Хирург дьявола

Марина Серова, 2019

Возле собственного дома убит известный в городе сосудистый хирург Слепнев. По словам близких, зла ему никто не желал и врагов у врача не было. Тем не менее его лучший друг и давний коллега Колесников явно чего-то боится. Но рассказывать о своих страхах он не намерен даже частному детективу Татьяне Ивановой, которую нанимают для поисков убийцы Слепнева…

Глава 2

Мы вошли в парк и осмотрелись.

— Ну, как тебе? — спросила Ирка.

— Давно тут не была, — призналась я.

— А ты боялась, что здесь тоже будет жарко, — сказала она. — Глянь, вокруг тень, ветерок. Ощущаешь?

Я пока что облегчения не почувствовала. Солнце жарило, как в последний раз. Мы стояли около главного входа, и под ногами разве что с тихим шипением не плавился асфальт. До ближайшей тени было метров сто. Мне это расстояние казалось непреодолимым.

— А более прохладного места тут нет? — спросила я.

Ирка задумалась.

— К речке можно сходить. Там точно легче дышится.

— Звучит чудесно, — согласилась я.

Мы свернули с главной аллеи на одну из тропинок. В парке их было много, и каждая в конечном итоге рано или поздно заканчивалась у речных берегов. Там должно было быть совсем не жарко. И мы бы добрались без приключений, если бы Ирка не решила вдруг срезать путь.

— По гипотенузе всегда быстрее, — объяснила она. — Мы почти на месте.

Я послушно свернула вслед за ней с тропинки.

— Девчонки, вы тут ключи случайно не видели?

Я обернулась на голос. Мужчина, задавший вопрос, казалось, не просыхал с Международного женского дня — настолько затасканно он выглядел. Верхняя часть гардероба отсутствовала, зато в наличии имелись черные спортивные штаны и синие резиновые тапки, надетые на босу ногу. Он был лохмат и небрит, но улыбка, которая засияла на его загорелом лице, была самой искренней. В одной руке он держал пластиковый стаканчик с прозрачным содержимым, а другую протягивал в моем направлении. Словно милостыню просил. И вышел на тропинку, по которой мы шли с подругой Иркой, прямо из придорожных зарослей. Шагнул на нас как из преисподней.

— О, Танюха. Привет.

Вот уж, действительно, встретились два одиночества.

Я осмотрела мужика с ног до головы и, кивнув на стакан, заметила:

— Горе какое заливаешь?

— Знаешь что? — прищурился мужик. — Ты меня не видела, ясно? Забудь. Навсегда.

— Какие ключи ты потерял?

— Не я, а Санек, — мужик махнул рукой в сторону кустов. — Ключи от квартиры, от машины. Он там ищет, а я вот здесь решил посмотреть. Мало ли, может, он их тут обронил.

Я автоматически стала осматривать траву под ногами.

— Поэтому и квасишь? — не удержалась я.

— Я не в том возрасте и не в том месте, — фыркнул он. — Это «Боржоми». Зря не веришь, — он осмотрел себя и замолчал.

Ирка поглядела на меня, потом на моего собеседника.

— Ира, — перехватила я ее взгляд, — это мой давний знакомый. Я бы даже сказала, что настоящий друг.

— Ага, — сказала Ира.

Мужик запрокинул голову, опорожнил стакан. Пил он так жадно, словно только что выполз не из кустов, а из пустыни.

— Не сразу узнал тебя, — сказал он, вытерев рот ладонью. — Похудела, что ли.

— И я тебя не сразу.

— Давно не виделись, — подтвердил мой знакомый и внимательно поглядел на Ирку. — А знаете что, девчонки. Пошли со мной? Там Санек совсем загрустил.

Ирка посмотрела на меня с сомнением.

— Мы принимаем приглашение, — ответила я и взяла Ирку под руку. — Все нормально. Я ему доверяю. Думаю, в стаканчике у него действительно была минералка. А на внешний вид не обращай внимания. Просто, видимо, семью отправил на дачу, а сам решил расслабиться. Или играет роль алкаша, а сам наблюдает за периметром. Иными словами, сидит в засаде. Я права, подполковник Кирьянов?

— Девушка, — улыбнулся Ире Кирьянов, — в кустах у нас насиженное гнездо. Там я и мой сосед Санек поляну устроили. А еще из этих самых кустов отличный вид на речку. У нас там будут удочки, поэтому Санек периодически контролирует ситуацию. А вам мы нальем сок. Как раз тот самый случай, когда бояться нечего. Но я могу и за пивом сгонять для прекрасных дам. Правда, Тань?

— В таком виде, Вов, конечно, можешь, — кивнула я. — Но далеко не уйдешь.

— Извините, пожалуйста, — сказал Кирьянов. — Буду свободен еще два дня. А потом семья вернется с дачи. Ну вот я с соседом на рыбалку и выбрался. И да, мы квасим только «Боржоми», потому что Санек за рулем, да и слишком тепло нынче для возлияний. Мы с Татьяной коллеги, если что, — слегка поклонился он Ирке.

— Я думала, что «подполковник» — это кликуха, — молвила Ирка.

— Хм, — отреагировал Кирьянов, — а ведь похоже. Ну, эту тему можно развить и на берегу. Прошу.

Он галантно раздвинул ветки, приглашая меня и Иру шагнуть в заросли.

— Девушки вперед? — уточнила я.

— Разумеется, — подмигнул Кирьянов и вдруг заорал так громко, что мы с подругой чуть не выронили сумки: — Саня! Ключи не нашел?

— Нашел! — донеслось издалека.

— Нашел, — радостно объявил нам Кирьянов. — Слава богу, честное слово. Саня! Приберись там! У нас гости.

* * *

Санек был молчалив и бородат и то и дело отходил к берегу, чтобы проверить снасти. Кирьянов этим не занимался, отдав свое внимание мне и Ирке.

Этот отрезок берега, который скрывали от посторонних глаз густые колючие кусты, словно был специально создан для отдыха. Рыбаки все устроили по уму. Тут были раскладные пластиковые стульчики, маленький походный столик, на котором нас ждало угощение в виде огромной миски, наполненной шашлыком, и довольно увесистого пакета с помидорами и болгарским перцем. Прилагались и приправы в виде кетчупа и горчицы, а также сок и минералка.

— Саша, — представился новый знакомый и попеременно пожал нам с Иркой руки. — Очень приятно. Очень.

Кирьянов предложил нам расположиться на стульях, а сам устроился на земле, постелив на нее полотенце.

— Угощайтесь, девушки. Был еще лаваш, но я его забыл купить.

— Спасибо, — заулыбалась Ира и подцепила вилкой кусок мяса. — Тань, будешь?

— Не хочется. Жарко.

— А я попробую.

Шашлык Ирке понравился. Она вообще была ценителем этого блюда. И отлично умела подготавливать мясо для шашлыка, поэтому толк в деле знала.

— Прекрасно, — вынесла она вердикт. — Владимир, это вы шашлычок делали?

— Не я, — покачал головой Кирьянов. — Шашлыком у нас ведает Санек.

— Ага, — сказала Ира и поднялась со стульчика. — Пойду выражать ему свой личный респект. Заодно узнаю, в чем мариновал…

Она подошла к кромке воды, о чем-то заговорила с Саньком. Тот тут же поддержал разговор.

— Надо же, как мало человеку надо для счастья, — заметила я. — Всего-то найти такого же увлеченного.

Кирьянов перебрался с земли на освободившийся стул.

— Скажи мне, а ты что тут делаешь? — спросил он у меня.

— Не поверишь, но ничего. Совершенно. Мы просто гуляли.

— Выглядишь усталой, — заметил он.

— Голова гудит. — Я прижала руку ко лбу.

Кирьянов внимательно посмотрел на меня.

— Когда последнее дело закончила?

— Неделю назад.

— Головой нигде не прикладывалась?

— Нет.

— Не били тебя, точно?

Кирьянов был настоящим профи. Знал, какие вопросы надо задавать.

— Не били вроде бы.

— Лекарства какие-нибудь принимаешь?

— Витамины.

— Сколько спала в общей сложности за последние три дня?

— Нормально я спала, Вов!

— Спиртные напитки? Наркотики? Секс до потери пульса?

Я убрала руку от лица. Посмотрела на Кирьянова и увидела его серьезное лицо.

— Тань, — сказал он, — согласись, все, что я перечислил, вполне можно отнести к причинам твоего недомогания, правда?

— Ты издеваешься.

— Я и не думал, — возразил он. — Симптомы на лице. Тебе нужно в отпуск. Неделя — это ни о чем. Думаешь, в парк выбралась, и готово?

— Ты издевался, — повторила я. — Нальешь «Боржоми»?

— Минуту, — сказал подполковник, наполнил стаканчик и вложил в мою руку. — Не торопись. Тебе нужно, я понимаю.

«Боржоми» имел температуру воздуха, которая была в районе тридцати по Цельсию. Пить это было невозможно.

— Помню, работала у меня одна сотрудница. Средних лет такая дама, все дела, — вдохновенно продолжал Кирьянов. — Нормальная тетка, но флегматичная, ужас. И вечно таблетки принимала. Как ни зайдешь к ней в кабинет — опять что-то в себя закидывает. Я думал, она болеет. Думал, что-то серьезное. Не может же здоровый человек целую аптеку с собой таскать. Оказалось, может. Оказалось, она сезонница.

— Это как? — не поняла я.

— Аллергия у нее почти на все. Но в периоды цветения идет обострение. Мог начаться яростный чих на запах чьих-то духов. А еще давление шалило. Зимой падало, а летом поднималось. Она его то снижала, то задирала специальным препаратом. Ты знаешь, что валерианку теперь можно купить в аптеке в виде таблеток? Я не знал, пока не увидел у нее эти таблетки. Желудок она тоже от чего-то лечила. А еще иммунитет у нее шалил. В общем, все эти «колеса» давали такие побочные эффекты, что человек становился похожим на спящую муху, которую зачем-то разбудили зимой.

— Это все она тебе сама рассказала?

— Нет, — ответил Кирьянов. — Я просто наблюдательный.

— А как она себя сейчас чувствует?

— Не знаю, уволилась, — признался Кирьянов, нашел под ногами какую-то палочку и стал чертить ею на земле, не глядя мне в глаза. — Но она всегда застревала во времени. «А какое сегодня число?» — вот это был ее любимый вопрос. И за руль тебе нельзя садиться, ты имей в виду.

— Мы на автобусе приехали, Вова. Я захотела быть поближе к народу.

— Вот и молодец. Как чувствовала, мне бы твою интуицию, — подбодрил меня Кирьянов.

Я посмотрела на Ирку, которая уже сбросила обувь и стояла рядом с Саньком по щиколотку в воде. Сделала неловкий шаг, споткнулась. Санек сразу же подхватил ее под белый локоток. Если бы не он, то Ирка упала бы лицом в воду, но этого не случилось. Ирка засмеялась. Санек приосанился.

— Он тоже жену на дачу отправил? — спросила я, не отводя взгляда от этой истории любви.

— Санек чист, — обиделся Кирьянов. — Имеет за спиной четыре неудачных брака, — ответил Кирьянов. — Насколько я успел его узнать, скоро он снова будет томиться в поиске. А сейчас вроде как в законном отпуске, то бишь в разводе.

Отпуск. Вот то, о чем я совсем забыла. Прав Кирьянов, ох как прав. Я же работала последние несколько лет с короткими перерывами. А в перерывах даже не успевала восстановиться как следует, настолько они были короткими. Это со стороны кажется, что никаких последствий у рабочего процесса может и не быть. А если появятся, то с ними получится справиться. Ах, как самонадеянно с моей стороны было так думать!

— Мне просто надо отдохнуть, — изрекла я истину. — Я же сто лет не выбиралась даже за город.

— Лучший отдых — смена занятий, — сказал Кирьянов. — Мне тебя небо прислало, Татьяна.

Я посмотрела на Кирьянова, но насмешки в его взгляде не увидела.

— Я на автобусе приехала, — напомнила я.

Кирьянов отнял у меня пластиковый стаканчик, выплеснул теплый «Боржоми» в траву, наполнил стаканчик апельсиновым соком и протянул мне.

— Займи руки, пока я буду просить у тебя совета. Совсем запутался. Если бы не встретил тебя, то все равно бы позвонил на днях.

Шашлык уже совсем остыл. Вовка макнул кусок мяса в кетчуп, положил в рот и стал медленно жевать. Я терпеливо ждала, когда ему это надоест.

— Ты новости смотришь хоть иногда? — спросил меня Киря, вытирая руки салфеткой.

— Читаю их в Интернете, если получается.

— Убийство известного сосудистого хирурга ни о чем тебе не говорит?

Я попыталась вспомнить и не смогла.

— А что с ним не так, с этим убийством? Ты дело ведешь?

— Не я, бери выше. У начальства на контроле. Но по факту расследуем мы с ребятами. Похоже на заказное.

— Ух ты, — не удержалась я. — Но только, Вов, ты на меня не рассчитывай, очень тебя прошу. Я только что осознала, что совершенно обессилена. Мне нужно отключить голову, и я думаю, что Тарасов вполне обойдется без меня, если я его покину.

— Ты не так меня поняла, Тань, — примирительно сказал Кирьянов. — Давай-ка, я тебе все в двух словах опишу.

— Не надо.

— А я попробую.

— Вов, я в отпуске. Мысленно уже одной ногой ступила на трап самолета.

— Неправда, — не поверил Кирьянов. — Никуда твоя нога не ступала.

— Ха.

— Но вторая-то нога еще тут?

Со стороны берега раздался вскрик. Мы с подполковником наблюдали за тем, как бородатый Санек спасает жизнь опять поскользнувшейся на чем-то Ирки.

— Все в порядке? — крикнул Кирьянов и повернулся ко мне. — Ее как зовут? Ира? Ира, прием, я вас не слышу!

— Ты не ранена, душа моя? — присоединилась я к вопросу.

— Да нет, — недовольно ответила Ира и вышла на берег. — Там в песке какая-то фигня скользкая, а под водой же не видно.

Санек согнулся пополам и сунул руку в воду. Через минуту поисков вытащил пластиковую бутылку, наполненную песком.

— Вот на этом вы и навернулись, — объяснил он Ире. — Видно, дети играли, а потом в воде свои игрушки и оставили.

— Ничего себе игрушки, — пробормотал Кирьянов.

— Спасибо, — поблагодарила своего спасителя Ира. — Никогда бы не догадалась.

— Обращайтесь, объясню, — ответил ей Санек, размахнулся и забросил удочку в воду.

— Да чего тут только не найдешь, — продолжил он и огладил бороду с видом мудрого старца. — Как-то был на Валдае. Тоже рыбачили там. Ох, что только на крючок не попадалось, ужас. Однажды чьи-то трусы подцепили. И смех, и грех.

— Да что вы говорите, — Ирка тут же вернулась в воду.

Кирьянов кашлянул.

— Тань?

Нет, все-таки плоховато у меня с простым, но твердым «нет». Особенно в отношении Владимира Сергеевича.

— Давай, рассказывай, — сдалась я и вынула из сумки сигареты.

— Дело вроде бы и прозрачное, а с другой стороны, слишком много вопросов, — обрадовался Кирьянов. — Пару дней назад как раз написал заявление на неделю за свой счет, уже нес на подпись, и тут нас дернули из дежурной части. Говорят, обнаружен свежий труп, соседи в шоке, жена в шоке, а все это случилось в элитном жилом комплексе. Да знаешь ты его. Который строили сто лет, а на его месте раньше был сквер со старой танцплощадкой. В общем, выехали мы.

— Бытовуха?

— Если бы. Там везде камеры и охранники, не комплекс, а Голливуд. А при нем стоянка. Недалеко от нее тело и обнаружили. Нас встретил сторож, он же охранник, он-то и нашел тело.

— Значит, труп был не на стоянке? — уточнила я.

— Между ней и подъездом дома. Сам подъезд прекрасно виден из сторожевой будки. Убитый мужик всего-то несколько метров до дома не дошел.

— То есть охранник видел, как жертва приехала за рулем автомобиля, а спустя какое-то время обнаружил труп?

— Смотри, — уселся поудобнее Кирьянов, — все ты верно подметила. Человек приехал на стоянку оставил там свою машину, направился к подъезду своего дома. Ну, условно, Тань. Охранник пообщался с ним в течение этого эпизода дважды: когда пропускал его авто на стоянку, и в момент, когда жертва покидала ее уже на своих двоих.

— То есть этот охранник не увидел того, что случилось дальше? Сам момент убийства пропустил?

— Ну, вот так вот, — развел руками Кирьянов, — не увидел. Он, в принципе, и не обязан следить за тем, что происходит за пределами вверенной ему стоянки. По его словам, получается следующее. После того, как убиенный поставил машину и пошел к дому, охранник отвлекся. Уверяет, что всего на пару минут. Наливал из термоса в кружку чай. Согласись, так себе причина, но вполне верится. Момент нападения он пропустил еще и из-за того, что территория, которая находится непосредственно перед жилым комплексом, как я уже сказал, к его работе отношения не имеет. После того как он налил чай, он вышел из своей будки, чтобы размять ноги. Прошелся вдоль ограды и увидел лежащего на земле человека. Тут же побежал к нему, а когда заметил под ним лужу крови, сразу вызвал полицию.

— Опознали уже?

— Обижаешь, — ответил Кирьянов. — Сразу же. Документы были при нем в целости и сохранности, разве что кровь попала в бумажник и залила его банковские карты. Убитого зовут Андрей Александрович Слепнев, одна тысяча девятьсот семьдесят первого года рождения. Сосудистый хирург. Личность у нас в Тарасове довольно известная.

— Причина смерти?

— Перерезали горло, — буднично сказал подполковник и потянулся за следующей порцией шашлыка. — Острым, ну просто очень острым предметом. Лезвие или скальпель. У убитого и шансов-то не было.

— О как, — вырвалось у меня. — А цель?

— Если бы было все так просто, — задумчиво произнес Кирьянов.

— Да я понимаю, Вов, — перебила я Кирьянова. — Бумажник не тронули, это уже говорит о том, что вряд ли это было ограбление. Иначе бы при нем и бумажника не оказалось.

— Вот, — поднял указательный палец Кирьянов. — Все ценные вещи на месте. Да и не ценные тоже. Часы, крестик на цепочке, банковские карты. Мало того, в сумке, в которой, помимо двух медицинских журналов и, не поверишь, пустого контейнера для еды, присутствовал нал в количестве восьмидесяти тысяч рублей, а также новенький планшет. Их тоже не взяли.

— Значит, ни сумка, ни ее содержимое внимания убийцы не привлекли…

— Видимо, не сильно-то это интересовало убийцу, — подтвердил Кирьянов.

Я внимательно на него посмотрела. Он многозначительно приподнял брови и склонил голову набок.

— Вов, неужели все-таки заказное убийство?

— Эту версию надо отработать, но все к тому и идет, — медленно кивнул мой друг. — Похоже на то. Другие варианты на ум не приходят. Но человек-то достаточно известный, и телевизионщики сразу пронюхали. Мы им пока что предоставили более легкий вариант интерпретации событий — убийство с целью ограбления. Не стоит разжигать в них интерес к тому, что произошло. Тем более что мы и сами не знаем всей правды, а им сразу подавай ответы на все вопросы.

— Согласна. Лучше им пока обождать в стороне.

Я задумчиво затушила сигарету о небольшой камень, который так удачно обнаружился под столом. Заказное убийство, надо же. Давно такого в Тарасове не происходило.

— В общем, дела там такие, — как ни в чем не бывало, продолжал Кирьянов. — Этот несчастный Слепнев не был замечен ни в чем, что могло бы столкнуть его с края собственной жизни. Был востребован профессионально. В контрах ни с кем не состоял.

— Вов, рано еще, наверное, говорить о том, что никто не имел на него зуб, — перебила я подполковника. — Тебе ли не знать, сколько скелетов может обнаружиться у каждого из нас?

— Понятное дело, — согласился Кирьянов. — И это не окончательные выводы. Я тебе пока озвучил только то, что нам удалось узнать навскидку. Мы успели побеседовать кое с кем из его окружения, все говорят о нем с уважением. Даже с некоторой теплотой. Душевный был мужик, судя по всему. Но то сотрудники и пациенты. А вот в личной жизни у него было все не так гладко.

— А у кого в личной жизни бывает все гладко?

— У кого-то, наверное, и бывает, — сказал Кирьянов и посмотрел на своего соседа, который опять подробно что-то объяснял моей подруге. В руках у него при этом уже не было видно удочки — она перекочевала к Ирке.

Ира не была подругой моего детства или бывшей одноклассницей. С ней я познакомилась в парикмахерской пару лет назад. Да, в самой обычной парикмахерской, одной из тех, которые кто-то забыл обозвать модным словосочетанием «Салон красоты». Парикмахерская располагалась в центре Тарасова, на первом этаже обычной пятиэтажки, затерявшейся в кустах одичавшей сирени, и одному богу известно, как так получилось, что она просуществовала до наших дней. Занесло меня туда на нервной почве, когда я, увязнув в расследовании очередного дела, решила, что истину я непременно обнаружу в этой парикмахерской. Так оно и вышло. Под видом клиентки я завела разговор с мастером, которая выложила мне достаточно ценную информацию, которую я нигде не могла откопать. Мастера звали Ириной.

Обычно я не поддерживаю контакты, которые сама же и завязываю в процессе расследования, но Иркины руки оказались волшебными.

— Вот есть музыкальные пальцы, а у меня парикмахерские, — гордо говорила она.

Со временем я натравила на Ирку почти всех своих знакомых, и каждый остался доволен. Рука у нее и правда была легкая. Кроме того, моя новая знакомая оказалась очень простым и приятным в общении человеком. Она была одинокой мамой и воспитывала резвого четырехлетнего человечка Максимку, которому отдавала все свободное время. У Ирки не было своей машины, и я несколько раз помогала ей «рулем».

То расследование давным-давно окончено, виновных я вычислила, родная полиция помогла их скрутить. Я уже и имен никаких не помнила, а вот с Иркой мы связь не потеряли, сдружились. Сегодняшняя вылазка в парк была ее инициативой. Я не особенно упиралась, когда она предложила прогуляться в этом месте. Я, как и она, тоже устала. Нам было необходимо проветриться. Ради такого дела она даже отвезла Максимку к его родному папе. Кто бы мог подумать, что в первых попавшихся кустах я найду полуголого Кирьянова, а Ирка пройдет краткий, но очень подробный курс по рыболовному делу?

Да никто.

* * *

— Слепнев не так давно развелся с первой женой. Развод, как рассказала его ассистентка, прошел совсем не спокойно. Бывшая жена, с которой он прожил очень долго, ниспослала на Слепнева целую орду адвокатов, но потом почему-то всех отозвала обратно.

— Наверное, все решили миром. А откуда ассистентке известны такие подробности? — усмехнулась я. — Или убитый с ней делился своими проблемами? Слабо верится.

— Или она не просто ассистентка, — продолжил мою мысль Кирьянов. — В любом случае, мне не показалось, что между ними что-то было. Скорее всего, девушка видела какие-то бумаги на его столе, отвечала на телефонные звонки в его кабинете, встречала нежданных гостей. То есть была в курсе его дел, но невольно. Ассистенты зачастую и секретарями подрабатывают.

— А дети у него есть?

— Сын. Ему, кажется, восемнадцать.

— С ним вы еще не общались?

— Нет, Тань. До него руки не дошли. Как и до его матери. В принципе с новой супругой Слепнева разговора тоже не получилось. Рыдала так сильно, что «Скорую» пришлось вызывать.

— Все интереснее и интереснее…

— И не говори, — Кирьянов отпил воду из бутылки.

— Так, Вов, — подытожила я, — дело-то, хоть и темное, но мы такое с тобой уже видели, правда? Ты зачем мне все это рассказал?

Кирьянов посмотрел на меня в упор.

— Иванова, — произнес он, — я прошу тебя о помощи.

— Ну нет. — Я достала из сумки сигарету, поднялась со стульчика и отошла в сторону. — Я в отпуске. Меня тут быть не может. Видишь меня? Так вот, это не я.

Киря прищурился.

— У него друг есть, — вкрадчиво произнес он. — Некий Сергей Викторович Колесников. Они вместе учились, вместе какое-то время работали. Контакты Колесникова были в мобильнике убитого. Слепнев вообще мало кому звонил, чаще звонки поступали ему.

— Дай догадаюсь, — попросила я. — Колесников разговаривал с ним перед его смертью?

— Не прямо вот перед смертью, — улыбнулся Кирьянов, — они редко созванивались в последнее время. Но да, общались. Тебе все это интересно, Тань, я же вижу.

Мне совсем не хотелось, чтобы Кирьянов праздновал победу. Дело меня уже заинтересовало. Но и мысль о том, что я имею полное право послать этот интерес куда подальше, не сдавала свои позиции. Я прекрасно понимала, куда клонит подполковник. Сейчас попросит меня обработать всех свидетелей, докопаться до того, до чего вряд ли докопается рядовой оперативник, а все почему? Потому что Татьяна Иванова не только ценный внештатник, а еще и баба, которая на скаку хату остановит и в горящую лошадь войдет.

— Вов, — я достала из пачки еще одну сигарету, — ты же сам понимаешь, что и как надо делать. Я ведь тебе не нужна. Ты и сам справляешься.

— Этот Колесников, о котором я только что говорил, чего-то очень сильно боится, — закончил свою мысль Кирьянов. — Очень. Настолько сильно, что я даже описать не могу.

— Ты уже беседовал с ним лично?

— Один раз по телефону, один раз у нас в отделе полиции. Он очень странно себя ведет. Защищается на ровном месте, отвечает на вопросы односложно, неохотно. Мнется, как школьник перед директором. Иногда меняется в лице. Руки его ходуном во время допроса гуляли. Нет, Тань, я не говорю, что он-то и грохнул своего друга. Не похоже. Но, во-первых, может, и грохнул. Во-вторых, мне очень хотелось бы знать причину такого поведения. Не под стражу же мне его заключать в самом деле? На каком основании?

— Алиби у него есть?

— Пуленепробиваемое у него алиби, — Кирьянов рубанул ребром ладони по собственному колену. — Вообще не придраться. В то время, когда Слепневу перерезали горло, его друга Колесникова видели несколько человек около его дома, а дом этот, на секунду, на другом конце Тарасова. Кого-то встретил, с кем-то поздоровался. Но чего-то боится.

— Или кого-то.

— Или кого-то, — согласился Кирьянов. — У тебя с такими кадрами отлично получается ладить. Вот я и подумал, а вдруг это тот самый случай, когда человека пугает слово «полиция», а выражение «красивая женщина, которая работает частным детективом», наоборот, его расслабит. А, Тань? Поговоришь с ним?

Если бы я согласилась, то у Кирьянова гора с плеч упала. Это меня и смущало. Не в том смысле, что я не хотела ему помочь — хотела, помогала. Но сейчас вдруг четко поняла, что мне очень нужен перерыв в трудовой деятельности. Со стороны, наверное, такая резкая перемена в мышлении кажется излишне нарочитой, даже пафосной. Да я и сама сегодня утром даже не думала про какой-то там отпуск, но оказавшись на берегу речки, глотнув апельсинового сока, а потом вдруг потеряв нить разговора, поняла, чего именно мне не хватало. Полной изоляции. Такой, чтобы все связи оборвать.

— Вов, — посмотрела я ему прямо в глаза, — ты знаешь, я всегда рада помочь. Но честное слово, чувствую, что сейчас от меня толку не будет никакого.

— Ладно, — Кирьянов откинулся на спинку стульчика, — понимаю. Сам порой день и ночь путаю. Живи.

— Спасибо.

Ира и Санек в прямом смысле слова смотали удочки и решили перекусить шашлыком. Кирьянов уступил Ире кресло, сосед Санек, покопавшись в пакетах, освежил настольный натюрморт виноградом и парой бутылок уже знакомого «Боржоми».

— Не пью, — предупредил он нас. — Жара. Не тянет. Да и за рулем я. И клева нет.

— Это плохо, — нахмурился Кирьянов. — А что с наживкой?

— А что ей сделается? — ответил сосед.

— А покажи-ка, — потребовал Кирьянов.

Емкость с наживкой осталась на берегу, куда и отправились наши знакомые. Я украдкой посмотрела на Ирку, которая выглядела по-детски счастливой.

— Все в порядке? — спросила я на всякий случай.

Ирка молчала и улыбалась.

Санек с Кирьяновым довезли нас до автобусной остановки. Ирка замешкалась в салоне машины, а Кирьянов вышел вместе со мной.

— Если надумаешь… — начал он, — то я буду только рад. Вообще-то, Тань, я плохо себе представляю, как мне с этим Колесниковым разговаривать.

— Снова и снова, наверное, — предположила я.

— Так время-то идет. Мне надо и другие пути найти, чтобы дальше идти, а он все дело тормозит.

Ирка вышла из машины, убирая свой мобильник в сумочку.

— Ты еще будешь общаться с этим Колесниковым?

— Я его вызвал на допрос в понедельник. Но чую, так и продолжим стоять на месте. Главное, знаешь, что обидно? Он как будто боится, что его сделают виновным. И это при наличии стопроцентного алиби.

— Значит, есть что скрывать, — решила я. — Или психологическая защита срабатывает. Не всякий распахнет душу перед полицией. Намекни ему на то, что есть и другие способы общения. В более комфортных для него условиях. Они, конечно, будут ему стоить определенной суммы, но ему хотя бы протокол не придется подписывать. Тем более, если ему, как ты сказал, нечего бояться.

— Серьезно? — обрадовался Кирьянов. — Возьмешься?

— Я помогу, Вов, — ответила я. — Дай ему мой номер телефона и невзначай оброни, что, мол, частный сыщик Татьяна Иванова и не такие узелки распутывала.

— Ты ж моя хорошая, — улыбнулся Кирьянов. — Спасибо тебе, Тань. Нет, спасибище! С меня ящик «Боржоми». Нет, два!

* * *

В понедельник мне никто не позвонил. Я решила, что Вова смог справиться и без меня. Что ж, значит, отдыхаем.

Уже наступил вторник, и была половина первого ночи, когда я поняла, что на экране телефона «висят» два пропущенных вызова. Кто-то, кого я не знаю, пытался дозвониться до меня в тот момент, когда я делала вечерний заплыв в собственной ванной комнате.

Решив, что час ночи наступит только через тридцать минут, а со времени последнего звонка прошло не более пятнадцати, я решила срочно задать подполковнику пару вопросов.

На звонок Кирьянов ответил не сразу.

— Вова, — начала я как можно спокойнее, — не подскажешь, а твой скромный свидетель взял-таки мой номер телефона?

— Ты на часы смотрела? — поинтересовался Вова. — Я спал, между прочим.

— И я бы не стала тебе названивать, если бы твои жена и дети были дома. Но сейчас ты один.

— Все-то ты замечаешь, Татьяна, — вздохнул Кирьянов. — А чего хотела-то?

Я представила выражение его лица. О, он прекрасно понимал, что мне от него нужно.

— Мне сейчас дважды звонили с незнакомого номера, — пояснила я. — Судя по тому, что ты в выходные пытался склонить меня к сотрудничеству, а я опрометчиво согласилась, то, похоже, Колесников все же решил воспользоваться моими услугами. Я права?

— Подожди, — попросил Кирьянов. — Ты так все сложно объяснила.

— Чей звонок я пропустила? — прямо спросила я. — Не того ли мужика, который всего боится? Твой свидетель? Нет, не он?

— Он что, сейчас тебе позвонил? — уточнил Кирьянов. — Вот собака, а! Я же ему сказал, чтобы он завтра с тобой связался.

Голова сразу же заработала. Если незнакомый мне человек пытается связаться со мной ночью, значит, дело действительно неотложное?

Телефон завибрировал. Я взглянула на экран. На наш с Кирьяновым разговор наложился входящий вызов.

— Он опять пытается позвонить. Спи пока, — попрощалась я с Кирьяновым. — Я тебе через час перезвоню и расскажу, что удалось узнать.

Я провела пальцем по экрану, обрывая связь с подполковником.

— Алло? — прозвучал в трубке мужской голос. — Татьяна? Простите, я поздно, знаю. Еще раз простите, пожалуйста. Мне ваш телефон дал подполковник Кирьянов.

— Я так и подумала. Здравствуйте.

— Главное, что вы ответили. Вы скажите, когда перезвонить, и я перезвоню.

— Если что-то срочное, что не дает вам спокойно лечь спать, то можно и поговорить.

Его речь то и дело прерывалась извинениями, а в голосе слышалась тревога. И как бы я ни была на него зла, я уже понимала, что сделал он это неспроста. Мужчина нервничал, с трудом справлялся с эмоциями, хоть и старался. Ему явно нужна была помощь.

— Меня зовут Сергей Колесников, — наконец представился он. — Моего друга Андрея Слепнева убили несколько дней назад. И теперь мне чертовски страшно.

* * *

Я успокоила его ровно до такого состояния, в котором он мог бы продержаться до утра. Разговор все равно не клеился. Утром я позвонила ему сама. Мы договорились встретиться, он назвал адрес и время. Но до этого я непременно хотела выцарапать у Кирьянова кое-какие сведения о Колесникове и Слепневе.

— Я не думал, что он докопается до тебя ночью, — покаялся Кирьянов. — Если честно, я и не предполагал, что он настолько… нетерпелив. Тань, ну правда.

— Может, попутал день и ночь, — предположила я.

— Такой может, — ответил Кирьянов. — Тут мои ребята нашли кое-что в ноутбуке Слепнева. Думаю, сейчас ты перестанешь злиться. Оказывается, он и Колесников двадцать лет назад работали в Лондоне в какой-то больнице. И совсем недавно Слепнев снова попытался туда вернуться. В его почтовом ящике сохранилась переписка с неким Майком Строуби. Слепнев спрашивал у него про возможность своего переезда в Англию. Строуби ответил ему, что будет рад его видеть. Слепнев попытался выяснить подробности про оформление визы и прочих разрешительных документов. И вот тут Строуби повел себя очень интересно. Он ответил Слепневу коротким сообщением. Что-то типа того, что не только он будет рад видеть его в Лондоне, потому что за Слепневым числится долг, который непременно нужно будет вернуть. Какие-то старые знакомые уже ждут его изо всех сил.

— Как давно случилась эта переписка?

— Последнее письмо Слепнев получил за два дня до убийства.

— Ты хочешь сказать, что переписка и убийство Слепнева как-то связаны? — спросила я. — Отметать ничего нельзя, а такие совпадения — тем более.

— Все может быть, — согласился Кирьянов. — Но я не закончил. Есть у меня один сотрудник. Перевелся недавно. Молодой парень, старлей и весьма увлеченный всякими хакерскими прибамбасами человек. Я ему подсунул ноутбук убитого, изъятый из его рабочего кабинета. Мой помощник-то и обнаружил, что Слепнев никогда не переписывался с Майком Строуби.

— В смысле? — не поняла я.

— Почту Слепнева вскрыл другой человек. И общался от его имени.

— Да ну, бред какой-то, Вов.

— Убитый практически не пользовался своим электронным почтовым ящиком. Давным-давно его забросил. Ему хватало общения по телефону и служебной почты, доступ к которой был у его секретаря. Во всяком случае, так говорят те, кого мы успели опросить. Слепнев очень плохо разбирался в таких вещах и не скрывал этого от окружающих.

— Как давно он перестал использовать электронную почту?

— Последнее время он получал только рекламные письма по рассылке с сайтов автомобилистов или с форумов, где дают медицинские консультации. Видимо, он просто не отписался от всей поступающей на почту ерунды. И ни с кем не вел переписку. Однако с этим самым Майком Строуби он все же заговорил, причем написал ему первым.

— Понятно.

— Что тебе понятно? — поинтересовался Кирьянов.

— Как твой сотрудник узнал, что на входящие письма отвечал не Слепнев, а кто-то другой?

— Легко, — хмыкнул Кирьянов. — Убитый бегло разговаривал на английском, но всякий раз, когда нужно было перевести какой-то текст, обращался за помощью к секретарю или ассистенту. Он совершенно не умел писать на английском и плохо переводил тексты. Но на слух все воспринимал блестяще.

— Знакомо, — заметила я. — Прямо моя история. Говорить на английском могу, слова складываю в предложения, поддержу диалог, но если попросить составить письмо, то я сяду в лужу.

— Вот. Письма Слепнева были очень грамотно написаны. Он бы так не смог.

— Слушай, Вов, а не мог он просить кого-то отвечать от своего имени, а сам при этом стоять рядом? Почему ты решил, что он вообще не был в курсе этой переписки?

— Стой-стой, — прервал меня Кирьянов. — Я не говорил, что Слепнев был не в курсе. Может, он знал, но не хотел вмешиваться. Может быть, просто предоставил пароль от своего почтового ящика кому-то еще.

— Кому-то, кто отлично шарит в иностранном языке. А еще доступ к личному почтовому ящику предоставляется только самым близким людям, — сказала я.

— Или тот, кто писал от имени жертвы, просто воспользовался тем, что сама жертва мало что понимает и вряд ли догадается, о чем идет речь в письмах, — закончил мою мысль Кирьянов.

— Зайти в свой почтовый ящик человек может с любого гаджета, — продолжала рассуждать я. — Ты сказал, что Слепнев давно не просматривал почту с ноутбука? Или не говорил? И твой сотрудник поработал хакером, правильно?

— Правильно. Взломал почтовый ящик Слепнева и нашел там недавнюю переписку, — ответил Кирьянов. — Конечно, никакой экспертизы не проводилось, «почерки» не сличали, но мой человек отлично знает инглиш. И он посеял сомнения относительно авторства.

— Ладно, Вов. Я скоро выдвигаюсь на встречу с твоим Колесниковым. Попробую покопаться в его фобиях.

— Спасибо, Тань. И держи меня в курсе, — попросил Кирьянов. — Без правдивых показаний этого свидетеля мы можем забуксовать. Или будем очень долго копаться в этом туманном убийстве.

— Я тебя поняла.

Распрощавшись с Кирьяновым, я начала собираться на встречу. Сергей Колесников назвал адрес, по которому я должна была приехать, и я полезла в Интернет, чтобы выстроить маршрут, так сказать, с высоты птичьего полета. И каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что Колесников назначил свидание на территории бывшего цементного завода, построенного в начале прошлого века на окраине города. Сейчас корпуса завода предприимчивые дельцы растащили под склады и ремонтные мастерские, но на территории находилось также несколько кофейных франшиз типа «Кофе с собой». В одной такой кофейной точке меня и обещал ждать Колесников.

Если честно, я напряглась. Почему человек хочет встретиться чуть ли не за чертой города? Почему не ближе к центру? Там же бетонные и кирпичные корпуса, на которых только вывески выглядят живыми.

В памяти вспыли слова Кирьянова о том, что Колесников во время допроса выглядел испуганным. А если его туда, на эти пыльные и полузаброшенные территории загнал тот же страх? Ведь я тоже услышала тревогу в его голосе. И почти что мольбы о прощении. Человек как будто бы чувствовал себя виноватым.

Я снова позвонила подполковнику.

— Вов, а нельзя ли поближе познакомиться с твоим хакером? Хочу взять его с собой.

— Попробуй. Телефон сейчас сброшу. Скажешь ему, что я тебе не тамбовский волк, а старый товарищ, — сразу же принялся учить меня Кирьянов. — Разрешаю намекнуть на наши давние плодотворные отношения. Его имя Виктор.

— Давай номер.

— Лови.

Оставалось поговорить с Виктором, который сразу же согласился сопровождать меня на встречу. Пообещав заскочить за ним через час, я наконец-то могла спокойно привести себя в порядок.

* * *

Виктора можно было назвать старшим лейтенантом с очень большой натяжкой. Футболочка с логотипом NASA, джинсы, круглые солнцезащитные очки на кончике носа. Обаятельный симпатяга. С чего бы его занесло вдруг работать в органы?

— Здравствуйте, — весело плюхнулся на пассажирское сиденье Виктор. — А вы Татьяна, мне про вас подполковник рассказывал.

— И когда успел?

— Сразу после вашего звонка.

Кирьянов, видно, основательно погрузился в расследование, если был готов отпустить со мной своего сотрудника, с которым даже провел предварительный инструктаж.

— Витя, — попросила я, — пока мы едем, расскажешь мне о той переписке убитого Слепнева с Майком Строуби?

— Конечно, — легко согласился Витя. — Я почти уверен, что аккаунт Слепнева был либо талантливо взломан, либо сам он когда-то дал кому-то пароль. В любом случае интересующая нас переписка вышла короткой, не очень содержательной, но есть в ней некая недоговоренность. Нечто трагическое. Я бы даже сказал, намекающее.

— На что?

— На опасность. На тайну. Ну представьте, сначала вам рады, а потом вдруг дают понять, что вы по уши в проблемах. А вы и думать об этом забыли.

— Откуда ты знаешь, что у Слепнева… или кто там писал от его имени… что у него проблемы?

— Ну, он не стал отвечать Майку Строуби на его последнее письмо… А еще я умею читать между строк. Я вообще эмпат.

— А, — кивнула я. — Может, они просто сменили переписку на другой способ общения?

— Кто? — не понял Виктор. — Строуби и тот, кто ему отвечал от имени Слепнева?

— Ну да.

— Ага. Они встретились, — поддержал мои фантазии Витя. — А теперь Слепнев лежит в морге с перерезанным горлом. Нет, тут точно есть связь. И я постараюсь узнать имя человека, который отвечал из Англии на его письма.

— Постарайся, для этого тебя и позвала.

— Есть у меня одна программка…

— Только не беги впереди паровоза, договорились? Расследование веду я, ты — помощник, — напомнила ему я. — У меня своя стратегия, немного отличающаяся от той, какую применяете обычно вы.

— Да понял я, понял.

Мы подъехали к выезду из города. В дороге нам нужно было провести еще минут десять, не больше — бетонный завод был совсем близко.

— А Колесников тебя в лицо знает? — спросила я.

— Не виделись, — покачал головой Виктор. — А что такое?

— Пока не знаю, — призналась я. — На ходу придумаю.

— Я готов к любому повороту, — улыбнулся Виктор и посмотрел на меня поверх своих круглых очков.

— Пойдешь со мной, — решила я. — Если разговор вырулит на тему переписки, то очень прошу тебя внимательно слушать, что он говорит. Есть сведения, что Слепнев и Колесников вместе работали в Лондоне. Моя задача выяснить, что случилось потом.

— Понял, — протянул Виктор. — Думаете о том же, о чем и я?

— Я не знаю, о чем ты думаешь.

Машина подъехала к шлагбауму, преграждающему въезд на территорию завода. К машине подошел охранник.

— Куда? — спросил он, наклоняясь к моему окну.

— Корпус восемнадцать, — ответила я.

— Там столовая.

— В курсе. Хотим поболтать насчет аренды.

— Пропуск есть? — поинтересовался охранник.

— Пропуска нет, — опередил меня Виктор. — Мы пока что мониторим возможности.

Охранник кивнул и поднял шлагбаум. Мы беспрепятственно попали на охраняемую территорию. Оставалось найти корпус номер восемнадцать и место, куда можно поставить машину.

Витя молчал. Наверное, вживался в роль.

На корпусе с нужной цифрой была одна вывеска — «Столовая». Из дверей вышли несколько человек в рабочих комбинезонах.

— Кажется, мы на месте, — весело сообщил Виктор, глядя вслед симпатичной девушке. — Пообедаем?

— Придется, — ответила я и заглушила мотор.