Восьмирье. Книга 2. Ночная радуга

Марина Ясинская (2020)

«Ночная радуга» — вторая часть фэнтези-цикла Марины Ясинской «Восьмирье». Очутившись в Восьмирье, Вика хотела лишь поскорее оказаться дома. К счастью, на одном из Осколков этого мира есть человек, который знает дорогу обратно, и Вика благополучно до него добралась. Казалось бы, приключения подходят к концу и скоро она вернётся домой. Но на самом деле путешествие по Восьмирью только начинается! Вике предстоит вытащить товарища из сетей мрачного Тумарья, узнать тайну своего самодельного кулона и маминого прошлого, обрести новых друзей и союзников, столкнуться с предательством и вновь бежать через Тумарье на другой Осколок, спасаясь от разыскивающих её констеблей.

Глава 2

Вика застыла на пороге, испуганно глядя на высокого, бледного и очень худого молодого человека. Он весь был каким-то нескладным: короткие чёрные волосы торчали, словно у персонажа мультфильма, попавшего под удар током, под носом чернели редкие усики, в одном ухе сверкала крупная яркая серьга, а пиджак висел, словно на вешалке.

— Майстер Раулс? — насторожённо спросила Вика.

Из рюкзака высунула любопытную мордочку мечта, оглядела незнакомца, фыркнула и нырнула обратно. Похоже, Ванильке этот человек не понравился. Вике тоже.

— Нет, я Брунс, — ответил незнакомец. — А ты кто?

— Я? — Вика запаниковала. Что делать? — А Генриетта Карловна дома? — спросила она, надеясь, что сейчас тётя разрешит всё это недоразумение.

— Нет, — ответил Брунс.

— Тогда что вы делаете у неё в доме? — с хозяйским видом осведомился Лукас, и Вика очень обрадовалась его вмешательству.

Под неожиданным напором мальчишки Брунс немного смутился.

— Я… хм-м… вообще-то я её ученик.

— Ученик? — переспросил Лукас, воинственно упирая руки в бока. — И что же вы изучаете?

— Как быть маячником, конечно, — ответил Брунс, а потом спохватился, осознав, что почему-то отвечает на вопросы незнакомцев намного младше себя, и нахмурился. — Так кто вы такие? Что-то я не помню, чтобы хоть раз вас видел!

«Вот он, минус жизни в маленьком городке, — мрачно подумала Вика. — Все друг друга знают в лицо, никакой конспирации!»

— Брунс! — раздался в дверях голос тёти Генриетты, и Вика облегчённо выдохнула: вовремя она вернулась домой. — Ты сегодня рано.

Нескладный юноша только развёл руками, словно говоря: «Так уж вышло».

— Это Брунс, мой ученик, — сообщила тётя Генриетта. — Когда я решу отойти от дел — или если со мной что-то случится, — он станет маячником. Потому что, сами понимаете, оставлять маяк без присмотра никак нельзя: не будет гореть хоть один цвет — не будет всей ночной радуги.

Вика кивнула и поняла, что её невольная антипатия к Брунсу, которая возникла с первого взгляда, немного уменьшилась. Раз он действительно ученик тёти Генриетты, то не может быть плохим человеком.

— А это Вика и Лукас, мои гости, — пояснила тётя Генриетта.

Вика напряглась, ожидая продолжения: как тётя объяснит, кто они такие и откуда взялись? Но Генриетта Карловна и не думала продолжать, решив ограничиться одним только коротким представлением.

В глазах Брунса оставался вопрос, но задать его вслух он не решился, просто молча кивнул. А затем, что-то вспомнив, похлопал себя по карманам просторного пиджака и достал небольшую нарядно упакованную коробочку.

— Я встретил по пути унтер-полицмейстера Джерваса, он передал вам привет и… вот это. — Брунс протянул презент тёте Генриетте. — И просил сказать, что, если вы не против, он зайдёт к вам сегодня после обеда.

Тётя Генриетта закатила глаза, принимая подарок.

— Джервас — это наш Городовой, — пояснила она Вике. — Напыщенный, самодовольный индюк, — добавила она.

На бледном лице Брунса мелькнула усмешка — и тут же пропала.

— А зачем он к вам придёт? — забеспокоилась Вика.

Городовой — это же начальник полиции, а если где-то появляется полиция, значит, там дело нечисто. Неужели Городовой уже откуда-то узнал про неё с Лукасом?

— Этот самовлюблённый идиот решил, что ему нужна жена и что я идеально подхожу на эту роль. Пфф! — фыркнула тётя Генриетта. — Так что он теперь за мной ухаживает. И совершенно не умеет этого делать, — добавила она и потрясла коробочку. — Там мятные конфеты. Каждый раз — одни и те же мятные конфеты, а ведь я их терпеть не могу!

— А если бы это было печенье с изюмом и орехами? — слегка улыбнувшись, спросил Брунс. — Тогда бы вы отнеслись к полицмейстеру более благосклонно?

— Ни за что! Даже если бы это был сливочный зефир! — сурово отрезала тётя Генриетта. — И вообще, Джервасу нужна не жена, а большое зеркало — оно будет его отражать, позволять вволю собой любоваться и молча слушать его разглагольствования.

Вика тихо хихикнула.

Тётя Генриетта бросила коробку с мятными конфетами на стол и поманила Брунса за собой.

— Ой, а можно нам тоже посмотреть? — попросила Вика.

Тётя немного помедлила в нерешительности, и Вике это показалось странным: какие такие тайны могут быть на маяке? Но уже через мгновение тётя Генриетта кивнула.

За дверью, спрятанной в глубине кухонного чулана, оказалась небольшая и почти пустая круглая комната с белыми стенами, без окон и с одиноким столом в центре. На нём стоял массивный аппарат с микрофоном, который что-то Вике напоминал. Она не сразу сообразила, что прибор немного походил на старинные радиоприёмники — она видела такие в книгах и в интернете. Но это наверняка что-то другое, ведь в Восьмирье нет электричества. «Потом спрошу», — решила про себя Вика.

Лукаса загадочный прибор совсем не заинтересовал: он уже стоял у витой металлической лестницы позади стола, которая шла вверх, на второй этаж.

— Там отражательная установка, — пояснила тётя Генриетта. — Если любопытно, можете подняться и посмотреть. Только ничего не трогать! — строго предупредила она.

Лестница привела в круглую комнату с огромными окнами со всех сторон. В центре на постаменте возвышалась сложная, немного похожая на большой часовой механизм конструкция из зубчатых колёс, шестерёнок и нескольких крупных прозрачных кристаллов разной огранки.

— Жаль, что светло и не видно, как маяк работает, — с сожалением сказал Лукас.

— А может, он сейчас не работает?

— Да нет, маяк должен работать постоянно, ведь люди днём тоже спят.

— Наверное, это потому, что тётин маяк — Белый, — предположила Вика. — Белый цвет просто сливается с дневным светом.

Полюбовавшись ещё некоторое время на сложный механизм отражателя, на причудливую огранку кристаллов и на морские виды из окон, ребята вернулись обратно в кухню. Вскоре там появились и Генриетта Карловна с Брунсом. Последний суетливо распрощался и торопливо ушёл.

— Какой-то он странный, — заметила Вика, глядя из окна вслед удаляющемуся юноше.

Брунс даже шагал нескладно, немного припадая на одну ногу и сильно размахивая длинными тонкими руками. Но под «странным» Вика имела в виду вовсе не его торчащие волосы, яркую серьгу в ухе или качающуюся походку; было в нём что-то другое, что казалось ей неправильным, только она не могла понять что.

— Есть немного, — усмехнулась тётя Генриетта. — Но далеко не всякому дано стать маячником, так что приходится выбирать из того, что есть.

— Разве это так трудно — научиться управлять маяком? — удивилась Вика. — Запомнил последовательность действий — и всё. Что там надо делать? На кнопочки нажимать, рычажки поднимать, механизм заводить и следить, чтобы он не останавливался?..

— Всё несколько сложнее, — туманно отозвалась тётя. — Для того чтобы стать маячником, нужны, скажем так, особые способности и свойства характера, а они есть не у всех…

Вика хотела спросить, что это за способности и свойства, но тут в дверь постучали.

— Прячьтесь скорее на кухне, — приказала тётя Генриетта, — это может быть Городовой!

Ребята тут же убежали, затаились в чулане и прикрыли за собой дверь. И немедленно приникли ухом к щёлке: слушать, что происходит.

Послышался скрип входной двери, приглушённые голоса, шарканье ног, а затем и голос тёти Генриетты совсем рядом:

— Вика, Лукас, выходите! Пришёл майстер Раулс!

Ребята выбрались из чулана и увидели на кухне пожилого длинноносого мужчину, на взгляд Вики очень необычно одетого: на нём была широкополая шляпа, из которой в разные стороны торчали два длинных пера, круглые очки, узкие полосатые брюки и белая рубашка с пышными манжетами и широким разноцветным отворотом.

— Рад знакомству, — приветливо сказал майстер Раулс.

— Здравствуйте, — дружно отозвались Вика с Лукасом.

На плечо девочке вскарабкалась Ванилька, по-птичьи склонила голову, глядя на гостя, и что-то негромко одобрительно чирлыкнула. Вика немного расслабилась: похоже, её мечте майстер Раулс понравился, а раз так, значит, от него не стоит ждать неприятностей.

— Вы и правда можете помочь Лукасу? — сразу задала Вика самый важный для неё вопрос.

— Прежде мне надо его осмотреть, — сдержанно ответил майстер Раулс, повернулся к Лукасу и приподнял седые брови.

Мальчишка решительно сделал шаг вперёд.

— Я готов!

Майстер Раулс улыбнулся, и у него в руках откуда-то появился небольшой кожаный чемоданчик, внутри которого обнаружился целый склад холщовых мешочков, бумажных пакетиков и хрупких на вид скляночек. Некоторые из них слабо светились, некоторые слегка дрожали, некоторые похрустывали и позвякивали. В одних стеклянных пузырьках были порошки, в других — разноцветные жидкости, в третьих — гранулы, в четвёртых — что-то очень похожее на снег.

А запахи! Вике показалось, что она зашла в парфюмерный магазин, где открыли всю продукцию разом! Только пахло не одеколонами и духами, а сосновой смолой и днём рождения, весенним звездопадом, первой сиренью и луговой травой, полётом на качелях и неожиданной удачей, утром выходного дня и первым снегом — и многим, многим другим.

Из внутреннего кармана чемоданчика майстер Раулс извлёк что-то похожее на массивную линзу. Та была вставлена в такую сложную оправу, что сразу напомнила Вике секстант, который она видела на картинке в морской энциклопедии. И прямо как моряк, измеряющий высоту Солнца и Луны, чтобы вычислить свои координаты, майстер Раулс начал что-то подкручивать и настраивать, а линза загадочного механизма при этом постоянно меняла цвет.

Когда прибор был готов к работе, майстер Раулс жестом предложил Лукасу подойти поближе, поднёс прибор к правому глазу, прищурил левый и принялся внимательно разглядывать мальчика.

Рассматривал Лукаса майстер Раулс долго, качал головой, хмурился, цокал языком и шумно вздыхал.

— Что ж, — сказал наконец он и отложил свой сложный прибор, — случай очень непростой, очагов поражения Тумарьем много. Признаться, я крайне удивлён, что у тебя вообще получилось сегодня утром прийти в себя; ничего подобного мне прежде не встречалось. Просто уникальный случай!

— Это всё Вика, — честно заявил Лукас. — Это она привела меня в чувство.

— Любопытно, любопытно, — задумчиво протянул майстер Раулс и скользнул цепким взглядом по девочке.

— Так что, вы сможете ему помочь? — с замиранием сердца спросила Вика.

Майстер Раулс снял очки и начал тщательно протирать линзы платочком. И Вике сразу стало понятно, что он просто оттягивает момент, когда ему придётся сообщить плохие новости.

— С учётом того, какие большие у Лукаса очаги Тумарья внутри, я бы сказал, что моё лекарство вряд ли ему поможет.

— Раулс, ты говорил, что недавно придумал новое средство, — вмешалась тут тётя Генриетта, — может, попробовать его?

— Ты про сонмикстуру? Но она не поможет, — покачал головой майстер Раулс, отчего два пера у него на шляпе мелко задрожали.

— А вдруг поможет? — спросила Вика. — Что за сонмикстура? Что она делает?

— От двух капель этой микстуры человек засыпает на два часа, и во сне его организм сам себя лечит. Но сонмикстура помогает, скажем, от простуды или болей в сердце. Она не очищает организм человека от осевшего в нём Тумарья.

— Тогда, может, вы дадите Лукасу то лекарство, которое изначально планировали? — продолжала настаивать Вика. — Худшее, что случится, — оно ему не поможет. Но попробовать-то надо!

— Ну-у… — протянул майстер Раулс, — раз вы говорите, что Лукас вот уже второе утро приходит в себя, может, и стоит попробовать.

— Конечно, стоит! — воскликнула Вика. — Надо хвататься за любую соломинку!

— Но прежде я бы ещё хотел осмотреть тебя, девочка.

— Зачем? — Вика невольно отступила назад.

— Как зачем? Ты ведь тоже побывала в Тумарье.

— Я в полном порядке, мне помощь не нужна.

— Тебе это сейчас так кажется, но кто знает, не осталось ли в тебе частички Тумарья и не даст ли она когда-то о себе знать.

Вика бросила нерешительный взгляд на тётю. Та ободряюще кивнула в ответ, и девочке показалось, что на самом деле тётушка взволнована, хоть и тщательно это скрывает. И почувствовала, как тепло стало на душе: тётя Генриетта, наверно, переживает, не поражена ли племянница Тумарьем. Как же всё-таки приятно, когда о тебе беспокоятся! Даже если, как сейчас, для этого нет никакого повода: Вика была уверена, что Тумарье ей не повредило.

— Ладно, — согласилась девочка и подошла к майстеру Раулсу.

Тот снова взялся за свою линзу, что-то подкрутил и настроил в оправе и приступил к осмотру.

Стоило только ему взглянуть на Вику через свой прибор, как он сразу же громко вскрикнул, зажмурился, словно ему в глаза ударил яркий свет, и уронил линзу.

Вика удивлённо уставилась на майстера Раулса — что произошло? Тот отчаянно моргал, руки у него дрожали.

— Я в порядке, я в порядке, — отмахнулся майстер Раулс, когда тётя Генриетта сунула ему стакан воды. — Простите. Это я просто от неожиданности…

— Что случилось? — не утерпев, воскликнула Вика. Она почти ощущала исходящий от майстера Раулса запах шока и начинала беспокоиться. Выходит, она тоже поражена Тумарьем? Но ведь она ничего такого не чувствует!

— Ты… просто ты выглядишь совсем не так, как остальные! — наконец сумел ответить майстер Раулс.

— Что значит не так? — испугалась Вика. Неужели он понял, что она родом не из Восьмирья?

— Это сложно объяснить. Через свой прибор я могу видеть внутри человека очаги поражения Тумарьем. Они всегда выглядят как тёмные пятна. У Лукаса, например, очень большое скопление около сердца и в голове. А у тебя… Девочка, у тебя совсем другая картина, я никогда ничего подобного не видел! Давай-ка я ещё раз тебя осмотрю!

Майстер Раулс снова взялся за прибор и продолжил осмотр. Дольше всего он задержался, разглядывая, как показалось Вике, кулон из осколка у неё на шее; кусочек голубого стекла даже немного нагрелся от такого внимания.

— Крайне любопытно, — наконец заключил майстер Раулс и многозначительно посмотрел на тётю Генриетту. Та едва заметно качнула головой.

— Что такое? — испугалась Вика. — Что со мной не так?

— Как я уже сказал, у людей, побывавших внутри Тумарья, очаги поражения похожи на большие тёмные пятна, — пояснил майстер Раулс. — И они тем больше, чем дольше человек пробыл в Тумарье и чем сильнее оно на него подействовало. А у тебя ничего подобного нет. Тумарье рассеяно у тебя повсюду множеством мелких тёмных точек. Словно рассыпанный чёрный песок. Что особенно любопытно — песчинки постоянно перемещаются, в зависимости от твоего настроения. Выглядит так, будто частица Тумарья, которая в тебя проникла, тебя слушается.

— С чего бы ей меня слушаться? — удивилась Вика.

— Возможно, всё дело в твоём ку… — начал было майстер Раулс, но тут тётя Генриетта зашлась в громком кашле.

Вика окинула обоих подозрительным взглядом. Что-то они от неё скрывают! Девочка собиралась прямо спросить об этом, но тут майстер Раулс бодро потёр руки и совсем другим тоном заявил:

— Итак, примемся за лекарство!

Из чемоданчика, словно по мановению волшебной палочки, на свет появились целые горы мешочков, скляночек и бумажных пакетиков, а также фарфоровая мисочка и пестик, и майстер Раулс приступил к делу: начал смешивать ингредиенты. Видимо, работа это была непростая, требующая ювелирной точности, потому что действовал майстер Раулс очень осторожно, и на лбу у него от напряжения даже выступил пот.

Гранулы, падая на дно, взрывались, словно маленькие бомбы. Порошки майстер Раулс не насыпал, а осторожно сдувал с пальцев, и когда они опускались в миску, та тихонько позвякивала. Неведомые жидкости добавлялись по капле, мерцали и слабо светились.

— А что это всё такое? — не выдержала Вика.

— Всего понемногу, — уклончиво отозвался майстер Раулс. — Тинктура хорошего настроения. — Он показал на скляночку с золотистой жидкостью. — Микстура из смеха. — Он ткнул пальцем в крохотную бутылочку, наполненную чем-то похожим на газированный напиток, в котором бурлят пузырьки. — И много всего другого: вытяжка из сладких снов, порошок рассудка, гранулы самых разных приятных воспоминаний…

Наконец, всё было готово, и майстер Раулс перелил зеленовато-синее, немного похожее на незастывшее желе лекарство в бутылочку.

— Принимать по пол чайной ложки два раза в день, утром и вечером, — распорядился он.

— А почему только по пол-ложечки? — спросил Лукас, с некоторой насторожённостью глядя на лекарство. — Может, лучше сразу полбутылки?

— От слишком большого количества хороших эмоций может стать плохо, — покачал головой майстер Раулс.

Вика удивлённо приподняла брови. Разве это возможно?

Словно услышав незаданный вопрос, майстер Раулс пояснил:

— Любые сильные эмоции, даже хорошие, в больших количествах могут быть вредны. Вспомните, бывало ли у вас такое, когда вы так много и так сильно смеялись, что потом становилось плохо? Или, скажем, у вас был такой хороший, полный чудесных событий день, что вечером вы даже чувствовали себя немного больными?

Вика подумала — и ей пришлось кивнуть. Да, у неё такое бывало. Как-то она почти два часа хохотала над очень смешной комедией в кинотеатре, и к вечеру у неё разболелась голова. А прошлым летом она неделю провела в лагере. Это было невероятно весело и здорово, произошло столько всего интересного, она встретила так много замечательных ребят, получила столько прекрасных впечатлений! Но когда вернулась домой, довольная и счастливая, то ещё несколько дней чувствовала себя усталой и разбитой, а по вечерам у неё даже поднималась температура.

— А я готов рискнуть! — заявил Лукас. — Лучше пусть меня истощат слишком сильные хорошие эмоции, чем вся эта гадость из Тумарья.

— Нет, — строго отрезал майстер Раулс. — Если хочешь, чтобы лекарство помогло, принимай его как положено!

— И как быстро оно должно подействовать?

— Этого я, к сожалению, сказать не могу. Пей, пока не закончится, и будем надеяться, что появится результат.

Лукас тут же налил в ложку лекарства и, зажмурившись, выпил.

— Ну как? — спросила Вика.

— Пока никак, — отозвался приятель.

Майстер Раулс тем временем засобирался домой. Вика слышала, как уже в прихожей тётя Генриетта предложила ему остаться на обед, но он тихо ответил:

— Нет, такие новости ждать не могут!

И у Вики непонятно откуда появилась уверенность, что майстер Раулс говорил про её кулон.

Подняв голубой осколок к свету, девочка внимательно в него вгляделась. Это ведь даже и не драгоценность какая-нибудь, не алмаз или сапфир. Стекло как стекло, только гладко, до матовости, обкатанное водой. Ну, и из её мира, конечно. Что же в нём такого особенного?