Звериный оскал

Мария Клименко (2024)

Первое приключение принца Корвуса и его слуги, старого вояки Алвидиана Рано. Судьба приводит юного наследника Эльтозиана к вратам Трассильхолла. Жители напуганы: в округе бродит неведомое чудовище, которое жестоко убило уже четверых мужчин. Чтобы найти виновника, Корвусу предстоит бросить вызов сильной магии и… своенравному характеру герцогини Серафины.

Глава 3

Утро выдалось пасмурным и холодным. В комнатушке под самой крышей, что нам отвёл хозяин, гуляли сквозняки. Именно за этот чёртов холод я ненавидел осень — ни раннюю, ни тем паче, позднюю. Днём, конечно, распогодится, но сейчас я окоченел, как свиная рулька в подвале мясника.

Когда я разлепил глаза, мессира в этих ледяных пенатах уже не было. Разумеется, первая мысль, которая меня посетила — всё, что произошло с нами вчера и днём ранее, было чертовски неприятным сном. Должно быть, мы с мессиром надрались как следует в очередной придорожной таверне. Да вот только воспоминания эти были слишком уж яркими, такие даже в самом страшном кошмаре не приснятся. Перед глазами вновь встала жуткая картина в лесу, бледное лицо герцога Лаэрта и чёрная тень меж кустов. Возможно, это был никакой не монстр, а бродячий пёс или… Нет. Как бы мне не хотелось обмануть себя, одни только воспоминания о бесплотной тени, убивающей по ночам, вызывали ужас. И боялся я совсем не за себя.

Корвус вошёл в комнату, когда я собирался её покинуть. И взгляд его мне не понравился.

— Это хорошо, что вы уже встали, Алви, — сказал Корвус. — Я как раз собирался вас будить. Нас ждут.

— Кто и где?

— Капитан Рэнвик.

Я нахмурился:

— Нас опять пытаются арестовать?

— Нет, на этот раз он — не конвой, а провожатый. Если хотим понять, что происходит в этом городе, нам нужно знать всё до мельчайших подробностей. И первым делом осмотреть тело.

Утром в таверне было холодно и сыро, очаг едва горел, сонный хозяин возился с овощами, девушка, которая провожала нас в спальню, протирала столы и что-то напевала под нос. Увидев нас, она резко замолкла и уставилась вниз, точно занятие полностью её увлекло. На щеках я заметил румянец. Что ж, вряд ли она бы отреагировала так на старого вояку, полагаю, мессир был ей больше по душе.

Корвус снова был весел, в глазах у него полыхали огоньки. Что он успел сделать за это утро? С кем поговорить?

— Любопытный город, — сказал мессир, пока мы шагали к замку в сопровождении Рэнвика и его постоянной свиты из трёх гвардейцев.

— Да уж, я бы предпочёл, чтобы он был немного поскучнее, — проворчал я. Поскольку теперь мы шли не в кандалах, народ сначала просто глазел, а потом и вовсе перестал обращать внимание на нашу маленькую процессию. По пути я разглядывал прилавки — украшения из меди соседствовали с овощным развалом, какие-то цветные побрякушки лежали рядом с искусно выполненными вазами. Люди, которые проснулись намного раньше нас с Корвусом, пожимали друг другу руки, говорили, торговались, ругались, спорили и сплетничали. Пока мы маршировали по каменной улице, я несколько раз услышал слова «убийство», «зверь», «чужаки». Что ж, о том, что произошло в лесу, знал, пожалуй, весь город.

Когда мы подошли к замку, я успел проклясть эти дьвольские серпантины, на которых, казалось, стоял весь Трассильхолл — длинные, извилистые, они утомляли серостью и количеством поворотов. Ещё сильнее утомляли мысли о том, что ждёт за вратами замка. Признаться, мне совсем не хотелось снова глядеть на останки, которые мы видели в лесу.

Я посмотрел на Корвуса. За всю дорогу он больше не проронил ни слова, что было на него совсем не похоже. На какой-то момент мне даже показалось, что всё это изрядно его напугало. Конечно, я мог прийти на помощь в любой момент, достав из подкладки жилета королевскую печать, избавив его тем самым от неприятных обязательств, но принял бы он такую помощь? Да и монстру ровным счётом наплевать на бумажки. От мысли, что эта авантюра подставляет наследника престола под удар, во мне зародилось давно позабытое чувство тревоги — настоящей, заставляющей нервно кусать губы и — в моём случае — почёсывать нос.

При свете дня обитель герцога Лаэрта казалась совсем другой. Теперь, когда на него не падали глубокие тени и жутковатый лунный свет, а наши руки не сковывали кандалы, замок казался очень даже приятным.

По правде сказать, мне подумалось, что он больше похож на огромное каменное поместье, нежели на замок. Из широкого центрального здания в стороны отходили два прямоугольных флигеля. Оба заканчивались двумя башнями. Третий флигель с такой же башней находились с другой стороны главного корпуса.

В самом замке было три этажа, башни же взмывали вверх тремя узкими пиками, отчего казались инородными, точно приделанными сюда уже после того, как дворцовый ансамбль был закончен.

А вот что действительно здесь было красиво, так это сад. Перед дворцом разбиты цветники, на широкой площади у центральных ворот — колонна, которую венчала статуя разинувшего пасть дракона. Само собой, из неё в маленький резервуар у подножия лилась тонкая струя воды. Но она не задерживалась, а растекалась по каменным желобам по всему саду. Они изгибались по газонам, пересекали мощёные дорожки и терялись в кустах живой изгороди.

— Очень красиво, — проговорил я, обращаясь к капитану.

Он не ответил. Корвус улыбнулся мне и кивнул.

В этот момент Рэнвик резко свернул направо, к казармам.

— Разве мы не пойдём во дворец? — спросил я настороженно.

— Вы предлагаете хранить трупы в покоях Его Светлости? — рявкнул Рэнвик.

Мы спустились в подземелье. Судя по облачкам пара, вырывающихся изо рта, оно находилось глубже, чем камеры, в которых мы провели ночь.

— Заходите, — проговорил Рэнвик нахмурившись. Он кивнул на одну из дверей на площадке.

Корвус сделал шаг, потом задумался о чём-то и, положив руку на кольцо засова, проговорил мне:

— Алви, ты можешь подождать здесь.

— Мессир, я прошёл две войны, вы правда думаете, что меня испугает пара костей?

Корвус пожал плечами.

Окон здесь не было, поэтому смрад стоял невыносимый. На полу на двух треногах покоился длинный деревянный ящик. Он был закрыт, но запах всё равно выходил наружу. Корвус зажал нос платком и жестом указал гвардейцам поднять крышку.

Дерево пропиталось кровью.

— Любопытно, — проговорил он, наклоняясь над останками точно так же, как тогда, ночью. — Алви, взгляните-ка.

— Что?

Я подошёл ближе и рассмотрел окровавленные останки. Зрелище было не менее жуткое, чем тогда, в лесу. Хоть сейчас и стоял день, и чудовище не дышало нам в затылки, по спине у меня пробежали мурашки. Они не имели ничего общего с холодом в подземелье. Части тела, похоже, собирали по округе, а потом осторожно уложили вокруг остатков туловища в районе тех мест, где они должны были находиться. Ошмётки внутренних органов прикрыли тканью, которая насквозь пропиталась кровью.

Но Корвус указывал мне на остатки той одежды, в которой был мертвец. Когда-то он был в белой льняной рубахе.

— Посмотрите хорошенько, друг мой. Видите, это — изнаночная сторона…

Корвус указал на клочки кинжалом.

— Хм…

— Что вы нашли? — Рэнвик подошёл к нам, всё такой же хмурый, как и пару минут назад. Он неплохо сливался с местной погодой даже цветом лица — был чернее тучи. Вряд ли ему доставляла удовольствие наша прогулка.

— Весьма любопытно, — пробормотал Корвус.

— Боги, что? — взвился Рэнвик.

— Дыры, — сказал я. — Они как будто…

— Проделаны изнутри, — закончил за меня Корвус. — Вот, поглядите на края, они закручиваются к лицевой стороне ткани. К тому же выглядят довольно странно. Сомневаюсь, что барон носил рубашку задом наперёд. Будь то медведь или даже оборотень, следы от его когтей вряд ли бы напоминали колотые раны.

— Что это значит?

Рэнвик был озадачен. Корвус улыбнулся.

— Пока что правильнее будет спросить: значит ли это что-нибудь?

Корвус ещё какое-то время осматривал труп, затем попросил вернуть крышку на место.

Когда мы вышли из этого подвала, все мелко дрожали — от холода и перевозбуждения.

Первое, что мы услышали, поднявшись на ступенях, ведущих к дверям главного зала — голос герцога Лаэрта. Судя по всему, он был не в самом лучшем настроении.

–…Я не могу принимать людей, пока у меня в городе бесчинствует зверь! — сказал он кому-то чуть громче, чем нужно.

— Ваша Светлость, — ответил ему другой, мужской и чуть менее громкий голос, — Нэрвоки не терпят нарушения договора.

Мы поднялись до дверей. Они были не заперты. Герцог сидел за столом, сжимая в руках кубок, на стуле рядом — господин, уже немолодой, но с блестящим живым взглядом куницы. В глаза бросалась перевязь с золотой брошью.

— Я приказал отправить им послание и разъяснить, что визит придётся отложить не потому, что я не хочу исполнять условия договора! Речь идёт об их безопасности!

— Послание отправили, но он отказался ждать. Нэрвок сказал, что сочтёт за оскорбление, если его не примут в назначенный срок. Он думает, что вы оттягиваете момент.

— Значит, так тому и быть! Я не хочу, чтобы ещё кто-то пострадал…

В этот момент он посмотрел на нас и тотчас тоном, не терпящим возражений, бросил:

— Я всё сказал, Эймон, исполняйте. Мне всё равно, как вы его убедите не приезжать сюда, но сделайте это.

— Но…

— Вы советник, ваше дело — советовать, окончательное решение принимаю я. Я его принял.

Советник Эймон поднялся со стула чуть резче, чем следовало, и, прищурив глаза, откланялся и направился к нам.

В дверях мы поравнялись, но он даже не взглянул в нашу сторону. Тёмно-коричневый плащ прошелестел в воздухе, подобно шлейфу.

— Входите, — проговорил герцог.

Стража оставила нас на попечение Лаэрта.

— Садитесь, Корвус. Вина?

— Нет, благодарю, — проговорил он с лёгкой улыбкой.

— А вот я не откажусь, — ответил я, запирая двери. Герцог воспринял этот жест по-своему.

— В последнее время я не всегда сдержан. Эти события…

— Я понимаю, — кивнул Корвус. — Затем мы и здесь, чтобы помочь вам.

— Что за приятный тип?

Я ткнул в сторону дверей кубком, который принесла одна из служанок, но прежде пригубил то, чем он был наполнен.

Корвус бросил на меня неодобрительный взгляд, но герцог ответил:

— Это мой советник, Эймон Трок. С каждым днём наши споры становятся все громче.

— Вы не хотите видеть в замке гостей, понимаю, — кивнул Корвус. — Почему он настаивает?

Лаэрт нахмурился.

— Видите ли, моя дочь, Серафина…

Он помялся немного.

— Моя дочь Серафина вступила в брачный возраст не так давно. После того как погиб её жених… Нам пришлось искать для неё подходящую партию, но все отказывались, боясь проклятия. Граф Нэрвок — один из немногих, кто согласился приехать, — последнее слово герцог проговорил с нажимом. — Он должен был прибыть на днях. Но, учитывая, что происходит в замке, я не могу рисковать его жизнью.

— Жених? — спросил я, допивая вино.

Герцог кивнул.

— Растерзан зверем.

— Один из убитых? Он претендовал на руку вашей дочери? — спросил Корвус.

— Да, так и было, — вздохнул герцог и, глядя в кубок, продолжил. — Он стал второй жертвой. Эдвин фамилии Харрестелл, одной из древнейших в этом регионе. Его нашли у сточной канавы за рынком рыбаки. Тело — в одном месте, голову — чуть дальше по течению.

Мы с Корвином переглянулись.

— Неподалёку было и тело служанки его матери.

— Тоже изувеченное?

— Нет, похоже, бедняжка умерла от ужаса. На ней не было ни следа ран.

— Как он оказался у сточной канавы? — спросил Корвус.

— Как там оказалась служанка его матери? — добавил я.

Лаэрт покачал головой.

— Ума не приложу.

— Что он делал в замке? — продолжил Корвус.

— Они с баронессой приехали через месяц после Дня середины лета. По моему приглашению. Я давно считал Эдвина самой подходящей партией для Серафины. Он был молод, знатен, богат. Их свадьбу мы с баронессой планировали несколько лет.

Герцог замолк, уставившись в кубок.

— А ваша дочь была рада этому браку? — спросил Корвус.

Я поднял на него взгляд.

— Во всяком случае, какого-то неудовольствия не выказывала, — терпеливо ответил Лаэрт после некоторой паузы. — Она хорошо понимает своё положение, потому никогда не спорит с моими решениями. В отличие от моего советника.

Герцог горько усмехнулся.

— Он настаивал на другой партии?

— Настаивал. По его мнению, союз, скажем, с фамилией Барвейн принёс бы в казну куда больше золота, а ещё у них есть регулярная армия, а не просто кучка дворцовой стражи. Впрочем, мы оба в проигрыше — Харрестел мёртв, Барвейны, узнав о наших несчастиях, отказались приезжать. Теперь вся надежда на графа Нэрвока.

Возможно, мне показалось, но с каждым словом герцога мессир становился всё мрачнее. Впрочем, я понимал его чувства: с отпрысками благородной крови не особенно считаются при выборе подходящей партии. Однажды и Корвусу, придётся, подобно Серафине, принять свою участь и жениться на той, которая будет более выгодна его отцу. В таких случаях я благодарил богов, что родился не в самом знатном доме, которому теперь даже нечем похвастать кроме, разве, парочки орденов за военные заслуги.

— Что Эдвин делал в замке до момента гибели? — наконец спросил Корвус.

Герцог даже растерялся.

— Да в общем-то, ничего особенного. Мы ездили на охоту, я устроил им с дочерью пару приёмов… После оба выглядели счастливыми, — добавил он. — Мы с его матушкой уже обговаривали детали свадьбы. А утром…

— Что?

— Утром после одно из приёмов нашли тело.

— Вот как.

Мы замолчали на мгновение. Корвус снова держался за амулет на шее.

— Кто же был первой жертвой?

— Первым нашли графа Варена, он был у меня при дворе с самого рождения. Мы с его отцом прошли немало битв, с одной из них он не вернулся. С разрешения Его Высочества я пожаловал фамилии титул графа.

— Когда это было? Я имею в виду, смерть.

— Сразу после празднования Литы. Его нашли в овраге, неподалёку от замка. Выглядел получше, чем последняя жертва, во всяком случае, голова у бедняги была на месте, — вздохнул герцог.

— А остальное?

— Руки переломаны, на груди — раны, точно его решетили мечом.

— Хм… Кто ещё? — спросил мессир.

Герцог помедлил с ответом.

— Эта смерть стала для нас ударом, — наконец сказал он, допивая вино. — Сын капитана дворцовой стражи. Капитана Рэнвика. Ему было двадцать лет, ещё мальчишка. Он отправился в караул и больше не вернулся. Тело нашли прямо у стены дворца.

— Растерзанным?

— Разумеется. Это стало последней каплей.

— С чего вы решили, что это — зверь? — спросил я, чувствуя, как вино уже начинает бить в голову (служанка подливала мне без остановки, за что я был ей премного благодарен).

— А кто ещё способен нанести такие раны?

— Какой-нибудь сумасшедший, — предположил я. — В конце концов, на войне видали и не такое. В минуты, когда в крови кипит адреналин, в человеке просыпается сила, о которой он и слыхом не слыхивал.

Корвус задумчиво поглядел на меня.

— Что вы хотите сказать? — хмуро спросил герцог.

— Только то, что отметать версию с людьми тоже не стоит, — проговорил я, допивая вино. — Чудища чудищами, но им наплевать на вашу дочку. А вот человек, заинтересованный, скажем, в смене власти, легко может пойти на убийство.

Герцог озадаченно посмотрел на меня.

— Что вы хотите этим сказать? — тупо повторил он.

— То, — отозвался вместо меня Корвус, — что за убийствами может стоять некто, желающий сесть на ваше место. У вас есть враги?

Герцог нахмурился.

— Разумеется, у меня есть враги, — раздражённо проговорил он. — У любого, кто наделён властью, есть враги и конкуренты. Даже если это торговец рыбой, у него непременно будет соперник. Только вот при чём здесь моя дочь? Пытались бы прикончить меня или её и дело с концом, зачем действовать… Через посредников? Да ещё и таким странным образом.

— Чтобы испортить репутацию? — не без труда пробормотал я. Кажется, мой язык пытался жить собственной жизнью, предаваясь сладким утехам с красным вином.

Девушка услужливо снова заполнила мне кубок доверху.

— Это нам предстоит выяснить, — ответил Корвус. — Расскажите, кем был тот, последний, найденный нами несчастный?

— Понятия не имею, — проговорил Лаэрт.

Мы с Корвусом уставились на него.

— Что? — Лаэрт развёл руками. — Этот человек мне не знаком. Когда его принесли в замок, я молил богов, чтобы это не был очередной баронет. Ко мне никто не приходил, чтобы рассказать о его смерти или потребовать компенсации.

— Когда мы были в лесу той ночью, — негромко сказал Корвус, — обнаружили рядом с телом вот это.

И он протянул герцогу костяной нож.

Лаэрт с интересом оглядел находку.

— Что скажете?

— Ювелирная резьба, рукоять выполнена из какого-то рога, не могу определить зверя… Скорее всего, лось. На рукояти… Вырезаны руны.

Герцог пожал плечами и вернул Корвусу нож.

— Прекрасная вещь, но я понятия не имею, кому она могла принадлежать.

— Есть ещё вот это.

Корвус извлёк из кармана следующую находку — тот самый медальон, найденный у реки.

Герцог с удивлением посмотрел на Корвуса.

— Кажется, за эти два дня вы сделали больше, чем мои соглядатаи за несколько месяцев. Где вы это нашли?

Корвус кратко, не упоминая рыбака, рассказал о нашем визите на берег.

— Увы, я тоже не могу сказать наверняка, чья это вещь, — вздохнул герцог. — Однако я не помню, чтобы у Эдвина или его матушки было подобное.

Что ж, эти нити оборвались. Во всяком случае, здесь.

— Итак, что нам известно? — подытожил Корвус. И тут же ответил сам себе:

— Зверь нападает ночью. Убивает однообразно — разрывая на части. Причём при весьма странных обстоятельствах и без свидетелей. Его жертвы — молодые мужчины. И, не считая последнего убитого, о котором мы толком ничего не знаем, все они — люди благородной крови.

— Что это может значить? — спросил Лаэрт.

— Пока что, могу сказать только одно, — Корвус наклонился ко мне и, отобрав кубок, который я собрался опустошить, выпил остатки. — Наш зверь крайне избирателен в выборе жертвы.

Когда мы вышли из замка, я был доверху полон вина. В голове стоял туман, но старого вояку не так-то просто свалить с ног парой кубков алкоголя, даже очень хорошего. Корвус же был задумчив и тих.

— Что теперь будем делать, мессир?

Корвус легко улыбнулся.

— Ты, Алви, друг мой, отправишься обратно в трактир. А я попробую вернуться в лес и посмотреть, не оставил ли наш оборотень каких-нибудь следов, которые мы пропустили ночью.

Я фыркнул.

— Во-первых, прошло уже порядочно времени. Вряд ли там что-то осталось. Во-вторых, хотите, чтобы я оставил вас одного, когда по округе бродит это существо, кем бы оно ни было?

— Оно не нападает днём.

— Может, сегодня изменит свой график, — фыркнул я. — А что, господин Я-везде-буду-ходить-за-вами больше нас не сопровождает?

Я огляделся, отыскивая взглядом капитана Рэнвика и его свиту, но заметил только стражу у ворот, которой, казалось, не было до нас никакого дела.

— Оно и к лучшему, — ответил Корвус.

— Его сын тоже стал жертвой, неплохо бы…

— С ним я поговорю позже. Друг мой, пока нас никто не спешит прогнать отсюда, идёмте-ка осмотрим внутренний двор. Та тварь, которую мы видели из подземелий, должна была оставить следы. И они очень скоро могут исчезнуть, если уже не испарились.

— Я бы предложил кое-что другое.

— А именно?

— Собрать наши вещички, сесть на лошадей и рвануть подальше от этого места, пусть сами разбираются со своими чудовищами.

Корвус посмотрел на меня внимательным взглядом.

— Я дал слово, — проговорил он. — К тому же мне теперь интересно, какая нить связывает все эти истории.

— Готов поспорить, она пахнет розами и шелковым бельём, — недолго думая ответил я.

Корвус снова улыбнулся, покачал головой и двинулся в сторону башен, не говоря ни слова. Мне же не осталось ничего другого, кроме как отправиться следом.

В отличие от Эльтозианского дворца, выстроенного в те времена, когда города воздвигались при помощи чистого волшебства, о котором теперь можно прочесть только в книгах, Трассильхоллский был выложен из крупного серого камня. Грубо обтёсанные, неровные блоки размером в половину человеческого роста накрепко скреплял серый раствор, заполняющий щели шириной с мою ладонь. Мне подумалось, что по таким глыбам при желании можно легко взобраться на самый верх дворца, тем более, имея огромные когти. Мысль, что чудовище в эту минуту может следить за нами откуда-нибудь сверху, заставила поднять голову — кованые решётки, маленькие окна и такой же серый камень. Никакой капающей слюны и чёрных теней я не обнаружил.

Мы обошли башню, в которую вошли прошлой ночью, будучи под стражей, а через несколько шагов Корвус опознал живую изгородь, что виделась из камер.

— Поглядите, вот и окна, — проговорил он.

Я увидел узкие зарешеченные отверстия, в которые с трудом бы пролезла моя рука, не говоря о других частях тела.

Это был не внутренний двор. Окна камер, где мы провели ночь, выходили на юг, прямо за живой изгородью была конюшня.

Корвус сделал несколько широких шагов от её стены по направлению к камерам.

— Он должен был стоять совсем рядом, — проговорил Корвус. — А мы даже ни звука не слышали.

— Как вы его увидели, мессир?

— Факел. Я видел через окно, как он мерцает, а потом мерцание что-то прервало, и свет погас.

— Выходит, тварь не бесплотна, — проговорил я. В этом месте мне было не по себе.

— И лошади молчали, выходит, они монстра не видели, — ответил Корвус. — И не чувствовали.

— Или просто знали, — пробормотал я.

— О чём ты? — он прищурился и подошёл ближе.

Я вздохнул.

— Мессир, в трудный час люди любят придумывать себе чудовищ. На них проще всего свалить то, в чём никогда не признаёшься сам даже самому себе. Чудовища убивают, а не ты, чудовищ надо бояться, не тебя.

— Думаешь, его не существует? Монстра? А как же те тела, что мы видели?

— В мире изобрели множество инструментов, способных лишить жизни и причинить боль.

— Полагаешь, по городу бегает пыточных дел мастер? — Корвус улыбнулся.

— Полагаю, что оборотни, может, и существуют, вот только днём они превращаются в людей. Искать нужно не зверя, а человека.

— Добрый день, господа, что вы здесь делаете?

Мы обернулись и увидели Эймона Трока, советника Его Сиятельства.

— Приветствую, мессир, — проговорил я, разглядывая его тёмные усы, похожие на маленькие кисточки. Ещё с армейских времён не терпел такие сомнительные украшения.

— Вы — Эймон Трок, — улыбнулся Корвус и слегка поклонился в знак уважения.

Трок оставил жест без внимания и холодно повторил:

— Что вы здесь делаете?

— Осматриваем окрестности, — улыбнулся Корвус. — Любопытный замок.

— Я знаю, — сказал Трок ледяным тоном, — что Его Сиятельство ввёл вас в курс наших проблем. На мой взгляд, совершенно напрасно. Примите бесплатный совет: берите лошадей и уезжайте из города, пока сами не стали добычей.

— Это угроза? — спросил я.

— Нет, — Трок отшатнулся от меня, видимо, не вынося винного запаха. — Предостережение. Я не знаю, кто вы такие, но то, что происходит в замке, совершенно вас не касается.

— Вы боитесь, что мы ничего не найдём или найдём что-нибудь не то? — спросил Корвус добродушно, но в глазах его сверкнул недобрый огонёк.

— Я боюсь, что вы найдёте здесь смерть, — тон, с которым говорил Трок, морозил воздух вокруг. Если бы я не был так пьян, наверно изо рта бы у меня шёл пар. — О Трассильхолле уже и так ходит недобрая молва. Другие жертвы нам не нужны.

— Но вы настаиваете на приёме графа Нэрвока, — мягко проговорил Корвус.

Трок прищурил глаза так, что они стали похожи на щели.

— Визит графа Нэрвока — политическая необходимость. И я сделаю всё, чтобы его пребывание здесь было безопасным. На вас мне не хочется тратить ни сил, ни людей. Я полагал, арест отпугнёт вас, но вы шагнули ещё дальше.

Мы с Корвусом переглянулись, а Трок ухмыльнулся, отчего его неприятные усы задвигались, точно живые гусеницы.

— Я советовал герцогу припугнуть вас, заставить просить прощения за злоупотребление его именем, а потом немедленно выдворить вас из города. Но отчего-то он поверил вам. И даже принял вашу… помощь.

Корвус продолжал улыбаться, но улыбка эта была холоднее ледяных гор, бороздящих северные моря.

— Простите, что играли не по правилам, в следующий раз попросите своих людей зачитать их нам вместо того, чтобы распускать руки, — проворчал я.

— В следующий раз я буду умнее и просто отправлю вас на плаху, — процедил Трок. — Убирайтесь отсюда. Чужакам и простолюдинам нельзя появляться в Верхнем круге без разрешения Его Светлости, а также без сопровождения гвардейцев. Это правило соблюдалось и будет соблюдаться вне зависимости от того, сколько монстров бродит по округе.

— Только монстры об этом не знают, — пробормотал я. — Вы бы им тоже сказали, глядишь, люди были бы целее.

Трок бросил на меня презрительный взгляд.

— Идёмте, мой друг, — проговорил Корвус, не отводя глаз. — Мы получили то, за чем пришли. Не будем раздражать господина своим присутствием. В чужой монастырь со своим уставом не лезут.

Мы направились к боковым воротам, через которые нас завели сюда в ночь ареста, и спустились к рынку. Только там мы заметили, что за нами следят. Причём сразу несколько человек.

— Шпионская сеть, — пробормотал я. — Так он и узнал, что мы прикрылись именем Лаэрта. Спорю на свою шляпу, что та бабка-травница, которую мы встретили у ворот, на нас донесла! Или болван-стражник.

Корвус с улыбкой кивнул.

— Пусть шпионят. Мы не делаем ничего противозаконного.

— Я боюсь, мессир, что этому человеку не обязательно видеть нарушение закона. Если он захочет от нас избавиться, его не остановит ни слово герцога, ни ваше доброе намерение, ни даже королевская печать.

— Она при тебе? — бесцветным голосом спросил Корвус.

Я как бы невзначай хлопнул себя по груди.

— Хорошо.

— Куда теперь, мессир?

— Я хотел поговорить с Серафиной, но, учитывая нынешние обстоятельства, пока это не представляется возможным. Алви, как ваше замутнённое вином сознание отнесётся к долгой прогулке на свежем осеннем воздухе?

Я фыркнул.

— Полагаю, дорога приведёт нас в дышащий свежестью осенний лес?

— Виноградные пары не затмили твой блестящий ум, мой друг, — улыбнулся Корвус.

После короткого отдыха в таверне мы взяли лошадей и направились к центральным воротам. Только из них можно было выйти на Песчаный тракт.

Решётка была поднята, на стене над тоннелем стояло не меньше полусотни стражей, вооружённых арбалетами. Перед выходом каждого тщательно осматривали, к входящим требований было и того больше.

— Что они там хотят найти? Отравленный кинжал? — проворчал я, наблюдая, как стражник заставил женщину развернуть маленький свёрток, в котором оказался крошечный ребёнок. Он тут же заплакал. Мать взяла голого малыша на руки и завернула в платок, пока стражник тряс тряпки, которыми был укутан младенец.

Таких мерзких дней нам не попадалось давно — моросил мелкий дождь, точно кто-то неустанно плевался прямо в лицо, ветра не было, но над головой стянулись тяжёлые серые тучи. Казалось, они вот-вот рухнут на землю.

Лошади шли медленно, проваливаясь в рыхлую мокрую землю, с копыт отлетали куски бурой глины.

Мы вышли около полудня и отправились к лесу через западные ворота, когда нас догнал капитан Рэнвик. Вид у него был угрюмый, а при виде нас он и вовсе скривился.

— Чем обязаны такой компанией? — спросил Корвус.

— Его Сиятельство приказал сопровождать вас, — проговорил он угрюмо. — Для вашей же безопасности.

— Интересно, он сам до этого додумался или ему кто-то посоветовал? — пробормотал я, выразительно глядя на Корвуса. Но тот, кажется, не питал особой неприязни к капитану.

— Мы будем рады вашей компании, — сдержанно улыбнулся он.

— Не сомневаюсь, — прищурился тот. — Куда вы направляетесь?

— На место, где нашли последнего погибшего.

— И что вы хотите там увидеть? — спросил он.

Корвус улыбнулся.

— Что-нибудь, что сможет указать нам, в каком направлении двигаться. Быть может, эти подсказки сделают наш путь более безопасным, чем тот, которым мы пришли в город.

Я с удивлением посмотрел на Корвуса. Он поймал мой взгляд, улыбнулся и проговорил:

— Жизнь учит нас, что порой прямой путь — не значит быстрый и безопасный. И по нему стоит идти, только если знаешь, что другой дороги нет. Этот урок я выучил не так давно.

— Когда? — фыркнул я.

— Два дня назад, — ответил мессир.

Рэнвик непонимающе уставился на Корвуса, поморщился и пришпорил коня:

— Быстрее, скоро стемнеет, не хочу торчать в лесу после заката.

Песчаный тракт представлял собой широкую дорогу, на которой свободно могли развернуться две повозки. Часть дороги когда-то пытались выложить камнем, но он просто потонул в глине. Песчаным его назвали, скорее, в шутку, потому что при каждом шаге нога проваливалась в вязкую грязь, точно в зыбучий песок. И тем не менее даже в такую непогоду по нему шли люди — мужчины, женщины, старики и дети. Я видел фермеров, собирательниц, которые торопились домой. Шёл обоз, гружённый полотнами, кибитка, запряжённая двумя ослами. Неподалёку патруль из четырёх гвардейцев пытался маршировать по вязкой глине.

Интересно, кого бы мы с Корвусом встретили, если бы шли не сквозь чащу, а как белые люди — по прямой дороге? Наверное, тогда шансы вляпаться в мутное дело у нас бы возросли в десятки раз.

Мы отмерили примерно полмили по Песчаному тракту и свернули по направлению к лесу.

Неподалёку из неплотного тумана показались могильные плиты. Рядом с городом, надо думать, было кладбище. Я невольно вздрогнул.

— Вот уж не думал, что такие бывалые вояки могут испугаться вида кладбищ, — усмехнулся капитан Рэнвик. На этот раз он был без шлема, и его ухмылку, пробежавшую по желтоватому лицу, мне удалось разглядеть особенно хорошо.

— Пугают не кладбища, а те, кто их создаёт, — буркнул я. — Это ж надо додуматься закапывать тела в землю…

— А там, откуда вы родом, мёртвых усаживают за семейный стол от случая к случаю? — фыркнул Рэнвик.

— Там, откуда я родом, к душе и её вместилищу относятся с большим уважением, — ответил я резко. — Там, откуда я родом, верят, что душа — это часть мироздания. Туда и нужно вернуть её после того, как она покидает тело. Мы, а до нас — отцы, деды и прадеды всегда сжигали мёртвых, обязательно — у реки.

— Почему?

— Потому что так душа сможет раствориться в огне, земле, воздухе и воде, чтобы потом возродиться в ином обличии. В Эльтозиане верили в это испокон веков и будут верить и впредь, — угрюмо ответил я.

— И как же вы навещаете своих мертвецов? — не унимался он.

— Навещаем? — тут уж мне пришла пора удивляться. — Мы помним их, разве этого недостаточно? Зачем ходить на поклон к мёртвому телу?

Рэнвик фыркнул, поджал губы и промолчал. Впрочем, взгляд его красноречивее всяких слов говорил, что капитан считает ниже своего достоинства просвещать меня в вопросах похоронных ритуалов и верований жителей Трассильхолла.

— Ваш сын тоже похоронен здесь? — вдруг спросил Корвус бесцветным голосом.

Наступила тишина, слышался только шум ветра в деревьях и хлюпанье грязи под копытами коней.

— Нет, — проговорил Рэнвик, видимо, проиграв внутреннее сражение между долгом и честью. С одной стороны, говорить о таком чужакам он не хотел, с другой, вероятно, посчитал, что его молчание может быть воспринято Его Сиятельством как отказ помочь расследованию. А может… Да чёрт его знает. Просто после очередного молчания Рэнвик ответил:

— В родовом склепе. На кой-вам его могила? Я не позволю тревожить…

Корвус поднял руку.

— Я хотел лишь выразить соболезнования.

Он остановил коня.

— И просить вас принять нас в своём доме как гостей.

— Зачем? — нахмурился Рэнвик.

— Чтобы осмотреть его вещи. Видите ли, ваш сын — единственный, кто жил в этом городе постоянно. И, возможно, что-то в вашем доме даст нам подсказку, почему именно он встал на пути у чудовища.

— Вышел в ненужное время в ненужное место, — проговорил Рэнвик зло. — Что вы хотите найти?

— Пока не знаю. Что-то, что укажет нам на убийцу вашего сына, — ответил Корвус, глядя Рэнвику в глаза. На мгновение я увидел его — настоящего принца Корвуса. Без лёгкой улыбки, за которой он прятал все свои чувства, без напускного заинтересованного блеска в глазах, без лукавого прищура. Это было очень странно. В таком виде мальчик будто становился для меня чужим.

Рэнвик вздохнул.

— Сначала осмотрим этот клятый лес. А там видно будет.

И двинулся вперёд.

Корвус снова легко и задумчиво улыбался.

По округе стелился туман. Неприятный, молочно-белый. Благо он был негустым.

— Самое время для прогулки по лесу, где бродит чудовище, — пробормотал я спешиваясь. Кони фыркали и рыли землю копытами, не желая заходить в чащу. Надо сказать, я их понимал.

— Оставим лошадей, — проговорил Корвус.

Мы пошли знакомой тропинкой к окровавленным соснам.

— Что вы хотите там увидеть? — снова просил капитан. Мне показалось, он нервничал.

— Что-нибудь, — с живостью в голосе отозвался Корвус. Внезапно нахлынувшая на него весёлость озадачила Рэнвика, и только я понимал, что именно говорит в мессире сейчас. Этот азарт я находил несколько губительным для него самого, потому что он напрочь глушил чувство опасности.

Мессир нырнул за сосновые ветви. Мы двинулись следом.

Кровь с травы ещё не смыло росой, на стволе обломанной сосны до сих пор виднелось липкое кровавое пятно. Но следов вокруг было куда больше, чем ночью. Это расстроило Корвуса: найти хоть какую-то зацепку теперь было ещё сложнее. Он прошёлся рядом с местом, где лежал труп.

— Давайте посмотрим, что ещё мы можем найти, — проговорил он.

Мы начали прочёсывать поляну, точно голодные волки в поисках добычи, но ничего, кроме травы, истоптанной солдатскими сапогами и перемешанной с мокрой глиной и землёй, не обнаружили. Только кровь, не смытую ещё дождём, и мерзкий запах, который так и норовил забраться в нос.

Начинало темнеть.

— Мессир, идёмте, — обратился я к Корвусу. — Понятно, что ничего мы здесь не найдём.

Корвус задумчиво смотрел в чащу.

— Если зверь прибежал со стороны города, — сказал он, — по той же тропе, по которой шли мы, там должны были остаться следы. Сломанные ветки…

Мессир стал пробираться сквозь заросли.

–…примятая трава…

— Да объясните же! — рявкнул Рэнвик.

— Представьте: вы — человек, за которым гонится зверь. Вы бежите от него, не разбирая дороги. Руки ваши хаотично убирают любые препятствия — ветви, кусты…

Корвус прошёл чуть дальше в лес.

— Я заметил это ночью, когда мы с моим другом двинулись в сторону города на северо-запад. Но в какой-то момент следы оборвались. Примерно… Здесь.

Мы остановились. Я не видел ничего, кроме травы, примятой всеми подряд — жертвой, нами, затем — стражей, которая собирала останки по лесу, потом снова — нами, и боги знают, кто ещё тут шлялся. Я огляделся по сторонам, понимая, к чему клонит Корвус. И удача улыбнулась нам.

— Мессир, здесь.

Маленький, едва заметный след — осока, согнувшаяся под тяжестью одного только человека.

Мы пошли вслепую, не представляя, что именно хотим найти, но вскоре обнаружили густые заросли дикой малины. Они выглядели так, словно через них продирались с помощью кинжала.

Корвус, недолго думая, забрался в самую гущу малинника, а потом вдруг крикнул нам с другой стороны.

— Идите сюда!

Колючие ветки, с которых ещё упали не все листья, преграждали путь. Мы с капитаном слегка проредили их клинками. За малинником стоял Корвус и разглядывал поляну, окружённую колючими кустами. С запада сюда вела небольшая, но хорошо утоптанная тропинка без травы. Посередине поляны, тоже лишённой всяческой растительности, чернело кострище.

— Любопытное место, — проговорил Корвус, осматривая чёрную золу. Он осторожно поворошил обгорелое дерево.

— Взгляните, полено прогорело не до конца, — мессир указал на небольшой участок посеревшей древесины. — Огонь погас внезапно.

— Или его затушили, — пробормотал я.

— Вы знаете, что это за место? — спросил Корвус у Рэнвика. Судя по его взгляду, он чувствовал себя здесь неуютно.

Рэнвик пожал плечами.

— Похоже на обычное охотничье кострище. Что это?

Мы точно по команде повернули головы: Рэнвик держал в руках связку ключей и белый широкий…зуб?

— Это ножны, — проговорил он.

— Дайте-ка…

Подскочивший Корвус выудил из кармана костяной нож. Лезвие вошло в находку так, точно только и ждало этой минуты.

— Откуда это у вас? — Рэнвик уставился на нож.

— Лежал рядом с телом. Вы, кстати, не в курсе, чьё это?

Капитан повертел находку в руках.

— Такие ножи, помнится, точил местный охотник. Сэльвин Дрилл, кажется.

— Вы знаете, где он жил? — спросил я.

— В доме на той стороне леса.

— Быть может, он вспомнит, кому продал такой кинжал? — сказал Корвус, и в его глазах загорелся огонёк: наконец-то мы нашли что-то, что может вывести нас хоть на какой-то след!

Однако радость была преждевременной. Когда мы добрались до охотничьего домика, стало понятно: гостей здесь не ждут. Дверь была заперта.

Рэнвик оказался не самым глупым человеком, поэтому недолго думая проверил каждый ключ из найденной связки. Один из них подошёл к дому.

— Полагаю, хозяин сюда уже не вернётся, — проговорил я, оглядывая охотничий дом. В одном углу — широкая кровать, в другом — большая печь, переходящая в маленькую кузницу. Рядом — верстак, короб с костями. Видимо, здесь мастер точил свои клинки.

На столе — нарытая тряпкой хлебница с засохшей булкой, пара подгнивающих яблок. Всё выглядело так, будто хозяина не было несколько дней, и дом ждал его возвращения.

Все сомнения развеялись, когда я обнаружил у кровати одежду — точно такую же, что была на найденном нами трупе.

— Вы никогда не видели Сэльвина Дрилла? — спросил я.

— С чего вы взяли?

— С того, что тогда вы бы узнали этого парнишку.

— Нет, — Рэнвик усмехнулся. — Дриллу было лет поболе, чем мне.

— В таком случае, где же он?

— Вон там, — сказал Корвус, указывая за окно.

Мы выглянули и увидели небольшой холмик. На нём — грубый памятник, к которому прибита немыслимым образом костяная табличка.

— Выходит, старик умер, — проговорил Рэнвик.

— Причём давно, — отозвался я. — Судя по дате на надгробии.

— А этот юнец…

— Вероятно, его сын, — закончил Корвус. — Вышел в лес, остался там на ночь и наткнулся на зверя.

— Но ведь зверь рыщет по городу! — отозвался Рэнвик.

— Или она не дошла до него и, насытившись кровью Дрилла-Младшего, отправилась восвояси, — я осмотрел чучела на стенах. — Давайте-ка вернёмся, пока и мы не встретились чудищу на пути.

Всю дорогу до города мессир молчал, погруженный в свои мысли. По возвращении Корвус заверил капитана, что они отправятся прямиком в таверну.

Рэнвик недоверчиво оглядел нас, но всё же оставил в покое. Правда, только после того, как убедился, что дверь «Драконьей головы» за нами захлопнулась.

Однако на его место тут же пришёл подозрительный тип. Он вёл себя как торговец, но это был один из тех соглядатаев, которых мы уже видели в городе. Советник Его Сиятельства, кажется, решил не спускать с нас глаз.

Корвус опустился на стул у барной стойки и попросил трактирщика Шандра налить нам по пинте пива.

— Господа задержатся надолго? — наконец спросил он, ставя перед нами полные кружки с соблазнительной белой пеной и ароматом солода.

— Погостим ещё, — улыбнулся Корвус. — Великолепное пиво!

Трактирщик зарделся.

— Полагаю, мастер, который варит такой напиток, заслуживает чуть больше, чем просто похвалы и пары медяков, как думаешь, Алви?

— Мммнх…

Мне было всё равно, сколько денег Корвус оставит Шандру, у меня их не было. А пиво было. И сейчас оно занимало меня куда больше, чем необходимость рассыпаться в благодарностях или думать о таинственных чудовищах, разрывающих людей на части под покровом ночи.

— Благодарю, милорд, — кивнул Шандр. — Мои жена и дочка занимаются пивоварением. Ещё они делают отличный эль. И грушевый сидр. Вы непременно должны попробовать!

— Непременно, мой друг, — улыбнулся Корвус.

Когда трактирщик, наконец, оставил нас, я повернулся к Корвусу.

— И что теперь? Что мы узнали? Ни на шаг не придвинулись к разгадке.

— Отчего же, — задумчиво произнёс Корвус, глядя перед собой. — Если сегодня мы знаем немного больше, чем вчера, это уже маленькая победа. Тот юноша не был представителем знати.

— Выходит…

— Это может быть совпадением, может — ошибкой зверя. А может — и обманным манёвром его хозяина.