Музей одной естественной истории

Марина Кокуш

Музей находится в Париже. Каждый его экспонат – фрагмент загадочной любовной истории. Чтобы распутать ее, нужно разглядеть подлинную последовательность событий, которые скрывают расставленные в алфавитном порядке предметы…

Eugène Rallet

Шампанское, июль 2013

Лето 2013 года было для нас с В. самым незабываемым и самым тяжелым одновременно. Так получилось, что мы провели его в разлуке. Он уже сдал последний экзамен, а мне еще оставалось ждать две недели до конца занятий. В июне я провела несколько дней на семинаре по этике в монастыре Сент-Этьен, а сразу после этого — на свадьбе в Ницце. В те утомительные выходные я проехала за рулем около полутора тысяч километров, но усталость только усиливала мое возбуждение. Мое тело было настолько пропитано счастьем и влюбленностью, что, казалось, они вот-вот начнут сочиться из глаз. Как хорошо, что за вождение автомобиля в состоянии такого опьянения не отбирают права. Даже трехчасовая пробка перед въездом в Марсель по дороге на свадьбу и ранний подъем в придорожной гостинице недалеко от Лиона на обратном пути не могли стереть блаженную улыбку с моего лица. Я выписалась из отеля в полчетвертого утра и отправилась в Париж еще до восхода солнца. Проезжая по трассе А6, я любовалась бледно-розовым рассветом из окон машины. Мне нужно было успеть в университет к началу первой лекции в восемь утра.

В день моего возвращения мы с В. так и не встретились: он улетел с семьей в Италию. Оставил мне ключи от своей комнаты в общежитии, и я часто дремала в его кровати во время обеденного перерыва, счастливая лишь оттого, что могла засыпать и просыпаться на его подушке, в окружении его вещей.

Когда В. вернулся из путешествия, мы снова разминулись: он сразу же уехал на машине в Люксембург подписывать какие-то документы. Я с нетерпением ждала его: наконец мы должны были провести вместе целую неделю! Только мы вдвоем. Драгоценная неделя перед совсем уж невообразимой разлукой в целый месяц, о которой мне было страшно даже подумать. Через семь дней он улетал домой до конца каникул.

В детстве я часто ставила перед собой в воображении всевозможные дилеммы: например, чего бы мне хотелось больше — закончить учебный год на одни пятерки или сделаться чуточку выше, чтобы не стоять последней в линейке на физкультуре; проснуться с длинными кудрявыми волосами вместо моего каре до плеч или чтобы в меня влюбился сосед по парте. И тут же отвечала себе фразой Аглаи Епанчиной из «Идиота»: «Я в торги не вступаю». О, в какие только торги я бы не вступила тем летом, чтобы хоть на час увидеть В.

Наконец долгожданный день наступил. Мы уже давно все обговорили и спланировали: утром он выезжает из Люксембурга, делает небольшой крюк, чтобы отвезти брата в Страсбург, после чего ему остается преодолеть еще пятьсот километров, чтобы через пять часов быть у меня дома.

Разумеется, с самого утра все пошло не по плану. В. задерживался и рассчитывал выехать не раньше двух часов дня. Когда он уже был в дороге, с машиной вдруг что-то случилось: она не разгонялась больше чем до двадцати километров в час и на торпеде горели все лампочки сразу. В довершение всего его телефон почти разрядился. Он все время выключал его, чтобы потом в крайнем случае можно было со мной связаться.

Я ждала от него новостей и целый день не сводила глаз с телефона. С каждым сообщением В. о новых неприятностях мое сердце на мгновение замирало, будто перед мертвой петлей на американских горках, и в следующую секунду стремительно летело вниз, лопаясь, как наполненный водой воздушный шарик, брошенный с балкона пятого этажа. Боль от удара постепенно стихала, растекаясь по всему телу.

Ближе к вечеру В. позвонил: машина заглохла, пришлось отвезти ее обратно в Люксембург на эвакуаторе. Дальше о ней позаботится его брат. Сам же он попытается вернуться в Париж ближайшим поездом и будет у меня через три часа, если, конечно, успеет на вокзал к отправлению экспресса. Он будет держать меня в курсе.

Мои ладони вспотели от волнения, словно я следила за погоней на экране, в сумраке кинозала. Я представила себе ковбоя в широкополой шляпе и остроносых сапогах со шпорами. Мысль метнулась в сторону и ударилась о школьную карту США с розовыми, желтыми и бледно-голубыми штатами, между которыми, словно по линейке, были проведены пунктирные линии. Я вдруг вспомнила об однокласснике-американце, который в тот день как раз отмечал день рождения. В одиночку мне было не убить эти несколько часов до приезда В., и я решила все-таки заглянуть на праздник, хотя еще неделю назад рассыпалась в извинениях, говоря, что у меня ну никак не получится прийти.

Только я взяла трубку, чтобы набрать номер именинника, как на экране высветилась фотография В. Палец скользнул по ней, и телефон заговорил его голосом: он опоздал на поезд до Парижа (мое сердце замерло в той самой точке мертвой петли), и последняя надежда — через двадцать минут сесть на экспресс до Реймса, правда, непонятно, как оттуда добираться до моего дома. Он постарается найти такси.

— Хорошо, давай я приеду за тобой в Реймс на машине. Это всего сто двадцать километров отсюда.

— Ты с ума сошла, скоро стемнеет, как ты поедешь?

— Я знаю, не волнуйся, все будет хорошо.

— Ты уверена?

— Да!

— Yellow blue tibia³. — Эта подсказка для пытающихся говорить по-русски иностранцев, замеченная мною в набоковских «Прозрачных вещах», очень нравилась В., хотя он давно научился произносить эти слова без малейшего акцента.

— Я тоже!

— Когда сяду в поезд, позвоню, чтобы ты выезжала.

— Хорошо, я жду.

Через десять минут я услышала в трубке его радостное: «Все в порядке! Я в поезде, можешь выходить из дома». За секунду вылетела из квартиры, сбежала вниз с четвертого этажа, открыла дверь подъезда и… увидела В., стоящего около целой и невредимой машины, с улыбкой до ушей.

— Что же ты за дурак! Сумасшедший! Ты представляешь, как я волновалась?! Я тебя убью когда-нибудь за твои идиотские шуточки! — восклицала я, прижимая его к себе, и мои слова тонули в его поцелуях.

Через несколько минут, когда мы с трудом оторвались друг от друга, В. протянул мне бутылку шампанского Eugène Rallet со словами: «Держи, это сувенир из Реймса, купил на вокзале, пока тебя дожидался. Но ты появилась быстрее, чем я думал». — «Не ври, сто раз я была на этом вокзале — это такая дыра, там шампанское даже не продается», — с улыбкой ответила я.

Примечания

3

Желто-синяя берцовая кость