Ведьмин камень

Марина Серова, 2010

Сын потомственной ведьмы Ярославы – Андрей требует, чтобы Полина Казакова, известная в городе как Мисс Робин Гуд, помогла отомстить брату его матери. Андрей уверен: дядя убил мать, обварив кипятком. Сердце пожилой женщины не выдержало болевого шока и остановилось. К тому же после ее смерти пропал старинный золотой перстень с черным турмалином – ведьминым камнем, передававшийся в семье из поколения в поколение вместе с даром целительства. И кстати, по оценкам зарубежных ювелиров, он стоит целое состояние! Однако Полина не спешит судить и наказывать. Она уверена: всякую информацию надо тщательно проверять!..

Глава 5

Улица Комсомольцев-Добровольцев — одна из самых красивых в нашем городе. Она расположена почти в самом центре. На ней стоят старые трех — и четырехэтажные «сталинки» с маленькими балконами с лепниной, большими окнами и разрушенными фонтанами во дворах. Нужный мне дом не отличался от своих собратьев — желтый, местами с облупившейся штукатуркой. На этаже было всего по две квартиры, а нужная мне забралась на самый последний, третий этаж. Красивая деревянная дверь с медной ручкой, «глазок», кнопка звонка — все было стильное и современное. Я нажала на кнопку, раздался звон корабельной рынды. А хозяева оригиналы! Или кто-то из них служил во флоте?

Николай открыл практически сразу, из чего я заключила, что он ждал меня. На нем были легкие домашние брюки и спортивная майка без рукавов, неспособная скрыть упругое мускулистое тело.

— Здравствуйте, Полина, еще раз. Проходите. Вот тапочки, если хотите…

— Нет, спасибо.

Прихожая была очень просторной. Большой шкаф с зеркалами — почти под потолок. Симпатичный пуфик — наверное, чтобы обуваться сидя. И еще здесь оставалось много свободного места. Обои под старину с золотистыми завитушками. Наверное, такие когда-то клеили в купеческих домах.

— Моя комната вот эта, налево.

Помнится, Андрей говорил, что его дядя со своей сожительницей занимал маленькую комнату. Если эта была маленькой, то какая же другая, большая?

В комнате было всего по минимуму. Диван, стол, небольшой шкаф, два маленьких кресла, на которые Николай указал рукой, приглашая меня сесть. И большой жидкокристаллический телевизор в углу. Все. Николай перехватил мой удивленный взгляд.

— Люблю большие телевизоры. Это — моя маленькая слабость. А еще люблю простор, поэтому не загромождаю комнату ничем лишним. Вы, Полина, как насчет кофе?

— Спасибо, я только что из-за стола.

— А чай?

Я тотчас вспомнила вчерашний бокал с ниткой, свисающей из него, и бумажную бирочку с названием чая. Меня передернуло, я торопливо замотала головой.

— Нет, нет, не беспокойтесь, ничего не надо.

Николай посмотрел на меня внимательно:

— Вы чай не пьете принципиально? Боитесь испортить прекрасный цвет вашего лица?

— Просто я капризна в этом вопросе. Я привыкла к хорошим дорогим сортам, а многие не могут позволить себе…

— Минутку!

Николай вышел из комнаты. И что сие означает, хотелось бы мне знать? Исчез так внезапно, можно сказать, просто вскочил и убежал! У него там что, молоко на плите? Воспользовавшись случаем, я воткнула «жучок» в кресло.

Хозяин вернулся буквально через пару минут.

— Полина, я приглашаю вас на кухню. По дороге можете помыть руки в ванной.

Что еще за фокусы? Однако я не стала отнекиваться, надо же, в конце концов, посмотреть его квартиру. Я встала и прошла вслед за хозяином обратно в прихожую, через которую мы вышли в небольшой коридорчик. Он вел на кухню. По дороге заглянула в ванную и вымыла руки. Эта комната тоже была достаточно большой. В ней стояла черная итальянская сантехника, точнее, только ванна и раковина.

— Туалет я сам сделал раздельным с ванной, — объяснил мне Николай, стоя в дверях и держа приготовленное для меня полотенце, — я ведь по образованию — строитель. И по профессии тоже. Кстати, весь ремонт в квартире я делал сам. Практически один. Здесь вот, — он хлопнул ладонью по стене, — гипсокартон. Плитку сам клал. Нравится?

Мне нравилось. Плитка была выложена ровно, швы заделаны мастерски. Да и цвет подобран со вкусом: темно-зеленый внизу и салатовый наверху прекрасно сочетались с желто-коричневой деревянной дверью.

Мы вошли в кухню. Она тоже была большой и просторной. И здесь все было красивое, современное и подобранное со вкусом. Гарнитур не занимал много места, угловой диван со столом стояли у окна. На нем белели крохотные чашечки из китайского сервиза, сахарница, молочник и пара серебряных ложек.

— Прошу!

Николай широким жестом указал на диван. Мы сели за стол.

— Полина, разрешите угостить вас… Это — настоящий китайский зеленый чай с жасмином. Раз вы любите хорошие дорогие сорта… Уверяю вас, останетесь довольны.

Чай действительно был отменным. Николай разлил зеленовато-желтую золотистую жидкость по чашкам, по комнате поплыл густой аромат. Я удивлялась все больше. Бывший зэк, человек, сидевший за мордобой, и такой тонкий ценитель чая?! Кажется, хозяин прочитал мои мысли.

— Удивляетесь? — спросил он, отхлебывая из своей чашки.

— Да нет… Наслаждаюсь чаем, — не моргнув глазом соврала я.

Николай усмехнулся:

— Вижу, что удивляетесь. Но я очень люблю чай все равно какой — черный, зеленый, — лишь бы был настоящий, а не крашеные опилки, которые некоторые производители пытаются выдать за этот удивительный продукт. К этому напитку, кстати, меня пристрастила сестра. Царство ей… Она тоже любила его до безумия. Могла смаковать часами… Да, Полина, о чем вы хотели со мной поговорить? Вы ведь пришли ко мне не чаевничать?

— Николай, позавчера вы обратились ко мне со своим несчастьем. Сказали, что недавно была убита ваша сестра, что расправились с ней очень жестоко, и менты подозревают вас. Вы попросили помочь найти настоящего убийцу. Все было именно так?

— Да. Но еще я сказал, что меня теперь не подозревают, так как мое алиби подтвердила…

— Дама вашего сердца. Я помню. Вы не передумали?

— Искать убийцу? Нет, конечно. Я понял одно: менты его не найдут. Им все до фени. Они будут тянуть время, а потом скажут, что это «висяк» или что-нибудь в этом роде.

— Откуда вы знаете, что будет именно так?

— Эх, Полина! — Николай встал и направился к бару. — Я ведь сидел. И все их процедуры мне пришлось пройти «от» и «до». Вызов в ментовку, показания, адвокат, «предвариловка», суд… Потом тюрьма. Три года. От звонка до звонка. Ни дня не скостили за примерное поведение. Что, испугались?

Хозяин достал из бара бутылку начатого коньяка и две рюмки, посмотрел на меня с легкой усмешкой. Но мне бояться было нечего.

— Я не из пугливых, — сказала я как можно более спокойно.

— Это правильно, — Николай сел за стол. — Будете?

— Я за рулем.

— А я буду. — Он плеснул в обе рюмки немного коньяка, поднял одну. — За вас.

— За что вы сидели?

Своим вопросом в лоб я надеялась сразить его наповал, но у Николая были крепкие нервы. Он усмехнулся, поставил пустую рюмку на стол и посмотрел мне в глаза долгим внимательным взглядом. Не знаю, надеялся ли он смутить меня этим или преследовал другую цель, но я опять не дрогнула и не отвела глаза от его зеленых насмешливых глаз.

— Хотите знать, за что сидел? Ну-ну… Полина, вам когда-нибудь доводилось сталкиваться с наркоманами? Нет, не с теми, которые тихо ширяются в подвале или нюхают свою хрень где-нибудь в общественном сортире. А с теми, которые, испытывая ломку, выходят с ножом в подворотню и готовы на все, лишь бы добыть денег и дозу и избавиться от невыносимой боли.

Я отрицательно мотнула головой.

— Я так и думал. И дай вам бог не сталкиваться никогда. Страшные люди. Да, собственно, уже не люди. Эти придурки потеряли все: совесть, мозги, здоровье, семью… Для них люди на улице — это уже не люди, а кошельки на ножках, поэтому они режут прохожих без всякой жалости.

Однажды именно такие подошли ко мне в темной подворотне. Их было трое. Глаза пустые, руки дрожат… Окружили со всех сторон, говорят, мужик, гони бабки, а то плохо тебе будет… Один из них достал нож. Не скажу, что очень большой, но проткнуть легкие или желудок — пойдет.

А я, Полина, будет вам известно, в прошлом спортсмен-боксер. Без малого девять лет отзанимался, ушел в связи с травмой головы, из-за которой у меня начало падать зрение. И когда мне грозят, у меня включается защитная реакция. Причем автоматически, без моего умственного участия или желания. Увидев нож, я саданул того пацана в нос резким ударом. Он же, как зомби, реакция у него замедленная. Нож у него сразу выпал, потом его, кстати, так и не нашли. Кому-то это, как видно, было нужно.

— И что же дальше?

Но Николай не успел ответить. Зазвонил мой сотовый. Пришлось включить его.

— Да, дедуля!

— Полетт, как ты там?

— Все нормально.

— Точно нормально?

— Точно, точно.

— Хорошо. Но я буду позванивать. — Дед отключился.

— Один из них сразу убежал, смекитил, что лучше сделать ноги. А двое остались. Ну, я им за смелость и отвесил. Чтоб неповадно было прохожих на улице грабить. А что, я, по-вашему, не прав?

— Мне трудно судить.

— Вот-вот, мне и следователь потом говорил: ты, мол, что, судья решать, кто чего заслужил? Не надо было их трогать. Ты бы им объяснил: мальчики, грабить прохожих нехорошо, не делайте так больше. Погрозил бы им пальчиком, они бы и поняли! Ага, говорю, как же, поняли бы! За неделю до этого недалеко от того места, где меня тормознули, избили и ограбили девчонку шестнадцати лет. Отобрали кошелек, цепочку и сотовый. А ей в благодарность за такую добычу пробили голову железной трубой, да так, что она на всю жизнь дурочкой осталась. А я, зная это, должен был вести душещипательные беседы с этими отморозками?! Нет уж. Меня перспектива быть овощем не прельщает. И не такие уж они мальчики, скажу я вам. Старшему, как потом выяснилось, уже восемнадцать стукнуло, самому младшему — шестнадцать. Да такие лоси любого взрослого мужика насмерть забьют и не ойкнут! Так что я жизнь свою защищал.

— Почему же вам так много дали? Разве это не была самооборона?

— Была. Но с превышением. Не рассчитал я, видите ли. Я в такой ситуации должен был еще рассчитывать силы. На меня трое с ножом идут, а я — прикидывай, как их поаккуратней стукнуть. Ну не дурдом?! Прокурор вообще договорился до того, что посоветовал просто убежать от них. Я ему объяснил, что я не марафонец, а боксер. Да и не убегать от таких надо, а останавливать любыми способами. Будь в тот день на моем месте простой человек, не спортсмен, догадываетесь, что бы с ним было?

Ну что ж, Николай прав. Здесь трудно спорить.

— А ваш адвокат что же?

— С адвокатом мне просто не повезло. Денег на хорошего у меня тогда не было. Сестра лежала в больнице, ей только что операцию сделали. Уверен, она денег достала бы. Мне дали какого-то сопливого практикантика. Он едва с институтской скамьи задницу (извините!) поднял. Что он мог? Так, лопотал что-то на суде для вида…

Николай плеснул себе еще немного коньяка и выпил залпом.

— Полина, хотите еще чая?

— Нет, спасибо.

— А может, все-таки коньячку? Пятьдесят грамм. Вещь хорошая…

— Верю. Но за рулем я не пью.

— А если мы поставим машину на стоянку?

Я внимательно посмотрела в глаза Николая. Он сделал то же самое.

— Зачем?

— Ну, посидим вдвоем, коньячку выпьем… У меня хорошая музыка есть… А если хотите, можем в ресторан сходить.

— Извините, Николай, я не по этой части.

— По какой «по этой»? Полина, вы что, обиделись? Да вы все не так поняли!

— Николай, давайте определимся раз и навсегда: спиртное я не пью, по ресторанам не хожу… Личных отношений с клиентами не завожу.

— А вот это напрасно. Я считаю, молодая симпатичная девушка может позволить себе иногда отдохнуть, расслабиться…

— А я и не напрягаюсь. Давайте лучше уточним такой вопрос. Вы с сестрой жили в этой квартире. Она занимала большую комнату, вы — маленькую. Так?

— Да, все правильно. У нее был муж, потом вот пацана взяли из детдома… Их было трое, я — один. Потому они и занимали большую комнату. Мне одному много ли надо?

— Вы никогда не были женаты?

— Нет. То учеба, то армия — три года во флоте, потом работал, сидел…

— А комнату вашей сестры можно посмотреть?

— Конечно! Только что вы там собираетесь увидеть? Мебель? Ковры?

Николай направился к двери, я — следом. Комната, в которую мы зашли, была намного больше той, которую занимал Николай. В ней было два окна. Ширма перегораживала комнату почти пополам. Здесь тоже была хорошая добротная мебель в стиле рококо. Горка, ломберный столик, кресла, канапе, деревянная кровать-«полуторка» под девятнадцатый век…

— Они здесь жили втроем? — уточнила я.

— Да. Ярослава с мужем спали на кровати, за ширмой. Андрей — на канапе. Когда уже оканчивал институт, стал снимать отдельное жилье. Считал неудобным жить с родителями в одной комнате.

— Большая… Сколько здесь метров? — уточнила я.

— Кажется, двадцать шесть или что-то около того.

Мы вернулись в кухню. Хозяин налил мне еще зеленого чая, я решила не отказываться.

— Николай, у вас большая просторная квартира. По сегодняшним меркам — просто шикарная. Почему вы с сестрой не разменялись?

— На что? Я, если честно, прикидывал варианты… Нам светили в лучшем случае две однокомнатные квартиры в отдаленных районах в простых «хрущобах». А сестра эту квартиру любила. Мы ведь оба здесь родились и выросли. Вы сами видите — потолки высокие, комнаты большие и светлые… Здесь простор! Таких сейчас немного. Жалко такую красоту менять на черт знает что. При Сталине строили добротно, на века… Потом стали гнать халтуру. Лишь бы больше, а на качество никто внимания не обращал. А потом ведь я сам делал здесь ремонт. Все своими руками. Здесь все добротно, все на совесть. Да вы сами видите…

Я покосилась на Николая. Хвалится? Впрочем, есть чем.

— Кстати, Полина, вы знаете, почему меня не выпустили досрочно? Я делал ремонт в тюрьме, в служебных помещениях. Начальнику так понравилось, что он привез меня к себе домой, я и у него там все обустроил. Можно сказать, один сделал перепланировку и евроремонт.

— Так вы с сестрой из-за квартиры не ругались?

— Полина, вы что, на слове меня поймать хотите? Как следователь? Говорю же: нет, мы не ругались ни из-за квартиры, ни из-за чего другого. Мы с сестрой жили дружно. Она меня практически вырастила, была мне как мать… Я что, по-вашему, фуфло, дешевка?!

— Хорошо, хорошо. Тогда давайте уточним насчет перстня. Вы говорили, у вашей сестры был какой-то перстень.

Конец ознакомительного фрагмента.