Мелодрама. Истории любви

Марица Дойчева

Непридуманные истории из жизни наших современниц. Разные судьбы, разные характеры. И в то же время одна общая черта. Живое ощущение радости бытия!

Часть 6

Мне пришлось вернуться в ту самую школу, из которой пять лет назад я уехала с таким удовольствием! Можно было переехать в любой другой город страны, кроме Москвы или Петербурга, но папа выбрал историческую родину. То, что довелось мне испытать по возвращении домой, сложно передать словами. 1987 год. Карточная система. Отсутствие на прилавках магазинов даже необходимых товаров. Километровые очереди за любым выброшенным дефицитом. Складывалось такое впечатление, будто из рая мы попали в настоящий ад. Ненавистная школа с учителями-самодурами, недалекие одноклассники, отставшие в своем развитии лет на пять, грязный гарнизон, отрезанный от города, и огромный душевный дискомфорт. Я была обижена на весь мир: на большое начальство отца, что отправило нас обратно, на руководство страны которое довело экономику до полного упадка, на людей, не видевших в жизни красоты и потому не умеющих вести себя иначе, чем серая безликая толпа. Я ненавидела все вокруг. Мне предстояло привыкнуть к новым преподавателям, которые вели наш класс уже более двух лет. Я вернулась в свой бывший 10 А класс, где половина ребят были мне уже незнакомы. К счастью, в мой класс вернулась девочка, прожившая пять лет с родителями в Венгрии, с ней я и подружилась. С другими мне было сложно найти общий язык. Парни отставали в развитии, девчонки были продвинуты в другом: курево, выпивка, мат, секс. На их фоне мы казались белыми воронами, существами, прилетевшими с Луны. Учителям ничего не было нужно — они устали от старшеклассников, которых интересует все что угодно, кроме учебы. Кто-то из преподавателей просто отчитывал урок по учебнику, другие старались вызвать хоть какой-то интерес к теме. Одна же особа отличалась редким самодурством. Она преподавала как в вузе — что успел записать, то и твое. В то же время ответ она требовала полный, соответствующий ее лекции Свое мнение высказывать было нельзя, так как оно априори считалось неправильным. У нее были любимчики, в основном, мальчики, посещавшие ее театральный кружок, только они имели приличные оценки. Остальные ученики для нее просто не имели лица и уж тем более не могли претендовать на свое мнение по какому-либо вопросу. Благодаря ей, в аттестате у меня появилась единственная тройка по литературе. С физкультурой также возникли трудности — нужно было сдавать кросс на лыжах, а я на них лет пять не стояла, ведь за границей у нас не было никаких норм ГТО. Остальные дисциплины не вызывали особых проблем. Отношения с одноклассниками так и не установились — я так и осталась для них чужой, но опускаться до их уровня, я не собиралась. Когда пришло время выпускного, я искренне радовалась, что все закончилось и мне больше не придется общаться с одноклассниками. Друзья из Альштедта прислали мне фотографии и письма, рассказав в них, как здорово прошел их выпускной. Мне же оставалось грустить и жалеть о том, что меня не было рядом с ними. Дни в моей памяти, наполненные радостью и счастьем, моментально стирались бытом и неустроенностью советского режима. Привыкнув к хорошей пище и вещам, я тосковала и во сне видела свое возвращение домой, за границу. Если одежды еще хватило на несколько лет, то с едой дела обстояли хуже. Талонов, выделенных в месяц на четырех человек, с трудом хватало на два дня, после чего опять наступала тоска и голод. Я просто мечтала о колбасе, вспоминая огромные прилавки с разнообразием деликатесов, и быстро возвращалась к реальности, наблюдая в магазинах голые полки с зелеными трехлитровками помидоров. Мое желание наесться было настолько сильным, что Бог послал нам мамину подругу, работавшую в мясном цехе. Мы покупали у нее колбасу и каждый раз с нетерпением ждали очередной. Даже тогда, когда я чем-то отравилась и мне нельзя было употреблять в пищу ничего жирного, я все равно набросилась на мясо, отсрочив свое выздоровление еще на день. Очереди в магазинах были за всем. Люди отстаивали в них многие годы своей жизни: за сгущенкой, тушенкой, венгерскими компотами… Плотно прижимаясь друг к другу, они двигались к заветной, съедобной мечте, и не дай Бог, если она заканчивалась! Мысли о еде занимали почти все время, но нужно было думать, куда пойти учиться после школы. Особых пристрастий в плане профессии у меня не было, оставалось смотреть на выбор других и следовать чужому примеру. Сначала я посещала курсы. Мы несколько раз в неделю ездили с одноклассницей в политехнический институт на физику. Но очень скоро я поняла, что это не мое. В то время я дружила с парнем с Западной Украины. Он часто приходил ко мне домой, познакомился с родителями. Правда, я очень стеснялась отца, так как вечерами он чаще всего был нетрезвым, и ему всегда хотелось в эти минуты с кем-то поговорить. Однажды Сергей просто перестал приходить, отвечать на мои звонки и, вообще, попадаться мне на глаза. Я не знала истинной причины, поэтому переживала и мучилась, пока не поняла, что он просто пользовался выгодной ситуацией: теплый прием каждый вечер, ужин, трепетное отношение. Еще много времени уйдет у меня на переживания и мысли о том, что мне не везет, потому что я и моя семья не такие, как все. Я долго не могла осознать, что если нравишься ты, то не будут смотреть на родителей, дом, в котором ты живешь, а просто будут любить тебя такой, какая ты есть. Если человек думает, что он самый лучший, и все, что его окружает, — верх совершенства, то и результаты, окружение, отношения станут неординарными, исключительными. В первую очередь нужно очень сильно полюбить себя. Если же копаться в себе, выискивая недостатки, то и другие будут видеть только негатив и относиться соответственно. Выбирая специальность, я решила остановиться на экономике. Несмотря на отличные знания по математике и геометрии, все предметы я сдала на тройки. Пришлось идти в экономический техникум, где работала наша знакомая. С ее помощью сдала экзамены на «хорошо», и была зачислена на специальность «бухгалтерский учет». Последнее лето перед взрослой жизнью мы проводили праздно: ездили каждый день загорать на озеро, отдыхали, развлекались. Обычно из городка я выезжала только с родителями, но приехавшая в гости сестра, уговорила выбраться на дискотеку в город. Одевшись соответственно случаю (яркие юбки, начес на голове, колготки, каблуки), мы отправились в один из городских районов. Добраться до парка, в котором проходило мероприятие, мы не успели. Нас схватили какие-то отморозки и потащили в машину. Сестра пыталась сопротивляться, и тут же ее ударили в живот. Меня схватили за волосы, и я в ужасе подчинилась, даже не пытаясь постоять за себя. Я никогда не была в такой ситуации: ужас буквально парализовал меня. Эти отморозки оказались местными бандитами, наводившими ужас на весь город. Нас они везли на какую-то квартиру, надеясь порезвиться. Оставаясь девочкой в свои восемнадцать лет, я была жутко напугана, не знала что предпринять. Быть избитой мне казалось страшнее, чем изнасилованной. Судьба сжалилась над нами, у бандитов внезапно появились дела и им пришлось взять нас на встречу. Сначала я пыталась внушить одному из бандитов, что я еще девчонка, и это чревато последствиями. Когда я поняла, что он мне не верит, перешла к другой тактике. Я начала вести себя «по-свойски», хотя страх сковывал тело. Я предложила не спешить и позже, встретившись, провести вместе день в более расслабляющей обстановке. Он мне поверил, и мы договорились о встрече. Почувствовав, что опасность миновала, я посмотрела на этого человека совсем по-другому. Похоже, этот парень весь состоял из комплексов, решая при помощи агрессии свои проблемы. Если на первый раз все обошлось, то второго мы уже не допускали, ездили только в центр, и всегда небольшими компаниями, так было более безопасно. Как-то в автобусе я познакомилась с боксером. Вот он мне понравился! Такие парни в девяностых были самыми популярными. Он наводил ужас на любого, с ним нигде не было страшно. Одет по последнему слову моды: крутой спортивный костюм, бейсболка, футболка «Lacoste». Он сам продавал одежду, фарцевал и работал в нашем городке сверхсрочником. Мы встречались каждый день по вечерам, а строгая мама сразу навела справки и через общего знакомого узнала, что он был женат и у него есть дочь. Этот факт послужил основанием запрета на встречи с ним. Мол, сделает мне ребенка и оставит одну. Мама очень боялась за меня, считала, что мужу я должна достаться девочкой. В общем, она добилась своего, и вместо того, чтобы открывать в себе женщину, я все больше прятала свои ощущения. Мне очень нравился Артем, он был нежен, обходителен, но я так боялась отдаться ему, что не разрешала предпринимать никаких действий. Возможно, он и сам это понимал, а потому берег меня. Однажды, собираясь на свидание, я надела свое лучшее белье. Мы долго целовались, но не более того. Дома же меня ждал настоящий скандал по поводу отношений с Артемом. Доказывать обратное, если тебе не верят, было бесполезно, и только моя решимость пойти с мамой к врачу убедила и ослабила ее натиск. Так мы встречались до самой осени, когда я уже начала учебу в техникуме. Ездить приходилось очень далеко, на дорогу уходило полтора часа, но учиться мне нравилось. Атмосфера техникума сильно отличалась от школы. Уважительное отношение со стороны преподавателей (совсем на равных), свободная форма одежды, что позволяло демонстрировать собственный стиль.