подвески дрогнули под моей тяжестью. Двигатель фыркнул, словно радостная лошадь, и спокойно заработал. Три минуты, и я на месте. В холле взяла бутылку воды в автомате и плюхнулась в кожаное кресло. Не успела перевести дыхание, как все изменилось: время перешло на четвёртую скорость, заработали пропеллеры швейцаров, администратор метнулся к входной вертушке. Два солнца осветили холл, я приложила руку к глазам, чтобы не ослепнуть, и крепостью встала на ногах-столбах.

— Афродита, дорогая! Агата Юрьевна, выглядите на двадцать лет.

— Маргит, подруга! Сколько воды утекло!

Небесное создание обняло меня. Носильщик с чемоданами терпеливо дожидался.

Как в тумане: регистрация, ключи, лифт, номер «Люкс» трёхзвёздочного отеля.

— Извини, подруга, гостиница не Рио-де-Жанейро.

— Мы дома! ― Афродита закружилась по комнате, ― мама, смотри, море, люди купаются. Марго, как вода?

— Средне грязная. То презики плавают, то какашки. Зато при отеле есть бассейн, там и купайтесь. Неподалёку платные пляжи, там берег чище, а вода, сомневаюсь. Город не для таких, как вы. Афродита, ты глаза слепишь. Такая, как была, только лучше, лоск, блеск. Наши мужики с ума сойдут и поголовно окажутся в психушке.

Конец ознакомительного фрагмента.