7 рассказов для будущих взрослых, 6 эссе для родителей и кое-что ещё…

Марина Малышева-Гинтер

В детстве я мечтала, что у меня будет 3 детей.Потом оказалось, что боюсь рожать. Страх прошёл, когда познакомилась с миром естественных родов. Но там оказалось всё не так просто, как хочется верить, когда очаровываешься новым.Как быть мамой 3-х детей на самом деле, а не в детских мечтах.Особенно, когда обнаруживаешь в себе творческое начало, на которое нужны и время, и свобода. И тебя не готов поддержать муж.Когда встречаешься со смертью.И познаёшь разлуку.

Ты можешь…

— Мама, я написал рассказ, — Тимка, волнуясь, протягивает синий блокнот.

— Эээээ, — мама берёт, кладёт закладку между страницами, закрывает, — я ненавижу читать чужие тексты. Прости. Я прочту. Но мне надо настроиться и выбрать время. Знаю, тебе хочется поскорее услышать моё мнение. И ты волнуешься. Но… Хорошо ли получилось, знаешь только ты.

На последней фразе Тима перестает обиженно сопеть:

— Как это, мам?

Мама садится на подоконник. Рука нежно держит блокнот, словно в ладони бабочка-голубянка.

Мама любит широкие подоконники. Они по всему дому.

Из светлого дерева. Не для цветов. Мамино место. В каждой комнате и на кухне. Тут она пишет стихи и рассказы, смотрит на дождь, греет ладони о чашку с какао, читает книги, закутавшись в плед. Здесь случаются самые лучшие разговоры.

— Иди сюда, — мама кладёт ладонь левой руки на подоконник. Ладонь прихлапывает раз-два, приглашает Тиму сесть рядом. Тима подходит, наваливается спиной на подоконник. От любого слова или неосторожного жеста готов вскинуться от обиды и уйти к себе.

Борька отказался поехать к маме, и Тима сильно скучает без брата. Он пока ещё не мог разложить в голове семейную драму, которая началась, когда мама развелась с отцом.

— Когда пишешь рассказ, а потом перечитываешь его, — голос у мамы ласковый, — появляется чувство… Я не знаю, как его точнее назвать: это и радость, и полнота, словно сделал что-то важное. Ты готов перечитывать рассказ снова и снова. Ты точно знаешь, что это шедевр. Потому что ты сделал лучшее, на что способен.

Тима садится рядышком, куда приглашала мамина ладонь. Раз-два.

— Может быть, через пару месяцев ты сможешь сделать рассказ лучше, — продолжает мама. Тима чувствует тепло её плеча. Они долго не виделись и, наконец-то он приехал к ней на летние каникулы, — но сегодня точно уже нет.

Потому что ты отдал этому текста всё, что у тебя внутри: все улыбки и все слезы, которые скрываешь даже от папы и брата. Текст завораживает тебя, как звёзды на тёмном небе. Как лего, которое начал собирать.

Читать его так же приятно, как играть в футбол или кататься на велосипеде. Как наблюдать игру ветра и солнца в желтеющих листьях клёна, когда идёшь из школы. Как есть бабушкины блины. И обнимать брата после разлуки.

Тима спрыгивает с подоконника, смотрит маме в глаза:

— Мама, отдай блокнот. Плохой рассказ. Я не смог перечитать его третий раз. Скучно.

Мама улыбается:

— Тима, я сказала, что знаю и чувствую. Но ты можешь поступать по-своему. Например, Жорж Сименон, который написал 425 книг, никогда не перечитывал и не правил свои тексты.

Тима приобнимает маму. Шутливо бодает её в живот. Теплый. Мягкий. Родной. Как он соскучился. Мама нежно перебирает Тимкины волосы. Стоять бы так до вечера. Но внутри свербит — переделать рассказ!

Тимка выпрямляется, настойчиво вынимает блокнот из маминой руки. Идёт к себе.