Вишневая дверь

Мария Кейль, 2019

Однажды, в самый обычный день ты шутки ради напишешь стебное сочинение. По воле случая обратишь внимание на случайно сказанное мамой слово. Защитишь новенькую от издевок. Попытаешься помириться с другом. Однажды ты попытаешься жить, как обычно, но не выйдет. Однажды ты увидишь мир иначе. Но когда это произойдет – что ты будешь делать? Содержит нецензурную брань.

01 Вишневая дверь

6 сентября, воскресенье

Кирпичные ступени разной высоты вели к тяжелой деревянной двери. Надо было сильно постараться, чтобы заметить слева потертую вывеску с временем работы. Выше, на одном гвозде болталась кованая надпись «Вишневая дверь». Вензеля и буквы сливались в узел тяжелого металлического кружева и нельзя было понять что это за заведение — магазин, кафе, адвокатская контора или салон красоты.

Правда, никого это не волновало — даже завсегдатаи рынка шли мимо, будто и не было этого места, будто оно закрылось давным-давно.

Но не все.

Минуя вечерние улочки, остановился старый грузовичок: оторванные нижние люверсы, поцарапанный кузов, вмятина на крыле, убитая резина со стертым протектором. Из кабины вышла женщина в строгом деловом костюме — красивом и дорогом, не взявшимся с автомобилем грузчика-работяги. Выглядело наоборот: будто машина превратилась из кареты в тыкву, а дама как была королевной так и осталась.

Раньше она была красавицей, но сейчас пиджак не скрывал полноту, а тугая кичка на затылке только подчеркивала объём на резких скулах и подбородке. Правильные черты лица могла оживить улыбка, но дама предпочитала образ Снежной Королевы. Она взяла из машины картонную коробку, кивнула водителю, и тот уехал. Она остановилась у порога и обреченно посмотрела на вывеску. Там, внутри, был чуждый ей мир, да что там мир — враждебная вселенная. Не то место, где хотелось быть.

Едва она толкнула дверь, как мелодично зазвенела «музыка ветра». Женщина невольно задержала дыхание, но, к ее изумлению, в магазине чувствовался только чистый кондиционированный воздух. Хотя раньше — постоянно зажженные ароматические лампы или палочки-благовония, фу! Сейчас все изменилось, и даже входные колокольчики были другими. Вместо старых деревянных полок вдоль стен — свободные открытые стеллажи из металла и стекла. Вместо приглушенного, теплого освещения — лампы дневного света.

«Опять тут все поменял!» — пробормотала гостья едва слышно. В магазине было пусто, и она прошла к кассе и поставила коробку на пол, с раздражением рассматривая стеллажи, заставленные всякой всячиной. На границе слышимости звучали два мужских голоса.

— Герман? — женщина пыталась скрыть нервозность, но последний слог имени вышел непозволительно громко. «Как истеричка», — обругала она себя.

Из глубины магазина вынырнул мужчина. Он был одного роста со своей гостьей, но выглядел совсем иначе. Крепкий, с пронзительным взглядом из-за очков. На лысине была набита замысловатая татуировка, плавно переходящая по шее на правую руку вплоть до кончиков пальцев. На левой руке, свободной от тату, был металлический браслет с полустертой надписью. Подчеркивала все это безобразие футболка без рукавов и джинсы.

— Хель? — он искренне удивился, — тебе что-то нужно? — он лукаво улыбнулся, будто подразумевая нечто, известное только им. Она безразлично скользнула взглядом по стеллажам: банки чая, пакеты с кофейными зернами, причудливые зеркала, мотки ниток, статуэтки слонов, волков и медведей, подвески из кости мамонта, старые потертые книги и новые блокноты для записей, резные шахматы разных размеров и простенькие наборы домино, зонты-трости в элегантнейшей подставке и дешевые резиновые сапоги. Все это было разложено без намека на порядок.

— Опять все поменял? — спросила она. И тут же прикусила губу. Герман хмыкнул — ее всегда бесили постоянные перестановки.

— Кто тебя подвез, дорогая? Может, ты просто поболтать зашла? — с ехидным смешком спросил он, — или тебе вискаса для ротвейлера отсыпать?

— Нет. — Ответ звучал резко и грубо. Мужчина покачал головой.

— Твои любимые слова, а? С юмором у тебя туго.

Собеседница прищурилась. Потом подняла коробку на стол и открыла ее. Герман заглянул и сразу спросил:

— Откуда?

Дама неопределенно дернула плечами. А Герман продолжил:

–Ты ведь терпеть не можешь домашних животных. У тебя даже кактусы засохли!

— Ну вот и спаси животинку! — бросила она, — Тебе же нравится быть героем.

Хозяин магазина не отвечал, внимательно смотрел на лежащего в коробке щенка. Это была сибирская лайка: серо-белый меховой шарик чем-то напоминающий волчонка. От голосов он проснулся, зевнул, внимательно оглядел людей и тихонько тявкнул.

Герман задумался о чем-то, вздохнул и чуть отодвинул коробку.

— Почему я должен тебе помогать, Хель?

Она скривилась, будто съела лимон. Минуту играла в «гляделки» с хозяином магазина — разве что молнии не сверкали. Потом выдохнула и ответила:

— Петя приехал, привез Даню, а девчонка притащила с собой «это». Какой-то сибирский дед подарил после концерта. Чем он думал: зачем девчонке породистая лайка? Воняет, мебель дерет и за кошкой бегает.

— У тебя нет кошки, — мужчина прищурился, — или уже завела, вместо ухажеров?

Дама смерила его презрительным взглядом. Он покачал головой.

— Что ты скажешь своей племяннице?

— Уже сказала. «Убежал твой песик, это же город. Следить надо было». Слушай, — она перекрестила руки на груди, — не учи меня жить. Квартира моя, я и так пустила Даньку на год пожить, пока Петя будет работать. Даже в школу устроила. Договорилась с Зиночкой, та ее в свой класс взяла. Хотя не сильно-то и хотели: Данька, спасибо ее мамаше, в школу до этого почти не ходила, только экзамены сдавала, и…

Ее прервал звон колокольчиков.

— Извините, — раздалось от двери. Ольга замолчала и уставилась на парня так, что тот стушевался и неловко замер.

Герман вздохнул и вышел из-за прилавка.

— Что-то хотел? — спросил он, а парень аж затрясся от бандитского вида хозяина магазина и его хриплого голоса. Нервно сглотнув, он достал из сумки простой бумажный конверт.

— Это вам просили передать. Извините! До свидания! Извините! — он попятился и выскочил за дверь.

Минуту висела пауза. Герман крутил в руках конверт, не распечатывая. Гостья подождала, переводя взгляд с собеседника на часы и обратно. Потом не выдержала:

— Черт, Герман! Хватит молчать! Забери псину! Бесит! К тебе пацан какой-то ходит — отдай. Видеть «это» у себя дома не желаю. Да и вообще, я к тебе по-хорошему! А могла просто выкинуть скотину, или заставить тебя ее взять под угрозой аудиторской проверки!

— Хель, я…

— Не зови меня так!

Она повернулась на каблуках, и резко вышла, оставив щенка и сладкий запах духов. Нда… раньше она любила терпкие нотки. Герман с минуту смотрел ей вслед, и по его лицу сложно было что-то прочесть.

— Кость? Заберешь собаку?

Из подсобки вышел парнишка лет четырнадцати, уже вытянувшийся, но нескладный. На нем были джинсы и простая футболка с длинным рукавом. Под ворот спускалась цепочка с подвеской. Он провел рукой по коротко стриженным волосам, хитро прищурился.

— Не, куда мне. Андрею лучше отдай. А что в конверте?

— Лучше тебе не знать. Без обид, парень.

— Да какие тут обиды, ты меня почти спас, — юноша посмотрел на телефон. — Мне пора, Герман.

Он помахал рукой, и почти бегом выскочил из магазина. Герман смотрел, как звенят и затихают колокольчики. В голове запоздало крутилось несколько мыслей: откуда она знала, что к нему кто-то приходит и почему не попросила об этой услуге кого-то еще? Разве что…некого? Вежливостью она никогда не отличалась.

— Прощай, Хель, — сказал он в пустоту и неосознанно дотронулся до браслета на левой руке.

Он закрыл двери на замок, опустил жалюзи, погладил щенка, и, наконец, открыл конверт. На листе бумаги значилось «ДА».

Он ждал ответа, надеялся, но именно сейчас — не верил.

Письмо вместе с конвертом полетело в шредер.