Круговорот судьбы. Семейная сага. Роман-трилогия (1)

Марина Иванова

В конце 60-х годов лучшая студентка МГУ, учительница словесности Оля Снежко видит объявление в университете: «Все на борьбу с безграмотностью! Село вас ждет!», решает ехать в глухую деревню. Три ее лучшие подруги из Украины, Белоруссии, Молдавии едут вместе с нею. Их встречает очень дружный педагогический коллектив. Но с девушками происходят странные вещи в этом селе. Круговорот судьбы набирает обороты и затягивает их в жизненный омут, проверяя на прочность…

Глава 8

На следующий день молодые учителя дружно записались на подработку в вечернюю школу вместе с Лидой Николаенко. Им нравилось дышать атмосферой знаний. Впитывать энергетику напечатанных книг, которые со временем только увеличивали свое гипнотическое влияние на читающую молодежь. Читать в СССР было модно. Жаль, что книг было не достать. Все записывались в библиотеку, выстаивали огромную очередь за желанным томиком фантастики или детектива. А если повезет, то и за любовным французским романом, который можно было достать по великому блату.

Деревенские ребята ничем не отличались от городской молодежи. Они так же бурно обсуждали прочитанные книги, ходили на занятия в музыкальную школу, создавали свои ВИА (вокально-инструментальные ансамбли) и жили полноценной жизнью молодых людей шестидесятых годов.

После работы уставшие колхозники садились за парты и, засыпая, слушали своих умных учителей, которые делились с ними своими знаниями совершенно бесплатно. В стране проходила ликвидация безграмотности. Все должны были окончить среднюю школу, продолжить обучение в техникумах, институтах, стать высококвалифицированными специалистами.

Нужно сказать, что очень многие хотели учиться, и не только учиться, многие хотели развить свой талант. Молодежь посещала театральные, танцевальные кружки, занималась вокалом и, конечно, с удовольствием записывалась в хор.

Вечернее обучение велось и в музыкальной школе. Приехали специалисты из Одесской консерватории, молодожены, — самая красивая пара села, — семья Клетенкиных. Они были не только красивы внешне, но и очень красивы душой. Очень талантливые молодые люди, игравшие виртуозно на всех музыкальных инструментах, сочинявшие стихи и музыку к своим добрым песням о жизни, дружбе.

Председатель колхоза очень любил эту семью, выделил им целый двухэтажный коттедж. В одной половине жили они сами, во второй половине находилась музыкальная школа. Благодаря этим двум талантливым людям село процветало. Создавались творческие коллективы, проходили интересные концерты. Они своим появлением в селе внесли свежую культурную струю в души местного населения.

Сельские инструментальные ансамбли звучали не хуже столичных. Да и местные исполнители были на голову выше многих приезжих звезд. В клубе очень часто проходили концерты: молодежь пела, танцевала, разыгрывала спектакли. Старожилы Горькой Балки культурно проводили досуг. Благодаря такому продуктивному отдыху хорошо трудились, всегда побеждали во всех социалистических соревнованиях.

Горькая Балка жила интересной жизнью. Молодежь из села невозможно было выгнать. Жизнь в селе ничем не отличалась от городской. На гастроли приезжали знаменитые артисты. Они любили посещать далекое южное село.

— Оля, сегодня приезжает Людмила Зыкина. Я купил билеты, — сказал Женя, обнимая Олю. — Ты пойдешь?

— Конечно, пойду. Я очень люблю ее песни. Ты знаешь, она приезжает не одна? Она приезжает с Константином Симоновым. Мне доверили вести открытие этого тематического концерта, посвященного Дню Победы. Я очень волнуюсь, я буду читать его стихи: «Жди меня, и я вернусь, только очень жди! Жди, когда наводят грусть желтые дожди! Жди, когда снега метут, жди, когда жара! Жди, когда других не ждут, позабыв вчера…».

— Не бойся, прочти эти стихи с душой, как ты обычно делаешь. Симонову очень понравится, как ты читаешь его стихи. Мы всегда с удовольствием слушаем тебя, он тоже будет рад их послушать в твоем исполнении, поверь мне.

— Эта такая ответственность! Вечно Ефим Ефимович меня выдвигает везде. То на этом совещании выступи, то на другом, то на этом концерте, то на том.

— Ты знаешь, ты самая лучшая! Поэтому, наверное, замуж за меня не хочешь выходить, я совсем не такой, как ты. Я — худший?

— Ты что, Женя, я очень хорошо к тебе отношусь. Ты самый лучший друг и соратник. Я очень, очень люблю тебя. Зря так говоришь.

— Тогда почему не хочешь, чтобы поженились?

— Давай, я домой съезжу, посоветуюсь с мамой, папой, потом скажу, будем мы жениться или нет, хорошо?

— Только я тебя очень прошу, не томи мне душу, пожалуйста. Я уже год за тобой хожу. На дверях висну каждый вечер. Сколько стихов выучил для тебя. Есенина всего, даже твоего любимого Маяковского, а ты меня не подпускаешь к себе. Надо мной все парни в селе смеются. Говорят, что ты меня заколдовала.

— Да, я тебя заколдовала, потому что сама околдована тобой! Ты такой добрый, такой красивый, такой умный. Мне кажется, что это я тебя недостойна. Смотри, сколько девочек красивых за тобой бегают, а ты ни на кого не смотришь. Может, все-таки передумаешь?

— Нет, даже не проси. У нас в семье все однолюбы. Мы любим один раз и на всю жизнь. Я свой выбор сделал, теперь очередь за тобой.

— Я из дома приеду и тебе сообщу о моем решении, хорошо?

— Отлично! Скоро мы поженимся! — сказал Женя уверенно и, обняв Олю, повел к вечерней школе, где тоже подрабатывал учителем истории до одиннадцати часов вечера.

Женя уже второй год учился заочно в пединституте на историческом факультете. Ему выпала счастливая доля: учить местных жителей, которые были намного старше его.

Школа вечером отличалась от этой же школы днем. Вечером она была величаво-таинственная. Полутемные коридоры пугали страшными огромными тенями на стенах. Даже запах пыли вечером был совсем другим. Воздух в вечерней школе пах хлоркой вперемешку с одеколоном «Шипр», который завоевал все призы парфюмерного производства. Им было модно пользоваться в то время.

Колхозная молодежь с удовольствием ходила на вечерние занятия к своим ровесникам-учителям. Они дружно болтали на перемене, как старые друзья, смеялись над шутками, как дети. Но, только зайдя в класс после звонка, превращались в обыкновенных школьников. Взрослые мужчины и женщины усердно запоминали правила, решали задачи, записывали домашнее задание. Также получали двойки, нисколько не обижаясь на своих строгих учителей.

Лида была любимой учительницей Александра Петрова. Они долго засиживались на скамейке возле школы, долгими часами целовались, болтали всякую ерунду. Она каждый день счастливая прибегала домой, радостно сообщала о том, что Саша ее любит тоже.

В отличие от нее, девочкам Александр совсем не нравился. Они считали, что Лида достойна большего. Насчет Оли Снежко и Жени Черкашина, они были совершенно спокойны. Говорили, что эта пара создана Богом. Сказали, что лучшей пары не найти. А вот Лида и Саша были цветами из разных садов.

Нежная интеллигентная Лида и неотесанный мужлан Александр Петров. Девочки были уверены, что ничего у них не получится. Люди совершенно не подходили друг другу. Да и отношение Александра к Лиде любовью назвать было нельзя. Он постоянно грубил ей, очень жестко подшучивал над ней, она очень часто плакала. Но в силу своего скрытного характера ничего не рассказывала любимым подругам про ссоры. Она боготворила его всем сердцем, ничего не требовала взамен.

Александр важно ходил по селу, обнимаясь то с одной, то с другой девушкой. Он был очень красивым юношей: высокий, степенный, с голубыми глазами и длинными черными ресницами. Молодой человек был из зажиточной семьи Петровых. Его мама, уроженка села, женщина властная, уверенная в себе особа, к выбору сына относилась без должного уважения. Она всегда говорила: «На ком скажу, на той и женится, лоботряс.»

Александр недавно пришел из армии. Выглядел мужественным защитником Родины, очень сексуальным молодым человеком. Деревенские невесты вешались на него как игрушки на елку. Все понимали, что ему нужно жениться. Был такой обычай на селе: сходить в армию, построить дом, жениться, нарожать много детей. Образование в счет не бралось. Были бы руки да здоровье! Девушкам тоже образование было ни к чему. Главная их задача, — стать хорошей женой и матерью.

Они могли печь хлеб, доить корову, делать закрутки на зиму и воспитывать детей. На маленькую худенькую Лиду смотрели свысока, потому что понимали, что такая «тощая» невеста не подходит Александру. Они знали наверняка, что его мать будет против такой жены, которая корову не умеет доить. И были совершенно спокойны по поводу того, что он с нею встречается. Знали, что это очередная игрушка в его руках.

— Поматросит, и бросит! — говорили они, смеясь.

— Лидия Васильевна, когда ваша свадьба? — с издевкой спросила великовозрастная ученица, сидевшая за первой партой.

— Только после вашей будет моя, — отвечала Лида, смущаясь.

— Сань, а Сань, когда у вас свадьба? — не унималась подруга.

— Да прямо сейчас после уроков, — отвечал, смеясь, Александр. — Вам не терпится на свадьбе погулять на халяву, да?

— Нет, мы интересуемся, потому что Валька, твоя бывшая, спрашивала, когда ты нагуляешься и к ней вернешься.

— Передайте Вальке, чтоб сватов с моего двора не ждала. К ней не вернусь, пусть за Петра выходит. Я дружком на свадьбе буду. И крестным потом. Пусть дурью не мается, в девках засидится.

— Лидия Васильевна, а вы дружкой у Вальки на свадьбе будете? — продолжала допрос девушка с первой парты.

— Я вижу, у нее без меня подруг хватает, так что нет такой необходимости на сегодняшний день. Но все, прозвенел звонок, не отвлекаемся, начинаем работать.

— Тоже мне работа мелом на доске писать! — засмеялись девушки.

— Хорошо, если это отдых, идите отдыхать вместо меня, прошу к доске, — сказала, улыбаясь, Лида.