Свадебный кастинг

Марина Серова

Оказывается, счастливую спокойную жизнь довольно большого семейства может разрушить всего один телефонный звонок. Девять лет назад в квартиру Соколовых, где жили бабушка, мама и внучка Аня, позвонила некая женщина и соврала, что Аню сбила машина. Трубку подняла бабушка, с которой тут же случился инсульт. Она пролежала парализованной восемь лет, а Аня, вынужденная отказаться от любимого жениха, за ней ухаживала. Кем является женщина, сообщившая по телефону столь чудовищную информацию? А главное, зачем ей понадобилось коверкать чужие судьбы? Именно это и предстоит выяснить частному детективу Татьяне Ивановой по поручению клиента – генерала Максимова, принявшего живейшее участие в семье Анечки Соколовой…

Глава 3

Вернувшись домой, я первым делом с огромным удовольствием выпила кофе и бросила гадательные кости, чтобы узнать, что меня ждет. Выпало 3 + 20 + 27, а это значило, что меня ждут трудности, но я сумею овладеть ситуацией.

— Ну, что ж. Не самый худший вариант! — вздохнула я и, сварив себе еще кофе, стала размышлять о новом деле.

«Итак, что мы имеем на данный текущий момент? А кучу работы мы имеем! Нужно будет поговорить с Гринбергом и Ермаковой, неведомым мне пока путем установить фамилию друга Виктора, потому что врачей-профессоров у нас в городе хоть пруд пруди, и побеседовать с ним, а еще наведаться по старому адресу Анны и Людмилы Алексеевны и постараться выведать у соседей все, что они знают об этой семье. Да… Хлопот мне предстоит немало, но это все равно лучше, чем целыми днями дурака валять!»

Я решительно набрала номер Гринберга и, услышав в трубке женский голос, очень вежливо попросила хозяина квартиры к телефону.

— А кто его спрашивает? — поинтересовалась дама.

— Меня зовут Татьяна Александровна Иванова, я частный детектив, — представилась я.

— И зачем вам Миша? — удивленно спросила она.

— В свое время в его подчинении работала Людмила Алексеевна Соколова, и я хотела бы выяснить кое-какие обстоятельства, — объяснила я.

— С ней что-то случилось? — не унималась она.

— Нет, она жива и здорова, просто у меня есть вопросы, на которые может ответить только Михаил Григорьевич.

— Ах, какие тайны! — недовольно бросила женщина и позвала: — Миша! Тебя к телефону! Между прочим, частный детектив!

Через некоторое время в трубке раздался мужской голос, и мне пришлось снова объяснять, кто я и почему звоню по этому номеру.

— Ну, так приезжайте ко мне и спрашивайте! — предложил Гринберг и продиктовал свой адрес.

До его дома я добралась быстро. Дверь мне открыл высокий и красивый, несмотря на солидный возраст, мужчина с густой седой шевелюрой.

— Михаил Григорьевич? — уточнила я.

— А вы Татьяна Александровна? — вместо ответа спросил он, и я кивнула. — А документы все-таки покажите! — потребовал он, и я покорно достала из сумки и протянула ему удостоверение частного детектива.

Он посмотрел его самым внимательным образом и только потом, вернув мне, пригласил меня войти. По телефонному разговору с его женой я уже поняла, что беседы наедине у нас не получится, и оказалась права — он провел меня на кухню, где уже сидела пожилая женщина в халате. Она с любопытством посмотрела на меня. Я поздоровалась и присела к столу, а Гринберг спросил:

— Так о чем вы хотели меня спросить?

— Михаил Григорьевич, речь пойдет об одной давней истории. Это случилось в мае 94-го…

— Я понял, о чем вы, — покивал он мне, а его жена тут же спросила:

— И о чем она?

— Видишь ли, дорогая, Соколовой тогда позвонила домой какая-то женщина, а сама Соколова была на работе, и трубку взяла ее мать. Вот ей-то и сказали, что Анну — это дочь Людмилы Алексеевны — насмерть сбила машина, хотя на самом деле ничего этого не было, — объяснил он. — Бабушка после этого слегла. Я не стал тебе тогда ничего рассказывать, чтобы не расстраивать.

— Кошмар! — воскликнула его жена. — Да я бы этих шутников своими руками убила!

— Если это и была шутка, то очень злая, — сказала я. — И вот теперь один человек нанял меня для того, чтобы я выяснила, кто тогда звонил.

— После стольких лет? — с сомнением спросил Гринберг. — Вряд ли у вас что-то получится!

— Я постараюсь сделать все возможное и очень прошу вас мне помочь! — сказала я.

— Миша! Ты ей поможешь! — командирским тоном произнесла его жена, и Гринберг согласно покивал:

— Всем, чем смогу.

— Тогда скажите мне, были ли, кроме Людмилы Алексеевны, другие претенденты на должность начальника планово-экономического отдела? — спросила я.

— Вы думаете, что кто-то мог специально позвонить ей, зная, какие последствия это вызовет, и таким образом вынудить ее уволиться? — удивился он в ответ и, подумав, решительно заявил: — Нет!

— Почему вы так уверены? — спросила я.

— Я вам вкратце обрисую ситуацию, и вы сами все поймете, — проговорил он. — О том, что Илюша уйдет на пенсию, знали все. Может, он и поработал бы еще, но… — Гринберг развел руками, — инфаркт! Ему позволили доработать до пенсии, но фактически всеми делами в то время уже занималась Людмила Алексеевна. Ее работа всех устраивала, и в первую очередь меня, как ее непосредственного начальника. Где-то в апреле сунулись ко мне было две бабенки из отдела: Женя и Валя, но я сказал им твердое «нет»!

— Почему же вы были столь категоричны? — поинтересовалась я.

— Потому, что Валя чистый практик — она по диплому биолог, а у Жени вообще за плечами только техникум. Ну, какие из них начальники? А еще я их предупредил, что если Соколова почему-то откажется, то отдел возглавит дочь нашего генерального директора — она как раз в том году институт оканчивала.

— Вот так сразу и в начальники? — недоуменно спросила я.

— Да не собиралась она на заводе работать! — отмахнулся Гринберг. — Это я нарочно сказал, чтобы их пыл охладить. Генеральный же специально для нее и ее мужа осенью при заводе ООО создал, оклад у этой пигалицы был больше, чем у меня, даже если посчитать все премиальные! — зло заявил он. — Ну и на кой черт этой девчонке завод?

— Так тот разговор состоялся в апреле, а ООО создали осенью, и до назначения Соколовой работники отдела боялись, что их начальником может стать дочь генерального, — задумчиво сказала я. — Иначе говоря, никаких конкурентов после проведенной вами разъяснительной беседы у Людмилы Алексеевны уже не осталось? — расставляя все точки над «i», спросила я.

— Вот именно! — подтвердил Гринберг. — Так что на заводе недоброжелателя не ищите. Ни у кого не было никакого резону ей звонить.

— Вы правы! — согласилась я и поднялась. — Спасибо вам большое, Михаил Григорьевич! Часть проблем я с вашей помощью решила.

— Привет от меня Людмиле Алексеевне передайте, — попросил он, провожая меня до двери. — Раз в ее судьбе принимает участие такой солидный человек, который способен оплатить вашу работу, то, я думаю, у нее все хорошо.

— Обязательно передам! — пообещала я.

Вернувшись домой, я набрала номер Светланы Ермаковой, которая, как оказалось, давно вышла замуж и стала Захаровой, да и жила по другому адресу. Но ее новый телефон я все-таки достала и ей позвонила. Узнав, что речь пойдет о том давнем несчастье, происшедшем с ее подругой, она охотно согласилась поговорить со мной, и мы договорились встретиться на следующий день на детской площадке в «Липках», где она гуляла днем со своим младшим сыном.

Сделав себе кофе, я устроилась в кресле и попыталась проанализировать все, что успела узнать, но информации было до обидного мало, и я, обнадежив себя тем, что я стою пока только в начале пути, пошла спать.

На следующий день, придя на детскую площадку, я сразу же узнала Свету — она очень подробно мне себя описала. Когда мы поздоровались и я села рядом, она спросила:

— Как там Аня?

— Ничего не могу вам по этому поводу сказать, потому что не видела ее — меня нанял другой человек, — ответила я и попросила: — Расскажите мне о ней поподробнее. Какая она, какой у нее характер, привычки, увлечения.

— Ну, как вам сказать, — задумалась Света. — Анька добрая, отзывчивая, честная и жутко доверчивая — верит всему, что ей говорят, — но и не без характера, хотя нужно здорово постараться, чтобы ее из себя вывести. Но уж если это произошло, то тут только держись! И вместе с тем она очень домашняя — всегда любила готовить, шить и вязать. В школе она была гадким утенком и похорошела только, когда уже в университете училась.

— Что же вас с ней связывало? — удивилась я. — Вы яркая, броская и сразу же видно, что очень эмоциональная и активная.

— Не знаю, — подумав, ответила Светлана и рассмеялась. — Просто, как посадили нас вместе в первом классе, так мы и подружились, срослись, словно сиамские близнецы. Сначала я ее ото всех защищала, помогала во всем… Она же детсадовскую закалку не прошла, ее дома бабушка воспитывала. Анька совсем беззащитная была… Отнимет у нее какой-нибудь мальчишка пирожок, яблоко или еще что-то, а она только стоит и удивленно на него таращится — как же, мол, ты мог такое сделать, так плохо поступить?

— А вы, значит?.. — усмехнулась я.

— Ну, а я, конечно! — рассмеялась она и потрясла кулаком. — Так и прошли мы с ней бок о бок всю школу, да и потом как сестры были. Ей можно было рассказать абсолютно все и быть уверенной, что она не проболтается. Только вот с мальчишками у нее никогда не клеилось. Они ее просто не замечали, хотя я всюду таскала ее с собой и просила своих парней, чтобы они знакомили ее с друзьями.

— Неужели за ней совсем никто не ухаживал? — спросила я.

— Пытался один, — улыбнулась Света. — Венька. Это наш одноклассник, — пояснила она. — Тоже тихий такой, домашний… Он в нее долго влюблен был, а она ничего не замечала, хотя я и пыталась не раз ей глаза открыть. Он ее и в кино, и в театр приглашал, а она всегда смущалась и отказывалась. Она даже на школьные дискотеки только под моим конвоем приходила, но танцевала мало и уходила рано, говорила, что не хочет заставлять маму с бабушкой за нее волноваться.

— А где сейчас Веня? — поинтересовалась я.

— Так он, как после школы в Москву учиться уехал, так там и остался.

— А в университете она с кем-нибудь до Виктора встречалась? — осторожно спросила я.

— Да вы что?! — рассмеялась она. — У нее там вообще как-то не сложилось — она же совершенно несовременная: не курит, бокал шампанского — это для нее уже очень много, о сексе, наверное, до сих пор только по книжкам и знает. Так что она все свободное время со мной или с другими девчонками из класса проводила — у нас был очень дружный выпуск, и мы потом еще долго встречались.

Я не стала разубеждать Свету и говорить, что о сексе Аня знает далеко не понаслышке, раз беременна, и покивала головой, а потом спросила:

— О Викторе она вам, наверное, все рассказывала?

— Так мы же вместе с ним познакомились. Дело было летом, в каникулы, как раз перед пятым курсом. Мы с ней в кино сидели — дневной сеанс, естественно, — усмехнулась она. — Аня по вечерам редко из дому выходила. А Виктор там был с другом…

— Николаем? — встрепенулась я.

— Нет, — удивилась она. — С Михаилом, своим бывшим одноклассником, который в юридическом учился.

— А про Николая вы никогда не слышали? — спросила я.

— Естественно, слышала, — подтвердила Света.

— Так, может, вы и фамилию его знаете? — обрадовалась я.

— Представления не имею! Анька говорила просто «Николай» — и все! — пожала плечами она.

— Ничего страшного. Сама узнаю, — успокоила ее я и попросила: — Продолжайте, пожалуйста!

— Ну, наши места рядом были, вот и познакомились.

— Инициатором, конечно же, были вы, — уверенно заявила я.

— Кто же еще? Не Анька же! — рассмеялась она. — Я как увидела, какими глазами она на Витьку смотрит, так и подсуетилась — обрадовалась, что в ней наконец-то нормальные женские чувства проснулись, а то она бы еще черт знает сколько времени от парней шарахалась!

— А что представлял собой Виктор? — поинтересовалась я.

— Военная форма любого мужика красит, но он и сам был очень интересный. Скандинавский тип. Светловолосый и голубоглазый, — ответила она. — Но я таких не люблю. Мне больше брюнеты нравятся, так что это я ради Аньки постаралась.

— Вам понравился Михаил? — спросила я.

— Совсем нет! — фыркнула Света. — Но надо же было у него все про Виктора выяснить! А то Аньке и в голову бы не пришло о чем-то его расспрашивать. Да еще и поверила бы всему, что он ей наплетет, а меня не проведешь! Мы тогда после кино по набережной погуляли, мороженого поели, причем Аня все порывалась сама за себя заплатить, — рассмеялась она. — Телефонами обменялись. Потом встретились вчетвером несколько раз, тут-то я у Мишки все и выведала! Надо же мне было знать, свободен для Аньки путь или нет? А то вдруг Витька с кем-то встречается, а Анька ему только для расширения кругозора понадобилась? А потом я этого Мишку быстренько отшила!

— И что же вы узнали? — заинтересовалась я.

— Что путь свободен. Оказывается, Витька до Аньки с одной девчонкой встречался, причем всерьез, — произнесла Света.

— Данные ее не помните? — быстро спросила я, доставая органайзер. Она непонимающе на меня посмотрела. — Ну, имя, где живет, работает и все остальное, — объяснила я.

— А-а-а! Звали эту девчонку Тамарой Герасимовой, и работала она продавщицей в «Доме книги» в отделе научной литературы. Там они и познакомились. Родители — работяги с завода, как и ее старший брат. Встречались довольно долго, Витька уже о свадьбе подумывал…

— А не рано ему было жениться? — удивилась я.

— Так он же в институт после армии поступил, — объяснила Света. — А потом все в один день кончилось. Пришел он к ней, а ее, как потом выяснилось, уже не только дома, но и в Тарасове не было.

— Она от него сбежала? — воскликнула я. — Что же он натворил?

— В том-то и дело, что ничего! Правда, это только с Мишкиных слов. Витька и дома у Тамарки постоянно бывал, и с братом ее на рыбалку ездил, и вообще дело шло на лад. А тут пришел он, а отец Тамаркин его дальше порога не пустил и с ненавистью заявил, чтобы его духу больше у них в доме не было и не видать ему, мол, Тамарку как своих ушей, и добавил, что если Витька еще хоть раз сунется, то он его с лестницы спустит.

— Непонятная история! — озадаченно сказала я. — И Виктор так и не пытался выяснить, в чем дело?

— Он в магазин пошел, а там Тамаркины подружки ему сказали, что и в глаза ее не видели, а заявление об увольнении по собственному желанию начальству ее мать принесла и объяснила: отработать, мол, Тамара не сможет, потому что срочно уехала в другой город к заболевшей родственнице, чтобы ухаживать за ней, — ответила Света.

— Ерунда! Притянуто за уши! — с чувством произнесла я. — Ясно же, что девчонку просто срочно увезли из города, чтобы она с Виктором не встречалась. Но почему?!

— Наверное, родители подумали-подумали да и пришли к выводу, что он неподходящий для их дочери муж. Если рассудить здраво, то кто он? Будущий военврач, родители самые обычные, больших денег не имеют, мохнатой лапы, чтобы на теплое местечко его устроить — в госпиталь получше в каком-нибудь областном центре, — тоже. А это что значит? А то, что хотя бы на первых порах будут гарнизоны, причем черт знает где! А то и в горячую точку пошлют! Вот и думай потом, вернется обратно или нет? И каким вернется: целым или инвалидом? — предположила она.

— Не знаю, как вам, а мне такой подход к выбору зятя не очень нравится, — покачала головой я. — А если эта Тамара его по-настоящему любила?

— Подход просто жизненный, — спокойно возразила Света. — А Тамарка, наверное, действительно его любила, если ее пришлось аж в другой город отправлять.

— Ладно, бог с ней, с этой Тамарой! — закрыла тему я. — И как же у Ани с Виктором отношения сложились?

— Да сначала они часами обо всем на свете по телефону разговаривали, а потом и встречаться наедине начали. Аня, знаете, очень серьезно к их отношениям относилась, хотя любила Виктора сильно — уж я-то знаю! — выразительно сказала Света. — Так что, кроме поцелуев, у них ничего не было. Ну, решили они пожениться, заявление подали, я у нее свидетельницей на свадьбе должна была быть, а тут!.. — Она даже головой покачала. — Своими бы собственными руками эту сволочь удавила! — гневно заявила Света. — Когда с Татьяной Борисовной это несчастье случилось, я прибежала к Аньке, а она аж черная! Рассказала она мне все, поплакали мы вместе, и она меня попросила никогда больше при ней даже имя Виктора не упоминать. Больно ей было! Очень больно! Я потом звонила ей несколько раз, да только ей не до разговоров было. Забегала к ней, а она постоянно то готовит, то стирает, то белье кипятит, то с бабушкой занимается. Тут я и поняла, что ей до моих новостей и сердечных переживаний дела нет — у нее своих проблем выше крыши! Хорошо, что Алексей ей хоть чем-то помогал. Вот так наши пути и разошлись!

— Минуточку! — встрепенулась я. — А кто такой Алексей? Людмила Алексеевна мне о нем ничего не говорила!

— Да это, как я поняла, какой-то ее родственник по линии Татьяны Борисовны, потому что он ее «бабой Таней» звал и любил очень. Прямо надышаться не мог! Хотя я и видела-то его всего несколько раз, но такое трудно было не заметить.

— А что он собой представлял? — начала допытываться я.

— Ну-у-у! Он нас где-то лет на пять постарше был. Симпатичный! Даже очень! Но… Понимаете? Угрюмый такой, неприветливый. Да он больше с Татьяной Борисовной общался. Она его все просила, чтобы он за Аней присматривал, потому что отца у нее нет и защитить ее в случае чего некому будет. Алексей Аню даже «сестренкой» звал.

— И он защищал? — с любопытством спросила я.

— Было несколько раз, — подтвердила она. — Они же не очень богато жили, и Аня все сама себе шила, а у нас в классе была одна такая фифа! Марианна, блин! — фыркнула Света. — Родители у нее в торговле работали, так что разодета она была в пух и прах, всем на зависть. А у Аньки-то руки золотые! Она себе из материного или бабушкиного платья могла такое сварганить — никогда не поверишь, что это самопал. Вот Марианна эта гадкая и взялась Аньку изводить, все шпыняла ее, мол, она в обносках ходит. Мы в восьмом классе учились, когда эта стерва на новогоднем вечере Аньку до слез довела, и та в туалет рыдать убежала, а потом вообще домой ушла. А после каникул смотрим, а Марианны-то у нас в классе и нет! Стали интересоваться, мол, куда это она подевалась? Ну и узнали, что подкараулил ее кто-то и налысо побрил. А волосы у нее роскошные были! Бывало, распустит их, так они у нее до пояса.

— Думаете, это Алексей? — усмехнувшись, спросила я.

— За руку не поймала, но думаю, что он, — уверенно ответила Света. — А потом еще случай был, когда один придурок из десятого класса портфель у Аньки вырвал и во двор с ним убежал. Мы, конечно, за ним бросились, а мальчишки-идиоты, оказывается, им в футбол играют. Мяч кто-то забыл принести, и они нашли вот такой выход из положения. Анька — в рев, а что мы, две девчонки, могли с этими обалдуями сделать? Пока до директора добежали, пока он пришел, портфель в одни лохмотья превратился, так что его оставалось только выбросить, да и тетрадки с учебниками заодно.

— Как я понимаю, этому инициативному балбесу за его проступок неслабо вломили? — усмехнулась я.

— Правильно понимаете! — кивнула она. — Эти же кретины там во дворе до позднего вечера тусовались, вот там-то их и прищучили! Судя по их битым рожам и перекошенным фигурам, накостыляли им от души! — удовлетворенно сказала Света.

— А не мог Алексей этот звонок подстроить? — спросила я.

— Нет! — уверенно и не задумываясь ответила она. — Да и зачем ему?

— Так, может, он счел Виктора недостаточно хорошей партией для своей сестренки? Или сам на нее виды имел? — предположила я.

— Да вы что? — удивилась Света. — С первого же взгляда было видно, что Анька с Витькой любили друг друга! Зачем бы Леша стал счастье своей сестры рушить? А насчет того, что она ему самому нравилась, так нет! Заботился он о ней — это да, но вот любви… Чего не было, того не было! Я бы это сразу заметила! Родственные у них были отношения, и не более того!

— А вы сами никогда не думали, кто мог ту подлость совершить? — спросила я. — Может, кто-то хотел расстроить свадьбу, например? Может, та же Марианна решила отомстить? Или у того придурка ретивое взыграло?

— Конечно, думала! И не я одна. Мы с девчонками всех до единого перебрали, кто мог тогда позвонить, но… — Она развела руками. — Марианна в Ленинград уехала в театральный поступать — родня у них там была, и больше ее здесь никто не видел. Поступила или нет, не знаю, но в Тарасов точно не вернулась. А тот придурок окончил военное училище где-то под Москвой и тоже отбыл по месту назначения.

— Значит, врагов у Ани на тот момент больше не оставалось? — уточнила я.

— Да какие же это враги? — пожала плечами Света. — Это я знаю, кто им за Аньку отомстил, а они-то не в курсе!

— Тогда кто же это мог быть? — спросила я.

— Не знаю! Если бы Аня ради Виктора какого-нибудь парня бросила — Алексей же не в счет, — то тогда все ясно было бы, но она до него ни с кем не встречалась. Да и Витька свободный был — его же Тамарка сама бросила, а больше у него никого не было. Даже родители его в Пензе жили!

— Значит, вы полагаете, что со стороны Виктора позвонить было некому? — спросила я.

— Получается, что так, — согласилась она.

— А где Виктор жил? В общежитии? — уточнила я.

— Нет, у двоюродной сестры своей матери, — ответила Света. — У той сын военный где-то то ли служил, то ли учился, вот Витька в его комнате и жил.

Конец ознакомительного фрагмента.