Реинкарнация

Марина Линник, 2023

Существует ли на самом деле реинкарнация, повторное возвращение души к жизни – в новом теле, с новой судьбой и новыми задачами? Каждый отвечает на этот вопрос по-своему. Однако, изучая архивы, просматривая семейные альбомы или картины художников, сталкиваешься порой с труднообъяснимыми, а то и вовсе не поддающимися объяснению фактами. Случается, что в критических ситуациях или под гипнозом перед человеком зримо встают картины его прошлого существования.Герои романа Марины Линник живут в разных временных измерениях, но их судьбы тесно переплетены. Эпоха Генриха VIII Тюдора и Анны Клевской неожиданно врывается в наши дни. Чтобы освободиться от этого наваждения, юной Аннелис Клейнер приходится повторно пережить события прежней жизни, вновь испытать все ее эмоции, страхи и радости.Сумеет ли героиня романа должным образом пройти неожиданное испытание? Хватит ли у нее сил, терпения и милосердия, чтобы спасти заблудшую душу?

Глава 14

— Я не хочу, чтобы она стала моей мачехой, — капризным тоном произнесла кареглазая девушка, выглядевшая много старше своего возраста (будущей «кровавой королеве» на тот момент должно было исполниться двадцать четыре года). Годы душевных страданий и невзгод не пожалели юность принцессы Мэри, благодаря отцу уже успевшей сменить двух мачех. И каждый раз ее дальнейшая судьба, да что говорить, и самое жизнь зависела от того, как отнесется к ней новая любовь Генриха.

— Разумеется, не в нашей власти что‑то изменить, принцесса Мэри, — галантно поклонившись, проговорил только что вошедший вельможа, одетый по испанской моде.

Посол императора был частым гостем принцессы, начиная с того времени, как Екатерину Арагонскую отправили в ссылку. По сути, он был единственным звеном, связывавшим тогда еще очаровательную девочку, Мэри, с матерью. Но время шло, и посол Испании стал не только советником будущей королевы (ей дали хорошее образование, но совершенно не объяснили, как нужно править королевством), но и доверенным лицом.

— Согласно сведениям, которые мне удалось добыть, ваш отец, хоть и не испытывает огромного желания идти с ней под венец, вчера на заседании тайного совета все же поддался уговорам, сочтя доводы господина Кромвеля убедительными.

— О Святая Дева Мария! Кромвель, опять Кромвель! — топнув крошечной ножкой, вскричала принцесса. — Пусть небо будет мне свидетелем: когда я стану королевой, никто не помешает мне уничтожить это исчадие ада. Он ответит за все мои мытарства и мучения. Клянусь!

Вошедшей в историю под именем Марии Кровавой королеве выпала нелегкая судьба. И все потому, что она была девочкой, а не наследником, как того жаждал Генрих. У оставшейся в одиннадцать лет без матери Мэри (за неуступчивый характер Екатерина Арагонская была наказана: ей под страхом смерти запрещалось видеться с дочерью) жизнь превратилась в ад. Новая жена Генриха с первых же дней возненавидела падчерицу, постоянно напоминавшую ей о первой супруге короля. Имея огромное влияние на Генриха, Анна Болейн сделала все, чтобы юную принцессу признали незаконнорожденной и отобрали все привилегии, которые принадлежали ей по праву. Более того, не желая вовсе видеть падчерицу, находившуюся у нее в услужении, Анна уговорила короля отдать ее присматривать за их дочерью, малышкой Лизи. Так из принцессы, наследницы английской короны, Мэри превратилась в служанку при своей сводной сестре. Малышка была очаровательным, жизнерадостным ребенком. Вначале, попав в услужение, Мэри возненавидела дитя всей душой, хотя и понимала, что голубоглазая кроха ни в чем не повинна. Но когда у следующей жены Генриха, Джейн Сеймур, родился долгожданный наследник, их отношения изменились. История повторилась: Лизи так же была признана незаконнорожденной и лишилась титула принцессы. От нее отвернулись все, но только не Мэри. Кто, как не она, знал, как это трудно: в один день лишиться всего. Сестры необыкновенно сблизились, хотя были абсолютно разными и внешне, и внутренне. Одна — жизнерадостна и открыта, другая научилась хорошо скрывать свои мысли и сторонилась людей. Одна — белокурая, с голубыми глазами, изящная, как газель; другая — настоящая испанка с горящим взором и гордой статью. Одна — протестантка, другая — ярая католичка. Но, несмотря на эти отличия, их судьбы были одинаковыми. И та, и другая были лишены любви отца и ласки матери, ибо Екатерина Арагонская умерла в нищете от голода, а Анну Болейн, обвинив в измене и колдовстве, обезглавили.

— Неужели этому грифу так никто и не обрежет крылья? Пресвятая Дева Мария, куда катится Англия? В нашем королевстве перевелись настоящие мужчины. То ли дело в Испании, — горестно вздохнув, пожаловалась Мэри послу.

Величественно поднявшись со стула, принцесса подошла к окну. Дождь, противный холодный дождь монотонно барабанил по стеклу уже почти две недели. Реки потеряли кристальную чистоту, дороги размыло, сырость стала неизбежным гостем в каждом доме, включая замки и дворцы. Мэри поежилась. «Как холодно, — подумала она. — Интересно было бы узнать, что думает о нашем королевстве принцесса».

— Вы несправедливы, Ваше Высочество, когда так отзываетесь о мужчинах вашей страны, — улыбнулся ее словам посол. — Разумеется, любой из флегматичных подданных не сравнится с горячим испанским грандом, но все же и при английском дворе нашлись люди, решившиеся бросить вызов самому господину советнику.

— Неужели? — резко развернувшись, спросила принцесса. На ее лице отразилось полное недоумение. — И кто же этот смельчак? Назовите его имя!

— Герцог Норфолк, например, — протянул посол, исподлобья взглянув на собеседницу.

— Никогда не смейте произносить это имя при мне, ваше превосходительство, иначе я укажу вам на дверь, невзирая на вашу многолетнюю поддержку и внимание. Это бесчестный, беспринципный человек, гнусный, двуликий обманщик. Благодаря его интригам сослали мою мать в далекий замок, где она умерла от горя и голода. Никогда не прощу ему этого!

— Простите меня, принцесса, если я причинил вам боль, вызвав эти воспоминания, — глядя на нахмуренные брови девушки, проговорил ее собеседник. — У меня и в мыслях не было ничего дурного… Я только ответил на ваш вопрос, принцесса Мэри, так как счел необходимым донести до вас, что готовится заговор, и его возглавляет…

— Довольно! — прервала его Мэри. — Я все и так поняла… А как наши друзья? Они предпринимают какие-нибудь действия для восстановления папской власти в Англии?

— И да и нет. Разумеется, император и Франциск не хотят пока совершать каких‑то решительных действий в отношении королевства. Надо отдать должное Кромвелю, он правильно все рассчитал. Ни у кого нет ни малейшего желания вступать в противоборство со Шмалькальденским союзом, даже у Папы.

— О Святая Дева Мария, значит, нам остается только смотреть на то, как гибнут приверженцы нашей веры на кострах, взывая к Господу о защите и милости, как уничтожаются и разграбляются монастыри? Вы это предлагаете?

— Ну почему, принцесса, — задумчиво проговорил посол. — Возможно, есть и другой выход.

— Объяснитесь! — приказала Мэри, отходя от окна и усаживаясь на стул.

— Я имею в виду возможность сыграть на чьей‑нибудь слабости и заставить его принять нашу сторону, при этом продолжая придерживать его в стане врагов.

— У вас есть уже кто‑нибудь на примете?

— Разумеется, Ваше Высочество, я ведь не первый день при дворе и знаю буквально все о каждом поданном вашего королевства…

Конец ознакомительного фрагмента.