Орден Лино. Эра исполнения желаний

Марина Суржевская, 2021

Десять лет назад мир изменился. Властитель Лино даровал людям исполнение заветных желаний. Наступила новая прекрасная эра, в которой каждый может получить то, о чем мечтал. И только я, девушка без имени и прошлого, не могу смириться с новыми порядками. Я хочу уничтожить того, кого называют богом.

Глава 3. Спаситель

«Исполнение заветного желания не должно вредить другому человеку или миру. Исполнение не должно затрагивать интересы другого человека. Желание не должно существенно влиять на мировой или природный порядок».

(Второй закон Лино. Закон гуманизма и экологичности).

Сколько прошло времени, я не знала. Мне показалось — невыносимо много. Хотя, скорее всего, не более получаса, золотое сияние лишь раз осветило небосклон. Я как могла куталась в свою куртку и жалела о варежках, оставшихся в «Кабаньей голове». Я так торопилась оттуда сбежать, что не зашла за ними в подсобку. Начиная замерзать, я принялась подпрыгивать и отжиматься, чтобы согреться.

И тут лязгнула дверь.

— Эл Рид, на выход!

«Ну все, в карцер поведут…» — мелькнула трусливая мысль. На негнущихся ногах я вышла в коридор и остановилась, не поднимая глаз.

— Эй, ты там что, ревешь? — произнес странно знакомый голос.

Передо мной стоял сероглазый Фрейм. С момента нашей встречи он ничуть не изменился — все то же жуткое и огромное пальто с поднятым воротником, серо-голубой шарф крупной вязки, темные волосы и слегка рассеянный взгляд.

Но он пришел! Пришел! И кажется, никому в жизни я так не радовалась!

— Ты все-таки услышал мое послание! — Я едва сдержалась, чтобы не завопить.

— Это было не так-то просто, — криво улыбнулся парень. — И еще понадобилось время, чтобы сообразить, кто такая эта Эл. Скажи спасибо, что у меня хорошая память, а толстяк Марфис проорал напоследок твое имя. Решил освободить хотя бы затем, чтобы узнать, почему тебя так странно зовут.

— После Забвения мне показалась родной лишь одна буква, — несколько смущенно буркнула я. — И это была «Л». Я решила так и назваться.

Фрейм не стал говорить, что это странно. И за это я тоже была ему благодарна. Парень лишь сильнее уткнулся носом в свой шарф и развернулся к выходу.

— Идем, я внес за тебя залог.

— Спасибо, — прошептала я, растрогавшись. Слезы, которые я никогда не могла из себя выдавить, вдруг предательски защипали глаза. Просто это было так странно. Крошечная, почти безнадежная ниточка, за которую я уцепилась, совершенно непонятным образом превратилась в надежный канат и вытащила меня со дна пропасти.

— Много заплатил?

Парень кинул быстрый взгляд на хмурого силовика.

— Давай выйдем отсюда. Место не располагает к беседе, знаешь ли.

Да с радостью!

За Фреймом я неслась почти бегом, потому что шагал он быстро, уткнув нос в шарф и не оглядываясь на меня. До самых ворот тюрьмы он больше не произнес ни слова, а я скакала рядом, пытаясь поспеть за стремительной походкой парня. Ну и заодно согреваясь. Так что, конечно, я не возражала, потому что и сама хотела как можно скорее очутиться подальше от ужасных каменных стен. Все чудилось, что дорогу преградит рыжий верзила или носатый с его вжикающим карандашом. Рассмеются, и окажется, что спасение — лишь созданная ими иллюзия, еще один способ поиздеваться над преступницей.

Но хвала всем богам, железная дверь городской тюрьмы с угрожающим лязганьем захлопнулась позади нас.

И открылась улица — обычная, со спешащими по своим делам людьми и проплывающими мимо повозками, экипажами и автомобилями. После Хаоса в любом Королевстве можно встретить самый разнообразный транспорт — от ездовых ишаков до живых автомобилей, хотя Орден Лино и пытается хоть как-то упорядочить дорожный вопрос, но пока безрезультатно.

Фрейм стоял безучастно, рассматривая улицу, и я внезапно ощутила неловкость.

— Можем пойти ко мне, — осторожно предложила я. — Я живу недалеко, снимаю комнату. Если не добрались мыши, то напою тебя чаем с печеньем. Заодно и поговорим.

Парень повернул ко мне голову, и в светлых глазах на миг блеснуло удивление. Словно он вообще забыл обо мне и сейчас пытался вспомнить, кто я такая и почему с ним разговариваю. Но потом молча кивнул.

До нужного переулка я поймала сани, запряженные ледяным медведем. В Арвиндале они — самая доступная и дешевая тягловая сила. Льда здесь хоть завались, умельцев, способных выточить из глыбы грубое подобие животного — тоже. Ну а заветное желание делает все остальное. Поначалу, говорят, изо льда ваяли коней, но благородные скакуны оказались непрактичны, их тонкие ноги слишком быстро ломались. Да и тяжелы в исполнении. Куда проще изготовить квадратную глыбу, отдаленно похожую на белого медведя. Правда, льдянки недолговечны — даже толстые конечности стачиваются довольно быстро. Но их тут же меняют на новых, а отслуживших просто разбивают на части или сбрасывают в море.

Элита Арвиндаля, конечно, предпочитает разъезжать в санях с настоящими, живыми медведями, ну а остальным приходится довольствоваться ледяными.

Мы с Фреймом влезли в сани на длинных полозьях. Погонщик махнул кнутом, на конце которого светился желтый огонек. На него льдянка и ползла. Двигался такой экипаж ненамного быстрее пешего шага, но скамейки саней устилали ватные одеяла и шкуры, а на полу стоял горячий ящик с углем, на который можно было поставить окоченевшие ноги. Так что я с наслаждением уселась и протянула ладони к пыхтящей и плюющейся черным дымом печке. Какое же счастье — наконец согреться! Да за такое не жалко отдать несколько монет! Конечно, для большего удовольствия не мешало бы и поесть, но даже просто дышать теплым воздухом — уже радость!

Ехали мы недолго. Расплатившись, я двинулась к железной лестнице снаружи дома, она как раз вела на мой чердак.

Фрейм молча поднялся вслед за мной, вошел. Осмотрелся. Хотя смотреть было особо не на что, обычная комната — кресло да кушетка. Зато теплая и сухая.

— А где же единорог? — осмотрелся парень. — Разве он не должен присутствовать в каждом доме?

— Крыша протекла, и изображение стерлось, — буркнула я, не став уточнять, что та протечка образовалась совсем не случайно. — А обновлять изображение рогатого — обязанность хозяина дома. Но он греет кости в Соларит-Вулсе, так что пока — никаких единорогов. Прости, у меня здесь не слишком уютно, — извинилась я. — Съемное жилье, знаешь ли… Садись туда, я согрею воду.

Парень устроился на единственном потертом кресле, я же метнулась к прибитой к стене доске, которая служила мне столом. Включила чайник, порадовавшись, что сегодня есть электричество, достала припрятанное овсяное печенье и сахарную карамель. Все это добро высыпала на тарелку, кинула в щербатую чашку несколько чаинок. Подумала и добавила еще щепотку — последнюю, решив, что гость не оценит бледный до прозрачности напиток.

Когда чайник запыхтел, разлила воду по чашкам и вернулась к креслу. Постояла, раздумывая — стола-то больше не было. И разместила угощение на полу.

Сама уселась на край низкой кушетки, застеленной клетчатым пледом.

— Спасибо, что вытащил меня, — со всей возможной теплотой выдавила я. — И извини… У меня никого нет в Арвиндале. Много заплатить пришлось? Ты не думай, я все отдам. Заработаю и отдам.

— Заветное желание, — пожал плечами парень.

Я охнула. Вот же гады! Сволочи! Негодяи! Да это же незаконно! Как они посмели!

— Денег у меня не было, — развел руками Фрейм и посмотрел на кружку, в которой кружились чаинки.

— Но как же так! — отчаянно пробормотала я. — Это же желание! Сколько всего их у тебя было?

Сероглазый махнул рукой, не отвечая. Осторожно поднял кружку, обхватил длинными пальцами. И я почему-то засмотрелась на его ладони.

— Желание я отдать не смогу, — глухо проговорила я, резко отвернувшись. — У меня его просто нет. Вот смотри!

Я торопливо задрала рукав, показывая совершенно чистое запястье. Там, где у счастливчиков золотится треугольный знак — схематичное изображение рога. Чем больше таких знаков, тем больше заветных желаний можно исполнить. Но у меня там было пусто.

— Видишь? Я не вру. Желаний нет. А заработать на них… — Я нахмурилась и махнула рукой. Заработать на такой знак можно, но точно не посудомойкой в таверне «Кабанья голова»! А мои руки изначально были без золотых знаков. Не всем полагается заветное желание. Фрейму вот повезло, но вряд ли у него было больше одного. Остальным же и вовсе приходится много работать, чтобы накопить на мечту.

— У нас все знают, что не стоит связываться с толстяком Марфисом. Он редкостный мерзавец, облапошит и глазом не моргнет, — протянул парень. Чай он так и не отпил, только смотрел в глубину чашки.

— Это я уже поняла, — со вздохом признала я. — Но когда я приехала в Арвиндаль, единственная работа, которую удалось найти — это посудомойкой у толстяка. На набережной со мной даже разговаривать не стали! А сволочь Марфис и денег не заплатил, и силовикам меня сдал! Но что теперь сожалеть! — Я помолчала, успокаивая злость. — Что ты хочешь взамен? Могу отдавать деньгами. Небыстро, конечно… Черт! Я даже не знаю, сколько понадобится времени, чтобы столько заработать. Но я что-нибудь придумаю, поверь мне!

Фрейм поднял на меня взгляд. И я замерла, как-то остро вдруг ощутив его присутствие в этой комнате. Вот странное дело, минуту назад я ничего не чувствовала, будто находилась одна, а сейчас парень словно включился и заполнил собой весь чердак. Своим запахом — легким и свежим, своим взглядом — серым и тревожным. И я вдруг ощутила себя белкой, случайно попавшей под прицел охотничьего дробовика.

Но длилось это лишь миг. Фрейм пожал плечами и наконец сделал глоток. Отвел взгляд.

— Рогатые мне не помешают. Давно хочу купить новое пальто.

Я вскочила, вытрясла из кармана все, что было, высыпала горкой на пол, возле ноги парня.

— Здесь немного, но я заработаю еще! Клянусь!

— В Арвиндале? — хмыкнул он. — Вряд ли ты найдешь работу лучше, чем у Марфиса. Чтобы устроиться на набережную, надо заплатить кому следует, тем же ищейкам. Там даже место посудомойки стоит немалых денег. А в туннелях ты много не заработаешь. Ну разве что пойдешь на верфи или устроишься чистильщицей рыбы. Но сомневаюсь, что ты справишься с таким делом. Слишком… тонкая.

Я нахмурилась. Чистильщиц я видела — громогласные и грузные женщины, закутанные в пуховые платки и обутые в меховые валенки. Целый день они стояли на пристани и потрошили, потрошили огромные кучи пучеглазых серебристых рыбин, которых вываливали из сетей рыбаки. Во все стороны летела чешуя и внутренности, а чистильщицы смеялись и делились друг с другом сплетнями и подробностями своей личной жизни.

От этой перспективы я содрогнулась, а парень слегка улыбнулся.

— Говорю же, это не для тебя. Что ты вообще забыла в Арвиндале? Неужели тоже мечтаешь разбогатеть в зеленых комнатах?

— Вот еще, — буркнула я.

Фрейм окинул меня взглядом поверх кружки. И снова его присутствия стало слишком много.

— Я приехала на праздник Великой Жертвы, — несколько растерянно пробормотала я. — Хотела кое-кого увидеть.

— А говоришь, никого здесь не знаешь.

— А я и не знаю! Но надеялась познакомиться! — Я помолчала, напряженно размышляя, что можно сказать этому парню. По правде, выглядел он не слишком заинтересованным, скорее его тяготила и я, и его присутствие в этой комнате. Вероятно, уже жалеет, что вообще помог залетной девчонке. И кстати, непонятно — почему помог. Может, я ему понравилась, и он рассчитывает на… благодарность?

Я с подозрением уставилась на гостя.

Фрейм следил за кружением чаинок в своей кружке, и я вздохнула. Непохоже что-то. Да и кто станет отдавать за обычную человеческую близость с незнакомкой заветное желание? Это же Арвиндаль — город похоти и разврата! Да за желание здесь можно купить самую умелую красотку из алых комнат! Да что там, за желание можно развлекаться с целой толпой красоток!

— Я хотела увидеть Лино, — брякнула я. Фрейм поднял удивленный взгляд, и я затараторила: — В газетах писали, что день Великой Жертвы Лино проведет в Арвиндале. И будет участвовать в праздничном шествии вместе с Правителем Королевства Ночи и горожанами. Болтали даже, что он исполнит желания всех присутствующих… Но в это я, конечно, не верю, газеты вечно врут и приукрашивают! Не будет он исполнять все подряд желания. Может, для видимости и выполнит парочку, но наверняка это будут желания богатеев. Но я… Я просто хочу его увидеть.

— Три недели назад в газетах написали, что Лино передумал и уехал в Соларит-Вулс. Разве ты не читала?

— Что? — выдохнула я.

Соларит-Вулс? Но как же так! О боги! Последний месяц я работала у толстяка Марфиса и берегла каждую монету, надеясь купить место в шествии! Чтобы подобраться к Лино поближе! И конечно, я не читала свежих газет!

— Сволочь! — Я треснула ладонью по кушетке и чуть не взывала, ударившись о деревянный каркас.

В прозрачных глазах Фрейма вспыхнул интерес.

— Ого. А ты и правда к нему неравнодушна.

Я накрепко сцепила зубы, чтобы не брякнуть правду. Что я ненавижу человека, которого боготворит весь мир!

Гость откинулся на спинку кресла, внимательно рассматривая мое лицо. Уголки его губ дрогнули и слегка приподнялись.

— Может, ищейки не так уж и ошиблись? Интересно, что ты хотела сделать на том шествии? Конечно, если бы смогла оплатить участие и если бы Лино все-таки приехал?

Я сжала еще и кулаки. Что-что! Всадить нож в ребро этого гада! Оторвать его голову! Уничтожить! Осуществить свое заветное желание!

Губы Фрейма растянулись сильнее, и он насмешливо фыркнул.

— Не знаю, чем тебе не угодил наш бог, но неужели ты правда рассчитывала, что сможешь к нему подобраться? Да его охраняют так, что ты не увидела бы и макушку Лино! Вокруг него всегда толпа ассасинов, наделенных такими способностями, что тебе и не снилось. Железный Бук рядом с ними просто безобидная букашка. И это не считая того, что Лино — бог. По одному лишь его желанию твое сердце перестанет биться. Твоя кровь закипит в венах. Или язык распухнет, и ты не сможешь дышать. Он может убить тебя одним лишь взглядом. Ты не смогла бы навредить богу.

— Лино — не бог! — завопила я.

И заткнула себе рот ладонью. Ну же, Рид, не повторяй своих ошибок! Ты уже едва не поплатилась за них!

— Он — человек, — уже тише, но так же упрямо произнесла я.

— С чего ты взяла?

— Я знаю, — снова прикусила язык.

Фрейм насмешливо улыбнулся.

— Почему ты так его ненавидишь?

— Потому что я не сошла с ума, как все на этой планете!

— То есть весь Орден Лино — сумасшедшие? Пять Правителей — сумасшедшие?

В прозрачных глазах парня зажегся огонек, но я никак не могла понять, что за чувство стало его топливом. Может, злость? Или неприязнь?

— И все Пять Королевств населяют сумасшедшие? Все жители земли — сумасшедшие? Лино обожают и превозносят, он Верховный Властитель и кумир миллионов. Он осуществил наши заветные желания. Почему же ты думаешь иначе?

— Лино — сволочь и гад!

Черт, все-таки не сдержалась. Ну почему это имя всегда развязывает мне язык! Впрочем, неудивительно. Даже лампочка под потолком стала светить чуть ярче. Слишком частое употребление имени бога тоже обладает магической силой. И может наказать. «Не произноси имя Лино без серьезной надобности» — один из постулатов Священного Писания.

Надо быть осмотрительнее.

— Он — просто человек, — упрямо повторила я. — И он виновен во всем, что с нами случилось.

— А что с нами случилось?

Я прикусила язык. Замолчи, замолчи, Рид! Конечно, этот сероглазый Фрейм, как и миллионы людей на всей планете, не знает истины. Не помнит ее. В Священном Писании Ордена говорится о том, что одним из желаний Лино стало Забвение. Проклятый бог пожелал лишить памяти всех жителей нашей планеты. Всех! Он просто стер всех нас! Разорвал родственные связи и обнулил память. Люди сохранили все свои навыки, но забыли, кто они.

— С нами случилась Пустота, — выдохнула я.

Серые глаза Фрейма блеснули, словно две начищенные монеты. Он поднял брови и процитировал всем известные строки из Летописи:

— «Мир был болен. Смертельно болен. Люди забыли о своем предназначении в погоне за наживой и личным обогащением. Люди врали и предавали, завидовали и ненавидели, поставив личные мотивы выше всех остальных. Агония этого мира породила страшные катаклизмы. Мир содрогался от войн, стихийных бедствий и страшных болезней. И однажды Лино понял: чтобы исцелить этот мир, необходимо разрушение и обнуление. Необходимо забвение, чтобы начать все сначала. Чтобы никто не знал, кто перед ним — друг или враг. Родной или чужой. Это стало гарантом нового мира. И для этого были необходимы Пустота и Забвение».

— Я знаю, что написано в этих чертовых заветах Ордена, — буркнула я недовольно. — Все это знают. Легко говорить о необходимости Забвения, если мы не помним, что было до него!

— А зачем нам помнить? — Фрейм пожал плечами. — Лино дал людям возможность начать сначала, разве это не благо? Ну и потом… самое главное. Он дал нам заветные желания. Каждому. Возможность получить то, чего мы больше всего хотим. Разве это не чудо?

— Не все желания исполняются, — процедила я, и парень снова пожал плечами.

— Ты про убийство? Я слышал, что в период Хаоса, еще до Забвения, можно было загадать даже это. Можно было пожелать абсолютно все, чего захочешь, и это исполнялось. А потом Орден ввел ограничения, а Лино написал законы. Как раз после того, как с лица Земли исчезла большая половина человечества. Люди получили такой невероятный Дар, как заветное желание, но большинство решило потратить его не на создание чего-то прекрасного, а на уничтожение другого человека. На убийство. Заветным желанием почти каждого стало уничтожение соперника, бывшего любовника или просто неприятного соседа сверху, который слишком громко слушает музыку. Разве это не подтверждает, что Лино был прав? Мир был болен агрессией и злобой, мир нуждался в лечении. И в Забвении. Так что загадать убийство теперь не получится. Хотя за большую кучу рогатых можно просто нанять хорошего ассасина. Говорят, раньше люди так и поступали. — Губы парня дрогнули. — Правда, никто из профессиональных убийц не возьмется за убийство основателей Ордена. Не говоря уже о самом Лино. Нет дураков, решивших убить бога.

— Есть, и ты это знаешь! — Я вскочила, не в силах усидеть на месте. — Все слышали об этом человеке. Похоже, он тоже не в восторге от Ордена и всей этой гадости с заветными желаниями. А еще он лидер Ворон. Лидер Сопротивления. Его называют Коготь, — едва слышно произнесла я имя главаря.

Фрейм снова хмыкнул и поднялся. Глянул сверху вниз. И неожиданно мне почудилось, что этот парень старше, чем кажется на первый взгляд. И… страшнее.

Совершенно необъяснимое, иррациональное чувство холодом прокатилось по спине и сжало сердце. На миг я испугалась так, как не боялась даже в тюрьме. Но мгновение — и это чувство пропало, оставив лишь недоумение. Что на меня нашло? В тусклом пятне лампочки стоял самый обычный парень, мой ровесник. Слегка сутулился, засунув руки в карманы пальто, прятал нос в серо-голубой шарф, который так и не снял. И смотрел рассеянно. Словно снова пытался вспомнить, кто я такая.

— Похоже, в «Кабаньей голове» ты все-таки говорила правду. Ты и правда Ворона? Значит, хочешь убить Лино? Может, он и не бог, кто знает. Но он сильнее тебя в несчитанное множество раз. Ты просто пыль для него. Ладно, мне уже пора идти. Как заработаешь рогатых, положи на мой счет. И мой тебе совет — уезжай из Арвиндаля. Это Королевство принадлежит грешнику. Нечего тебе здесь делать.

Он вытащил из кармана какой-то клочок бумаги, чиркнул карандашом несколько цифр — счет для возврата долга.

А потом просто ушел.

Жалкая горстка моих купюр так и осталась лежать на полу.

Несколько мгновений я тупо пялилась в стену — туда, где вместо изображения единорога темнело размытое пятно. Слова Фрейма эхом звучали в голове.

А потом поняла, что именно он сказал. Сердце ударило в ребра и заколотилось так быстро, что заломило виски. Вскочив, я бросилась отодвигать кушетку, пыхтя от напряжения. Неужели… неужели?