Последний танец за мной

Марина Серова, 2015

Телохранитель Евгения Охотникова, нанятая вдовой Любовью Южиной, пыталась выстроить все преступления, произошедшие на улице Героев-танкистов, в хронологическом порядке. Первая жертва – сбитая машиной старушка Южина, вторая – Петр Южин, третьей должна была стать Вера Мышкина, но ей повезло – вмешались хулиганы. Четвертая жертва – Витас Подниекс. Вопрос первый – кто будет следующим? И что же объединяет всех этих людей – восьмидесятипятилетнюю бабулю, преподавателя философии, медсестру и менеджера банка? Что все это значит? Женя терялась в догадках. Информации у нее было явно недостаточно. Значит, надо собирать!..

Глава 2

В понедельник утром я, как обычно, сопровождала Никиту на работу. Затем я собиралась вернуться и отвести Алену в поликлинику.

Никита Южин свою работу явно не любил. Очевидно, в банк его пристроила властная мамочка, сочтя, что это именно то, что нужно ее мальчику. Непыльно, престижно, в меру денежно… А уж чем Никита хотел заниматься на самом деле, так и осталось тайной. На работу парень плелся нога за ногу, поминутно поправляя давящий шею галстук — в банке был строгий дресс-код, и на службу Никита отправлялся в костюме. Южин шел по улице, не поднимая головы и глядя себе под ноги. Парню предстоял еще один скучный день на нелюбимой работе, так что Никита не очень-то торопился.

Я шла следом за охраняемым объектом, привычно сканируя улицу. За последнюю неделю маршрут «дом-работа-дом» был изучен до мелочей. Пройти длинную улицу Героев-танкистов, свернуть за угол — а там и банк. Но сегодня нас ждала неожиданность — путь нам преградила небольшая, человек в пятнадцать-двадцать, толпа. Публика там была разношерстная — офисного вида тетки, солидные дядечки с портфелями, несколько работяг, стайка молодежи и даже одна школьница — на вид лет пятнадцати, в школьной форме, вновь введенной в прошлом году, и с рюкзачком, на котором были нарисованы череп и кости. Рюкзачок я так хорошо рассмотрела потому, что он оказался прямо перед моим носом.

Никита, едва завидев толпу, мгновенно вышел из спячки и устремился к месту скопления народа, на ходу доставая телефон. Ого, какая прыть! Парень даже не вспомнил про инструкции, которые я ему давала — ни в коем случае не отрываться от меня и избегать людных мест. Никита ввинтился в толпу, работая локтями, а мне ничего не оставалось, как лезть за ним, ругаясь сквозь зубы.

Южин протолкался в самый первый ряд и остановился, будто наткнулся на какое-то препятствие. Люди расступились передо мной, и я увидела то, что было центром притяжения толпы. На асфальте лежало тело молодого мужчины в костюме. Судя по цвету кожных покровов и по положению тела, человек был мертв шесть-восемь часов. Точнее скажет патологоанатом. Рядом с трупом лежали листы упаковочного картона.

В толпе активно обсуждали происшествие.

— Иду себе на работу, смотрю — стоит коробка от холодильника, — азартно рассказывал какой-то работяга. — Ну, я ее тронул, а он оттуда и выпал — вот прямо так, стоймя! Я чуть не обо… В общем, испугался очень. Ну, достал мобилу, вызвал ментов. Щас должны подъехать.

— Никита, нам лучше уйти отсюда до приезда полиции. — Я тронула своего подопечного за рукав пиджака. — А то застрянем здесь надолго. Вы же не свидетель…

Южин сердито сбросил мою руку, поднял телефон и начал фотографировать мертвеца.

Меня трудно чем-нибудь удивить, но тут я, признаюсь, онемела. Похоже, Южин из породы тех, кто фотографирует жертв дорожных аварий и замерзших насмерть бомжей. А потом выкладывает фото в соцсетях.

Я подождала, пока Никита не прекратит щелкать камерой, и снова обратилась к парню:

— Пойдемте отсюда, не стоит находиться в толпе. Здесь может быть опасно.

Но мой охраняемый объект вдруг повернул ко мне раскрасневшееся лицо и окрысился:

— Сейчас же прекратите командовать! Мамочка все время распоряжается, указывает, что мне делать… Так теперь еще и вы?!

Признаться, я была потрясена этой неожиданной вспышкой самостоятельности. Правда, мальчик запоздал лет на десять со своей декларацией независимости… Да и устраивать сцены нужно не мне, а мамочке. Ладно, чего уж там… Присмотрю за мальчиком, а завтра распрощаюсь с этой семейкой. За неделю я убедилась в том, что Южиным никто не угрожает. Если бы произошло хоть что-то, я бы заметила. Засекла бы самую слабую попытку, да что там попытку — просто интерес, проявленный кем-то посторонним к Никите, Алене или Любе. Ничего! Абсолютно. Как говорил мой инструктор по подрывному делу, «пирожок ни с чем».

— А документы у него есть? — жадно вытягивая шею, спрашивал кто-то из толпы.

— Да нету у него ничего! Я все карманы осмотрел, — простодушно отвечал работяга. — Ни паспорта, ни прав, ничего нету!

Да, дружок, теперь тебя ждут небольшие неприятности с полицией… Шарить по карманам трупа — очень нездоровое занятие. Видимо, мужик искал вовсе не документы — на кой ляд они ему?! — а деньги на опохмел. Ничего, голубчик, сейчас приедет машина с мигалкой, и будет тебе опохмел…

Тут как раз послышался командный голос, призывающий пропустить сотрудников правоохранительных органов, и я ловко ввинтилась в толпу, но теперь уже в обратном направлении — спиной вперед, таща за собой Никиту. Парень не сопротивлялся — он привычно впал в состояние легкой заторможенности. Ну конечно, ничего интересного больше не покажут, новых трупов не ожидается…

Людское море сомкнулось за нашими спинами. За те десять минут, что мы провели, созерцая покойника, толпа увеличилась до полусотни человек. Вот и хорошо, вот и ладненько. В такой толкучке никто и не вспомнит про нас с Никитой. Не люблю попадать в поле зрения полиции — я и без того иногда действую им на нервы. А поскольку я чрезвычайно уважаю труд полицейского, то стараюсь не мозолить глаза без нужды. Разумеется, если бы было нужно, я осталась и рассказала правоохранителям все, что знаю. Но ведь мы с Южиным пришли уже к шапочному разбору, ничего дельного не видели. А провести полдня в отделе мне вовсе не улыбается. Да и Люба не похвалит меня за то, что я не уберегла ее сыночка от неприятностей…

— Ну? Идем на работу или как? — поинтересовалась я.

— Да, надо торопиться, — кивнул Никита. Но мысли парня явно блуждали где-то далеко.

Южин остановился и принялся перелистывать фотографии в телефоне. Покойник издали. Покойник крупным планом… Меня передернуло.

— Слушайте, Никита, зачем вам эти фотографии? — не сдержалась я. — Или вы его знали, этого человека?

Южин едва заметно кивнул. Я не поверила своим глазам.

— Вы… Вы в самом деле знали покойного?!

— Это Витас Подниекс, — нехотя проговорил Никита. — Он работал у нас в банке.

И Южин неторопливо зашагал в сторону работы.

— Постойте! — Теперь уже я остановилась. Никита недовольно уставился на меня. Парень так редко смотрел в глаза, что это событие стоило отметить.

— Ну что еще?

— Никита, им ведь нужно установить личность покойного. При нем нет документов, никто из толпы его не знает. А между тем где-то семья этого человека беспокоится о нем, ждет…

— А мне-то что? — удивился парень. — Пусть полиция разбирается — им за это деньги платят. Ну, так и будем тут стоять?

В этот момент в толпу влетела молодая женщина — худосочная блондинка с костистым некрасивым лицом и тщательно уложенными волосами. Женщина ткнула острым кулачком в спину толстяка перед собой и громко произнесла:

— Пропустите, я его жена!

Толпа расступилась перед ней, как по мановению волшебной палочки. По живому коридору женщина прошла туда, где лежало на асфальте тело.

— Это Витас Подниекс, мой муж, — совершенно спокойно пояснила она полицейским. — Мы живем вон в том доме — Героев-танкистов, четырнадцать.

Толпа сомкнулась и скрыла от моих глаз все дальнейшее.

— Ну вот, нашлось кому его опознать, — наставительно проговорил Никита. — Нечего было и беспокоиться!

Шагая за охраняемым объектом в сторону банка, я размышляла о том, что именно это имя — Витас Подниекс — услышала в трубке восемь дней назад. Вряд ли это однофамилец — в Тарасове не так много прибалтов. Да и адрес тот же самый… Что, черт дери, творится на улице Героев-танкистов?!

Неделю назад этот человек попросил меня о помощи. И вот теперь он мертв. Я видела много мертвецов и могу совершенно точно сказать, что Подниекс был убит. Даже могу назвать способ — его задушили струной. Варварский инструмент, и пользуются им крайне редко. В девяностые с такой разбойной снастью нападали на таксистов… но в наше время доступно самое разнообразное оружие. Можно раздобыть огнестрельное. Можно переделать под боевой патрон травматику. На крайний случай есть ножи. Но струна… В Индии существовала секта душителей — они подстерегали своих жертв на дорогах и убивали таким способом, причем вовсе не ради денег и жалких пожитков путников. Жертвы посвящались богине Кали… А вот что творится у нас в Тарасове, хотелось бы знать?..

Кроме того, смерть менеджера меняет всю картину. Этот человек звонил мне в тот же день, что и Любовь Южина. Просил защиты, и вот убит! Значит, в словах Любы есть смысл… да и тайна смерти Петечки так и не разгадана. Все серьезнее, чем казалось. Рано мне еще прощаться с улицей Героев-танкистов…

Проводив Никиту на работу, я вернулась на то же место. Полиция сработала с похвальной оперативностью — тело уже увезли, и толпа постепенно рассасывалась. Люди переговаривались, обсуждая страшное событие. Я немного потолкалась среди прохожих, задала пару наводящих вопросов. Но никто толком ничего не знал. Очевидно, самый ценный свидетель — любопытный работяга — был уже доставлен в отдел, а остальное были так, слухи. Одна бабуся, к примеру, сообщила мне доверительным шепотом, что убитый работал на мафию, а потом решил раскаяться и начать честную жизнь, за что и был убит в назидание остальным «разбойникам». Ведь времена-то сейчас какие настали, а?! Я сочувственно покивала и поспешила покинуть место происшествия.

Алена ждала меня в прихожей на стульчике.

— Ну где вы ходите? — недовольно проговорила невестка Южиной. — Я вас жду, жду!

Девушка выглядела, как обычно, невыспавшейся, лицо недовольное и бледное, словно кислая сметана. Я решила не рассказывать Алене о происшествии. Кто знает, как отреагирует беременная на страшную новость?

Мы отправились в поликлинику, находившуюся в самом конце все той же бесконечно длинной улицы Героев-танкистов. Погода была хорошая, и я предложила не лезть в набитый автобус, а прогуляться пешком. Вообще-то мой «Фольксваген» мирно стоял во дворе многоэтажки Южиных. Но мне совершенно не хотелось подрабатывать водителем у Любиной невестки, это во-первых. А во-вторых, жизнь на положении ручных зверьков плохо сказывалась на молодоженах — и Никита, и Алена обзавелись лишним весом. Беременным это вредно, да и мне не помешает прогуляться. А если уж совсем начистоту, мой организм просто тосковал без регулярных пробежек и походов в тренажерный зал.

Алена скривилась, но не посмела спорить. Привычка слушаться без возражений была накрепко вбита в нее за время жизни в семье мужа.

Примерно на середине улицы Героев-танкистов Алена остановилась и заявила, что устала. Мы устроились в тени огромного старого тополя. Будущая мать обмахивалась ксерокопией страхового полиса и изображала страдание. Я почувствовала себя свиньей — как же, заставила бедняжку пройти целых четыреста метров! — но только на минуту. Не далее как вчера Люба Южина сообщила мне, что ее невестка абсолютно здорова, просто необычайно ленива. «Ходит до полудня в халате, а пыль лень вытереть!» — кипятилась Любовь, ловко готовя ужин. Я могла бы сказать в ответ, что бедной девушке просто не дают что-нибудь захотеть. Все желания — и ее, и Никиты — исполняются до того, как бедолаги успевают сформулировать, чего же им хочется. Поэтому жить им скучно. Но, само собой, я промолчала.

Несмотря на ранний час, было довольно душно. Летний день обещал быть жарким.

— Ну что, Алена, отдохнули? Может быть, пойдем дальше? — предложила я. — В поликлинике кондиционер, там и отдышимся.

Подхватив Южину-младшую под ручку, я нежно, но непреклонно повлекла ее в сторону поликлиники. А то такими темпами до вечера не доберемся…

Честно говоря, охрана беременной молодухи была самой неприятной частью моей работы у Южиных. Я никак не могла найти общий язык с девушкой. Я неплохо разбираюсь в людях, но Алена оставалась для меня загадкой. Злая она или добрая? Умница или глупая? Любит ли она своего мужа? Зачем она вышла замуж за Никиту — ведь мужской привлекательности в нем примерно столько же, сколько в плюшевом мишке? Как Алена относится к своей властной свекрови? Иногда мне кажется, что в опущенных глазах невестки полыхает лютая ненависть, и не без оснований…

— Сердцебиения у меня, — по-старушечьи пожаловалась Алена. — Нервеная я очень.

— Вы из деревни приехали? — поинтересовалась я из вежливости.

— Да, из Долгого Буерака, — охотно отвечала девушка. — Приехала поступать в швейное, но тут встретила Никиту.

Алена слегка оживилась. Всякому приятно, когда проявляют интерес к его биографии.

— Я хотела вместе с Никитой обратно домой уехать… Но Любовь Витальевна не позволила.

Девушка тяжело вздохнула. Да уж, представляю себе эту сцену!

— И большое у вас село?

— Да, и красивое! — снова оживилась Алена. — Я в городе все никак не привыкну. Все давит — стены, толпа кругом. А у нас хорошо — речка, воздух. У нас красиво, село чистое — много немцев жило. Правда, в перестройку они почти все в Германию подались, но некоторые остались. Подружка у меня была — Ульрика, за одной партой сидели…

Да, в Поволжье довольно много немцев. Были даже целые городки, заселенные сплошь поволжскими немцами. Выстроенные больше сотни лет назад здания из красного кирпича до сих пор радуют глаз.

— Пока дома жила, никаких сердцебиений не знала! — продолжала жаловаться Алена. — А тут у вас в городе жизнь такая нервеная…

Ну, не знаю. Провинциальный город-миллионник Тарасов до сих пор кажется мне тихим и сонным — может быть, потому, что до этого я жила в столице, а родилась и выросла во Владивостоке…

–…ужасы всякие случаются.

— Что-что?

Задумавшись о родном Владике, я пропустила мимо ушей последние слова Алены.

— Говорю, ужасы всякие тут у вас случаются! Вот, к примеру, недавно у нас домработница из окошка выпала. Насмерть!

Глаза Алены расширились, она часто задышала. Похоже, несчастный случай вызвал у девушки не только отрицательные эмоции, но и всплеск адреналина, такой желанный в ее скучной жизни.

— Да что вы говорите?! — изумилась я. Алена уже собиралась изложить мне эту историю в красках и подробностях, но тут улица Героев-танкистов закончилась. Мы пришли.

— Ой, там, наверное, очередь! Пойду займу! — заторопилась будущая мать и поспешила в регистратуру.

Перед кабинетом с надписью «Процедурная» действительно собралась очередь из будущих мам в разных стадиях пузатости. Женщины оживленно переругивались, деля место в очереди. Некоторых сопровождали мужья. Вероятно, Алена была единственной, кто пришел в женскую консультацию с телохранителем. Девушка вернулась, прижимая к груди карточку. Мы уселись ждать. Время ползло медленно. Очередь за нами постоянно прирастала, и вот мы уже оказались в середине. Наконец Алена скрылась в кабинете, а я осталась ждать.

Я обратила внимание на девушку, которая подошла последней. Во-первых, она была в школьной форме. Вот они, последствия акселерации! А во-вторых, эту копну белоснежных кудряшек и рюкзачок с черепами я сегодня уже видела. Именно эта школьница присутствовала на месте происшествия сегодня утром.

Занимать очередь девочка не стала. Она просто уселась на стул возле двери процедурной и обхватила себя за плечи. Так делают люди, которым очень холодно. Но в помещении поликлиники стояла приятная прохлада. Значит, это не холод, а страх, пережитый стресс, неуверенность в себе или все вместе взятое. Психика подростков — штука непредсказуемая…

В кабинет, громко цокая каблуками, прошествовала корпулентная дама в белом халате. Когда она проходила мимо школьницы, девочка совсем сжалась на стуле. Если бы люди могли становиться невидимыми, именно это и произошло бы прямо сейчас. Но дама только смерила школьницу ледяным взглядом и поджала алые губы.

— Вера Львовна! — послышался из процедурной громкий командирский голос дамы. — Почему в здании посторонние? Сколько раз я просила не приводить вашу дочь на работу? Она несовершеннолетняя! Ей не место в женской консультации! Немедленно исправьте ситуацию, а не то я вынуждена буду применить к вам служебное взыскание!

Из кабинета выскочила худенькая женщина в белом накрахмаленном халатике, с точно такими же кудряшками, как у девочки. Сделав круглые глаза, женщина вполголоса спросила:

— Сашенька? Что ты здесь делаешь? Что-то случилось?

Дама с алыми губами возвышалась у нее за спиной. Девочка отрицательно помотала головой, подхватила рюкзачок и побрела к выходу, шаркая ногами.

— Извините, — прошелестела Вера Львовна. — Она больше не будет…

Да, все люди делятся на хищников и травоядных. Передо мной ярчайшие представители обеих разновидностей… Дама удалилась, царственно неся высокую прическу, а Вера Львовна шмыгнула в кабинет. Мне показалось, что в глазах у нее блеснули слезы.

Не прошло и двух минут, как Алена присоединилась ко мне.

— Ужас до чего боюсь крови! — сообщила мне Южина. — Даже как-то в обморок здесь упала. Хорошо, что сегодня Верочка дежурит. Она лучше всех умеет брать кровь, совершенно не больно.

Девочка с рюкзачком топталась на крыльце.

— Привет! — сказала я ей. — Ты Саша? Саша Мышкина? А я Евгения Охотникова. Это мне ты звонила неделю назад, помнишь? Как твои дела?

Девочка дико глянула на меня и вдруг дунула от меня по ступенькам. Вскоре школьница скрылась за углом. Что ж, вольному воля… Хотя, кажется, именно эти слова я адресовала Витасу Подниексу, ныне покойному.

Вернувшись домой, Алена улеглась отдыхать. А я закрылась в гостиной и набрала номер майора Мироновой. Капитанская дочка сегодня была не в духе, но все же согласилась ответить на пару вопросов. Прежде всего меня интересовало, как движется расследование гибели Петра Южина.

— Охотникова, вообще-то я не обязана давать тебе отчет по этому делу, ты это понимаешь? — строго сказала Галина.

— Угу, понимаю, не глупее прочих, — отвечала я. — Ну хочешь, вдову на тебя напущу, а? Она ведь не успокоится, пока не получит ответ…

— Ладно, ладно, не надо вдову! — пошла на попятный Галина. — У меня ведь не одно дело, сама знаешь. Так, Южин, Южин… нечем тебя порадовать, Евгения Максимовна. По всем признакам типичный висяк. Никто ничего не видел, не слышал, все крепко спали, дежурная медсестра клянется, что не смыкала глаз. Но ты же знаешь, что такое районная больница. Поди, давила подушку в подсобке.

— Слушай, неужели в реанимацию так легко попасть? — удивилась я. — Прямо проходной двор какой-то!

— Злодей влез по пожарной лестнице в ординаторскую. Брать там все равно нечего — ни лекарств, ни ценностей, так что на окне нет решетки. А уж оттуда по коридору пройти в реанимацию — пара пустяков. Из тяжелых там находился один Южин, остальные койки пустовали. Ночная сестра никого не видела. Она проверила состояние больного — он спал — и вышла. Кстати, состояние Южина вовсе не было критическим. Это вдова — то есть на тот момент жена настояла, чтобы его оставили в реанимации еще на одну ночь. Спал бы в общей палате — остался бы жив. Ирония судьбы, понимаешь…

— Да уж… Персонал допросили? Может, кто-то из своих?

— Издеваешься, Охотникова? Само собой. Глухо все. А тебе все это зачем?

— Пока не знаю, — честно ответила я. — Ладно, если что нарою, я знаю, где тебя искать.

— Ох, подведешь ты меня под монастырь! — притворно вздохнула Галина и повесила трубку. Капитанская дочка просто кокетничала — она знала, что ни под какой монастырь я ее не подведу. Не имею такой привычки. Я всегда делюсь полученной информацией, не использую полученные в обход следствия сведения во вред официальному расследованию, да и неприятностей от меня не так уж много. Разумеется, следователь не имеет права обсуждать с кем бы то ни было незакрытое дело… Но ведь мы живем в России. А у нас, как известно, многое совершается не по закону, а… как бы это помягче выразиться… по душевному расположению. Так что виновата не я, а национальный менталитет! Родись я в Германии, к примеру, тщательно соблюдала бы законы… Честное слово!

До вечера ничего интересного не происходило. Алена лежала в своей комнате перед телевизором. Будущая мать прихватила с собой в постель бутылку колы и здоровенный пакет чипсов. Неудивительно, что у бедняжки сердцебиения…

А я решила заняться своим здоровьем и принялась за комплекс упражнений ушу. Они замечательны тем, что для выполнения не нужно много места — достаточно комнаты средних размеров. Однажды, помню, мне пришлось заниматься ушу в металлической бочке — бандиты сунули туда чересчур любопытную Охотникову, и чтобы не замерзнуть (на дворе было минус десять), мне пришлось часа четыре безостановочно двигаться. Помогло — когда меня наконец нашел мой напарник, я была жива и здорова, ничего себе не отморозила и даже взмокла, как мышь. Правда, спала я после этого ровно сутки…

Я много чем занимаюсь. Иногда — под настроение — это бокс. Иногда йога. Порой я просто тягаю железо под музыку, гремящую в наушниках. Прелесть ушу в том, что эти упражнения не только гармонизируют энергии, но и приводят мысли в порядок.

Вот и сейчас в голове просветлело.

Значит, как было дело? Восемь дней назад мне позвонил менеджер по фамилии Подниекс, он хотел воспользоваться услугами телохранителя. Едва он бросил трубку, как в поле моего зрения нарисовалась Сашенька Мышкина и рассказала, что на ее маму покушались злые дяди — хотели затащить в машину и увезти в неизвестном направлении. Медсестру Веру Мышкину спасло чудо в виде местных хулиганов.

Потом позвонила Любовь Южина и сообщила о двух жертвах — старушке Южиной и Петеньке, причем на Петеньку — преподавателя философии — покушались дважды! Что же такого совершил Петр Южин, что его непременно надо было добить?!

Теперь выстроим всю эту жуть по хронологии. Жертва номер один — сбитая машиной старушка. Номер два — Петенька. Номером три должна была стать Вера Мышкина, но ей повезло — вмешались хулиганы. Жертва номер четыре — Витас Подниекс.

Вопрос первый — кто будет следующим?

Вопрос второй — что объединяет всех этих людей — восьмидесятипятилетнюю бабусю, преподавателя философии, медсестру и менеджера из банка?

Вопрос третий — что все это значит?!

Да, Охотникова, красиво разложила! Вот только что мне со всем этим делать? Информации у меня явно недостаточно. Значит, будем собирать!

Вечером я отправилась за Никитой, благополучно сопроводила его домой. Тут как раз приехала Любовь Южина. Женщина, отдуваясь, втащила в квартиру здоровенные пакеты с едой из супермаркета. Никита подошел, взял лежащее сверху яблоко и скрылся у себя в комнате, аккуратно прикрыв за собой дверь. Хозяйка принялась выгружать продукты, и скоро вся просторная кухня стала похожа на продуктовый магазин.

Так, самое время поговорить с хозяйкой…

Южина быстренько переоделась в цветастый халат, нацепила фартук, и вот уже зашкворчали на сковородке отбивные, полетела в раковину рыбья чешуя, застучали ножи. Казалось, Люба может быть в трех местах одновременно.

— До чего же ловко у вас получается! — не удержалась я. Люба расплылась в улыбке:

— А то! Я вообще все умею: машину чинить, деревья пилить, ремонт могу сама сделать, если косметический. Русской бабе без этого никак…

И Люба ловко отрезала голову здоровенной щуке.

— Щас уху сварганим, и за стол…

— Люба, я хотела с вами поговорить.

Южина отложила нож и тяжело вздохнула:

— Да я уж поняла. Я и сама думаю, Жень, что мы зря отнимаем у тебя время. Думаю, померещилось мне со страху. Никто на нас покушаться не собирается. Так что спасибо тебе, Жень. Завтра можешь ехать домой. Заплачу, как договаривались, за неделю работы без вопросов.

— Как раз наоборот, Любовь Витальевна. Я хотела сказать, что будет разумно продлить мой контракт хотя бы на неделю.

Южина с подозрением уставилась на меня. Я прямо-таки видела, как в голубых глазах хозяйки крутятся и щелкают циферки, высчитывая размер моего гонорара.

Как все богатые россияне, заработавшие капитал собственным горбом, Южина была крайне прижимиста и считала каждую копейку. По крайней мере каждый вечер на кухне Люба вкусно и в подробностях рассказывала, как прошел день в ее магазинах и скольких работников она сегодня поймала за руку. Один неправильно посчитал сдачу, другая не захотела оторвать попу от стула, и хозяйке пришлось самой впаривать клиенту более дорогой товар… В общем, к зарабатыванию каждой тугой копеечки Люба относилась как к захватывающему приключению и получала от этого массу удовольствия. А вот расставалась с деньгами крайне неохотно. Так что представляю, как я сейчас выгляжу в ее глазах! Ушлая дамочка решила, что легко нагреет эту семейку лохов на кругленькую сумму, навязав свои никому не нужные дорогостоящие услуги…

Я вздохнула и принялась объяснять:

— Сегодня утром произошло кое-что, полностью меняющее картину последних событий. На вашей улице найден убитым один человек, сослуживец вашего сына. Он тоже обращался ко мне восемь дней назад.

Глаза Южиной широко раскрылись, нож выпал из руки. Люба набрала воздуха в широкую грудь и крикнула:

— Никита-а!

— Это убийство доказывает, что вы не ошиблись в своих подозрениях…

Южина меня не слушала:

— Никита! Немедленно иди сюда! — трубила Люба, как боевой слон.

Сын возник на пороге, потирая сонные глаза. Он ничуть не торопился.

— Ну чего? — недовольно спросил парень. — Пожар, что ли?

— Хуже, — сказала я. И тут у меня в кармане затрепыхался мобильный.

— Ты почему мне ничего не рассказываешь? — Южина уперла руки в бока и надвинулась на сыночка. Тот попятился, устрашенный материнской мощью.

Я извинилась и вышла на балкон. Пусть мать с сыном разбираются сами, кто в чем виноват. А мне нужно ответить на звонок.

Звонила та самая дама, с которой и началась вся эта история. Та, что решила сменить партнеров по бизнесу на более цивилизованных. Причем так неудачно.

— Охотникова! — привычно произнесла я в трубку.

— Евгения, простите, что я вам звоню… Но мне совершенно не к кому обратиться…

Я удивилась. Искренне полагала, что наши деловые отношения закончились. Но голос дамы был таким слабым и просительным — ничего общего с ее обычным напором, что я дрогнула:

— Слушаю вас.

— Понимаете, Евгения… Завтра меня выписывают из больницы. У меня нет родных в этом городе. И мне придется вернуться в тот дом… Ну, вы понимаете… Там до сих пор повсюду кровь! Я не могу! Не знаю, что мне делать!

И дама разрыдалась.

Да, я прекрасно понимала предпринимательницу. Следственные действия давно закончены. Дом пребывает в том виде, как в момент взрыва. Бедная хозяйка и так не в лучшем состоянии, пусть даже ее и выписали из больницы. А уж войти в жилье, которое выглядит как в фильмах ужасов, вообще выше ее сил…

Вообще-то это не мои проблемы. Я телохранитель, а не сиделка, не нянька и не специалист по решению проблем. Пораскинув мозгами, дама могла бы и сама найти выход — к примеру, переночевать в гостинице, а утром нанять бригаду строителей с толковым прорабом во главе. Пусть делают ремонт, пока хозяйка слетает на Тенерифе… Деньги творят чудеса!

Но предпринимательница находилась не в том состоянии, чтобы мыслить здраво. И за помощью она обратилась именно ко мне. Значит, несмотря ни на что, доверяет.

— Хорошо, я постараюсь вам помочь, — пообещала я. — Позвоню вам утром. В крайнем случае переночуете в гостинице, ладно?

— Женечка, как мне вас благодарить! — рыдала в трубке обычно суровая дама. — У меня просто гора с плеч свалилась!

Надо же! Теперь я уже «Женечка»! А кто называл меня параноиком?!

Я попрощалась и нажала отбой.

Да, гора свалилась с плеч дамы прямиком на мои хрупкие плечи… Впрочем, чего это я страдаю? Разумеется, я не собираюсь отправляться в разбомбленный особняк и ползать там с тряпкой, отмывая засохшую кровь! Я намереваюсь найти профессионалов, которые сделают это быстро и качественно. А счет оплатит предпринимательница — ведь это ее проблема!

Я зашла в Интернет и нашла адреса и телефоны четырех агентств. Тут вам не столица. Это было все, что мог предложить город Тарасов! Я принялась названивать.

Из окна кухни до меня доносились голоса Любы и Никиты. Мать и сын попросту орали друг на друга, никого не стесняясь.

— Почему ты мне ничего не рассказал?!

— А че такого-то?! — отбивался Никита.

— Ты же знаешь, как я за тебя волнуюсь!

— Да ничего не случилось ведь! Ну замочили одного козла, я-то тут при чем?

— Почему ты мне не позвонил?!

И так далее, по кругу. Похоже на диалог глухого с умственно отсталым. Неполиткорректно, зато точно. Мать и сын не просто не слышат друг друга — они существуют в параллельных мирах, в непересекающихся реальностях… Глядя на пыльные верхушки тополей, вымахавших аж до восьмого этажа, я слушала длинные гудки в трубке. В двух местах к телефону никто не подходил. В третьем агентстве трубку взяли, но заявили, что заказ смогут принять только утром, а выполнят работу в лучшем случае за два дня. И только в последнем, под названием «Пандора», деловитый мужской голос произнес:

— Диктуйте адрес. К утру все закончим. Оплата по факту. Не понравится — высчитаем неустойку.

— Здорово! — искренне восхитилась я. Надо же, все для удобства клиента!

— Но у нас такого не бывает, — с ноткой гордости в голосе заявил мой собеседник. Мы распрощались, и я наконец-то вздохнула с облегчением. Уф, спасибо «Пандоре»! Если бы не они, что бы я стала делать со своим обещанием бедной даме?!

Но до чего же удивительное название, а? Насколько я помню древнегреческие мифы, Пандора — это именно та баба, что из любопытства открыла ларец, в котором мирно покоились всяческие несчастья и напасти. После чего они выбрались на волю и теперь терзают род человеческий… Неудачное название для агентства, которое помогает людям. Но в провинции это дело обычное. Я сама пару раз посетила парикмахерский салон «Лилит». Банно-гостиничный комплекс под названием «Персефона» тоже заставил меня хрюкать от смеха. Владелец его — бывший вор в законе, погоняло Серебряк, даже не догадывается о том, что его заведение с девочками названо в честь супруги Аида, властелина загробного царства. А что, название красивое! Наводит на мысли о персиках…

Вернувшись на кухню, я обнаружила, что отбивные подгорели, зато ссора угасла. Вдоволь наоравшись друг на друга, мать и сын мирно ужинали. Я присела за стол, а вскоре к нам присоединилась и Алена.

— Жень, я слышала, ты в «Пандору» звонила? — вдруг спросила Люба, жуя салат. — Хорошее агентство! Я всегда их нанимала!

— Ага! Донанималась! — фыркнул Никита. — Не забыла еще, как эта дура из окошка спланировала?

— Сынок, ну что ты говоришь! — с мягкой укоризной произнесла Южина. — Это был просто несчастный случай! Сима сама виновата — зачем было так высовываться!

— Погодите, — сказала я. — О чем вообще речь?

Никита принялся рассказывать:

— Мама несколько лет подряд нанимала одну тетку из этого агентства. Окошки мыть она к нам ходила. Ну, недели три назад она и выпала. Сразу насмерть! Кровища!

На лице Никиты появилось мечтательное выражение. Вот так маньяки и получаются…

— Да ну тебя, Никит! — отмахнулась Южина. — Зачем за столом такое рассказываешь, весь аппетит пропал…

— И ничего не насмерть! — вдруг подняла глаза от тарелки Алена. — Она еще успела перед смертью что-то сказать. Долго так говорила, а мы все стояли вокруг и слушали. Что-то про убийство… или про камеру какую-то… В общем, я не расслышала.

Алена мечтательно возвела глаза к потолку, вспоминая интересное происшествие.

— Кто это — мы? — поинтересовалась я.

— В смысле?! — вскинула бровки Алена.

— Вы сказали: «Мы все стояли вокруг и слушали». Правильно?

— Ну… Мы с Никитой… Любовь Витальевна, Петр Петрович и Марья Семеновна…

— Кто такая Марья Семеновна? — не поняла я.

— Моя бабка, которую машина сбила, — жуя, пояснил Никита.

— Да, и еще какие-то люди сбежались. Я никого из них не знаю. Только медсестра из поликлиники, Верочка.

Так, приехали.

Из перечисленных Аленой граждан двое уже мертвы, а на третью было совершено покушение.

— Скажи, Никита, а этот Подниекс — он тоже там был? — осторожно спросила я. Если был, то пазл можно считать собранным.

— Не-е! — протянул Никита. — Его точно не было.

Ладно, разберемся…

— Люба, а эта погибшая женщина — она давно у вас работала? Как ее звали?

— Сима-то? — Люба почесала голову ручкой вилки. — Фамилии ее я не помню… Смешная такая фамилия… А, Ёжикова! Лет пять она ко мне ходила. Каждую весну и осень, и два раза за лето. Ничего не скажу — мыла она хорошо, чисто. Но любопытная была — страсть! Вечно нос совала куда не просят. Оставишь квитанцию на видном месте или еще какую бумажку, глядь — она уже изучает. Я ей: «Серафима, совести у тебя нету!», а она мне: «Ой, Любовь Витальна, грешница я! Сама знаю!» И хохочет.

Южина пригорюнилась, вспоминая погибшую Симу.

— Вспомните, пожалуйста, что Серафима сказала перед смертью, — попросила я.

Южины дружно наморщили лбы.

— Вроде бы… Вроде бы она сказала: «Меня убили!» — протянула Люба.

— Ну, это ты слышала, а мы с Аленой потом уже подошли, — сказал Никита.

— Она ясно сказала: «Мельникову довели! Ищите камеру номер четыре!» — припомнила Алена. — А что все это значит?!

— Пока не знаю, — сказала я. Мозги начинали потихоньку закипать.

— Ладно, всем спать! — скомандовала Люба, тяжело поднимаясь из-за стола. — Завтра рано вставать.

Молодые поспешно встали.

— Ты, Жень, оставайся пока! — кивнула мне Южина. — Надо все же разобраться, что у нас творится…

Час и вправду был поздний. Время приближалось к одиннадцати. Мне предстоял один важный звонок, но придется отложить его до утра…

Утром я, как обычно, проводила Никиту до банка. Честно сказать, я удвоила бдительность и всю дорогу ожидала какого-нибудь происшествия. Выпрыгнет из-за угла отморозок с ножом… Или вылетит на полной скорости машина с заляпанными грязью номерами… Но все обошлось.

Вернувшись в квартиру (Люба уже усвистела в свои магазины), я обнялась с телефоном и принялась названивать майору Мироновой.

— Охотникова, от тебя нету спасения! Ты хуже майских комаров, честное слово! — в сердцах высказала мне Галина.

— Я лучше! — возразила я. — Комары не могут тебе помочь раскрыть дело Петра Южина, а я могу!

— Правда?! — не поверила капитанская дочка.

— Ага! Честное скаутское. Слушай сюда. Три недели назад из окна квартиры Петра Южина выпала сотрудница агентства под названием «Пандора». Звать Серафима, фамилия Ёжикова. Ну, тут сбежался народ, как у нас обычно бывает… Перед смертью эта Сима рассказала что-то такое, чего сердобольным прохожим знать не полагалось. И кто-то — пока я понятия не имею, кто бы это мог быть — оказался крайне этим недоволен. И принялся по одному убирать свидетелей происшествия. В списке уже Марья Семеновна и Петр Южины. А кто будет следующим, не знаю. Ну что, интересная история?

— Красиво излагаешь, Охотникова, — хмыкнула Галя. — Тебе бы романы писать! Только вот понимаешь, какая штука… Дело Южина закрыто.

— Как закрыто?! — Я аж подскочила на стуле.

— Да так. Дело забрали у меня наверх еще вчера. Пришли результаты патанатомии окончательные и заключение. Оказывается, помер твой Южин от эмболии, никто его не убивал. Вот так вот…

— Как закрыли? — Я все не могла успокоиться.

— Ты что, Жень, тупая совсем? — рассердилась Миронова. — Не знаешь, как это бывает? Я человек подневольный, не то что ты… Так что твоя красивая история не для меня. Если чем могу помочь, обращайся, Жень. Я добра не забываю. А про Южина больше мне не напоминай, ладно? Он и так у меня в печенках сидит… — Галина вздохнула и сказала: — Ну, до связи?

— Стой, стой! — заорала я в трубку. — Еще минуту, ладно? Ты что-нибудь знаешь про агентство «Пандора»? У тебя же память, как у слона!

Комплимент был не ахти, но Миронова довольно хмыкнула и задумалась:

— «Пандора»?.. Да, Жень, знаешь, что-то такое было…

Я сжала кулаки. Ну, давай же!

— Два года назад одна баба — кстати, училка школьная, убила работницу этой самой «Пандоры». Непонятно за что убила-то. Причем с особой жестокостью. Молотком забила насмерть, представляешь? Такая вся из себя интеллигентная, а как дошло до дела — Чикатило отдыхает…

— И где она сейчас? — поинтересовалась я.

— На кладбище свезли, где ж еще!

— Да не потерпевшая! Убийца где?

— Сидит. Десять и пять ей дали. А что?

— Да так… Пока ничего. Спасибо, Галь! С меня причитается — кофе и тирамису, две порции! — И я повесила трубку.

Интересный получается расклад. Не знаю, имеет ли отношение история училки-убийцы к нашим сегодняшним проблемам, но вполне может быть и такое. Ниточки от этого разношерстного коврика тянутся куда? Правильно, прямиком в «Пандору». Замечательное клининговое агентство, пять лет на рынке, как у них на сайте с гордостью большими буквами написано.

Кстати, пора звонить, узнавать, выполнен ли мой заказ…

— «Пандора», — отозвался женский голос в трубке.

— Э… Извините, я звонила вчера вечером, беседовала с таким приятным мужчиной. — Я подпустила в голос томной хрипотцы, какая часто встречается у провинциальных обольстительниц.

— Это наш директор, — без улыбки, подчеркнуто деловым тоном ответила собеседница. — Чем могу помочь?

— Я оставляла заказ на уборку дома… Елисеевская улица, дом три. Как там, готово?

— Сейчас посмотрю.

В трубке послышались характерные щелчки — это сотрудница агентства колотила пальцами по клавишам компьютера. — Вот, Елисеевская, три… Полная уборка… Готово, приезжайте.

— К вам?! — не поняла я.

— Зачем к нам?! — тоном «ну до чего же все тупые!» отвечала девица. — На место подъезжайте, принимайте работу. Оплата по факту. Всего доброго, обращайтесь.

Я суеверно трижды плюнула через левое плечо. Не приведи бог мне прибегнуть к услугам «Пандоры» по такому поводу, как у моей бывшей клиентки!

— Алена, не хотите прокатиться? — стукнула я в дверь спальни. По-моему, девушке не помешает проветриться.

Алена была не прочь — новых впечатлений ей явно не хватало. Я усадила будущую мать на переднее сиденье, пристегнула, и мы поехали на Елисеевскую улицу. Оказалось, Алена совершенно не знает города, хотя и живет в Тарасове больше года. Девушка вертела головой и поминутно ахала:

— Ой, какие высотки! А это что, фонтан?! Ой, какой хорошенький старинный домик! А там что? А это зачем? Какая красота!

Ну вот, постоянно перемещаясь по улицам города, мы как-то перестаем замечать и ценить красоту областного центра… А ведь находятся люди, для которых чахлый городской парк круче Версаля, а двенадцатиэтажки, одинаковые и мрачные, словно поставленные на попа гробы, впечатляют не хуже небоскребов Бахрейна…

Дом на Елисеевской, три, потряс мое воображение. Ну, само собой, следы разрушения никуда не делись — дом нуждается в ремонте, а гостиную вообще лучше не восстанавливать, а попросту снести это крыло. Но результаты работы «Пандоры» впечатляли. Дом сверкал чистотой и благоухал химической свежестью. Больше всего меня поразил запах — я ведь знаю, как долго сохраняется запах органики… А в доме пахло сосновым лесом. И нигде ни пылинки. Ни соринки. Ковролин как новенький, а ведь по нему выносили мешки с телами погибших. Это что же надо было сделать, чтобы навести такую чистоту?! Честь и хвала «Пандоре»! Я бы им и премию заплатила — за отличную работу. Не врут ребята — они действительно лучшие в своем деле. А профессионалов я чрезвычайно уважаю…

Алена ходила за мной хвостом и восхищалась увиденным.

— Живут же люди! — наконец с нескрываемой завистью протянула будущая мать. — Я бы тоже так хотела! Ну почему одним все, а другим дырка от бублика, а?

— Искренне не советую тебе желать такой жизни, — ухмыльнулась я. — Ты просто не знаешь подробностей…

И я набрала номер телефона хозяйки дома.

— Охотникова, доброе утро. Я в доме, все в порядке. Можете возвращаться.

— Женя! Вы просто волшебница! Как вам это удалось? — заахала дама.

— Очень просто. Наняла клининговое агентство, они все отмыли. Кстати, премию они точно заслужили.

— Женя… — нерешительно начала дама. Я уже поняла, о чем меня хотят попросить.

— К сожалению, в данный момент я занята и не могу взять на себя вашу охрану, — вежливо сообщила я. — Всего доброго!

И отключила связь. Все-таки по вине этой дамы на моей репутации появилась клякса. И пусть я знаю, что мне не в чем себя винить, не стану же я кричать об этом на всех углах! Репутация такая штука — зарабатываешь годами, а потерять можно в один миг, пискнуть не успеешь…

Мы с Аленой уселись в машину и без приключений вернулись домой.

Что ж, на ближайшее время задача предельно ясна. Если я хочу обеспечить безопасность семьи Южиных, мне придется нырять в это дело с головой. Необходимо как можно скорее разыскать всех свидетелей падения Симы из агентства «Пандора». Тогда, думаю, у меня появится шанс переиграть невидимого противника. А то пока я блуждаю в потемках. Главное — восстановить последние слова Серафимы. И тогда я разгадаю загадку.