Вера в себя

Марина Марченко

Что делать, когда тебя не слушается твое собственное тело? Когда ты внезапно осознаешь, что ты не такой, как все?Теперь Ника точно знает цену жизни. Люди, ограниченные в действиях, порой способны на большее, чем совершенно здоровые. Она находит в себе силы, чтоб преодолеть трудности, и в этом ей помогает любовь. Любовь ставит людей на ноги! Без нее жизнь бессмысленна. Обиженный и преданный когда-нибудь захочет отомстить, и только тот, кто познал в своем сердце любовь, сумеет забыть и простить.

Глава 6

Все последующие дни шли один за другим. Врач ежедневно ко мне приходил, делал массаж рук, а со временем и ног. По его словам я никогда не стану на ноги, но массаж нижних конечностей необходим так же, как и верхних. Вадим с Лолой навещали меня почти каждый день, делали мне разные сюрпризы, то приносили воздушные шарики, то сладкое. Лола также постоянно радовала меня своими рисунками, а еще Вадим понемногу учил ее английскому языку, и каждый раз, когда они приходили ко мне, Лола рассказывала какое слово она сегодня выучила. Все это вселяло в меня жизнь, мне было приятно наблюдать за дочерью и мужем, которые так усердно за мной ухаживали. Если бы так сложилась судьба, что у меня их не было, думаю, я бы не выжила после аварии. Ведь очень важный фактор в борьбе человека за жизнь — это его личный настрой, хочет ли он сам жить, или нет. Так вот я хотела, когда находилась в коме, и вышла из нее, а сейчас я счастлива хотя бы оттого, что рядом со мной находятся моих два самых любимых человека на свете. Благодаря им я и живу, и главное хочу жить.

Спустя месяц я начала чувствовать пальцы на руках, по началу эти ощущения напоминали колики нежели прикосновения, и тогда Роман Леонидович включил к моим повседневным занятиям массажа еще и лечебную физкультуру. Он брал мою руку, сгибал и разгибал ее, разводил по разные стороны, на кисти и пальцах проделывал тоже самое. Все это проводилось наряду с массажем. Затем нижние конечности, полный комплекс упражнений. И так каждый день. Потом счет дням перешел на недели, а затем и вообще на месяцы. Первый месяц, второй, третий, четвертый, пятый — мне казалось это не закончится никогда. От этого длительного времени реабилитации устала не только я, но и мои близкие. Хоть Вадик с Лолой навещали меня каждый день, но я видела, что это им дается нелегко. Если Лола еще была веселой, то Вадик же часто был молчалив. И это понятно. Он совмещал работу и уход за лежачим человеком. Мне было тяжело от того, что я чувствовала себя лишним грузом для него. Как же оказывается тяжело быть неподвижным, и не только для самого себя!

Так прошло полгода. Все эти шесть месяцев мне делали постоянный массаж и упражнения, что наконец-то дало результат. Со временем я понемногу начинала двигать руками, эти движения были непроизвольными, я не до конца чувствовала свои руки, и к концу шестого месяца я полностью ими овладела, восстановилась их функциональность, и я почувствовала себя уже не такой беспомощной, как раньше.

— Вероника, — обратился ко мне врач, — я могу вас поздравить. Вы достигли неплохого результата за достаточно короткий период. Это успех!

— Ничего себе короткий! Мне кажется, что прошла целая вечность. Я так хочу домой!

Роман Леонидович посмотрел на меня с умилением.

— Завтра. Завтра мы вас выписываем, — он улыбнулся. А моему восторгу, казалось, нет предела. Я так рада была, что аж прикрикнула.

— Ура! Я еду домой!

Врач не сдержался и засмеялся. Я действительно вела себя как маленький ребенок, которому наконец дали желаемую игрушку, и он может благополучно ею играть.

— Вы даже не представляете, как я вам благодарна, — сказала я доктору, — вы все это время возвращали меня к более подвижной жизни, и вам это удалось. Вы отличный врач. Мне повезло!

Думаю, что Роман Леонидович не раз слышал подобные слова в свой адрес, но тем не менее я загнала его в краску.

— Не преувеличивайте, — смущенно сказал он. — Ваши старания были куда важнее моих. Именно вы вытянули себя из того состоянии, в котором находились, а я вам просто помог в этом нелегком пути.

— Спасибо вам! — я благодарственно посмотрела на врача и слегка улыбнулась.

— Мне было приятно с вами работать. — ответил он, глядя мне в глаза. — Я пойду, у меня еще пациенты на сегодня есть.

— И им повезло, — улыбаясь, проговорила я. — Надеюсь, вы ко мне еще зайдете попрощаться?

— Да, конечно. Завтра я вас навещу.

Я чуть кивнула головой, и он вышел из моей палаты.

Я подняла взгляд на уже до боли знакомый потолок, заезженный моими глазами, а может и не только моими, ведь до меня здесь тоже кто-то лежал. Мне доставляло удовольствие погружаться здесь в разные мысли. Здесь мне никто не мешал, я находилась в полном спокойствии, мне было легко и комфортно. Я начала представлять себе завтрашний день, как все пройдет, как я буду собирать свои вещи, и упаковывать их в сумку, естественно с помощью Вадика. Прям жду не дождусь завтрашнего дня. Я взяла телефон с тумбочки, которая находилась прямо возле кровати, и набрала своего любимого. Пошли длинные гудки, а потом он взял трубку.

— Привет, — радостным голосом произнесла я.

— Привет, — Вадик тоже обрадовался моему звонку. — Как ты, Ника?

— Все хорошо, мой родной! Все даже очень хорошо, все просто прекрасно, — мое приятное волнение росло с каждым словом. — Вадим, меня завтра выписывают. — наконец сказала я.

Вадим присвистнул в трубку.

— Это отличная новость, дорогая! Этого следовало ожидать, ведь ты делала невероятные успехи. Ты у меня такая умничка, — последнюю фразу он произнес на тон ниже и очень ласково.

— Я люблю тебя, — сказала я таким же тоном.

Вадим сделал небольшую паузу.

— Во сколько нам приехать? — спросил он.

— Не знаю, Вадюш. Как только узнаю, сразу тебя наберу.

— Хорошо, — сказал он, — я буду ждать. Я тоже тебя люблю очень. — и слово «очень» он как бы добавил в конце, ставя ударение на том, что это не просто чувство, а сильное чувство.

Я положила трубку и подумала о нем, о своем любимом Вадике. Как же мне с ним повезло. Он прекрасный человек, хороший отец, муж, но все-таки главное, что он человек с большой буквы. Мне есть, чем гордиться — я выбрала себе в мужья достойного претендента на мое сердце. В семье очень важно испытывать не только любовь друг к другу, но и уважение. Именно от него исходят все остальные чувства, это и та же любовь, преданность, взаимопонимание, желание помочь, ухаживать, переживать за свою половинку. У нас с Вадимом это чувство есть и было всегда. Я уважаю его за все, за то, что он такой, какой есть, за его отношение ко мне. Он также меня уважает, думаю, по тем же причинам.

Весь вечер я была окутана этими приятными мыслями и пребывала в отличном состоянии. Когда я уснула, то мне снились только хорошие сны, по крайней мере из тех, что я запомнила.

На следующий день я проснулась совсем рано, даже несмотря на то, что уснула достаточно поздно. От лишних волнений, мой сон был не крепким и поверхностным. Вопреки всему этому я выспалась и совершенно не чувствовала усталости. День начался прекрасно, на улице светило солнышко и падал с неба снег, уже была зима. Мне захотелось встать и подойти к окну. Так интересно, как там, за окном. Ведь получается, что я не выходила на улицу год: пять месяцев комы и семь месяцев реабилитации. Ужас! Я целый год не видела земли, все, что было за окном — только небо. Я видела солнце, дождь и даже радугу, но вот то как ложатся листья на землю не видела. Очень хочется выйти отсюда и никогда больше не возвращаться.

Через несколько часов ко мне в палату зашел Роман Леонидович.

— Доброе утро, Вероника! Я вижу, вы сегодня в приподнятом настроении, — сказал врач, видя мою улыбку на лице.

— Да, вы правы. Иначе и быть не может. — быстро сказала я.

— Вероника, я хотел бы вам рассказать о важности последующих упражнений на дому. Двигательную функцию рук мы восстановили, но в дальнейшем нужно проводить лечебную физкультуру еще хотя бы несколько месяцев. Это очень важно для того, чтоб окончательно восстановить и закрепить то, к чему мы с вами так долго шли. — я кивнула в ответ, а врач продолжил: Что касается ног, то их также очень важно массировать и делать ими упражнения. Вот перечень, который я для вас написал, — доктор дал мне лист бумаги, где были указаны, какими именно должны быть эти упражнения.

Затем он приподнял мою ногу и согнул в колене, а потом начал вращать.

— Это называется вращение бедра в тазобедренном суставе. — сказал он.

Потом он помог мне лечь на бок, и снова согнул мою ногу.

— Это упражнение называется сгибание коленного сустава при разогнутом бедре. — затем он посмотрел на меня. — Вы все это знаете, мы не раз проводили эти процедуры. Еще я распечатал рисунки, где указаны примерные положения человека для такой физкультуры. — он также дал мне их в руки.

— Спасибо вам, — я еще раз поблагодарила его.

— Если возникнут какие-то вопросы, вы всегда можете ко мне обратиться. Мой номер телефона у вас есть. — сказал он.

— Да. Хорошо.

— Ну тогда все. Возвращайтесь домой и не думайте о плохом. У вас вся жизнь впереди. Вы сильная и мудрая женщина, у вас все получится. Я даже в этом не сомневаюсь.

Я признательно кивнула.

— До свиданья, — проговорил Роман Леонидович.

— До свиданья, — как мне не хотелось прощаться с этим человеком, но в то же время, я давно об этом мечтала. Ведь это означает, что я еду домой.

Прошло еще несколько часов, я успела позавтракать и пообедать, когда ко мне приехали мои родные. Вадим с Лолой привезли надутые шарики и огромный букет красных роз.

— Я поставлю его на стол, пока мы будем собираться, — предложил Вадик.

— Угу. Очень красивый букет. Спасибо, Вадим, тебе за все. За то, что ты у меня такой заботливый и внимательный. Мне необъяснимо повезло с тобой.

Вадим улыбнулся мне в ответ.

— Мама, а ты наденешь сегодня то колье, что тебе подарил папа? — спросила дочка.

— Ну конечно, — ответила я, — если вы его привезли.

— Да, привезли. Оно лежало у меня в комнате, так что я сама его сегодня положила в сумку.

— Молодец, — похвалила я ее.

— Кстати, мама, мы уже сегодня утром перевезли наши с папой вещи в наш дом. — она была настолько счастлива, что это было написано у нее на лице. — Наконец-то мы будем жить не у бабушки, а у нас дома, как и раньше. — она захлопала в ладоши, глядя мне в глаза.

Как же мне хотелось ответить, что она права, мы будем жить как раньше, но это было не так. Как раньше уже не будет, я на инвалидном кресле, и это многое меняет. Думаю, не только мне, но и нам всем нужно будет к этому привыкнуть и научится себя правильно вести. Скорей всего нужно будет распределить обязанности, очень важно, чтоб Лола понимала, что ее мама уже не может многого делать, как это было до аварии.

Я посмотрела на нее печальными глазами и лишь улыбнулась.

***

Когда я зашла в дом, то просто оказалась на седьмом небе от счастья. Мой родной дом, тот же запах, те вещи. Так приятно было оказаться дома. Я еще до конца не научилась ездить в инвалидной коляске, Вадим часто меня вез.

Он завез меня на кухню, а сам пошел разбирать вещи. Я огляделась, все было, как и прежде. Стол, стулья, шкафчики, все такое родное. Я открыла холодильник и заглянула внутрь, было пусто.

— Вадим, — позвала я мужа из кухни.

Вадим тут же забежал и перепугано спросил:

— Что-то случилось?

— Нет, ничего, — мне понемногу начинало надоедать, что все постоянно думают, что со мной может что-нибудь случиться. — Просто в холодильнике нет продуктов. Нужно съездить в магазин и закупить.

— Хорошо, — сказал Вадим. — Сейчас?

— Желательно. Мне надо приготовить нам еду.

— А ты сможешь? — неожиданно для меня спросил он, потом видимо понял, что сказал и опустил глаза. — Извини, — тихо проговорил он.

Мне было так обидно. Да, я инвалид и нахожусь в инвалидной коляске, но что-то же я должна уметь делать, тем более готовить кушать. Кто еще это будет делать за меня.

— Ничего, — ответила я. — Вадим, нам всем нужно привыкнуть к такому моему состоянию. Я обещаю, что не буду обижаться на ваши с Лолой оговорки. Но в дальнейшем надеюсь, это прекратится, и вы наконец свыкнитесь. Мне самой в первую очередь это будет сложно сделать и поэтому мне нужна будет ваша поддержка. — ответила я и посмотрела мужу в глаза.

— Конечно ты права. Извини, дорогая, — он подошел ближе и, наклонившись, поцеловал в лоб. — Я не хотел тебя обидеть, просто как ты уже сказала, нужно привыкнуть.

— Да. — я сделала небольшую паузу и продолжила. — Так что, ты съездишь за продуктами? Или может все вместе поедем?

— Нет, Ника. Я поеду сам, так будет быстрее. Ты только напиши, что надо.

— Угу, — я достала из шкафчика, расположенного внизу, блокнот и ручку и быстро начеркала список необходимых продуктов. — Вот держи.

Он взял бумажку и со словами «Я поехал», оделся и вышел из дома.

— А куда папа ушел? — Лола зашла на кухню.

— Поехал в магазин, — ответила я. Затем посмотрела на дочь и спросила: Лолочка, расскажи, как тебе жилось у бабушки?

— Можно сказать нормально. Бабушка, ну ты знаешь, какой она человек. Все, что я делала, было плохо и не так как нужно. Иногда было сложно с ней. Папа постоянно ворчал, чтоб я не пререкалась с бабушкой. Так что без тебя было плохо.

Я улыбнулась своей любимой малышке, но потом, сделав серьезное лицо, спросила:

— Почему тогда ты говоришь, что все было нормально?

Лола немного задумалась, а затем ответила:

— С нами жил еще и дедушка Паша. Он и бабушка любят друг друга. Так вот дедушка Паша хороший. Он всегда меня поддерживал, играл со мной часто, рассказывал интересные истории. А еще почти всегда забирал меня из садика. Мы с ним подружились.

— Да? Ну тогда это отлично. — Я налила Лоле сока, привезенного из больницы, а сама поехала в спальню.

Благо у нас в доме не было бордюров перед входом в комнаты, и я благополучно могла передвигать по дому. Я заехала в спальню. Как было приятно смотреть на родную постель, я так устала от больничной. А вот мое трюмо… косметика так и стоит на своем месте. Я посмотрела в зеркало и улыбнулась сама себе, затем провела пальцем по столу, огромный слой пыли остался на пальце. Нужно будет провести капитальную уборку. Потом я подошла или скорее подъехала на инвалидном кресле к шкафу. Открыв его, я начала рассматривать свои платья. Теперь мне не суждено позировать в них перед зеркалом. Тяжелые мысли снова начали меня одолевать, и покатилась слеза. Я быстро закрыла шкаф и отъехала, чтоб снова глянуть на комнату. Так мило, а ведь я здесь даже танцевала. Мне было тяжело на душе только от воспоминаний своей прошлой жизни, жизни, где я была НОРМАЛЬНОЙ, а не сидячей. На этой грустной ноте я выехала из спальни и направилась в детскую. Там на полу были разбросаны игрушки Лолы, лежал ее альбом для рисования. Теперь я не могу все это собрать, наклоняясь, я чувствую, что могу выпасть из кресла. Лучше не рисковать. О Господи, сколького я теперь не могу делать! Это ужасно!

Выехав из детской комнаты, я направилась по коридору прямо к лестнице. Ну а здесь вообще аут, сейчас я уже не могу подняться на второй этаж. Нужно будет сооружать здесь подъемник, либо установить специальные пандусы для коляски, что в принципе гораздо дешевле, но мне будет тяжелее подниматься, да и спускаться. Подъемник в добавок безопаснее. Нужно посоветоваться с Вадиком. Да, отныне мне будет сложно жить, но я должна жить, я нужна своим близким. И все равно, как же тяжело мне! Тяжело морально все это перенести, как сложно осознать настоящее, хочется вернуться в прошлое и жить той жизнью. Но машину времени, к сожалению, еще никто не изобрел, а как бы хотелось…

Я поехала в кухню, где была все это время Лола.

— Мама, — она подошла ко мне, — а можно я пока не буду ходить в садик?

— Как это не будешь? Почему? — удивилась я.

Лола сделала умоляющий взгляд и сказала:

— Мама, я так долго ждала, когда ты выпишешься из больницы, что теперь не хочу с тобой расставаться.

Я слегка улыбнулась дочери. Какое же она у меня счастье. Да, действительно ради детей стоит жить.

— Хорошо, — медленно проговорила я, — но с одним условием.

— С каким?

— Ты будешь убирать за собой игрушки. — сказала я.

— Хорошо, — с легкостью согласилась Лола.

— И еще, Лола, — я продолжила, — отныне ты будешь всегда их собирать, потому как я теперь не могу этого делать. Я не знаю, возможно есть еще вещи, которые тебе придется делать самой. Думаю, со временем мы это поймем.

— Хорошо, мама, — она подошла ко мне, обняла и поцеловала. — Мама, я буду помогать тебе, я хочу, чтоб ты всегда улыбалась и не грустила. Ладно?

— Ладно, — я улыбнулась. Думаю, что мне удается воспитывать Лолу в правильном направлении, она растет рассудительной, мягкой и умеющей любить девочкой.

— Я люблю тебя, — сказала я, обнимая дочь.

Вернулся Вадим и принес продукты. Я начала готовить еду, и поняла, что теперь на это у меня будет уходить гораздо больше времени, чем раньше. Все было расположено достаточно высоко, и стол, и плита. Видимо нужно будет покупать новую кухню с более низкими тумбочками и столом. До плиты же я доставала лишь до первых конфорок. Все мои действия были такими неуклюжими, что не хотелось жить, мне нужно было учиться всему заново. В который раз я начала плакать, пока Вадим с дочерью находились в комнате. Я не хотела, чтоб они видели мои слезы, им тоже нелегко сейчас, и лишнее утешение не нужно ни мне, ни им. Сквозь слезы я продолжила приготовление обеда, и накрыла на стол. Затем я поехала в комнату, где находился Вадим.

— Вадюш, обед готов, иди мыть руки и возьми с собой Лолу. — сказала я.

Вадим тут же засобирался в ванную комнату. Я же вернулась обратно в кухню и стала их ждать.

За обедом мы разговаривали на непринужденные темы, Вадим рассказывал о работе, Лола лепетала про садик. Я соскучилась по всему этому, и мне было приятно их слушать, вставляя свои комментарии. Они ни разу не упомянули о моей трагедии, хочется, чтоб так была и в дальнейшем, я не хочу чувствовать себя отдельным членом семьи, я все так же остаюсь матерью своему ребенку и женой любящего меня человека. После обеда я захотела выйти на улицу, но преградой стал невысокий бордюр при выходе.

— Вадим, — позвала я мужа. Он сразу же пришел. — Вадим, как мне выйти на улицу? Мне мешает это, — и я рукой указала на возвышенность.

— Смотри, — начал Вадик, — у тебя на коляске есть рычажок, с его помощью ты можешь немного приподнимать кресло. Это специально сделано для преодоления таких преград.

Я повернула рычаг и смогла проехать.

— Отлично, — довольно проговорила я. — Это то, что нужно.

Вадим улыбнулся мне.

— Тебе помочь дальше или ты сама? — спросил он.

— Нет, я хочу побыть немного в одиночестве. Для меня это важно.

— Понимаю, — произнес Вадим и удалился.

Я выехала из дому и направилась в сад. По календарю начиналась весна, но было еще холодно и лежал снег. Я проехала в глубь сада, остановилась у дерева и осмотрелась вокруг. Мой сад… Я всегда любила его и зимой, и летом. Он просто прекрасен, а главное идеален для всевозможных размышлений. Я задумалась о том, что потеряла год своей жизни. Мне было уже тридцать один, Вадику тридцать шесть, а Лолочке пять лет. Прошли все дни рожденья как раз тогда, когда я находилась в коме. Это немыслимо. Какую угодно участь я могла представить для себя, но только не такую. Находиться в инвалидном кресле очень сложно, и в первую очередь морально. При попытке любого действия, я осознаю, что я инвалид. Я никогда не смогу жить, как все нормальные люди. В который раз я ловлю себя на мысли, что не стоит об этом лишний раз думать, но не могу. Это чертово кресло постоянно мне напоминает об этом. Но в то же время, что бы я делала без него?.. Теперь я понимаю всех тех людей, которые такие, как я, наполовину дееспособные. А ведь мне так же хочется жить и любить жизнь, хочется наслаждаться всеми ее прелестями. Но нет… нет, нет, нет. Отныне на многие вопросы я буду отвечать словом «нет». Я знаю, что достаточно много людей, находясь в моем положении, кончают жизнь самоубийством. Ведь это так сложно вынести, а главное, ты осознаешь, что приходишься обузой для своих родных, что все теперь на тебя смотрят не так как раньше, в их в глазах читается жалось и сочувствие. Но я хочу, чтоб было иначе. Хочу!

— О Господи, — я говорила вслух, глядя в небо, — скажи, за что мне такое? За что ты меня так наказал? — голос мой содрогался при каждом слове, а с глаз лились слезы. — Почему? Почему? — я повторяла это, но знала, что никто и никогда не даст ответа мне на этот вопрос. — Такова моя судьба, — тихо сказала я, опустив взгляд вглубь деревьев.

Я достала сигарету и подкурила. Когда-то давно я курила, но когда забеременела, бросила. Прошло пять лет, как я не курю. От этого я раскашлялась, но сигарету не выбросила. Я дотронулась до дерева, возле которого стояла и провела по нему рукой, дерево было скользким и мокрым, но мне было приятно его трогать. Затем я осмотрела его снизу-вверх, и устремила свой взгляд в глубь сада, где находился дом. Еще немного постояв на месте, я решила вернуться в теплый и уютный дом.

***

Вечер оказался просто невыносим для моей нервной системы. Я раздражалась по каждому поводу. Особенно, когда поняла, что не могу самостоятельно принять ванную. В больнице все воспринималось проще, я — пациент, человек, который помогал мне — медсестра. Все казалось в пределах нормы. Но в домашних условиях довольно сложно мириться со многими вещами, которые неподвластны инвалиду. Вадим помог мне раздеться и опустил в ванну. Я умостилась в ней и начала наблюдать, как бежит с крана вода и наполняет ванну.

Конец ознакомительного фрагмента.