Душа цветка и кровь дракона

Марина Кравцова (2024)

В мире стихийных драконов медленно умирает все живое. Пророчество гласит, что спасти его может один из драконьих наследников. Но чтобы обрести необходимую духовную силу, он должен взять в жены девушку-цветок из мира Орхид. Лиловая луна Хтин-Ре готова помочь юному Силуну осуществить пророчество, но сама влюбляется в него, обрекая на страдания себя и своего избранника. Четыре принца-дракона еще не знают, как живой цветок из другого мира изменит их судьбы. Книга относится к циклу «Драконы двух миров», но является самостоятельным целостным произведением.

Глава 6

— Расскажи все по порядку, — попросил Лиандер.

— Хорошо…

Силун встал на самом краю площадки. Опасно, но даже сорвись он вниз, тело откликнется мгновенно, вызывая драконий облик…

— В последнее время я много думал о Тиане. Ему было чуть больше восемнадцати, когда он попал в плен, меньше даже, чем мне сейчас. В таком возрасте обычно не обращают внимание на путающуюся под ногами мелочь. Через три с лишнем года при попытке бегства из подземелий красных драконов его выдернуло в другой мир. Потом прошло еще пять лет… И пусть Тиан даже братом меня не называл, мне так захотелось увидеть его снова… Каким он стал? А еще… признаюсь, что понадеялся хотя бы во сне вырваться за пределы нашего бедного мира. Не самое разумное, в чем-то даже трусливое желание.

— Нормальное желание в нашем положении.

— Возможно. Но, как ты понимаешь, попасть в Орхид напрямую просто так нельзя. Я сотни раз прокручивал в голове рассказ дяди о том, как богиня Хтин-Ре устроила ему встречу с сыном в собственном маленьком мирке грез. Она может призвать туда кого угодно, и я мысленно просил ее об этом. Старался представлять Хтин-Ре по описаниям дяди. Засыпал с мыслями о ней. И она позвала меня…

***

Тогда Силун как-то сразу понял, что это уже не сон. Хотя тело ощущалось слишком легким и каким-то чужим, реальность окружающего почему-то не вызывала сомнений. Он слышал музыку другого мира. В созвучия, тягучие, как мед, искорками врывались россыпи нежного перезвона. Прохладный ветерок, пропитанный запахом мяты и лимона, касался кожи дракона сдержанной лаской. Тьма вокруг завораживала разнообразием фиолетовых оттенков, на ее фоне деревья казались черными. Их выступающие корни сизыми водорослями опутывала трава, а на ветвях расцветали звезды. Все здесь виделось призрачным и хрупким…

Несколько огоньков вспорхнули с веток, превращаясь в пылающих пчелок, и закружились у юноши над головой.

— Силун… — кто-то позвал его сверху серебристым тихим голосом.

Дракон поднял голову.

На широкой ветви одного из диковинных деревьев сидела девушка. За ее спиной трепетали четыре льдистых крыла, переливаясь зеленью и синевой. Лиловые волосы длиною чуть выше плеч развевались под порывами ветерка сильно вьющимися прядями.

Силун замер, не в силах выдохнуть. Даже не понимал, осталось ли вообще дыхание, или он постепенно развоплощается, сливается с этим странным местом.

И тут крылатая легко спорхнула с дерева и оказалась прямо перед ним. Взгляд дракона невольно скользнул по белым плечам и стройным ножкам, слабо прикрытым темной туникой. Потом он посмотрел девушке в лицо. Ее глаза, огромные, изящно суженные к уголкам, таили в себе тысячи звезд. Силун подумал, что подобных нет ни у драконов, ни у людей, ни у кого… Они могут осветить целый мир. Вот только что сокрыто в их таинственной синей глубине?

— Ты звал меня, — приветливо произнесла четырехкрылая. — Я смогла это понять, потому что много думаю сейчас о вашем мире. Когда Тиан заскучал по родителям и попросил меня устроить встречу с ними в мирке моих сновидений, я впервые коснулась Апельшарда. И почувствовала связь… Неожиданную. Очень интересную.

— Хтин-Ре… — прошептал Силун.

— Да, это я.

— Значит, мы в твоем сне?

— Мы оба сейчас спим. Моя луна не светит над Орхидом. А это место… — он обвела все вокруг плавным жестом, — это не Орхид. Это крошечный мир моих грез. Я сама создала его очень давно. Красиво получилось… Так что ты хочешь? Увидеться с Тианом?

— Не сейчас, — вырвалось у Силуна, и он сам этого не ожидал. Но ему и правда не хотелось, чтобы кто-то третий разрушил зыбкое призрачное очарование этих минут.

— Верно, — одобрила Хтин-Ре. — Тиан не знает, что творится с его родным миром. Может быть, расскажем, когда Апельшард будет спасен?

Она взглянула на дракона снизу вверх чуть лукаво и в то же время с чистой радостью — как ребенок, который делает сюрприз.

— Спасен? — он ничего не понимал, но сердце забилось чаще. — Это возможно?

— Да. Я сновидица и созидательница. Постигаю истинную суть вещей, и пророчества приходят ко мне. Вижу образы и слышу слова… это странно даже для меня. Но такова уж моя суть. Наш Орхид пропитан магией снов и созерцания, первые искры его жизни — поющие звезды — приснились однажды нашему создателю. Так все и началось. Я должна тебе многое объяснить. Хочешь сеть и послушать?

Конечно, Силун хотел. Он бы на что угодно согласился, лишь бы и дальше его слух ласкал серебристый лунный голосок. Тем более, если этим прекрасным голосом она поведает сейчас о спасении его мира. Но Хтин-Ре начала издалека. Ей нужно было, чтобы гость во все проник, понял и принял. Поверил ей. Лиловая луна действительно всей душой желала благополучия миру, из которого пять лет назад к ним пришел черный дракон и спас сильфов — народ, который она сотворила вдохновенно и с любовью.

Хтин-Ре объяснила, что не следует путать ее личный иллюзорный мирок, где они сейчас находятся, с реальным островом Грез в Орхиде.

— Сначала был только он — и все. И вечная ночь с поющими звездами. А потом продолжилось незримое плетенье, кружево мироздания разрослось до большого мира… Сейчас остров Грез сделался невидимым, и жителям Орхида сложно отыскать путь к нему. А ведь в каждой его травинке, в каждой озерной капле — память о начале начал. Мы жили там, три сестры, дочери воды и ветра, девочки с даром творения. Счастливое время! Нам дали свежесозданный мир, и мы наполняли его чем хотели. Мне снились сны о других мирах. Я гуляла в них и наслаждалась множеством красот. И то, во что особо влюблялась в своих снах, оказывалось явью уже здесь, в Орхиде…

Силун внимательно слушал, не переставая любовался живописными кудрями, точеной фигуркой, чуть подрагивающими хрупкими крыльями. Музыка слегка утихла, и теперь казалось, что плавные мелодии исходят от самой Хтин-Ре, стекают с тонких пальцев, с кончиков длинных ресниц, а в глубине темно-синих глаз искрятся звонкие нотки.

— Почему же ты стала луной, сновидица? — спросил он тихо.

— Потому что мои жизненные силы оказались не бесконечны. Можно сказать, что я умерла? Наверное, да. Но наша связь с Орхидом — неразрывна. Мы, три сестры, будем существовать, пока существует наш мир. Мы украсили его, как сумели, но не смогли вечно ходить по его земле. И сделались тремя светилами. Я была первой. Впрочем, успела сотворить собственный мирок — вот этот. Здесь я снова в бужто живая и чувствую так же, как когда-то…

— А что с твоей луной, пока мы здесь?

— Она уменьшилась настолько, что сейчас внутри моего сердца. Мы с сестрой, Белой луной, сменяем друг друга каждые две недели. Когда я выпускаю из сердца луну, сливаюсь с ней и восхожу на небо, Ионн-Ре, напротив, принимает человеческий облик. Она уходит на дно священного озера на острове Грез, когда-то породившего нашу матушку, и спит, пока я царствую над ночами Орхида. Но здесь мне лучше. Сама не знаю, иллюзорная ли это жизнь — или настоящая? В облике луны меня как бы нет… замирают яркие чувства и живые движения души… только вечность, бескрайняя тьма и засыпающие звезды.

Хтин-Ре мягко улыбнулась Силуну.

— Потерпи еще немножко, черный дракон, я скоро перейду к делу. Если я озвучу пророчество без объяснений, тебе оно покажется странным. А ведь ты под него подходишь лучше всех.

По губам Силуна тоже скользнула улыбка. Он провел ладонью по прохладной, чуть влажной траве, на которой сидел. Но как же хотелось прикоснуться к Хтин-Ре…

— Я, конечно, наберусь терпения, — ответил он, — но уже начинаю беспокоиться — справлюсь ли.

Свет ее глаз при пристальном взгляде на дракона блеснул чуть ярче, а потом вдруг слегка потускнел.

— Один из трех принцев-наследников, в которых течет кровь Белокрылого, должен жениться на девушке-цветке, — ответила она каким-то слишком ровным голосом.

— Жениться?

— Именно так. По обычаям драконов Апельшарда. «Душа цветка и кровь дракона», — вот что я услышала, а остальное проявилось на ткани вашего мироздания, когда я вглядывалась в его узоры. Знаешь, в их основу вплетены кружевные нити нашего мира… Слова и образы пророчества несут четкий смысл. Три крылатых наследника и вторая Апелла… белый огонь, через который вы, драконы, проводите своих невест при заключении брачного союза. И дальше — обновление, очищение. Проступает древний узор, пока еще бледный. Он отражает самый первый союз — дракона с ангельской кровью и цветочной девы родом с нашего острова Грез. И этот узор готов повториться… Даже не так — он требует повторения.

— И ты считаешь, что подходящий наследник — я?

— Но ведь это ты искал и звал меня. Ты сидишь сейчас рядом со мной и слушаешь рассказ о пророчестве, — Хтин-Ре протянула руку к черным волосам дракона и несмело к ним прикоснулась. В следующих ее словах прозвучало восхищение: — В тебе сильно наследие предков, я же вижу! Дар творения…

Силун, сильно взволнованный, задумался. А ведь и правда, кто кроме него? Тэнси и Веспин. Мальчишка и злобная тварь. Нет. Видимо, это только его миссия. Конечно же, ему очень хотелось стать спасителем Апельшарда. Но жениться…

О жениться черный принц пока не задумывался. Его жизнь состояла из учебы, тренировок, помощи дяде-королю. В свободное время он рисовал и писал стихи, которые никому не показывал, потому что считал, что есть мысли и чувства, которые нужно таить в себе. Среди волнующих образов мелькала, конечно, некая «она» как смутное виденье, но Силун не думал об этом много — драконы вообще не спешат заводить отношения.

Неясная тревога уже начинала заползать в его сердце. Силун верил Хтин-Ре, не мог не верить. Весь ее облик говорил о том, что перед ним не простое существо, что ей открыты суть и тайны миров. Но когда девушка-луна опускала взгляд, дракон видел, как подрагивают искорки звездного света на изогнутых ресницах. Он смотрел, как кружащий пчелкой огонек норовит усесться на кончик ее хорошенького носа, а она смешно его отгоняет. Как на белый лоб падает воздушная прядь сильно вьющихся волос, и Хтин-Ре отводит ее за ушко аккуратным жестом… В эти мгновения Силун не видел в ней богиню. Да, волшебная и неземная, но почему-то такая близкая… и, кажется, вполне постижимая.

Так хотелось погладить ее по щеке, но юноша мысленно себя одернул.

Не об этом надо сейчас думать.

— Душа цветка… Почему именно душа? — спросил он.

— Потому что в нашем мире до сих пор выращивают живые цветы, но они не имеют душ.

— Боюсь, я тебя не понимаю. Мне не встречались разумные создания без души.

— Простые растения тоже имеют подобие разума. А еще они чувствуют. Но душа — это не эмоции, не чувства. Это часть нашей сути, соединяющая нас со всеобщим мирозданием. Нота в его бесконечной мелодии. Тонкая нить в беспредельном плетении. Проще говоря — бессмертие. То, что превозносит нас над нами же, выбивая из привычного цикла «сон — еда — размножение — развлечения». Побуждает жертвовать собой ради других и любить до безумия… Создания без души вполне полноценны, но зациклены на себе и своих потребностях. Чаще всего это легкие, простые существа, живущие, чтобы жить, большего им не нужно. Умирая, они сливаются с воздухом, светом, землей, в каком-то роде тоже становятся частью мироздания, но теряют при этом личность. Далеко не все из них согласились бы променять простоту и легкость бытия на настоящее посмертие — начало новой жизни, что бы за этим ни стояло. Потому что чаще всего путь к нему лежит через страдание. И все же некоторые обретают душу…

— Но если все это так, то Цветущая, Апелла, тоже первоначально была цветком без души?

— Апелла — исключение. Знаешь, дар творения — великая и загадочная сила. Порой даже смертный может создать вторичный мир. Но не душу. На это мало кто способен. У меня и сестер иногда получалось. Редко, неожиданно, случайно. В какие-то слишком яркие или, напротив, тихие и сокровенные минуты. Моя сестра Ионн-Ре… Она чуточку влюбилась в нашего гостя, странника по междумирью — очень красивого дракона с белоснежными крыльями.

— Это был создатель Апельшарда?

— Да. К большому сожалению Ионн-Ре, он, побыв у нас немного, собрался покинуть Орхид. И тогда моя сестричка решила подарить прекрасному юноше цветок на прощанье…

— Странно такое слышать, — признался Силун. — Одно дело, когда ты просто говоришь о связи между нашими мирами, и совсем другое — живые образы…

— Понимаю тебя, — Хтин-Ре согласно кивнула и продолжила: — Надо сказать, что мы, три сестры, очень разные. Я восприняла от отца сущность ветра, Ионн-Ре — истинная наследница матери-воды. А самой младшей — Дэм-Рэ — достались блеск и сияние, что вбирает от звезд озеро, волнуемое ветром. Она из тех, кто умеет познать счастье в любом состоянии. Дэм-Рэ стала нашим солнцем. Но в те дни, о которых я веду речь, она была еще ребенком на земле Орхида. И все вокруг освещали только звезды. Ионн-Ре выращивала растения своей силой, давала им недостающее тепло. Ее любимицей стала яблоня на острове Грез. Это прекрасное дерево до сих пор там растет. Прощаясь с Шарди, Ионн-Ре побудила зацвести одну из веток. Я была там. Я видела… Сестра пробудила в яблоне новую жизнь… и создала душу. Один цветок, оторвавшись от соцветия, упал на траву, принимая облик милой девушки. Мы так и не поняли, почему это случилось. Но Шарди влюбился с первого взгляда и терпеливо ждал, когда девушка проснется… А когда та очнулась, когда легко ответила на чувство дракона, он словно переродился. Забрал ее с собой… остальное ты знаешь. Потом, уже столетия спустя, потомки Ионн-Ре научились создавать живые цветы, принимающие облик людей, но из них душу обретали единицы.

— Но раз так, то откуда сейчас появится вторая Апелла? — спросил юноша и с запинкой прибавил: — Моя невеста.

— Не появится, Силун. Появилась. Ионн-Ре создала ее так же спонтанно, как и первую. Просто, выйдя из священного озера, чтобы вознестись Белой луной на небо, сестра задержалась у любимой яблони. Ей показалось, что дерево грустит. Интересно, может быть, это потому, что где-то там, в неведомом нам посмертии, грустит из-за вас Цветущая, видя, что ее мир умирает? Как бы то ни было, Белая луна решила утешить яблоню, поделилась с ней своим светом… И снова упал на траву бело-розовый цветок, и снова воплотившаяся из него девушка спит, ожидая своего дракона, чтобы вместе с ним если не создать, то обновить маленький мир.

— Но точно ли это я? — неожиданно страстно вырвалось у Силуна. Да, он уже спрашивал и сам себе ответил. Да, сомнений на было, избранный — он. Дракон ощущал, как в груди растет что-то воздушное и волшебное, что-то небесно-чистое и мучительно-горькое, как предвестие великого наслаждения и жестокого страдания. Но была ли то загадочная сила? Дар творения, как говорит Хтин-Ре? Или же это просто… первая любовь?

— Силун, ты колеблешься? — Хтин-Ре заволновалась. — Хочешь отдать девушку другому дракону?

— Я… нет… не знаю, — принц в смятении провел по лбу тыльной стороной ладони. Если он в самом деле избранный — то какое имеет право отказываться? Но тогда зачем эта чудесная луна так смотрит на него своими полными жизни глазами и как будто чего-то ждет? — Хтин-Ре, могу я еще подумать? Могу я увидеть тебя снова?

— Конечно. Апелле, назовем ее так, нужно время, чтобы разорвать связь с яблоней и окончательно воплотиться, — Хтин-Ре говорила медленно, не сводя с красавца-дракона взволнованного взгляда. — И ты можешь еще подумать. Сейчас ты проснешься. Возьми, — девушка выпустила из кончиков пальцев лунный лучик и как кинжалом срезала завитушку своих волос. — Это чтобы ты не усомнился в том, что все это тебе не привиделось. Ничего другого дать не могу. Я — самое настоящее, что здесь есть. А сейчас еще и ты…

Силун благоговейно принял мягкие волосы в ладонь, они коснулись его кожи легко и нежно. И он не удержался, прильнул к ним губами, вызвав у Хтин-Ре почти испуганный протестующий жест.

— Да, нам дано немного времени для встреч, черный дракон, — сдавленно проговорила она. — Пока моя луна спит во мне, а по ночам светит над миром сестра… Мы могли бы, конечно, увидеться и в новом цикле, но… Нужно ли это?

Этот вопрос отрезвил Силуна. Она — светило другого мира. О чем он только думает? В этот миг перед глазами все поплыло…

Очнулся молодой дракон в своей спальне, роскошно обставленной в золотисто-темных тонах. Ни черных деревьев, ни пчелок-огоньков, ни четырехкрылой богини… И только пальцы напряженно, как самое драгоценное сокровище, сжимают шелковистую прядь лиловых волос…