Подсолнухи

Марина Почуфарова, 2022

Что общего у девушки с непереносимостью смеха, заводчика лошадей, смотрителя маяка и призрака ненаписанных книг? Автор. Под одной обложкой вас ждут 18 историй. Смешных, грустных, романтических и атмосферно-новогодних. Они разные, но в каждой читатель найдет иронию, легкий мистический налет и веру в чудо.

Выход там, где вход

— Сегодня встречаемся с Жоржеттой Семеновной. Это крутейшая экстрасенсша! То, что тебе нужно! — кричала Соня по телефону.

Моя лучшая подруга Соня старается мне помочь. Несмотря на многочисленные неудачи, все еще не сдается. С восемнадцати лет я падаю в обморок от смеха. Даже от намека на шутку начинает кружиться голова. Пять лет длится этот странный период — пришлось многое поменять в привычном образе жизни. Как назло, у меня обостренное чувство юмора и феноменальная способность видеть забавное и смешное почти в каждой вещи.

За столиком летнего кафе рядом с Соней восседала дама лет шестидесяти, с ровным гнездом из фиолетовых волос. Синяя губная помада в тон лака на ногтях и почти прозрачная желтая блузка, под которой колыхалась грудь двузначного размера, не внушали надежду на помощь. Ее вопрос я уже не услышала, потому что упала на руки проходившему мимо официанту. Меня усадили на пластиковое кресло, принесли воды, и я, не поднимая глаз на Жоржетту, протянула ей выписки из медкарты. Кровь, гормоны, эхограммы, заключения невролога, кардиолога и еще десяток ологов. Жоржетта Семеновна молча изучила бумажки, написала что-то на листке, взяла протянутую Соней купюру и удалилась.

— Светик, ну что же с тобой делать? Обидела женщину. — Подруга судорожно собирала справки, небрежно брошенные Жоржеттой.

— Ехать в Изумрудный город? — прочитала я указания экстрасенсши и не поверила своим глазам. — За это мы отдали столько денег?!

— Успокойся, это санаторий в Березовке. — Соня вырывала у меня листок. — Там нужно найти главврача Колхидского Н. Н. и ни в коем случае не ссылаться на Жоржетту.

Путь предстоял долгий. Маршрутка, метро, электричка и автобус. Но я была рада: хоть какие-то приключения и впечатления. Из-за моей странной болячки давно не путешествовала.

Соня ждала меня на вокзале с велосипедным шлемом в руках.

— Ну нет, я не буду это надевать! Я тогда от своего вида падать начну. Вдруг отражение увижу или просто представлю, — сопротивлялась я подруге и кружению головы.

— Надо подстраховаться, — настаивала Соня. — Мало ли что в пути может случиться!

Шлем я взяла, но надевать не стала. Убаюкивающе стучали колеса. Мелькали домики, поля, деревья, через открытые окна врывался запах трав. Мы наслаждались дорогой. На предпоследней станции в вагон вошли два нетрезвых гражданина, в спортивных штанах с вытянутыми коленками, и сразу направили свои остроносые ботинки в нашу сторону.

— Смотри, Васек, столичные штучки! — сказал первый, обдав нас хроническим перегаром.

— Какие крали! — сказал второй и подмигнул.

Мне стало жутко и смешно одновременно. Мозг посопротивлялся и уронил меня на Сонины острые коленки. Когда я пришла в себя, поезд сбавлял ход, приближаясь к нашей станции, а Соня и незнакомый молодой человек пытались поставить меня на ноги. Нетрезвых граждан рядом уже не было. Молодого человека с сильными руками и светлыми кудрями звали Сергей.

На станции мы сели в рейсовый автобус, который почти без приключений довез нас до санатория. Почти, потому что кудрявому Сергею оказалось по пути, и он всю дорогу пытался нас рассмешить. Пока, наконец, не понял, что его шутки в буквальном смысле валят меня с ног.

«Изумрудный город» состоял из трех бледно-зеленых зданий советской постройки. Они скромно спрятались среди берез и осин. После бензинового автобусного плена лесной воздух показался сладким и осязаемым, а небо высоким и бесконечно-голубым. Сергей работал техником в этом санатории. Он проводил нас до главного корпуса и обещал навестить. Мы взяли номер на два дня.

— Не отдыхать приехали, — утешала Соня то ли меня, то ли себя, разглядывая комнату.

Номер оказался ужасен: все, что могло быть облезлым, облезло, что могло быть ободранным — ободрали до нас. — Зато лес, воздух и тишина, — продолжала она, открывая окно, чтобы впустить воздух и тишину.

— И ничего смешного! — я тоже нашла большой плюс.

Сегодня Колхидский уже не работал. У нас появилась возможность рассмотреть плюсы этого места получше: погулять по лесу, подышать березовым воздухом. Вечером того же дня заглянул Сергей. Он старался не шутить, но два раза я все-таки ненадолго отключилась.

Следующим утром первым делом я отправилась к главврачу. Колхидский сильно озадачился моим вопросом. Изучая справки и выписки из медицинских карт, он постоянно поправлял старомодные очки с увеличивающими линзами, которые делали его глаза чересчур огромными, и почесывал затылок с остатками волос.

— Кто же вас ко мне отправил, милая барышня? — в третий раз спросил врач.

Я решила сказать правду:

— Жоржетта не помню отчество.

Он вскочил, замахал руками, как будто собирался взлететь. Глаза стали еще огромнее, изо рта вырвались нечленораздельные звуки и слюни. Я потеряла сознание.

Нашатырь и лед на ушибленный затылок быстро вернули меня к жизни. Колхидский тоже пришел в себя.

— Это моя бывшая жена. Она издевается надо мной, специально отправляя ко мне пациентов, которым невозможно помочь. Продолжает унижать меня и после развода, — жаловался он, капая в стакан какое-то лекарство.

— Не помог Гудвин, — я в красках описала Соне и Сергею детали встречи с врачом.

— Я, кажется, знаю, как тебе избавиться от этой напасти, — произнес Сергей, предварительно усадив меня на скамейку. — Если мы не можем победить врага, значит, его нужно возглавить!

— А подробнее? — заинтересовалась я.

— Это же очевидно. Нужно сделать юмор профессией!

— А что? Когда не избегаешь смешных моментов, а наоборот выискиваешь, записываешь, то они уже и не кажутся такими смешными, — согласилась Соня. — Тем более писать и выступать можно сидя в кресле.

Свет на несколько секунд померк.

P. S. Шесть месяцев спустя.

— Светик, ни пуха ни пера! — перекрикивая шум волн, кричала Соня в трубку. — Прости, что пропускаю твое первое стендап-выступление!

— Не переживай, придешь на второе. Свадебное путешествие важнее. Привет Сереге. Он настоящий Гудвин! Ни одного обморока за три месяца. И к черту!