Глава 7. Джокер
Версаль, зима 1754 года
Король любил праздники. И любил их не только потому, что они забавляли и развлекали вечно скучающего монарха, а еще и потому, что очень хорошо помнил слова своего деда, Людовика XIV: «Французский принц или король должен осознавать большой смысл публичных увеселений: ведь он устраивает их не столько для себя, сколько для своего двора и своего народа. Общее веселье создает у придворных ощущение лестной близости к монарху, что чрезвычайно волнует и радует их. Простой народ любит зрелища — в сущности, их цель в том и состоит, чтоб ему нравиться… Этим средством мы завладеваем его умом и сердцем гораздо успешней, чем наградами и благодеяниями».
Его наставник, кардинал Флери, не желавший, чтобы малолетний Луи вмешивался в дела государства и мешал править ему, также внушал воспитаннику, что великолепные празднования необходимы для демонстрации величия монарха народу и свите, окружающей короля.
Появившаяся в Версале несколько лет назад маркиза де Помпадур всячески потворствовала страсти Людовика к развлечениям, всякий раз подчеркивая, что на иностранных послов производят неизгладимое впечатление великолепие, мощь и богатство, с какими проходят Версальские праздники. «Они говорят, что раз король может позволить себе огромные расходы на увеселения, — шептала она возлюбленному на ушко по ночам, — то, видно, королевство процветает, и его стоит бояться».
Но король любил праздники еще и потому, что они позволяли ему реализовать его художественные пристрастия. Людовик не любил заниматься государственными делами, считая их скучными и неинтересными, но увлеченно разрабатывал вместе с возлюбленной план задуманного торжества, а порой принимал и непосредственное участие, танцуя или играя в спектаклях. А с каким удовольствием он водил своих зачарованных гостей по прекрасным паркам, созданным его не менее прекрасной возлюбленной.
И вот сейчас, в канун Рождества, la maîtresse вновь придумала новое увеселение, желая в очередной раз поразить не только короля и придворных, но и многочисленных гостей.
Дворец и парк Версаля засияли ночью множеством огней. В большой галерее дворца зажгли тысячи свечей, которые отражались в зеркалах, покрывавших стены, в бриллиантах изящных кавалеров и блиставших красотой и величием дам.
Виртуозные исполнители услаждали слух искушенных зрителей, а балет с участием знаков зодиаков и четырех Времен года стал главным украшением ужина, после которого всех ждал еще большой сюрприз: грандиозный фейерверк. Изюминкой действа стали последние несколько залпов, которые выписали в небе инициалы короля — L B.
— Какого черта ты притащила меня сюда, да еще в этом платье? — проворчала очаровательная девушка, одетая в костюм, олицетворяющий Весну.
Она нервно поправила на себе платье и продолжила:
— Одно дело скрываться в таком наряде от назойливых кредиторов, и совсем иное — являться без спроса на бал во дворец. Катрин, клянусь, если нас схватят, то я задам тебе трепку. Ты же знаешь, что нельзя появляться при дворе, не будучи представленными королю. К тому же обязательно нужно иметь поручителя, который осуществляет представление и несет за подопечного ответственность. Ты знаешь, что бывает с теми, кто нарушает этикет?
— Не ворчи, — рассмеялась ее спутница, одетая в костюм Осени. — Версаль — это проходной двор. Мне рассказывал один знакомый, что, заблудившись, он натолкнулся в одной из комнат на самого короля! Кстати, можно было попросить приглашение у принца Конти, с которым ты переписываешься. Между прочим, он-то как раз и смог бы стать нашим поручителем. Его Высочество так лестно отзывается о твоих литературных работах. Да и многие другие.
— Это легче сказать, чем сделать. Как у тебя все просто! «Попроси», — передразнила ее спутница. — Он отзывается о литературных работах не… Боже, в кого ты меня вырядила? Посмотри, мне уже начали строить глазки… Этого еще не хватало!
— Ну хорошо, хорошо. Перестань жаловаться! Хотя не понимаю, что тебя не устраивает? Тут можно легко затеряться среди гостей, неплохо поесть и хорошо выпить. И бесплатно! К тому же сегодня бал-маскарад. Посмотри вокруг! Мы ничем не выделяемся среди гостей, разве лишь тем, что ты взаправду очаровательна!
Молодая девушка смерила восхищенным взглядом подругу и рассмеялась. Ее спутница, чего греха таить, выглядела божественно: белокурые волосы обрамляли нежное личико с большими светло-голубыми глазами и легким пушком, пробивающимся над губой, ничем не портившим прелестное создание. Затянутая в корсет, который был в пору самой тоненькой девушке, юная особа производила впечатление грациозной лани.
Ее спутница, положив на тарелку фрукты под сыром, посмотрела на вазочку с кремом из саго с вишневым мараскином11.
— Вот говорила Мари: не затягивай слишком корсет. Тут столько всего вкусного, но ничего не лезет в рот. Посмотри, какие аппетитные вафли, а фрукты? Боже, персики, дыни и даже клубника! И это зимой! Интересно, сколько денег король потратил на угощение? Судя по всему, немерено.
— Перестань считать чужие деньги, — улыбнулась девушка-весна. — Тебе-то не все равно? Давай, съешь уже свои фрукты, и пойдем отсюда.
— Куда? Мы же еще ничего не видели, — запротестовала Катрин. — Лили, смотри, сейчас начнутся танцы. О! Один только Бог знает, КАК я люблю танцевать. Музыка всегда завораживает меня, унося в небеса.
Сказав это, девушка в костюме Осени поставила тарелку на буфет и сделала несколько па. А тем временем королевские музыканты с лютнями, гобоями, кларнетами и флейтами заняли места на подмостках и, уловив едва заметный знак от церемониймейстера, заиграли Куранту.
— Мадемуазели, окажите нам честь, приняв наше приглашение на следующий танец, — услышали молодые девушки у себя за спиной.
Повернувшись, они увидели двух нарядных кавалеров, костюмы которых олицетворяли Лето и Зиму.
— Мы думаем, что наши наряды очень подойдут друг другу на сегодняшнем балу, затмив многие пары, — сказал один из молодых людей, отвесив изящный поклон дамам. — Вы же, наверно, слышали, что сегодня Его Величество выберет лучшую пару, назвав их королем и королевой рождественского бала. А мы вместе составляем Времена года, не так ли?
— Более того, победителям вручаются подарки: брильянтовая тиара даме, а кавалеру — шпага, — перебил его второй. — Что скажете? По-моему, у нас неплохие шансы. Вы так изящны и привлекательны, да и мы недурны.
— Господа, мы вынуждены отказать вам из-за неучтивости, проявленной вами, — фыркнула Катрин, покосившись на Лили. — Вам следовало для начала представиться, как того требует этикет.
— О, мы приносим свои извинения. Просто вы столь очаровательны, что мы пришли в растерянность, объясняющую подобную неучтивость… Простите еще раз… Разрешите представиться — шевалье де Мод и барон Буленвиль.
— Мы прощаем вас, не так ли, Лили? — смерив кокетливым взглядом кавалеров, проговорила Катрин.
— А вы, милые дамы, с кем имеем честь разговаривать? Вы, по всей вероятности, впервые при дворе?
— О да, вы совершенно правы… нас пригласил на бал Его Высочество, принц Конти, — с уверенностью в голосе заявила Лили. — Разве вас не было в зале в то время, когда нас представляли королю? Очень странно! Не так ли, моя дорогая?
Молодые люди переглянулись. Луи Франсуа де Конти, французский принц крови, был весьма влия-тельным человеком при дворе, несмотря на то что после заключения Аахенского мира впал в немилость к королю. Тем не менее именно он возглавлял тайную службу короля, прозванную «Королевским секретом», и именно ему было поручено вести тайные переговоры в России, за спиной министров Его Величества.
— Очевидно, мы выполняли поручения Его Величества, мадемуазели… Не так ли, Анри?
— Да-да, — поспешно ответил его товарищ. — Дамы, куранта закончена… Сейчас начнется менуэт. Просим вас! Пожалуйста!
Сделав грациозный реверанс, Катрин и Лили проследовали в танцевальный зал со своими кавалерами.
Присоединившись к парам, которые выстроились в виде цифры восемь, молодые люди замерли в ожидании музыки.
Старинный народный танец, с середины XVII века ставший бальным, считался королём танцев. Изящные дамы и галантные кавалеры грациозно исполняли поклоны и реверансы под торжественные, чарующие звуки музыки. Завораживающее зрелище позволяло по достоинству оценить изысканную плас-тику танцоров.
— Кто эта юная особа, танцующая с бароном Буленвилем? — спросил Людовик своего советника Нуаля, сидевшего рядом. — Очень мила, я бы даже сказал, чрезвычайно мила. Какая утонченность, какая пластика, какая горделивая посадка головы и лебединая шея, которую так и хочется покрыть страстными поцелуями.
— Тише, Ваше Величество, как бы la maîtresse не услышала наш разговор, — вполголоса произнес его собеседник, покосившись на сидящую неподалеку женщину. — Вы же знаете, как болезненно она относится к вашим увлечениям.
— Маркиза прекрасно знает, что мы любим ее, а что до новых нимф, так это лишь наше любование прекрасным, ну и не только… мы хотим познакомиться с ней поближе. Пригласите ее в мой кабинет. Мы желаем побеседовать с прелестницей. А маркизе скажете, что я отправился к королеве. Да, и прикажите господину Марвию явиться к нам.
— Но, сир… — попытался протестовать советник.
Но почувствовав на себе гневный взгляд короля, мужчина повиновался. Поклонившись с величайшим почтением, Нуаль поспешил исполнить распоряжение Его Величества.
— Прошу прощения, мадемуазель, — шепнул он на ушко девушке в костюме Весны. — Одна знатная особа мечтает познакомиться с вами поближе. Прошу вас, пройдемте со мной.
— Но мы еще не закончили танцевать! — возмутился барон Буленвиль, но тут же осекся, ощутив на себе тяжелый взгляд Людовика, наблюдавшего за ними.
Поклонившись своей даме, мужчина спешно смешался с толпой.
— Прошу вас, мадемуазель, следуйте за мной! — сделав приглашающий жест рукой, произнес советник.
Поискав среди танцевальных пар свою подругу, но не найдя ее, Лили вздохнула. «Вот так всегда: когда Катрин нужна, ее никогда не бывает рядом, — подумала девушка, которой что-то подсказывало, что она вновь оказалась в неподходящее время в нехорошем месте. — Интересно, что на этот раз? Эх, жалко, что со мной нет моей шпаги… Дурацкое платье! Какая же все-таки была бредовая идея идти на этот бал-маскарад! Никогда не прощу Кэт за то, что втянула меня в эту авантюру. А все тот мясник… Как же не вовремя он пришел за долгом».
— Заходите, мадемуазель, — введя девушку в роскошно обставленный кабинет, любезно сказал советник. — Сейчас к вам придут. Располагайтесь! И главное — ничего не пугайтесь. Здесь вам не причинят вреда!
Закрыв за собой дверь, Нуаль удалился, отправившись на поиски камердинера короля. А тем временем девушка, оставшись в одиночестве, оглядывалась по сторонам, удивляясь великолепию обстановки: обилию различных украшений и безделушек, изысканности мебели, сделанной из ореха, розового или сахарданового дерева. Окна и двери закрывали тяжелые драпировки. «Да уж, что сказать? — мелькнуло в голове у Лили. — Народ бедствует, а тут…»
Не успела девушка закончить свою мысль, как дверь распахнулась, и на пороге показался Людовик XV.
— В-Ваше Величество, — опешила Лили, поспешно приседая в глубоком реверансе. — Я… я…
— Встаньте, дитя, — ласково произнес король, подходя поближе к гостье. — Как вас зовут?.. Прошу вас, встаньте уже, наконец. Мы желаем поближе познакомиться с вами. Вы столь прелестны и восхитительны, что нам непременно захотелось узнать вас получше! А как божественно вы танцевали. Определенно, вы — королева нашего сада! Прошу вас, не конфузьтесь, мы не желали напугать вас. Отнюдь!
Встав, Лили смущенно принялась теребить оборку платья. «Еще не хватало, чтобы он начал приставать ко мне, — промелькнуло в голове девушки, хорошо осведомленной о любострастии Его Величества. — Господи, не дай совершиться безумию! Образумь короля!»
— Итак, милая чаровница, как же вас зовут? — Луи взял девушку за подбородок и заглянул ей в глаза. — Ну же, отвечайте!
— Лия… Лия де Бомон, — молвила та, залившись румянцем.
— Лия, — мечтательно протянул король, нежно коснувшись ее лица. — Какое прелестное имя!.. Ваша кожа — подобие бархата, свежее персика милое личико. А нежные губы… О, они совершенство!
Людовик наклонился, чтобы поцеловать ее, но Лили увернулась и, отбежав на несколько шагов, остановилась.
— Ваше Величество, прошу вас, — начала было она, — я… я… не могу вот так. Господь накажет нас. Это грех!
— О, мы понимаем… Вы девушка строгих правил. Поверьте, в Версале едва ли найдется хотя бы парочка таких скромниц, как вы. Ибо все почитают за честь попасть в наши покои. Милое дитя, скромность не в моде в наше время. Скромностью нельзя ничего добиться: ни положения, ни богатства. И глупо упускать такую возможность…
Луи сделал шаг к девушке, но тут же остановился, ибо Лили упала на колени и, сложив руки в молитве, быстро заговорила:
–…они, дойдя до бесчувствия, предались распутству так, что делают всякую нечистоту с ненасытимостью. Но вы не так познали Христа, потому что вы слышали о Нём и в Нём научились…
Людовик с любопытством разглядывал девушку, неприступность которой пуще прежнего разожгла в нем огонь. Не желая дольше сдерживать плотское вожделение, король набросился на Лию и, повалив гостью на ковер, принялся покрывать ее шею, лицо жаркими поцелуями.
— В-Ваше Величество, Ваше Величество… не надо… не смейте, не трогайте меня! Пустите, я буду кричать! — девушка прилагала все усилия для того, чтобы вырваться из королевских объятий.
И в ту же секунду раздался крик боли, перешедший в вопль ярости. Оттолкнув от себя девицу, Людовик вскочил и, выхватив платок из рукава, приложил его к губе.
— Мерзавка… да ты… да ты сгниешь в Бастилии. Еще никто не осмеливался посягнуть на жизнь короля Франции… Стража!
В комнату ворвались гвардейцы, дежурившие за дверью.
— Взять ее! — приказал король, вытирая кровь с губы. — Мы больше не желаем ее видеть. Она покушалась на нашу жизнь. Это заговор против короля, нас хотят убить! В Бастилию! И пусть выяснят, кто причастен к подготовке к дворцовому перевороту. Уведите! Прочь с наших глаз!
— Ваше Величество, Ваше Величество! — взмолилась девушка, которую уже подхватили под руки гвардейцы. — Я не убийца, я лишь защищала свою честь… простите меня! Сжальтесь! Умоляю вас! Пощадите! У меня и в мыслях не было причинить вам вред! Простите меня! Ради нашего Спасителя… Будьте же милосердны!
Перспектива оказаться в Бастилии произвела на Лию сильное впечатление; она разом осознала, что обратного пути уже не будет. Именно поэтому она принялась брыкаться, кусаться, извиваться как змея, подняв при этом невообразимый шум, которым старалась привлечь внимание людей, танцующих в соседнем зале. И ей это удалось, ибо через мгновение дверь распахнулась и на пороге показалась маркиза де Помпадур.
— Что тут происходит? — строго спросила она, окинув изучающим взглядом комнату. — Кто эта девица и почему она кричит так, что ее слышно даже в зале?
— Мы раскрыли заговор против короля, поймав убийцу, — патетически заявил Людовик, стараясь тем самым скрыть смущение. — Она напала на нас! Она попыталась убить нас!
— Ваше Сиятельство, — простонала арестованная, с мольбой уставившись на маркизу, — это ложь! Я спасала лишь свою честь! Только в этом повинна, клянусь Богом!
Брови маркизы сошлись на переносице. Она осуждающе посмотрела на короля. Без сомнения, Жанна-Антуанетта знала о неверности Людовика, несмотря на то что он сходил по ней с ума. Голубоглазый, с открытым лбом, красивым, притягательным лицом и чувственными губами, Луи нравился женщинам. А они нравились ему. Такова была его природа, и никто, даже маркиза де Помпадур не могла ее изменить. Она прощала ему многочисленные интрижки, ибо знала, что сердце короля принадлежит исключительно ей.
— Что ж… — после продолжительного молчания, во время которого никто не осмелился промолвить ни звука, продолжила la maîtresse, обратившись к гвардейцам. — Раз Его Величество принял такое решение, то извольте исполнять его. В Бастилию! Там о ней позаботится губернатор крепости.
— Мадам… госпожа маркиза… Ваше Светлость!.. Да отпустите меня! — вновь во весь голос закричала Лили. — Защитите!.. Несколько месяцев назад вы обещали мне покровительство! Вспомните, молю и заклинаю вас!.. Вы ехали в карете… со святым отцом… Вы еще дали платок. Он у меня в рукаве! Посмотрите сами!.. Пожалуйста, вспомните! Умоляю!
Услыхав слова странной девушки, Помпадур замерла на месте. Некоторое время она не могла понять, о чем идет речь, но внезапно события той необычной встречи всплыли у нее в памяти.
Она подошла к молодой особе и, внимательно посмотрев на нее, вдруг произнесла:
— Отпустите ее!.. Слышите? Я приказываю! Немедленно оставьте девушку в покое.
Гвардейцы вопросительно посмотрели на короля, ибо не знали, что им предпринять.
— Маркиза приказала отпустить, — буркнул Луи, помрачнев, — исполняйте!
Людовик был недоволен решением фаворитки, но не посмел открыто заявить ей об этом. С недавних пор решительная возлюбленная стала для него не просто усладой его ночей и близким другом, но и поверенным лицом, а точнее, советником во всех делах. Жанна-Антуанетта определяла направление внутренней и внешней политики, свергая и назначая министров по собственному желанию.
Освободившись от стальной хватки солдат, Лили ловким движением вынула из рукава белый платок и протянула его маркизе. Та развернула его и… засмеялась, игриво посмотрев на девушку.
— Ваше Величество, — обратилась маркиза к королю, — ручаюсь, что перед вами стоит невинное дитя. Она не могла участвовать в заговоре против вас. Сжальтесь над ней и отпустите. Я совершенно уверена, что она не собиралась причинить вам вред. По крайней мере, осознанно.
— Но она укусила нас! — возмутился король. — Она причинила нам вред!
— Поверьте, молодая особа всего лишь защищала свою честь, ибо она… не могла стать вашей любовницей.
— Это еще почему? — запальчиво воскликнул король и тут же осекся, поймав на себе красноречивый взгляд маркизы.
— Потому что… она — мужчина! — лукаво заявила Жанна-Антуанетта и расхохоталась.
— Что???
С минуту Людовик и гвардейцы ошеломленно смотрели на Лию, как громом пораженные, не зная, что и думать. Наконец Его Величество пришел в себя и повторил вопрос:
— Что? Что вы сказали? Я не ослышался?
— Это так, Ваше Величество, — подтвердила слова своей покровительницы «девушка». — Меня зовут Шарль дʼЭон де Бомон. Так уж получилось, что мне частенько приходиться переодеваться в женское платье, ибо кредиторы порой изрядно надоедают мне, из-за чего и приходится разыгрывать настоящий спектакль. Моя должность и трактаты не приносят много денег, а карточные долги… их надо оплачивать. Женское платье — прекрасное прикрытие, вы же понимаете?
— Но в Версале нет ваших кредиторов, — насупился Людовик, уязвленный обманом подданного.
— Да, я знаю. Но это проделки моей подруги, Катрин де Рошфор. Она мастерица на различные розыгрыши.
— Как это мило, — лицо маркизы озарилось улыбкой, — вы не находите, Ваше Величество?
— Нисколько не мило, маркиза. Мы оскоблены! И требуем наказания за унижение!
— Ну сжальтесь, вы же такой великодушный, сир! Сегодня такой чудесный праздник… К тому же я обещала этому юноше мое покровительство. Прошу вас, помилуйте и отпустите невинного. Неужели вы откажете мне в маленькой просьбе? — Женщина подошла к королю и, дотронувшись до его руки, ласково добавила: — Зато теперь я точно знаю, КОГО мы отправим в Россию вместе с шевалье Маккензи-Дугласом. Поверьте, благодаря этому человеку нам удастся одурачить не только канцлера Бестужева, но и шпионов Георга, вашего извечного врага. Господин дʼЭон — наш джокер!
