Не смей меня касаться. Книга 3

Марина Дмитриева, 2019

Пальчики подрагивали и холодели, тревога перекрывала дыхание, а кожа покрылась липким холодком страха… за него – некогда до беспамятства любимого мной человека. Гад, изменщик, непробиваемо наглый и, как показал наш последний разговор, жестокосердный тип, ты только живи… Живи, черт тебя дери! Что я делаю?! Зачем бегу сломя голову в больницу, пытаясь узнать хоть какую-то информацию о состоянии мужа моей младшей сестры? Не знаю, не могу иначе… Ведь фотографии с места происшествия, присланные бывшей коллегой по фирме «Эверест», были устрашающими. Мне необходимо убедиться, что с ним все хорошо. Ведь несмотря на множество причин его презирать, а то и ненавидеть, я никогда не желала ему смерти, даже в тот момент, когда разбился иллюзорный шарик моей выдуманной идеальной любви. Живи, Сашка, вдыхай своими легкими воздух, собирай себя по кусочкам, восстанавливайся, оставайся прежним великолепным мужчиной, один взгляд которого поражает наповал неискушенных офисных дев. Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Сегодняна весь день отпустил свою секретаршу, не хочу, чтобы о нашей операции «застукай «любимую» блядь-жену с любовником…никами», знало много народа. Впрочем, слухи наверняка поползут. Надеюсь, они никаким образом не скажутся на моем авторитете начальника. Не хотелось бы видеть насмешку, злорадство или того хуже, жалость, в глазах своих подчиненных. Хотя, если эта история просочится наружу, то потешаться надо мной будут долго. И никто ведь не знает всей правды. В глазах людей я буду рогоносцем-мужем, женившимся на молоденькой шлюшке, поведясь на ее симпатичное личико, которая будучи беременной массово ему изменяла. Впрочем, мне по большому счету плевать, о чем судачат другие, всегда мало обращал внимания на сплетни, рога не самое страшное в жизни… Сейчас для меня важно, чтобы сегодня все прошло по плану и мы попали в квартиру на эту собачью свадьбу, затем я отправлю «ненаглядную» женушку обследоваться, потом на весь срок до рождения ребенка запру Юлю в больницу. И больше я не доверчивый олень, теперь каждую минуту с ней будет находиться женщина-телохранитель, пусть даже в сортир вместе ходят. Особенно туда… Прямо в кабинку, потому что оказывается, я женился на туалетной давалке, любит она, когда ее во все возможные отверстия чпокают в нужниках. По телу прокатилась волна ярости.

А если с ребенком не все в порядке? Если скотские забавы шлюхи-мамаши плохо отразились на здоровье и развитии малышки? Что тогда станешь делать, Сашка? Теперь по шкуре прошлась волна холодного озноба. Тогда будем действовать по обстоятельствам. Только как же не хочется принимать самые крайние меры…ведь ребенок уже очень большой.

— Юльчик, чтобы порадовать наших мальчиков, я купила такое красивое черное боди, — сказала рыжая бл*дь, подружка такой же бл*ди моей жены.

Андрей Анатольевич сделал для меня что-то типа онлайн-трансляции разговоров «любимой» супруги.

— Хорошо тебе, — послышался Юлин голос, — мне с этим пузом уже ничего не наденешь сексуального…Хотя Жоржика и Вази, кажется, до чертиков вставляет, что они трахают чью-то брюхатую жену.

Пальцы судорожно сжались, желая бить и крушить. Вставляет их, козлов. Нелюди какие-то, а не мужики. Придется им тоже хорошенько вставить и не один раз.

— Это ведь так необычно и пошло, — продолжила меж тем женушка. — Но знаешь, я тоже постаралась, прикупила красивенький беленький бэби-долл… Мы будем с тобой, как черное и белое, ангел и чертовка.

Нет, шлюхи, к ангелам вы обе не имеете никакого отношения.

— Всего одна пара осталась, — мечтательно произнесла подружка.

— Скорей бы уж, — поддержала ее Юля,–мы так давно не устраивали секс-марафоны, и представляешь, я сегодня смогу подольше задержаться… Сашка свалил в командировку, а его мамаша добрая тупая курица, ей легко на уши лапши навесить.

Поломал еще одну ручку… Разве можно так говорить о женщине, которая ее во всем поддерживала? Заботилась, баловала, покупала кучу подарков. Злость стремительно закипала внутри. Злость, как много злости бушует внутри меня во время этого дурацкого брака, погашу одну волну, а они набегают снова и снова, и каждая последующая больше предыдущей. Суки! Две молоденькие девочки в предвкушении свидания с возлюбленными, точнее в их случае — жесткого группового секса. Нет, я всякое видел, уже давно не смотрю на женщин через розовые очки, основательно пропитался цинизмом, но сейчас, честное слово, от того, что они творили, был в прострации. Восемнадцатилетние девушки должны мечтать о любви, а не о групповушке под наркотой. И уж совсем о другом надо думать беременным женщинам. Почувствовал себя глубоким стариком, они практически всегда недовольны нравами подрастающего поколения. Шлюхи! Суки… Какие нравы, Сашка?! Эта полная аморальщина.

И в этот момент раздался телефонный звонок.

— Да.

Молчание… Но отчего-то трубку не положил.

— Да, я вас слушаю.

— Александр Иванович… — раздался шумный женский голос, словно его обладательница, перед тем как мне позвонить навернула несколько кругов по кабинету.

Ток побежал по расшатанным нервам, внутри словно толчок, причем непонятно, болезненный или приятный. Моя Роза, моя прекрасная Роза… Если бы ты знала, Таня Лазарева, как мне плохо, в каком мраке человеческой низости я нахожусь. Моя жизнь все время завязывается в тугие, недающие вздохнуть узлы, которые невозможно распутать. И, кажется, самое сложное уже произошло, но вот новый узел, и ты понимаешь, раньше была только присказка…

— Таня, — прохрипел я, еще раз ломая уже переломанную напополам ручку.

Если бы ты знала, Андалузская Леди, какая бессовестная сука твоя младшенькая сестра.

А дальше пошел официальный, деловой, до зубного скрежета отчужденный тон, и мелкие шпильки по поводу моих деловых качеств.

Мне и так плохо… Внутри, выжигая внутренности, словно кислота плещется, а Таня для пущей реакции еще решила желчью залить. Появилось раздражение. Ну, сколько можно меня колоть, Таня?! Сколько можно, черт возьми?! Неужели реально хочешь, чтобы я с ума сошел от вечно подавляемого бешенства, ведь я, бл*дь, хочу быть достойным мужиком, в твоих, точнее своих собственных глазах. Сейчас ее шипы не приносили сладкой боли… только едкую горечь и новую волну злости.

— Это все?! — раздраженно спросил я.

— Д-да, — дрогнул любимый голос, который сейчас очень тяжело и больно слушать, ведь когда-то моя прекрасная Роза, не раздумывая толкнула меня в яму с дерьмом, вырытую ее любимой младшей сестренкой, этим гребаным ангелом во плоти. И даже не стала слушать мои оправдания. Нет, конечно, я сам виноват, своей вины не снимаю, сам повелся, но у Тани тоже был выбор, подать мне руку или окончательно утопить. Она выбрала второе. Конечно, раз оступившийся не может быть хорошим, должен хлебать грязь полными ложками.

— Тогда до свиданья, Татьяна Николаевна.

В сердцах бросил телефонную трубку на рычаг…

Впервые за все это время голос старшей сестры Лазаревой был мне неприятен… Таня, Танечка, Танюша…ох, не вовремя ты позвонила, я весь как на иголках, а внутри столько злости, что и тебе досталось. Кстати, насчет тебя…точнее твоего нового парня.

Набрал по внутренней линии начальника службы безопасности компании «Строийинвест». Привалило ему работы с моей женитьбой, это вам не платежеспособность контрагентов проверять.

— Уже хочешь выехать, шеф?

— Нет, пока рановато… у них сейчас пара началась. Это полтора часа, потом пока доберутся, пока все соберутся… пока приступят к самому, блин, горяченькому. По другому поводу звоню, помнишь, я тебе когда-то поручал разузнать все, что возможно о новом ухажере Тани Лазаревой?

— Конечно, шеф.

— Так какого черта ты не приходишь с отчетом?! Неужели до сих пор ничего не нарыли?!

— Думал, тебе не до этого, и еще хотел один момент прояснить.

— Млять, Андрей, позволь мне самому решать, до какого мне! Бегом сюда отчитываться!

Через несколько минут появился Андрей Анатольевич, хмурый и сосредоточенный.

— Вот отчет, — протянул он мне синюю папку.

Открыл, и-и-и… у меня потемнело в глазах, будто кто-то нафиг выключил солнце, мое персональное солнце…а еще со всего маха заехал одновременно под дых и по яйцам. Сверху были фотографии: Тани, идущей с Михаилом под ручку, счастливой, смеющейся чему-то, Тани, целующейся с этим гребаным военным, причем далеко не в щечку, а по-взрослому, взасос. И судя по снимкам, инициатива исходила прежде всего от Андалузской леди, вон как обвила его шею руками… Словно пиявка прилипла. Пальцы конвульсивно дернулись, сжимая в новом приступе бешенства толстую глянцевую бумагу фотографий. Улыбающейся Таня казалась безумно красивой… Но любоваться ею сейчас было выше моих сил. Глаза застелила черная пелена ревности, обиды и ярости.

— Поэтому, шеф, я и тянул с отчетом, не хотел еще больше расстраивать, — увидев мою однозначную реакцию, произнес начальник службы безопасности компании «Стройинвест».

Долго не отвечал, пытаясь справиться с собой… не разреветься, как слюнявый мальчишка, ведь эти фотографии воспринимались как последний гвоздь в крышку гроба нашей любви с Таней Лазаревой.

— Что удалось узнать про ее нового ухажера? — спросил глухо и мрачно я, нутром чувствуя, что мне вряд ли понравится рассказанное Андреем.

Кроме того, выше, Сашка, бери, фотографии говорят, что бравый военный не просто ухажер, а возлюбленный. Мне снова захотелось кого-то придушить, избить, нахрен целый мир по стенке размазать.

— Везде только положительные характеристики, — хмуро проговорил начальник службы безопасности. — Двадцать шесть лет, мама — учительница физкультуры, папа — механик, из многодетной семьи, есть старшая сестра и младший брат. Училище окончил с отличием, на работе ни одного взыскания, говорят, танком владеет суперпрофессионально. Экипаж под его руководством на международных военных играх занял первое место в танковом биатлоне. Ну и понятное дело, не привлекался, даже нигде не был замечен, вредных привычек не имеет.

— Просто идеальный человек, чтоб его, — зло шипел я, хватаясь за гудящую болью голову, — достойный, млять, во всех отношениях мужчина.

— Типа того… — невнятно согласился со мной главный безопасник.

— Должен же быть хоть какой-то косяк?

— Мы пока не нашли… но, если надо, будем искать, — пошутил Андрей Анатольевич.

Криво ухмыльнулся.

— А как у него обстояли дела с женщинами? Удалось что-нибудь выяснить?

К такому достойному во всех отношениях человеку женщины должны липнуть, словно мухи. Замуж-то хочется, а тут такой безукоризненный экземплярчик. Вдруг он бабник? С любителем женщин Таня не станет мириться, она же, млять, мнит себя королевой, ей подавай все или ничего. Или же не стала мириться персонально со мной?

— Выяснили, шеф, хотя пришлось пойти на детективные хитрости, девушку задействовать. В общем, его сослуживец, на свидании с этой самой девушкой, рассказал довольно грустную историю, которая в целом говорит только о хорошем в адрес танкиста. Михаил, кстати, его фамилия Ларионов, еще со школьных лет встречался с девушкой… у них любовь была такая, как в романах бабских пишут. Все вокруг думали, что они поженятся сразу после окончания его избранницей института, но она захотела сначала немного поработать, а потом… и вовсе его бросила — нашла себе получше кандидатуру. Как сказал сослуживец, променяла бравого военного на мажора, у которого благодаря родителям крутая тачка, трехкомнатная квартира в центре Питера и неплохой бизнес, получающий заказы от министерства финансов. Причем, дружок танкиста с прошлого гарнизона уверяет, что сколько он Мишку знает, никого кроме Лики у него не было. Над ним даже посмеивались по этому поводу, дескать, погуляй хоть немного, а то поженитесь, а ты кроме гречки ничего не пробовал?

— Придумают же, гречка… — произнес я, криво ухмыляясь.

— Ну мужики так говорят, оправдывая свои загулы. Типа приедается быть с одной и тоже, это словно есть постоянно только гречку.

— Да понял я… Димка Колесов постоянно про гречку твердит. Рассказывай дальше.

— После ее измены Мишка вкусил-таки другие блюда, ушел в небольшой загул, что в целом и понятно, а потом, видимо, решил начать новую жизнь, перевелся в наш город, у него тут сестра старшая живет, да и к родителям ближе, у них дом в одном из районных центров нашей области.

И вот тут, в Питерском поезде, произошла судьбоносная встреча с моей Розой. Конечно, сердобольной Тане должна понравиться эта красивая сказочка, точнее быль. Бравый военный, видимо, искренне любил эту гадину Лику и в ожидании взаимного счастья не разменивался на мелкие интрижки, а птичка раз и улетела к другому, который ее вкуснее покормил. Очень похоже на женщин. Сколько я таких встречал. Бравый военный испытал горечь предательства, Таня Лазарева, благодаря мне, кобелине, тоже порядком его хлебнула. Черт возьми, их многое объединяет. Просто идеальная пара, мать твою. И меня только одно может спасти, если для него старшая сестра Лазарева своеобразное продолжение загула? Но что-то мне подсказывает, наверное, светящиеся восхищением глаза танкиста — это другая история.

— Хорошо, Андрей Анатольевич, можешь идти.

— Саш… я понимаю, сейчас очень сложная ситуация, но держись…

— Постараюсь… Да иди ты уже… — стал весьма нелюбезно выпроваживать начальника безопасности, мне хотелось остаться одному, с детства не любил, когда меня жалели, было в этом что-то унизительное.

Начальник службы безопасности вышел…

Расправил смятые фотографии… Танечка, девочка моя красивая, Роза моя упрямая… Зачем ты со мной так?! Почему, черт возьми, лучезарно и счастливо улыбаешься ему, а не мне? Я ведь тебя люблю, Таня, как никого и никогда. Даже в юности не было такой одержимости. За твою улыбку готов землю зубами грызть, умереть, кажется, готов, лишь бы моя Андалузская леди была довольна. А ты забыла меня через какую-то пару месяцев. Сашка, ты олух… большой олух, принимающий желаемое за действительность! Не было никакой любви с ее стороны… так, небольшая увлеченность, о которой она благополучно запамятовала, когда на горизонте появился более достойный по ее представлениям мужчина. Потому что за любовь обычно борются, а не помогают ее утопить в дерьме. Танька, но разве можно забыть те искры, что сверкали между нами?! Прекрасную бакинскую сказку? Та-а-анька…

Странно, в малой переговорной Елены Сергеевны, когда я целовал Андалузскую красавицу, я совершенно точно чувствовал ответную реакцию с ее стороны… Пусть на секундочку, но моя Роза снова была во власти огня между нами. Ага, а затем, она опять послала меня лесом, полем и другими эротическими маршрутами… лишь бы, не дай бог, не вымараться об такого недостойного человека. Возможно, ощущаемый мной ответ — всего лишь физиологическая реакция женского тела, никак не связанная с чувствами. Поцеловал бы ее кто-то другой, и она точно также завелась, а потом, придя в себя, точно так же дала ему в рожу. Все это время Таня упрямо твердила, что между нами все кончено, мне нет никакого прощения… А я продолжал надеяться, не хотел верить ее словам, упорно продолжая мечтать, что все еще возможно… только надо держаться к ней поближе и периодически мозолить глаза. Женился на этой суке-прошмандовке ее сестре… лишь потому, что моя Роза считала такой поступок ответственным и благородным. Впрочем, если быть честным, не только поэтому, хотя именно Танины слова были отправной точкой всей этой фатальной глупости. Но все равно в ее прекрасных глазах я гад ползучий. Гад, кто ж спорит. Но ведь гадов тоже любят. Любовь она либо есть, либо ее нет. Видимо, Сашка, как ни горько это осознавать, нет… и никогда не было.

Через час раздался стук, в кабинет вошел Андрей Анатольевич.

— Саш, ты запись слушал?

— Нет.

Нет, я пил коньяк и загружался на тему: любит или не любит меня старшая сестра моей жены, ну и прочитал еще разок, какой хороший парень попался ей на этот раз. В общем, сплошное нытье и слюнтяйство. Впрочем, по такой женщине не стыдно слюни попускать.

— Их там с пары отпустили пораньше, сегодня пятница, преподы, наверное, домой спешат. Значит, нам тоже пора выдвигаться.

— По коням, — угрюмо сказал я, поднимаясь из-за стола.

Меня ожидает увлекательное шоу — рогоносец-муж не вовремя возвращается из командировки.

— Шеф, думаю, твою машину лучше не светить… Мы, конечно, запаркуемся в соседнем дворе, но мало ли что.

— Да, все правильно, Андрей, я с тобой поеду.

— Надо быть осторожными, они там какого-то Вазгена ожидают… Жаль, было мало времени, не успел проверить более подробно, что за тип, но кажется, именно он владелец той «бехи», которую Олег приметил во дворе Юлиной подружки.

— Понятно… Дать бы по голове твоему Олегу.

— Шеф, на всякий случай надень бронежилет.

Только сейчас обратил внимание на черную штуку в руках Андрея Анатольевича.

— Андрей, что ты придумываешь, не буду я надевать бронежилет?

— Саш, ну мы же обсуждали, если тут в самом деле замешаны наркотики, то у них вполне может быть ствол.

Скривился:

— Черт… опасно все это.

— Не переживай, мои ребята тоже вооружены.

— Замечательно, — возмущенно всплеснул я руками… — Как мне не переживать?! Напоминаю, в животе этой дряни находится мой ребенок!

— Это просто меры предосторожности, вряд ли они захватят с собой оружие, разве только то, которое в штанах, ребята ведь трахаться идут, а настоящее, скорее всего, в машине оставят. Кроме того, если нам удастся зайти неожиданно и в самый интересный момент, шансы дотянуться до оружия, даже при его наличии в квартире, минимальные.

— Очень надеюсь, что у нас получится попасть туда быстро. Если же нет… То, скорее всего, придется отменить операцию. Вдруг они девчонками станут прикрываться и палить во все стороны, непонятно, что у этих скотов на уме. Рисковать своим ребенком я не намерен. Надеюсь, записей, которые уже есть, хватит, чтобы нас с супругой развели в нужный момент. Но, если бы ты знал, как мне хочется набить этим козлам рожу…Прямо руки ноги чешутся, все тело чешется, и потом еще по яйцам хорошенько пройтись, чтобы знали — нельзя трахать чужих жен, а беременных женщин надо холить и лелеять.

— Будем действовать по обстоятельствам, шеф.

***

— Вау, девочки, какие вы сексуальные, — раздался из наушников голос Игоря Карнаухова.

Троица одногруппников была уже в квартире подружки моей «ненаглядной» жены, а мы с Андреем Анатольевичем в соседнем дворе воображали себя шпионами, хотя мне до ужаса хотелось поиграть в карателей. Но рано, еще не все действующие лица собрались, ждали Вазгена, и внутренняя чуйка подсказывала, это крупная фигура, поэтому начинать нашу операцию, не дождавшись его прихода, будет преждевременно.

— Для вас старались… — ответила рыжая бл*дь Алинка.

— Жоржи, пожалуйста, дай подарочек, — а вот это уже капризный голос светловолосой бл*ди моей жены.

— Неа, Юльчик, подарочек нужно сначала заслужить…

— Игоречек, ну пожалуйста, миленький, ты же знаешь, я люблю секс под кайфом.

Что-то глухо болезненно ухнуло внутри тела. Млять, теперь нет никаких сомнений, подарочки — это наркотики. Но какой же эгоистичной сукой нужно быть, чтобы принимать дурь во время беременности?!

— Ладно, девочки… давайте вниз, разденьте меня да хорошенько оближите, возможно, тогда я подобрею и порадую вас подарочками.

Скотина, подсадившая девчонок на наркоту и упивающаяся своей властью. Пальцы импульсивно сжались… Почему я сижу и слушаю весь этот бред, а не бегу ломать шею почувствовавшему себя всемогущим придурку? В машине, казалось, не хватало воздуха. Открыл дверь… Андрей Анатольевич удержал за руку.

— Рано, Саш, рано, надо дождаться, когда Вазген приедет. Возможно, именно он главный в этом сборище ублюдков.

Кивнул, соглашаясь с его доводами.

Дальше слышалась возня, которая сменилась влажными причмокиваниями.

— Ага, девочки правильно, пусть одна яйца лижет, другая хозяйство сосет…У-у-у, да вы просто супермастерицы. А теперь с разных сторон ствол губами полируйте. У-у-у…Хорошие сучки.

— Жоржи, пожалуйста, ты обещал подарочек, — опять просила моя женушка.

— Жоржи, мы ведь стараемся, побалуй нас… — вторила ей прошмандовка подружка.

— Ладно, так уж и быть, заслужили… Но только по одному… а потом у Вазгена просите, вдруг он тоже станет добреньким после ваших губ.

Не выдержал, отбросил от себя наушники. Не могу слушать эту пошлятину, такое ощущение, что они прямо через барабанную перепонку вливают в мое тело дерьмо.

Минут через двадцать пожаловал всеми ожидаемый Вазген. Мы наблюдали его прибытие с помощью веб-камеры, установленной во дворе Юлиной подружки. БМВ и правда зачетное, можно понять, почему исполнительный, но туповатый Олег обратил на него внимание, мало того, что подобная тачка стоит миллионов десять, так на ней еще яркая выпендрежная тюнинговка. А вот сам Вазген не производил приятное впечатление, обычно мужчины с кавказскими корнями довольно симпатичные, а этот весь какой-то обросший, лучащийся самодовольством, словно верблюд, жующий жвачку.

— Ну все… — присвистнул Андрей Анатольевич, кажется, скоро пойдет настоящее веселье.

Через пару минут в квартиру Юлиной подружки позвонили, Вазгену открыли дверь, он тоже цинично похвалил двух проблядушек, причем судя по звукам, не только словами, но и довольно ощутимыми шлепками по задницам.

— Девочки, идите готовьтесь, приласкайте друг друга вибраторами, а мы с Жоржиком немного поболтаем.

Говорил Вазген, несмотря на явные кавказские корни, чисто, значит, с раннего детства жил в России.

— Игорь, мне привезли новую партию, и еще кокосики поступили. Ты распродал то, что я давал тебе в прошлую пятницу?

После этих слов напрягся, впервые за последние дни ощутив хоть какое-то удовлетворение, ну вот и все ребятки… вы попали, сами себе вырыли могилу.

— Да, почти все…

— Когда бабло отдашь?

— Завтра… Не хотел сюда тащить, сумма-то не маленькая. Вдруг девки залезут, они до денег падкие.

— Ты прав… Держи, я принес тебе баночку из новой партии. Цена такая же. А вот эти в другом пакетике, можешь на прошмандовок тратить… Они немного похуже качества, но безопасные, пойдут для привлечения потенциальных клиентов.

— Окей, Вази, договорились.

— Ты будешь употреблять? — спросил кавказец у своего подельника.

— Неа, я потом, сначала хочу девок оттрахать, а под кайфом, ощущения, конечно,ярче, а вот с кончанием проблема.

— Да, — согласился с Игорем Вазген, — мне тоже больше нравится сначала секс, потом кекс.

— Эй, Алька, — позвал хозяйку квартиры Игорь Карнаухов, — закажи на всех пиццы, денег я тебе дам. Кстати, через два часа еще должен Сизый подойти… Так что у ваших дырок сегодня праздник, не будут простаивать.

И опять во мне возникло недоумение. Как?! Как можно превратить свою жизнь в такую грязь?! Как девочки из приличных семей могли допустить, чтобы их считали не любимыми и желанными, а дырками для слива спермы, и в качестве комплиментов говорили откровенную похабщину? Как?!

Алинка позвонила в кафе быстрого питания и заказывала пиццу.

А вот потом, млять, слышимость ухудшилась, кажется, они прошли в другую комнату, да еще на всякий случай, видимо, чтобы заглушить звуки секса и свои пошлые комментарии, довольно громко врубили музыку. Жучок через стены и басы мелодий не добивал. Черт!..

— Это все же наркота, мы были правы в своих предположениях, — констатировал начальник службы безопасности компании «Стройинвест».

И звук его голоса вызвал новую волну злости, с силой хлопнул рукой по панели машины… Потом хотел еще раз, но вспомнил, чтотачка-то не моя. Нет, она, конечно, принадлежит компании и в принципе ничего страшного не произойдет, если я к чертям собачьим сокрушу приборную панель еще одного автомобиля, однако ездит на ней Андрей Анатольевич, совесть не позволила подложить ему такую подлянку.

— Мать твою… — стонал я, — как мы могли проворонить наркотики?

— Неужели ничего в поведении Юли не выдавало ее пристрастий? — хмуро спросил главный безопасник компании «Стройинвест».

— Бл*дь Андрей… Я всегда обходил дурь стороной. Это железное правило, которое вдалбливал мне отец, начиная с младенчества. Да и в компании у нас никто не употреблял. Хотя сейчас, анализируя поведение Юли, некоторые моменты, наверное, должны были меня насторожить. Допустим: необъяснимые перепады настроения, то она плачет, киснет целыми днями, то такая смешливая и ласковая, словно котенок. Еще у нее были проблемы со сном и аппетитом, иногда приходилось чуть ли не насильно кормить, да постоянно следить, чтобы вовремя ложилась спать. Но я, наивный олень, списывал эти особенности на беременность… А самое главное, для того чтобы насторожиться, не очень часто бывал дом. Просто видеть ее не мог. До восьми-девяти часов на работе тусил. Впрочем, ты в курсе.

— Что будем делать, шеф?! Пойдем пробовать дверь открывать?

— Пойдем… обязательно пойдем, правда, чуть позже. Знаешь, что я подумал, с подборкой отмычек для замка лучше не возиться, опасно. Конечно, у них музыка играет, но вдруг услышат, да и не факт, что операция удастся, скорее всего там щеколда, цепочка, или просто оставили ключ с внутренней стороны. Не совсем же они идиоты. Теперь можно не заморачиваться, сами нам дверь откроют. Мы оставим парня внизу, чтобы он в нужный момент перехватил курьера с пиццей, он назовет ему номер квартиры, дескать ему так не терпелось пожрать, что вышел на улицу встретить, отдаст разносчику деньги и отправит назад. А мы позвоним в квартиру под видом курьера. Можно, конечно, вообще разносчика не дожидаться, но вдруг там надумают в глазок посмотреть, и не увидев в руках нашего парня коробок с пиццей, испугаются. Кроме того, если мы не дождемся курьера, потом он может явиться в самый неподходящий момент, а я не уверен, что нам нужны лишние свидетели.

— Все правильно, шеф, ты голова, по-моему, самый оптимальный способ попасть в квартиру. Нам, кажется, несказанно повезло с этой пиццей. Но помнится, там должен еще какой-то Сизый подойти? Что с ним будем делать?

— За Сизого выдавать себя опасно, они-то его и в лицо, и по голосу знают.

— Значит, ждем курьера с пиццей и пробуем зайти?

— Да, так и поступим…А чтобы сократить время, можно постепенно внедриться в подъезд.

Скоро мы с Андреем Анатольевичем засели между восьмым и девятым этажом… Двое парней возле двери, еще парочка в лестничном пролете восьмого и седьмого этажа, один парень дежурил возле подъезда, дожидаясь курьера, еще человек просматривал машины, въезжающие во двор дома, а в соседнем дворе на всякий случай, оставался ожидать с моря непогоды мастер по взлому дверей. Прямо спецоперация, и смешно, и грустно, и страшно. Мы вроде бы все предусмотрели, но мандраж не отпускал, ведь могут случиться непредвиденные ситуации, которые перевернут с ног на голову первоначальный план действий.

— Черт! — ругнулся я в сердцах. — Мы, как слепые котята, не понимаем, что там творится.

— Не понимаем, но неплохо представляем — трахаются во все дыры, глумясь над девчонками.

От очередной волны злости заскрежетал зубами. Да, картинки всплывали в голове самые пошлые. Как там сказал Жоржик: «такие дырки не должны простаивать». Безбашенные скоты и суки, для которых нет ничего святого.

— Да, когда же бл*дь приедет этот придурок с пиццей! — не выдержал я долгого ожидания.

И практически тут же пришло сообщение от парня, который остался около подъезда, что он пиццу забрал, курьера отправил назад, а сам вызвал лифт и скоро поднимется.

–Ну, с богом!!

Сердце забабахало в груди, легкие, кажется, увеличились в два раза и не помещались в бронежилете, который все-таки заставил меня напялить Андрей Анатольевич. Дышать стало ужасно трудно.

Дальше мои ребята действовали быстро и четко. Звонок в дверь:

— Доставка пиццы.

Дверь открыла рыжеволосая прошмандовка Алинка, на черненькое, тщательно ею выбираемое для радости своих еб*рей боди она все-таки решила накинуть халатик. Лапища одного из парней службы безопасности мигом зажала рыженькой рот, она даже пикнуть не успела. Ее оттеснили вглубь коридора, куда постепенно зашли другие парни, ну и мы с Андреем Анатольевичем. Бросил уничижительный взгляд на рыжую суку-подружку моей жены — гадину, прикрывающую все это безобразие. Она вытаращила глаза, халатик распахнулся, показывая то самое боди. Ужасно вульгарно, по телу крупная сетка и ленточки, а сиськи, для удобства, видимо, вообще оставались открытыми.

Кивнул парням головой, чтобы они входили в комнату, где, судя по музыке, происходило основное действо, и двинулся следом за ними. Я, конечно, примерно представлял, что увижу… но глаза все равно резанула отвратительная пошлость картины, все в лучших традициях порнороликов. А самое интересное, эти скоты, увлеченные процессом, даже, не сразу заметили, что у них появились наблюдатели, да и не один, а целая толпа… Черноволосый урод сидел в кресле, моя «горячо любимая» женушка, выпятив задницу, стояла на четвереньках и минетила его хозяйство. Впрочем, не совсем так, поскольку руки Вазгена, намотав на пальцы красивые белокурые волосы, интенсивно двигались, правильнее было бы сказать, что ее грубо имели в рот. Жоржик, конечно, тоже не бездействовал, схватившись за уже отчетливо выпирающий живот, с хлюпаньем вонзался сзади. Первый нас заметил именно Жоржик, остановился, обмер, а глаза лихорадочно заметались.

Парни с оружием в руках мгновенно распределились по комнате.

Вторым опомнился волосатый, как обезьяна, скот Вазген, руки перестали натягивать блондинистую голову на свой член, побледнел весь бедненький, затрясся. И только юная блондинка-блядинка моя жена не поняла, в чем дело.

— Ну чего вы остановились, еще хочу, пожалуйстааа, — жалобно просила она.

Зааплодировал, нанося ладонями громкие отрывистые хлопки. На меня мутно посмотрели прекрасные голубые глазки… Кажется, подарочек подействовал. Какой я нехороший парень, пришел и обломал весь кайф.

Мать твою, зачем я одел этот чертов бронежилет, он безбожно давил на воздымающуюся от ярости грудь.

— Юленька, все же ты неправильно выбрала свою будущую профессию, — заговорил я, и что самое удивительное, голос мой звучал спокойно, даже, учитывая ситуацию, слишком обыденно, ласково, бл*дь. — Тебе нужно было пойти в актрисы, которые специализируются на фильмах для взрослых. Имела бы огромный успех.

Голубенькие глаза глупо захлопали.

Небольшой кивок своим парням… те тут же подхватили под белы рученьки двух скотов-любовничков моей жены. Полуодетые, с повисшими от стрессовой ситуации членами, они смотрелись жалко. Вдруг Вазген резко ударил в бок одного из удерживающих его ребят, попытался вырваться. Но Серега молодец, не отпустил, а второй мой парень, наказывая за излишнюю прыткость, хорошенько приложился кулаком по волосатому торсу кавказца. Герой-любовник охнул и, жалобно поскуливая, повис на руках ребят из службы безопасности.

Юля в белой, практически прозрачной комбинации присела на пол, налитые груди с большими коричневыми сосками дерзко торчали из огромного выреза.

— Милый… это не то, что ты думаешь.

Заржал сивым мерином. Признаться, я ожидал любой другой фразы, кроме этой банальной анекдотичной фразы всех жен-изменщиц. Мне думать не надо, я все вижу, и ситуация не оставляет простора для двоякого толкования.

— И ты мне сейчас все объяснишь, да, Юленька? — ласково спросил я.

— Д-да… — странно, но в голосе женушки было веселье.

Ей весело?! Какая же безмозглая сука! Рыжая Алинка поддержала подружкино веселье идиотским хихиканьем, и почему-то стала оглаживать державшего ее за локоть парня. Тот заметное занервничал, практически голая, доступная по самое не балуй девица — неслабое испытание для молодого мужского организма.

Юля подскочила с пола, кинулась мне на шею… точнее попыталась, я не мог позволить, чтобы она ко мне прикоснулась, или меня вывернет наизнанку прямо в этой гостиной, да еще к тому же перед своими подчиненными. Оттолкнул женушку, и Ля-ля-ляшка опять бухнулась на пол.

— Милый, ты-ты такой красивый, — начала бессвязно лепетать Юля, — я так о тебе мечтала… Сашенька, трахни меня, ну пожалуйста, прошу тебя.

Желание вырвать только усилилось.

— А хочешь я тебе пососу?

Юля засеменила в мою сторону на коленях и потянулась к ширинке брюк.

Сделал шаг назад. Млять, единственное, что я хочу сейчас, — это перестать разыгрывать из себя джентльмена и хорошенько тебе вмазать, так, чтобы месяц ходила в синяках.

— Трахни меня, не будь жестоким!И пусть твои ребята… пусть они тоже к нам присоединятся, их так много, они такие сильные с пистолетиками. Ребята, трахните меня!..

Я невольно брезгливо кривил нос и презрительно поджимал губы. И эта сука моя жена?! Как я мог жениться на такой шлюшке?!

— Она в неадеквате, — прошептал мне на ухо Андрей Анатольевич.

Боже, здесь дурно пахнет тухлятиной. Это протухли все мои благородные порывы, конечно, их же так обильно полили самым отборным дерьмом.

А Юля снова стала на четвереньки, развела пошире ноги, выставила задницу и, как кошка во время течки, призывно ею покрутила.

Жоржик хихикнул. И этот смешок, это глумление сорвало крышу, планку, все затворы сдержанности, за которыми я прятал свою безграничную злость, выпустив во мне зверя. Прямо почувствовал, как мои глаза наполняются кровью, как у быка на корриде, которого столько раз пинали, втыкали в его тело пики… Все, я его сейчас прикончу! Развернулся и со всего маха погрузил свой кулак в худосочное тело этого ублюдка. Он захрипел от боли, но в моих ушах стоял, продолжал множиться его тихий смешок. Тут же второй кулак припечатал его челюсть. Еще и еще раз… Потом развернулся и начал колошматить по волосатому телу Вазгена. Мои ребята меня не останавливали, видно, понимали, что боссу нужно выпустить пар. Я бил и бил, за себя, мою поруганную гордость, уничтоженную этими скотами любовь, затоптанное в дерьме благородство. Бил за мою Танечку, за ее слезы, ее красивую боль. Наносил удары за ни в чем не повинного дитя, которого я хотел, поставил своей целью сделать счастливым, а сейчас точно понимал, что не смогу полюбить эту девочку, потому что вместо милого личика всегда буду видеть сегодняшнюю безобразно-пошлую картину, потому что я стану ненавидеть детский лепет, ведь вместо него в моих ушах будет стоять голос ее невменяемой мамашки, предлагающей всем ее оттрахать. Смешок Жоржика все звенел и звенел в моих ушах… Хотя бравые молодцы, подсаживающие молоденьких девчонок на наркоту и трахающие беременных чужих жен, больше не смеялись, а сдавленно матерились и харкали кровью. Я же продолжал и продолжал, как заведенный, бить то одного, то второго, словно передо мной были не живые люди, а две больших груши для битья. Чертов бронежилет мешал нормально дышать, я ревел взбешенным медведем и наносил удар за ударом… Хочу, чтобы эти скоты подохли.

Кто-то схватил меня за руки, оттаскивая от окровавленных тел.

— Все, босс, хватит! Остановись! Брейк!..

— Пошел на х*й!! — заорал я на Андрея Анатольевича. — Уволю к чертям собачьим!.. Куда ты смотрел?! Начальник службы безопасности, называется. Как мы могли пропустить такое скотство?! Как?!

И опять замахнулся бить, крушить все на своем пути, но кулак не долетел до скулящей от боли цели.

— Саш, увольняй, заслужил! Но сесть в тюрьму за убийство этих выродков я тебе не позволю. Саш, успокойся, слышишь, остынь! Брейк, тебе говорят!

Андрей Анатольевич оттащил меня подальше от основательно потрепанных героев-любовников.

В глазах продолжало полыхать кровавое марево. Бронежилет болезненно сжимал грудь, из горла вырывалось шумное сиплое дыхание. Теперь мне захотелось реветь… плакать навзрыд от своего бессилия. И только гордость не позволяла показать свою слабость в присутствии подчиненных, ублюдков, наставивших мне увесистых рогов, да двух грязных давалок, одна из которых по документам числилась моей женой и носила под сердцем моего ребенка. Зубы скрипнули друг об друга, размалывая эмаль в муку…

— Босс, пойдем, перекурим.

— Не курю! Может, ты мне еще кокосиков или подарочков предложишь?

Странно, что в этой ситуации я находил в себе силы шутить. Лучше так, чем реветь, размазывая по лицу сопли.

Андрей Анатольевич не оценил моей злой иронии, даже не улыбнулся.

Слегка пошатываясь, словно выпивший два стакана водки без закуси, пошел к балкону.

Моя красавица-жена сидела на полу и глупо хлопала глазами, потом вдруг резко подскочила и кинулась мне на шею.

— Сашенька, мне страшно, зачем ты бил мальчиков? — лепетала она.

Ну хоть не предлагает ее трахнуть, и то радость. Оторвал от себя пахнущие дерьмом руки…Сейчас в самом деле буду блевать. Потеряв опору, Юля снова приземлилась пятой точкой на пол.

Вышли с начальником службы безопасности на довольно захламленный балкон квартиры. Распахнул окно, холодный декабрьский воздух ворвался внутрь.

— А знаешь, Андрей, в самом деле, дай закурить.

Андрей Анатольевич тут же протянул мне сигарету. Щелкнула серебряная зиповская зажигалка с изображенным на ней гербом России. Затянулся дымом, конечно же, сразу закашлялся, ведь еще со студенческих времен не курил, хотя и тогда только баловался пару раз. Гадость какая! Выбросил недокуренную сигарету в окно. Вот дурень, надо было затушить сначала. Впрочем, ничего страшного, на улице шел привычный для сегодняшнего декабря мокрый снег, сигарета, еще не долетев до земли, потухнет.

— Саш, надо подумать, что делать дальше?

От голоса начальника службы безопасности вздрогнул. Долго не отвечал, пытаясь собрать из каши дерьма, которая была в голове, хоть какие-то связные мысли. Андрей Анатольевич прав, надо решать, что делать дальше, причем решать быстро.

— Мы с Юлей сейчас уедем… а ты вызывай полицию, отдел по борьбе с наркотиками, у нас есть запись их разговоров, она однозначно указывает на наркотики. Сумки Жоржика и Вазгена никому не трогать, там их отпечатки пальцев. Эти скоты должны сесть в тюрьму, причем надолго, ответят по всей строгости закона, уж я позабочусь, чтобы к ним не было никакого снисхождения. Ты тоже задействуй все свои связи, сегодня же во всех местах их обитания должны пройти обыски. Еще позвони родителям этой рыжей прошмандовки Алинки, расскажи, что она балуется наркотиками, возможно, они тоже, как родители Лазаревы, и я дурень, ни сном ни духом, что их доченька любит кайфовать, еще намекни о ЗППП. Про меня и мою жену лучше ни слова… во всяком случае, наши имена не должны просочиться в прессу, иначе, Андрей Анатольевич, я и правда уволю. Но если мои показания будут нужны для суда, чтобы засадить этих отморозков, то следствие может на меня рассчитывать. Славик пусть поедет со мной, а остальные ждут приезда ментов. Сизого задержать и тоже хорошенько проверить. Смотри в оба, Андрей, и обо всем, что происходит, докладывай без промедления. Они должны сесть.

— Конечно, шеф.

Закрыл окно, внутри все клокотало… даже битье по живым грушам не помогло. Прошел в гостиную, там была примерно та же картина, избытых голых нелюдей держали мои парни, играла музыка, бляденки-подружки сидели на полу, прижавшись друг другу, кажется, их немного попустило, во всяком случае, взгляд рыжей шлюхи казался вполне осмысленным. Наклонился и, хоть мне было омерзительно к ней прикасаться, схватил Юлю за руку, приподнял и потащил в ванну.

— Милый, — снова лепетала Юля, — я так тебя люблю.

Какая любовь… Она что, издевается?! Хотя, возможно, под кайфом любит, всех без разбора любит, во все дыры. Сука-сука-сука!

— Куда ты меня тащишь? — не понимала «ненаглядная» женушка.

— В ванну, милая… тебе нужно немного освежиться.

Насчет немного я, конечно, обманул. Открыл на всю кран с холодной водой и засунул под хлещущую струю белобрысую голову своей красавицы-супруги.

— Ты что, совсем офанарел! — завопила Юля, вырываясь.

Вот это уже больше походило на мою «любимую» наглую суку-жену.

Поднял ее за волосы, и зло прошептал в прекрасное, до тошноты противное лицо.

— Сейчас ты одеваешься, и мы едем домой. Запомни, милая, если ты еще раз примешь во время беременности какую-нибудь дурь… я тебя убью. По настоящему, млять, убью! Ты меня поняла?!

— Милый, зачем ты бил Жоржи, ему же, наверно, больно?

Блядь, ему больно… А мне нет?! Я, блин, железобетонный. Выругался отборным трехэтажным… Кажется, недекват продолжался. Снова засунул голову Ля-ля-ляшки под холодную воду. Потом пришлось самому одевать Юлю, напяливать на нее свитер, джинсы и верхнюю одежду, хотя каждое касание к своей женушке было просто омерзительным. Схватился за телефон:

— Олег, подгони машину к самому крыльцу.

— Славик, ты поедешь со мной, а сейчас пойди, проследи, чтобы не было зевак.

— Не забудьте про Сизого, его тоже нужно задержать, — отдавал я приказания, стремясь побыстрее покинуть эту блядскую квартиру.

В машине наконец-то выдохнул. Впрочем, совсем ненадолго… вопросы, которые необходимо было без промедления решать, после сегодняшнего дня, стремительно множились. Снова схватился за телефон:

— Евгений Анатольевич, здравствуйте, мне срочно нужна ваша помощь.

— В чем дело, Александр Иванович, что-то со свекром? — встревоженно спросил один из лучших кардиологов страны.

— Нет, с ним, слава богу, все в порядке.

Пока в порядке, что будет со старшим Лазаревым, когда он узнает правду о своей младшей дочурке, страшно даже представить.

— Евгений Анатольевич, выручайте, мне срочно необходим самый лучший нарколог. Я понимаю, у вас клиника по другим делам специализируется, но вдруг вы или ваши знакомые медики знаете, кто может помочь? Только обязательно нужен действительно хороший специалист и прям сегодня, чем быстрее, тем лучше. Евгений Анатольевич, помогите, вы знаете, я умею быть благодарным.