Эти проклятые доллары

Марина Серова, 1999

Глава 3

Откровенно изнемогающий от переполнившей его страсти (подогретой водкой), Вова набросился на меня прямо в коридоре и начал срывать одежду.

Я так, честно говоря, не больно-то люблю, поэтому сделала герою-любовнику несильный удар коленом в область паха. Это движение мигом остудило его пыл, и, по-моему, он даже начал обижаться.

— Володя, мы же нормальные взрослые люди, а не юнцы какие-то в кустах! Иди, прими душ, потом я… А спальня у меня направо.

А сама тем временем пошла на кухню и, встав на табуретку, полезла в шкафчик. На самой верхней полочке у меня хранился набор экстрактов, которые мне привезла хорошая знакомая из Индии.

Собственно, я хотела привести Вову в человеческое состояние и слегка сбить его кобелиный пыл. Экстракты были совершенно безвредны для здоровья, прием двух-трех капелек, скажем, настойки «шакти» заменял полуторачасовую медитацию над индивидуальной мандалой и включал особые центры, которые активизировали интеллектуальный потенциал — на некоторое время, конечно.

Поговаривали даже, что эти экстракты принимают шахматисты во время мировых чемпионатов, но я этому не очень-то верю.

Итак, я сварганила чудодейственный эликсир и налила его в рюмку синего хрусталя.

Вова же решил, что это какой-нибудь ликерчик и выпил содержимое залпом. Оценивающе смакуя жидкость, он удовлетворенно кивнул, а потом вдруг уставился в потолок и надолго замолчал.

Я поначалу даже испугалась — не стало ли ему плохо. Но Маркин вдруг внимательно посмотрел на меня — так, словно видел впервые в жизни, и проникновенно произнес тихим спокойным голосом:

— Знаешь, я что-то сегодня усталый. Давай лучше просто посидим. Что-то в тебе есть такое, особенное. Ну я, блин, просто не знаю. Бабу снять легко, трахнуть еще легче, а вот поговорить…

Ого! Вот, оказывается, какие возможны парадоксальные реакции с экстрактом «шакти».

Наверное, это у них в Индии можно просчитать до стопроцентной вероятности действие подобных препаратов. А у нашего народа, вскормленного на других продуктах и вспоенного, так сказать, на иной влаге, преимущественно местного ликеро-водочного завода, возникают и такие странные для нормального мужчины желания — просто поговорить…

Я решила использовать представившуюся мне возможность на полную катушку, тем более что действие препарата было ограничено по времени.

Осторожно, издалека я начала приближаться к интересующему меня вопросу:

— Слушай, как ты можешь жить с такой женой, это же катастрофа какая-то!

— А я и не собираюсь больше, — меланхолично произнес Вова. — Теперь мне все вдруг стало ясно. Завтра иду на развод подавать, а потом с тобою — в загс.

— Шутишь! Ты у меня хоть бы спросил. И потом: а как же Леночка-секретарша, с которой ты тоже собирался совместно слушать марш Мендельсона?

— Кто это тебе сказал? Чушь какая!

— Твоя супружница Луиза. Кстати, завтра она в обед идет твоей Леночке голову отрезать. А вечерком тебя холодцом попотчует…

— Да пусть они хоть живьем сожрут друг друга, мне сейчас как-то не до этого… Хорошо так, пусто, спокойно… Как в раю.

— И любимый дружок Славик тоже стал не нужен? — тут же спросила я.

Видимо, бизнес все же более волновал Вову, нежели отношения с противоположным полом. Маркин сразу же оживился и помрачнел.

— Сволочь он, а не друг, — со злобой выкрикнул Вова и потянулся за сигаретой.

— Чего это ты вдруг так про Славика начал? — деланно изумилась я. — Мне он всегда казался порядочным человеком…

— «Пор-рядочным!» — передразнил меня Володя. — Он нас всех ограбил и «кинул»!

— Да не может быть! — продолжала удивляться я. — По-моему, он на такое не способен.

— Еще как способен! Ты только никому лишнего не болтай, а я тебе сейчас расскажу, чтобы ты успокоилась насчет Славы (про его Олю разговор отдельный). Думаешь, чего это он так спешно в бега ударился к немецким дружкам? Знал, что нам писец приходит. А знаешь почему? — Володя нервно курил сигарету и, казалось, окончательно пришел в себя, но по инерции продолжал начатый разговор: — Да потому, что мы обязаны вернуть охеренный кредит, а денежки накрылись. Причем элементарно. Мы на них купили огромную партию дорогостоящих лекарств там, у немчуры. Ну, на таможне груз, естественно, тормозят, шмонают по полной программе и находят… Что ты думаешь? Наркотики! Какая-то сволочь воспользовалась нами, чтобы переправить их сюда… Весь контейнер тут же арестовывают, пока идет следствие, а мы сидим в большой и толстой попе…

— Ну а Слава-то что делает в этой ситуации? — спросила я.

Этот вопрос я задала больше для порядка. Мне уже все стало ясно.

— Эта сволочь, пока мы с Плющом мотались на границе со злополучным контейнером, выгреб все деньги из кассы и из банка, по нашим прикидкам, что-то около двухсот тысяч баксов… Когда мы с Плющом вернулись в Тарасов, Славика уже и след простыл… Сказал только Ленке, что по делам в Германию отъедет, вот и все дела…

— Что это ты все о грустном да о делах! Деньги еще наживутся, а может, у Славика совесть проснется (тут Вова скептически хмыкнул). Давай еще немножко выпьем, я вспомнила, что у меня в баре есть коньячок.

Маркин был в восторге от сей немудреной идеи и вскоре с моей скромной помощью выхлестал почти всю бутылку, начисто забыв о негодяе-шефе. Новая порция алкоголя круто легла на экстракт «шакти», и через минуту Володя уже мирно посапывал, раскинувшись на кровати.

А я приступила к делу.

Свела вместе две Вовиных руки и защелкнула на них наручники.

Затем извлекла другое полицейское чудо — изящные хромированные браслеты, чтобы заковать ноги. Вскоре и ноги безмятежно дрыхнущего Маркина были приведены в нужное мне состояние.

Гуманно решив, что мужику лучше дать проспаться, я села в кресло, закурила и стала думать:

«Исчезновение Ольги явно связано с коварным бегством Славика, и похоже на то, что это его заместители где-то держат мою подругу и выпытывают у нее местонахождение набитого долларами шефа».

На часах было уже больше двух, до прихода Алины оставалось не так уж много времени, и я вскоре намеревалась Маркина растолкать. Пока же отправилась на кухню и сделала себе кофе с парочкой бутербродов. Под конец своей скромной трапезы я чуть не подавилась куском хлеба с сыром: из комнаты раздался нечеловеческий вопль:

— А-а бля-а-а!!!

Да, судя по всему, Вове не понравилось то состояние, в котором он себя обнаружил. Но ничего, со всеми случается.

Я не торопясь допила кофе и вошла в комнату. Маркин, увидев меня, перестал вопить и широко открытыми глазами, где читалось, мягко говоря, недоумение, уставился на мою безмятежную физиономию.

— Зачем же так кричать, Владимир Федорович, — укоризненно заметила я, — менты все равно не приедут, а вот соседи сбегутся. Нужны они здесь?

— Ты, ты… Что, блин, за шутки с похмелья… Я садомазохизма с детства терпеть не могу! У меня сейчас крыша набок съедет от таких приколов! Развяжи, тьфу, расцепи… мать твою!

Маркин начал дергаться и извиваться, а учитывая то, что был он, ко всему прочему, в чем мать родила, — зрелище получалось трагикомичнейшее.

— Володя, как только ты сообщишь мне местонахождение моей подруги Ольги Матвеевой, и я это проверю, ты немедленно получишь вожделенную свободу и даже литр холодного пива на опохмел души.

— Да не знаю я, где это твоя Ольга, угребла, наверное, «за бугор» вслед за этим козлом! Отпусти… хоть ноги, сука ты ментовская… я в сортир хочу.

— Готова ухаживать за тобой, как преданная медсестра, приносить и уносить судно, не принимая во внимание грязные оскорбления неблагодарного хамоватого больного. Но браслеты с тебя не сниму, пока не скажешь, что вы сделали с Ольгой. И все же, пока я не одолжу на денек-другой судно в ближайшей больнице, постарайся не обмочить мою любимую кроватку.

Произнеся эту тираду, я с достоинством повернулась и направилась к двери.

— Стой! — В голосе Маркина явно сквозила нерешительность. С одной стороны, он осознал, что я не шучу, с другой — не знал, какие его ждут последствия, если он проболтается. — Ты, вообще, кто такая?

— Вот, вот, Владимир Федорович, откровенничаете с малознакомой дамой, даже не удосужившись выяснить о ней хоть самое элементарное, кроме имени. Все вы, кобели, такие! — Я горько вздохнула.

— Ну, так скажи, ты — кто? — Он опять нервно задергался.

— Я? Я — Татьяна Иванова, частный детектив, к вашим услугам!

— Это Штирлиц, что ли, или, как его там… Мегрэ с сиськами? — он хохотнул.

— Да, пропил ты, Вова, остатки интеллекта. Последний школьник-двоечник и то знает, что Штирлиц был разведчик, а не детектив. А относительно Мегрэ с сиськами… Ну-ну. Хамство наказуемо. Теперь ты даже судна не получишь. Ходи под себя. Кровать, в конце концов, куплю новую.

По моему тону он понял, что с шуточками пора завязывать, и примирительно пробурчал:

— Ну, ладно, извини дурака… А насчет Ольги… Это тебе надо с Лешей Плющом пообщаться. Мы, когда вечером в тот день на нее из баллончика брызнули, Леха ее в своей машине куда-то увез. А мне сказал только, чтоб не беспокоился: мол, жива будет, но про Славика ему расскажет… Он, знаешь, мужик без комплексов.

— Ну, и где мне сейчас искать этого твоего Плюща? — поинтересовалась я.

— Да наверняка он дома сидит… может, «разрабатывает» эту твою Ольгу…

— Его телефон?

— 22-33-44.

Я опять по привычке, как будто бросила свои магические кости, вспомнила:

«Вас подстерегают опасности. Используя данное вам природой, вы сможете их преодолеть».

Так, так… Подстраховаться мне действительно не помешает.

— Итак, Володя, я сейчас от наручников тебя освобождаю, но, пока ножки у тебя связаны, ты сделаешь две вещи: напишешь мне одну содержательную бумажку, а затем позвонишь Плющу и назначишь ему срочную встречу.

— Что еще за бумажку, давай быстрее, а то уж сил нет терпеть, — он выразительно глянул в область собственного паха.

— Это будет заявление в милицию. Мол, я, такой-то (адрес, паспорт и т. д.) признаюсь, что участвовал в похищении Матвеевой Ольги при таких-то обстоятельствах и по определенным целям. Бумажечку эту я положу в конверт и отнесу быстренько одному знакомому менту-оперу. Если ты будешь себя неправильно вести, то завтра утром я этот документик не заберу, и мент даст ему законный ход. Понимаешь, голубчик, что тебя тогда ждет?

— Экая ты хитрая девочка, — ехидно улыбнулся Маркин, — но, как говорится, «кто меня уминает — тот меня и танцует». Ладно, я согласен. Делать глупости мне самому уже обрыдло. Снимай браслеты и давай бумагу с ручкой.

Потирая запястья, Маркин спустил закованные ноги на пол, прикрыл себя одеялом и на пододвинутом мной журнальном столике нацарапал требуемую бумажку.

— Посиди, дорогой, пока я отнесу конвертик куда следует… Попробуй за это время допрыгать до туалета и обратно, — заботливо сказала я Вове и вышла из квартиры.

Я села в машину и быстренько докатила до городского управления внутренних дел, где мой старый знакомый Сергей Уткин выполнил мою просьбу: сунул конверт в свой сейф и обещал, если завтра утром я не появлюсь или не «отзвонюсь», распечатать его и дать заявлению надлежащий ход.

Вернувшись через двадцать минут, я обнаружила Маркина на полу посреди коридора, силящегося при помощи рук подняться:

— Вот, блин горелый… прыгал, прыгал… и как-то неудачно получилось…

— Надеюсь, на обратном пути из клозета? — спросила я, расстегивая ему браслеты на ногах.

— Да, да, — облегченно проговорил мой узник, вставая на ноги и покачиваясь.

— Ну вот, Владимир Федорович, можете одеваться, вы теперь мой друг и союзник, ибо интерес у нас один: быстрее найти Ольгу и, собственно, завтра утром забрать ваше заявление из нежных милицейских лап…

Маркин молча и быстро оделся, закурил и стал набирать номер телефона.

— Алло, Леша? Слушай, нам надо немедленно встретиться и поговорить. Случилось нечто важное… нет, нет… не по телефону… Куда мне лучше подъехать… Домой? Ну, ладненько, через полчаса буду, пока!

Вова задумчиво поглядел на меня, потер подбородок и сказал:

— С Плющом у тебя не выйдет так, как со мной. Мужик опытный, тертый. Я уж не знаю, где его Слава-козел выкопал в 93-м… Но, по моим данным, у Леши за плечами две ходки в СИЗО, классные связи с братвой и мертвая хватка. За свои интересы он тебе голову откусит и даже назад не выплюнет.

— А ты не пугай, я разных видела, и не таких обламывали… Главное, под ногами не путайся и не мешай мне разобраться с этим Лешей.

Я демонстративно прицепила под джинсовую куртку пояс с кобурой, где лежала моя верная газовая «беретта», и хлопнула Маркина по плечу:

— Ну, пойдем, что ли, рыцарь мой без страха и упрека! Чудненькое у нас было свиданьице, ты не находишь? Я лично получила массу удовольствия и полезной информации, а ты?

Маркин покосился на меня, выходя из квартиры, и сказал:

— Всегда знал, что за любовь надо платить, но вот так…

И он как-то неопределенно хмыкнул.