Аттракцион невиданной щедрости

Марина Серова, 2020

У телохранителя Евгении Охотниковой не выходит из головы неожиданная встреча с ее знакомым, мальчиком по имени Артем Кормухин, который утверждает, что стал свидетелем убийства известного бизнесмена. Даже его родной отец, похоже, не слишком верит в эту историю, о чем и сообщает Жене, когда сын уходит из дома. Но Женя склонна думать, что Артем не просто выдумал убийство, чтобы привлечь к себе внимание, – довольно много фактов сходится в рассказе мальчика. Женя начинает собственное расследование и обращается за помощью к своему новому знакомому, Глебу, которого тетя Мила упорно пытается ей сосватать…

Глава 2

Тетя Мила вернулась через час после нашего с Артемом прихода. Она сбросила с себя туфли, сняла узкую юбку, переоделась в домашнее и упала в кресло.

— Это было нечто, — заявила она и осмотрелась. — Спасибо за то, что навела порядок. Я бы драила это до рассвета.

Пока тети не было, я успела убрать со стола, разложить остатки еды по контейнерам и отправить их в холодильник. Посуду тоже помыла. А потом мы с Артемом дружно вынесли мусор.

— Проводила мужчин до остановки, — сказала тетя Мила. — Сначала хотели ехать на автобусе, потом передумали. Долго ждали такси, потом прощались… Глеб просил передать тебе привет. Ты куда ушла, кстати?

Тетя Мила привыкла к моим неожиданным исчезновениям. Если Женя только что была на виду, а потом пропала, значит, так надо.

— Да было одно срочное дело, — объяснила я. — Уже решили.

— Я так Глебу и объяснила. Он подумал, что это как-то связано с твоей работой.

— Да, отчасти.

Горячий чай на ночь еще никому не помешал. Мы с тетушкой налили себе полные кружки напитка и решили отдохнуть после напряженного дня.

Настало время рассказать ей о произошедшем вечером. Новость о том, что теперь в нашем доме будет жить мужчина, ее не обескуражила.

— Им просто повезло с тобой, — сказала тетя, имея в виду Кормухиных. — И мальчишке тоже подфартило. Ему же у нас нравилось, кажется?

— Нравилось. У нас он был счастлив.

Артем уже ночевал у нас. Только было это много лет назад, когда его еще водили за ручку в детский садик. Тогда Юлька затеяла ремонт и выбрала жутко вонючую краску. Когда стало понятно, что ребенок в условиях химической атаки существовать не сможет, а от вонищи так скоро не избавишься, Артема было решено переселить к нам. Маленький Кормухин провел в этом доме четыре дня и вел совершенно разгульный образ жизни: просыпался в полдень, ложился спать в час ночи, уминал на обед печенье с газировкой и черный хлеб со смородиновым вареньем. Тетя Мила разрешала ему абсолютно все, а я, полностью отдав ему кровать, спала на самом краю.

Его маме мы, разумеется, не стали рассказывать подробностей. Артем сам нас сдал со временем, и Юлька, к счастью, отнеслась к его рассказам спокойно.

— Только теперь спальное место у него отжать не получится, — сказала я тете Миле. — Этой ночью пусть спит на моей кровати, а завтра переберется на раскладушку. Но, блин, как же я устала. Я пойду, если позволишь. День был непростым для всех, согласись?

* * *

Утро оказалось совсем не добрым. Сначала я заметила, что Артем выглядит слишком бледно, затем он отказался от завтрака, а потом пожаловался на головную боль.

— Родной, да ты горишь, — ахнула тетя Мила, приложив ладонь к его лбу. — Жень, принеси градусник.

Температура оказалась не очень высокой, тридцать семь и три, но Юльке об этом я сообщила сразу же. Я думала, что она прикажет сыну вернуться домой, но Юлька отреагировала на новость вполне спокойно.

— Ну ты подумай только, а? — только и сказала она. — Наверняка хватанул чего-то холодного. Дай-ка ему трубку.

Вскоре мы с тетей Милой узнали, что ангина — «любимая» болезнь Артема. Вчера днем он действительно выпил бутылку ледяной воды, а поздно вечером угостился мороженым. Вот и последствия.

— Если горло заболело только сегодня утром, то можно затормозить процесс, — принялась учить меня подруга. — Дома у нас есть таблетки, а еще специальный спрей. Артем знает, что и в каком количестве принимать. Ты, кстати, знаешь, что ангина заразна?

Я была в курсе, конечно. Тетя Мила тоже.

— Ему лучше вернуться домой? — спросила я. — Ты про это?

— Думаю, да.

Но перебираться домой Артем категорически отказался. Сказал матери, что сам сходит за лекарствами, но потом вернется к нам. Юлька же была против того, чтобы он рассеивал заразу в чужой квартире.

Заразиться я не боялась, но не знала, как лучше поступить. И тетя Мила, которая до этого момента только наблюдала за всей этой ситуацией со стороны, вдруг решила взять ситуацию в свои руки. Она поговорила с обеспокоенной мамой и сумела убедить ее в том, что болеть у нас дома тоже можно. Тем более что Антон все равно не смог бы присматривать за сыном из-за большой нагрузки на работе. Отсюда вывод: горло мы ему вылечим сами. И за тем, чтобы Артем выполнял домашние задания, тетя Мила проследит лично, а если он не захочет выздоравливать, забросит учебу и станет валять дурака, то мы об этом незамедлительно сообщим родителям.

Таким уверенным тоном тетя Мила на моей памяти еще ни с кем не разговаривала. Мы с Артемом заинтересованно следили за ней и происходящим. Тетушка разошлась не на шутку. Интересно, с чего бы вдруг такая прыть? Чуть позже я попыталась выяснить у тети Милы причину такого яростного желания оставить Артема.

— Мне стало его очень жалко, — призналась тетя Мила. — Он лежал в постели такой слабенький.

— Прям уж и слабенький, — усомнилась я. — По-моему, ты преувеличиваешь.

— Может, и так. Каждый видит свое, — поспорила тетя. — Или видит то, что хочет видеть. Даже не знаю, как это объяснить. Но ты ведь не станешь отрицать, что мальчик совсем не хочет жить под одной крышей с отцом?

С последним аргументом тети Милы спорить было трудно. Видимо, Юлька просто всего мне не рассказала. Не стала выносить сор из своей избы. Или отложила на потом.

— Не говори так! — я пыталась сопротивляться словам тети. — Они все хорошие ребята. Просто Артем растет, и в какой-то момент конфликт отцов и детей возникает на ровном месте.

— Пусть так, — вдруг легко согласилась она.

Больше эту тему я обсуждать не хотела. И так было понятно, в чем дело. Тетя Мила хотела заботиться о ком-то, а мне столько внимания, как раньше, уже было не нужно, потому что я выросла и доказала, что могу покинуть семейное гнездышко. Артем же подвернулся весьма кстати и стал объектом повышенного тетушкиного внимания вместо меня.

Вскоре после приезда он был по самые уши закормлен, а еще укутан и залечен. Иными словами, парень просто тонул в любви и заботе, которыми его окружила тетя Мила. Когда же она уходила, Артем утыкался в свой ноутбук. Окончательно убедившись в том, что я ему ничего не должна, я покинула свою спальню и прикрыла дверь.

Тетя Мила разговаривала по телефону и вид при этом имела самый что ни на есть расстроенный.

— Я бы с удовольствием, но не смогу, — убеждала она телефонную трубку. — Изменились обстоятельства. Что «как»? А вот так! Резко. Вчера ночью после вашего ухода и изменились. Не могу. Придется отменить. Нет, не знаю. Даже близко не могу сказать, когда получится вырваться.

Понятно. Константин Глебович и тетушка, видимо, вчера построили великие планы на ближайшие дни. Наверное, предвкушали отдых наедине друг с другом. Но жизнь — штука суровая и хитрая. Она за одну ночь подбросила тете ребенка. В прямом смысле. О каком рандеву может идти речь, если теперь у нее в доме семеро по лавкам?

Я изобразила жест, который предлагал тете на секунду отвлечься от разговора. Прижав трубку к груди, она посмотрела на меня крайне нетерпеливо.

— Идите туда, куда и собирались, — сказала я.

— Не болтай ерунды, — прошептала тетя Мила. — Малыш болен.

— Малыш?.. Теть Мил, я тебя прошу. С малышом останусь я.

— Нет, — не раздумывая, отказалась от моего предложения тетя.

Я успела перехватить ее руку, которая уже подносила телефон к уху.

— Что «нет»? Артем в порядке. Он не стонет, не требует вызвать священника и не истекает кровью.

Тетя Мила рассерженно высвободила руку. Такие, как она, детей не бросают.

— Костя, — решительно сообщила она собеседнику, глядя мне прямо в глаза, — к сожалению, я не могу тебя порадовать. Сходите куда-нибудь с сыном, он ведь скоро уедет, Костя.

Я покачала головой. Тетя отлично вжилась в роль супруги Штирлица, которая не может обнять его при встрече, чтобы не увидели враги. Несусветные страдания из-за приболевшего «малыша».

На пороге комнаты появился Артем.

— Что тебе, деточка? — тут же спохватилась тетушка.

— В туалет иду, — настороженно ответил Артем. — А что?

— Живот болит? — опасливо спросила тетя Мила.

— Нет, — ответил Артем.

— А то, если болит, то у меня найдется в аптечке кое-что, — с пониманием в голосе сообщила тетя Мила.

— Нет, спасибо, не надо, — Артем почесал кончик носа и хотел было уйти, но тетя его остановила.

— Тебя не тошнит?

— Не тошнит.

— Точно?

— Точно.

— Что ты хочешь на завтрак?

— Да я пока есть не хочу.

Этот допрос с пристрастием слышал, разумеется, и бедный Константин Глебович. Тетя Мила совсем о нем забыла. Я посмотрела на Артема, во взгляде которого читалась просьба о помощи. Нужно было срочно спасать положение.

Я отступила в сторону, дав пацану возможность беспрепятственно пробраться к туалету.

— Спасибо, — смущенно пробормотал он, проходя мимо.

Тетя Мила тревожно смотрела ему вслед.

— Я тебе вот что скажу! — настойчиво сказала я. — Составь Константину Глебовичу компанию. Или мы поссоримся!

Последнее вполне могло стать правдой. Тетю порой заносило в какие-то крайности. Бывает, что людьми овладевает идея фикс. Так случилось и с тетей Милой, теперь все окружающие стали вынужденными рабами ее придуманной проблемы. Сейчас тетушку можно было, конечно, понять, но с каждой минутой ее несло все дальше и все быстрее. Даже мне, которой, казалось бы, можно давно было привыкнуть к таким ситуациям, иногда становилось душно от заботы близкого человека. И если я хотя бы могла намекнуть на то, что я давным-давно выросла, то Артем такого себе позволить не мог, потому что был хорошо воспитан.

Увидев мой серьезный взгляд, тетя Мила, кажется, поняла, что перегнула палку.

— Хотя знаешь, Костя, — немного неуверенно произнесла она в трубку, — а давай! Во сколько мы там хотели? Значит, до выхода у меня есть около часа. Спасибо. Жду.

И весь этот час мы послушно и организованно молчали. Артем все так же торчал в Интернете, я отдыхала в кресле, а тетя с гордым видом шастала по квартире туда-сюда, подбирая для себя модный наряд.

— Куда собираетесь? — не выдержала я.

— Куда-нибудь, — неопределенно ответила тетя.

— В парке, наверное, классно, — представила я и улыбнулась. — Последние теплые деньки. Пользуйтесь.

— Не знаю, не знаю…

— А чего тут знать-то?

Тетя Мила остановилась рядом с креслом. Я подняла голову и рассмотрела ее великолепный макияж.

— Не злись, — попросила я. — Денег дать?

— Есть у меня все.

Считай, помирились.

Через несколько минут тетя упорхнула из дома в объятия старого друга, который заехал за ней на такси и ожидал возле подъезда.

А мы остались с Артемом дома.

* * *

Первым делом я пристала к нему, чтобы узнать, не нужно ли ему чего-то этакого. Во время болезни порой хочется, знаете ли. И нет нужды отказывать себе в причудах, лежа на больничной койке.

Но Артем оказался неприхотливым: не хотел есть и не желал чего-то «вынь да положь». Он просто сидел на моей кровати и покидать ее не собирался. Хотя меня это не очень устраивало.

— Ты тут не привыкай, — заметила я, усаживаясь на пол в пока еще своей комнате. — Раскладушку тебе поставлю, будешь спать в углу.

— В каком? — обвел он взглядом комнату.

— В любом свободном.

Я совершенно не хотела делить свою территорию с кем-то малознакомым, будь то старик, домашнее животное или ребенок. Но наши желания иногда идут вразрез с тем, что случится так или иначе.

— Буду жить там, где скажете, — вдруг тихо сказал мальчик, сосредоточенно всматриваясь в экран ноутбука. — Домой не вернусь.

— Тебя никто не выгоняет.

— Спасибо.

Я и не предполагала, что этим утром мне придется решать проблему отцов и детей. Но Артем был моим старым знакомым и просто отмалчиваться не получится.

— С отцом совсем не ладится? — тихо спросила я.

Артем старательно закрывался от меня и не искал контакта.

— Эй, я в душу не лезу, — осмелела я, — но посуди сам…

— Мы часто ссоримся, — со вздохом произнес мальчик. — Он орёт, если мамы нет рядом.

— Он тебя бил?

Артем покачал головой.

— Нет.

— Это правда? Или сказать боишься?

— На моем теле нет синяков и ушибов, — серьезно сказал Артем, — меня никто не бил.

Выдохнули. Нет физического насилия — уже радость.

— Просто мы друг друга не понимаем, — серьезным тоном заявил Артем. — Столкнулись два человека. В лобовую. Пройдет.

Он сдвинул брови, всем своим видом показывая мне, что разговор на тему его взаимоотношений с родителями окончен. Правда, меня его решение совсем не устроило.

Я перебралась на кровать и села у него в ногах. Артем бросил на меня удивленный взгляд.

— Если ты не против, — вежливо сказала я. — Двигайся, а то я не помещаюсь.

Я полагала, что таким образом сгоню Артема с кровати хотя бы в кресло, но он никуда не ушел. Только поправил ноутбук, чтобы не съезжал с живота, и все.

— Может, помощь нужна? — безапелляционно продолжала я доставать Артема. — Просто я же не враг тебе, ты знаешь меня сто лет. С мамой твоей мы дружим, а тебя я всегда выручу. Тетя Мила тоже. Но знаешь, Артем, мне кажется, что ты что-то скрываешь.

— Ничего я не скрываю, — уперся он.

— Разве? Ты уходишь из дома, взяв с собой только ноутбук. Больше у тебя с собой ничего нет. Деньгами перед побегом хоть разжился?

— Две тысячи есть… Да и без денег не пропал бы, — буркнул он.

Ему совсем не нравилось, что я начала докапываться до сути. Я тоже чувствовала дискомфорт, но остановиться почему-то не получалось.

— Можно подумать, что ты была совершенно иной в моем возрасте, — прищурился Артем.

Перешел на «ты». Хороший знак. Очень хороший.

— Сейчас не обо мне речь, — прервала я его. — Каждый случай уникален. Сбежать из дома на ночь глядя — это уже посерьезнее, чем обидные слова. Что же ты не поделил с папой? Просто, пожалуйста, пообещай, что расскажешь. Не сейчас, потом. Но не держи в себе.

Артем покосился на меня и усмехнулся:

— Да уж, психотерапевт из тебя не очень, — признался он.

— Вот и договорились.

Я соскочила с кровати и подошла к двери.

— Ты же не завтракал?

— Нет, — покачал он головой.

— Это потому что глотать больно?

— Немного.

Теперь понятно, почему он сказал тете Миле, что не будет завтракать. Она бы снова затарахтела и стала носиться вокруг него, а это, мягко говоря, часто утомляет. Я-то привыкла, а вот Артему пришлось бы несладко.

Но еду никто не отменял.

— Не будем раздражать твое горло, — решила я. — Ему нужна забота и бережное отношение. Я что-нибудь придумаю. И компанию составлю.

Артем, подумав, кивнул.

* * *

В закромах тети Милы я обнаружила пачку с манной крупой. Наскоро сварганив жидкую кашу, я налила ее в чашку, добавила кусочек сливочного масла и понесла все это великолепие в комнату.

Артем заглянул в чашку.

— Каша? — удивился он. — Прикольно.

— Это весело, — согласилась я. — От жидкого горло болит не так сильно, как от твердой пищи. Значит, пищу надо не есть, а пить.

— Разумно, конечно, но кашу все-таки едят.

Артем, кажется, решил поспорить. Только вот не учел тот факт, что истина — часто понятие субъективное.

— А ты пей. Сломай систему.

Артем сделал глубокий вдох.

— Отвернись, пожалуйста, — попросил он.

— Не хочешь, чтобы я стала свидетелем твоего позора?

— Просто не люблю, когда смотрят в упор.

— Как скажешь.

Я подошла к окну. Поправила занавески, осмотрела цветы в горшках. Ненадолго «зависла», глядя в окно.

— Спасибо, — произнес он.

Его чашка была пуста.

— Тебе спасибо, — ответила я.

Я отнесла посуду на кухню и вернулась.

— Ну если тебе больше ничего не нужно… — начала я, но меня вдруг перебили.

— Ты маме не расскажешь? — вдруг спросил Артем.

Его вопрос прозвучал для меня совсем не внезапно. Я понимала его, Артему хотелось поделиться переживаниями с кем-то малознакомым, с тем, кто его не сдаст и кто не будет лезть глубоко в душу. Таких людей, кроме меня, судя по всему, в его окружении в нужный момент не оказалось. И теперь я стала для Артема этаким случайным попутчиком, которому можно слить самые страшные тайны.

— Смотря что я услышу, — честно призналась я. — Есть ряд случаев, о которых родители должны знать в первую очередь. Но перед этим я выслушаю тебя. Может быть, ты сам решишь поговоришь с мамой… или с папой.

Парня явно что-то точило изнутри. Мучило и расшатывало его нервную систему.

— Отец не поверил.

— О чем ты ему рассказал?

— Ты тоже, наверное, не поверишь.

— А ты попробуй, — предложила я.

Некоторое время Артем молчал, разглядывая свои руки. Потом решился.

— Я действительно видел, как один мужик убил другого, — спокойно сказал он. — Только вся фишка в том, что мне никто не верит. Мама не поверила, отец не поверил. Даже копы продинамили^[3]. Как будто бы я все придумал. Но я не придумал. Можешь подойти?

Артем развернул ко мне экран ноутбука. На экране я увидела страницу городского информационного сайта.

— Читай вслух, — попросил он, ткнув пальцем в экран. — Вот отсюда.

— Ладно, — и я принялась читать: — «Управляющий тарасовским отделением гостиничного холдинга SCOBEL Олег Скобелев рассказал, что празднование 20-летнего юбилея со дня открытия первого отеля гостиничной сети SCOBEL, «опутавшей» на сегодняшний день много стран, планируется грандиозное. Скобелев утверждает, что сотрудники организации и гости мероприятия запомнят праздник надолго большим размахом. Гостей ждет много сюрпризов. Каждый сотрудник организации, в чем бы ни заключались его обязанности, получит памятные подарки. Торжественная часть, а также праздничный банкет будут проходить в здании отеля SCOBEL, расположенного на набережной». Читать дальше?

— Да.

— Блин, язык сломать можно. Так… так… «Для проведения выделены средства… Будут гости из других регионов». Артем, что мы ищем? Стой. Скобелев обещает премии и говорит, что каждый получит не просто, что заслужил, а даже больше. Речь наверняка идет о больших деньгах.

— Шесть миллионов рублей, — сказал Артем. — Ты просто не дочитала.

— Сколько?!

— Мой мозг тоже сначала это не смог переварить, — задумчиво кивнул Артем. — Но цифра наверняка условна. Разве о таком напишут правду? На праздник можно потратить и меньше. Или больше. Если меньше заявленной суммы, то остаток положить в карман. Удобнее озвучить среднее арифметическое.

— Ладно, — кивнула я. — И к чему это все? Зачем ты дал мне это прочитать?

— Просто чтобы ты представляла масштаб.

— Подожди, — не поняла я, — но ведь, кажется, этот юбилей отметили неделю назад. Мне знакомая рассказывала, что даже подъезд к набережной был перекрыт, и добираться до работы приходилось объездными путями.

— Да, — произнес Артем, — только подъездные пути перекрыли довольно паршиво, да и то только для гостевого транспорта. Для гостей организовали стоянку, это понятно. Но наш народ не остановить. Если на машине нельзя подъехать, то на своих двоих-то можно пройти. Не на сам праздник, но на территорию, которую из-за него перекрыли.

Я села, обхватила колени руками.

— Ты меня запутал, — призналась я.

— Тут все просто, — сказал Артем. — Я расскажу. Я готов. Только не перебивай меня.

— Не буду, — пообещала я. — Но если что-то станет снова непонятным, то я спрошу, о-кей?

Он нетерпеливо кивнул.

— Тут фотография.

— Где?

— Под статьей, которую ты только что видела.

— Чья фотография?

— Написано, что это Семен Ойстрах, владелец всей сети отелей SCOBEL. Миллионер вроде бы. Я погуглил немножко, но в Интернете о нем все больше какие-то папарацци следят. То вот он засветился в Куршевеле, то вот его новая девушка. Всякое маловажное. Но сегодня я увидел в новостях одну интересную штуку. Я прочту кусочек: «Полиция проверяет все факты, связанные с исчезновением Семена Ойстраха, прибывшего в Тарасов для участия в торжественных мероприятиях, связанных с 20-летним юбилеем со дня открытия первого отеля гостиничной сети SCOBEL».

Ситуация складывалась непростая, как говорят в народе, без бутылки не разберешься. Артем заметил на моем лице недоумение. Пара незаметных движений, и передо мной появилась фотография, на которой я увидела круглолицего светловолосого мужчину. Выделялись красивые голубые глаза, хотя по уставшему и немного отекшему лицу было заметно, что жизнь изрядно потрепала его владельца. Очевидно, мужик периодически закладывал за воротник и мало волновался насчет своей внешности. Иначе при своих доходах выглядел бы иначе. Но это все — лишь мои предположения.

— На фото Семен Ойстрах, — сказал Артем. — Тот самый, который пропал. Здесь написано, что его ищет полиция, потому что он перестал выходить на связь несколько дней назад. Я знаю, куда он делся, потому что видел, как его убили.

Первый вопрос, который я задала Артему, ставил под сомнение правдивость рассказанного.

— То есть ты уверен, что видел той ночью именно его?

— Уверен.

— И видел, значит, того, кто убил?

— Видел.

— Опиши его, — потребовала я.

— Не могу, — твердо сказал Артем.

— Почему?

— Потому что.

— Ты в полиции так же сказал?

— Не совсем, — ответил мальчик. — Но я говорю правду.

— Слишком мало деталей, — цокнула я языком. — Слишком мало… И нет доказательств. Поэтому тебе не поверили.

— Вы тоже не верите, — он снова перешел на «вы». После этих слов Артем закрыл крышку ноутбука. Лицо застыло. Взгляд стал безразличным. Когда так смотрят, то становится не по себе.

Этот серьезный и холодный взгляд заставил меня задуматься. Я попыталась посмотреть на все другими глазами. В голове зародилась одна мысль. Но я не озвучила ее, лишь склонила голову набок и уставилась на Артема точно так же, как и он на меня: без тени улыбки, без вопроса во взгляде. Давай, мол, просвети меня. Потому что мой язык не поворачивается.

Артем ничего не сказал. Опустил крышку ноутбука, отложил его в сторону и отвернулся к стене.

— Можно я посплю? — хмуро поинтересовался он.

Я тронула его за плечо. Через тонкую ткань футболки не ощутила никакого жара. Кажется, температуру молодой организм все-таки сумел победить.

Но меня почему-то не отпускало чувство вины. Я сделала что-то не так. Не ответила тогда, когда нужно было. Или проигнорировала слова Артема. А вот где ошиблась — так и непонятно.

— Я буду на кухне, — сказала я, уже стоя в дверях.

— Ладно.

— Слушай…

— Вы тоже не верите.

— Да во что же я должна не верить-то? — не поняла я. — Ты же толком ничего не рассказал?

Красноречивый диалог вышел. Все-таки давно я с подростками не общалась. Они мне кажутся пришельцами с другой планеты, всегда в своем мире. С другой стороны, я в чем-то сама еще оставалась подростком.

Артем сел в постели и вздохнул.

— Я видел, — умоляющим тоном произнес он. — Вот этого, который на фото.

— Семена Ойстраха? — уточнила я.

— Да.

— Когда ты его видел?

— Я видел, что его убили, поэтому пошел в полицию!

На мгновение мне показалось, что он сорвется. Выбросит себя из-под пледа, напялит джинсы, схватит рюкзак и уйдет, хлопнув дверью. Я не смогу остановить. Все же он хоть и маленький, но мужчина. Драться с ним, что ли? Не дай бог.

— Так. Стой, — попросила я. — И не вздумай психовать. У меня вопросы.

— Давайте свои вопросы, — с вызовом сказал он.

— Ты сообщил полицейским, что видел убийство. Оно произошло на набережной. Так?

— Так.

— Тебе не поверили. Тебе никто, — я сделала упор на второе слово, — не поверил. Ни мама, ни папа.

— И копы тоже, — добавил он.

— В итоге ты обиделся на всех и ушел ночью из дома, так?

— Ну так!

— А сегодня ты показываешь мне фотографию какого-то известного человека и утверждаешь, что…

Артем прервал меня и нетерпеливо замотал головой:

— Я пытаюсь рассказать, но вы не слушаете. Я хочу рассказать, что случилось.

— Пока что трудно тебя понять. Давай заново. И спокойно, — попросила я. — Пожалуйста.

Артем посмотрел на меня с жалостью.

— Я думал, что вы все уже поняли.

— Да что я должна понять?! — не выдержала я.

— Я видел убийство!

— Да где ты его видел?

— На набережной же! — чуть не плача, выкрикнул Артем и повалился головой в подушку.

В голове зашумело. Мы ходили по кругу. Или вокруг и около — как оно там правильно?

— Подожди-ка, — попросила я. — Сейчас я кофе сделаю, я быстро.

И, забывшись, ляпнула:

— Ты будешь?

Не дождавшись ответа, я махнула рукой и пошла на кухню. И только там поняла, что вряд ли Артем употребляет настоящий кофе. Мал еще для этого, да и Юлька не допустит. Она адепт здорового образа жизни, правильного питания и всяких ковриков для йоги.

Турка со стуком опустилась на стол. Поставив ее на конфорку, я посмотрела в окно, за которым радостно шумела вырвавшаяся на свободу осень.

Разговор с Артемом зашел в тупик. Начали за здравие, а закончили его истерикой. Как так вышло? Непонятно. Нормально же сидели.

Итак, что мы имеем? Артема, который утверждает, что говорит правду, и кучу взрослых людей, которые ему не верят. А чему же именно другие не поверили? Тому, что он видел своими собственными глазами.

«Я действительно видел, как один мужик убил другого», — эта фраза врезалась в память. Артем это сказал с уверенностью в своих словах.

Выключив газ и налив кофе в кружку, я вернулась в свою комнату. Около двери, правда, притормозила, решила сначала постучать.

Артем разрешил войти.

— Давай-ка перефразируем. Ты стал свидетелем убийства, — переспросила я. — Верно?

Он молчал и смотрел на меня так, словно сам был застукан на месте преступления.

— Не молчи, — повысила я голос.

— Да.

— Что «да»?

— «Да» в смысле «наконец-то».

Нам обоим уже сильно надоела эта бессмысленная болтовня. И дело было не в Артеме, а во мне. Я не услышала его, не слышала с самого начала. Все, что он пытался донести до взрослых, ими же и обесценивалось из-за того, что он в глазах других был трудным подростком. Мама вечно в командировках, с отцом проблемы, в школе неприятности. Первый побег из дома. Плюс возраст, который многие наивно считают несерьезным. Подростки, по мнению большинства, подвержены эмоциям, принимают неверные решения и часто приукрашивают действительность. Особенно когда ребенку двенадцать лет. Потому что пятнадцать или семнадцать — это уже другое дело, ведь за плечами какой-никакой опыт, сформированные привычки, прокачанные навыки. Но сейчас не об этом.

Я не считала себя очень гениальной личностью. Всегда понимала, что многого не знаю и не умею. Но иногда все же судила людей по себе. Наверное, со всеми взрослыми, до которых Артем пытался достучаться, произошло то же самое, что и со мной. Мы изначально были уверены в том, что случившееся с ним не что иное, как способ привлечь к себе внимание.

— Расскажи-ка мне всё еще раз, Артем, — попросила я. — С самого начала до самого конца.

* * *

Его рассказ действительно был похож на фантазию. Так часто бывает. Ты идешь по темной улице, вокруг нет людей, а впереди возникает фигура бегущего человека. В голове сразу возникает уйма вопросов. Куда бежит этот человек? Почему бежит, а не идет? Что он тут делает ночью? Что у него случилось? Наверное, что-то нехорошее, раз он бежит, иначе он бы не бежал. Значит, причастен.

И пошло-поехало. Перед глазами встают страшные картины с залитой кровью землей и с мрачно осматривающими место преступления людьми. А чаще всего оказывается, что этот человек всего лишь решил устроить пробежку на ночь глядя, проветриться. Или, например, вспомнил, что оставил в квартире у любовницы что-то из своих вещей. Или же несется разнимать дерущихся, которых он увидел из окна.

В случае с Артемом было то же самое. То, что он поведал, мало походило на правду.

— Танька попросила пойти вместе с ней. Нужно было погулять с собакой.

— Какая Танька? — не поняла я.

— Из моего класса, — объяснил он. — Живет в соседнем дворе.

— И ты пошел с ней выгуливать ее собаку на ночь глядя, — поняла я.

— Ну да, — кивнул Артем, — поздно же было. Решили пойти на набережную.

Набережная, кстати, находилась на приличном расстоянии от дома, где жили Кормухины. До нее идти нужно было полчаса, если не больше.

— А поближе погулять с собакой в голову не пришло? — поинтересовалась я.

Артем не понял моего удивления.

— Танька всегда там с ней гуляет, — ответил он. — Туда многие приходят, у кого собака есть.

— Не страшно ночью-то было? Вы же дети.

— Уже не дети, — вздохнул Артем. — И потом, нас же двое плюс Тайсон. Он незнакомого человека порвет на месте. Меня кусал два раза, когда маленький был, а потом перестал.

— Какая порода?

— У Тайсона-то? Он дворецкий. Танька его за гаражами нашла совсем щенком. Я помогал с ним, ухаживали вместе. Приходил после уроков к Таньке домой, мы его кормили и лечили, потому что в ветеринарке у него нашли какую-то кишечную инфекцию.

— Понятно, — оборвала я его. — Давай, ты мне потом про Тайсона расскажешь, ладно?

— Ладно, — согласился Артем. — Когда мы дошли до набережной, Тайсон сорвался с поводка и убежал. С ним такое случается. Видимо, зов природы. Нужно было его догнать, причем быстро, потому что в такие моменты у него мозг отключается, может покусать кого-то или улизнуть туда, где мы его не найдем. Ну я и рванул.

Похоже, он перешел к самой важной и интересной части своего повествования. Артем уселся в центре кровати и нервно попытался почесать свою же спину.

— Я их случайно увидел. Тайсона нигде не было, да и на набережной людей не оказалось. Поэтому я обратил внимание на двух мужчин, которые стояли как раз неподалеку от фонаря. Они были пьяные, шатались. Понятно, что это были гости с того самого «отельного» праздника. И я бы ушел, наверное, но вдруг четко увидел, что пьяный из них только один, а другой абсолютно трезвый. Вот он и ударил второго. Как я потом узнал, пьяным как раз оказался Семен Ойстрах.

— Как именно это выглядело? Куда он ударил Ойстраха?

— Вот сюда.

Артем впечатал кулак в свой живот.

— В солнечное сплетение? — уточнила я. — Один человек ударил другого в солнечное сплетение?

— Дал под дых, — кивнул Артем. — Ойстрах стал падать вперед, ткнулся головой в грудь другому. И тот присел, взял его под коленки, кажется, и перевалил через перила в воду. Я даже шум услышал.

— А в отеле, из которого якобы вышли эти люди, все еще отмечали юбилей?

— Да, — кивнул Артем, — музыка была громкая.

— Как же ты мог услышать всплеск воды с расстояния, да еще во время громкой музыки?

Артем подался вперед.

— Музыка звучала внутри отеля. За его стенами были слышны всего лишь басы. Это как будто тебя бьют по башке огромным мягким молотком, причем наносят удары с определенным ритмом. Вибрация, не более. Ты ощущаешь ее физически, но не слышишь. Эти двое были ближе ко мне, чем отель. Я слышал их голоса, правда, слов не разобрал. И я четко разобрал звук, когда Ойстраха скинули в воду.

Я смотрела на Артема и не знала, чему верить.

— Ты обратился в полицию на другой день?

— Через день. Но сначала поговорил с мамой. Она перепугалась, конечно, а потом такая говорит: «Поделись с папой». Я попытался, но был резко и категорически проигнорирован.

— И тогда ты пошел в полицию.

— Конечно. Потому что одно дело видеть, а другое — жить с этим. Я же не знал, что убили именно Ойстраха, а просто видел ужасные вещи. Конечно, я подумал, что полиция поможет. Я наведу, а они уже сами доведут это дело. Но кто бы мог подумать, что им тоже будет неинтересно, хотя они и сгоняли к воде по моей просьбе. Представляю, как полиция «искала» улики.

— На тот момент об исчезновении Ойстраха никто не знал, как я понимаю, — задумчиво произнесла я.

— А теперь знают, — сказал Артем и упал спиной в подушку.

Я молча наблюдала за тем, как он тянет к себе ноут, открывает крышку, нажимает на клавиши.

— Что ты собрался делать? — поинтересовалась я.

— Поиграю немного.

— Как горло?

— Не болит.

И я ушла на кухню. Теперь Артем выговорился. То, о чем он рассказал, теперь стало моей проблемой, потому что я ему внезапно и совершенно безоговорочно поверила.

* * *

Глеб приехал сразу, как только смог. Он был одет в белоснежный спортивный костюм, который, наверное, стоил очень дорого. На ногах алели яркие кроссовки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

3

Подвели, не обратили внимания.