Кровавое наследство

Мария Князева, 2023

Молодой парень вынужден вернуться в родной город после гибели родителей, чтобы вступить в права наследования. Пытаясь найти виновных в их смерти, ему предстоит узнать нелицеприятную правду о своей семье. Совершая необдуманные поступки, встречает юную красавицу. Чья жизнь полна тайн и не меньших опасностей, чем его собственная. Теперь они есть только друг у друга, а вокруг те, кто охотиться за наследством, ради которого даже самые близкие становятся смертельно опасными. Чем закончится борьба за кровавое наследство?

Глава 5

Яркое солнышко светило в окно, заливая комнату ярким светом. Я открыла глаза и зажмурилась. Перевернувшись на другой бок обняла подушку, но спать уже не хотелось.

— Ммм, как хорошо, — потягиваясь на широкой кровати. — Как хорошо вот так просыпаться, а в окно тебе светит солнышко, даря хорошее настроение, — я встала и подойдя к окну, распахнула его настежь, впуская поток свежего воздуха и аромат цветущих клумб. — Красота, — высовываясь из окна почти на половину, подставляя лицо солнечным лучам. В комнату тихонько постучали.

— Ди, ты спишь? — в приоткрытую дверь просунулась голова сестры.

— Уже нет, заходи. Что-то случилось? — видя ее взволнованный взгляд.

— Ди, я сейчас хотела спуститься вниз и случайно подслушала разговор отца с Асхатом. Они говорили про аукцион, что если все выгорит, то они смогут спокойно уехать и их уже не смогут достать…

— Ты опять фильмов пересмотрела? — зная, какая сестра выдумщица. — Лейла, тебе нужно взрослеть и перестать заниматься ерундой. Я скоро уеду на учебу. Мама обещала поговорить с отцом, так что я не смогу больше тебя отмазывать перед родителями…

— Да ты ничего не поняла, — перебила меня. — Я не вру. У отца серьезные проблемы. Я слышала его разговор по телефону. Он сказал, что если его возьмут, он потянет всех за собой…. Этот сучонок оказался умнее отца… Он готов принять участие в аукционе, чтобы погасить долг. Но Асхату приказал подготовить все документы, — она заговорчески перешла на шепот. — Как ты думаешь, отец хочет продать компанию? А может дом? Тогда где мы будем жить? Что он хочет продать?

— Тебя, за длинный язык и уши, — засмеялась я. Мне не хотелось вникать во всякие проблемы таким прекрасным утром, тем более мама еще вчера мне сказала собрать вещи и приготовится к отъезду. Скоро я буду учиться в университете, потом найду работу, смогу жить самостоятельно. Встречу хорошего парня и выйду за него замуж. У меня будет семья, моя семья. Настоящая. Затем я смогу забрать к себе Лейлу.

— Ди, хватит летать в облаках! — злилась сестра. — Неужели ты не понимаешь всю серьезность положения дел. Если папа банкрот, то твоя учеба накроется медным тазом, как в прочем потом и моя. Нам придется работать или еще хуже выйти замуж за стариков, — меня это начало смешить.

— Все Лейла хватит, а то сейчас договоришься, что мы бомжами по Паперти ходить будем. Папа что-нибудь придумает. Все будет хорошо. Пойдем лучше завтракать, а то я от твоих страшилок проголодалась.

Мы спустились вниз. В столовой уже завтракали родители, переглянулись с сестрой и поприветствовав всех сели за стол. Отец измерил нас ледяным взглядом, от которого ком подкатил к горлу, а аппетит мгновенно улетучился. Я с трудом смогла поесть, куски застревали, неприятно царапая горло. С облегчением вздохнула, когда отец, допив кофе, вышел из-за стола и удалился в свой кабинет.

— Мама, что-то случилось? — осторожно спросила.

— Вас это не касается, — рявкнула она. — Ваше дело делать так, как вам скажут, — она посмотрела на меня и холодок пробежал по спине. — И с этого дня, без разрешения не выходить из дома, — мама всегда была с нами добра и ласкова, а сейчас это была совсем другая, чужая женщина. Закончив завтрак, я поднялась к себе в комнату, настроение пропало и уже меня не радовало даже яркое солнышко.

Из открытого окна послышался шум подъезжающих машин. Выглянув, увидела вооруженных людей в черных костюмах, которые шли по направлению к дому. Сердце бешено забилось. А может Лейла права и у отца серьезные проблемы? Зачем приехали эти люди? Убить нас? Нет, тогда бы они сразу начали стрелять, а они улыбались. Может эти люди хотят помочь отцу, поэтому он так любезничал с ними? Голову пронзила ужасная боль и перед глазами замелькали страшные картинки. Сердце бешено забилось, еще мгновение и все прошло, оставляя неприятный осадок. Я потерла виски, разгоняя остатки боли и выскользнула из своей комнаты, чтобы подслушать, о чем они говорят, но так и не смогла разобрать, а ближе подойти побоялась. Поняла только, что речь шла обо мне. Услышав приближающие шаги, быстро вернулась в комнату и села на подоконник, подставляя лучам солнца свое лицо.

— Диана, — голос матери дрожал.

— Да мама…

— Ты все вещи собрала? — она старалась говорить мягко, но в голосе чувствовалась фальшь.

— Почти, остались мелочи, — Я внимательно следила за ней, стараясь уловить, о чем она думает.

— Давай побыстрее, у тебя мало времени. Ты уезжаешь сейчас. Погостишь несколько дней у господина Майер. Будь послушной и исполнительной, тогда все будет хорошо, — она подошла к окну и дрожащими руками закрыла створки.

— Мама, что происходит?

— Не задавай глупых вопросов Диана! — рыкнула она. — Детство кончилось. Быстро собирайся, тебя ждут, — она больно дернула меня за локоть и зло посмотрела в глаза. — Сейчас все зависит от тебя, — прошипела она. — Улыбайся, будь милой и покладистой, услужливой, — продолжала бормотать, быстро пакуя вещи в сумку. — Одень золото, он должен видеть, что ты не дешевка…

— Мама, кто он? А как же учеба? Ты же… — я осеклась, видя ее разъяренный взгляд, и внутри меня все сжалось. Боже, что такое должно было случиться, что моя мама перестала быть моей. Вместо нее сейчас была совершенно чужая, злая и бездушная женщина. Собрав все, я вышла из комнаты и столкнулась взглядом с мужчиной. Его лицо мне показалось знакомым, но память окончательно вернулась, когда он заговорил.

— Добрый день. Вы кого-то потеряли? — мило улыбнулась гостю.

— Привет, да вот решил поторопить вас. У меня мало времени, — наглец оценивающе разглядывает меня, не скрывая своего интереса. Его взгляд скользит по мне, вызывая трепет где-то внутри, задевая невидимые нити моей души и чувств.

— Мои вещи собраны, ваши люди их могут взять, — стараюсь держать себя в руках, но где-то в голове мелькнула мысль, вновь коснуться его огромной стальной груди и почувствовать игру мышц под ладонями. Он галантно протянул мне руку, приглашая спуститься и проследовать за ним. Сразу видно, не знаком с нашими обычаями, которые с детства вдалбливали нам с сестрой родители. Он резко развернулся и пошел к выходу, а мне ничего не оставалось, как подчиниться приказу родителей и последовать за ним. На душе было волнительно и тревожно. Я чувствовала себя обнаженной рядом с этим мужчиной. Сердце бешено билось в груди, ударяясь о грудную клетку. Казалось, что эти удары гулом отдающиеся в ушах, слышит вся округа.

На удивление едем не так долго, всю дорогу молчим. Боюсь посмотреть на рядом сидящего мужчину. Хм, Майер! Иностранец? Фамилия или имя? Скорее всего, фамилия. Мог бы для приличия и представиться. Но вот уже въезжаем на территорию особняка ничуть не меньше нашего. Возможно даже больше. Не успеваю осмотреться, спешу за хозяином дома, который быстрыми шагами идет по направлению дома, таща меня за собой. Оказавшись в комнате, понимаю, что она мужская. Скорее всего, это его комната и от этого становится не по себе.

— Что-то не так, Диана? — он смотрит на меня как на зверушку.

— Это ваша комната! Она мужская! У вас вроде не маленький дом…

— Не маленький. Иии? — в глазах мелькнул озорной огонек.

— Что в таком огромном доме для меня не нашлось отдельной комнаты? Или вы мне просто уступаете свою? — он шагнул ко мне и расстояние между нами до неприличия сократилось.

— Что тебе сказала мать, когда ты сюда собиралась? — его голос прозвучал как гром, среди ясного неба, заставляя меня отступить от него.

— Сказала, что мне нужно погостить пару дней у вас, — он наступал.

Мне хотелось сбежать и спрятаться, но я уперлась спиной в закрытую дверь, которая лишала меня возможности вырваться на свободу. В пару шагов он сократил расстояние между нами и повернув ключ в замке положил его себе в карман. Я подняла голову и посмотрела в бездонно темные глаза, понимая, что я в западне.

— Тебя обманули Диана. Ты здесь не в гостях. Твой отец продал тебя. Вернее отдал, чтобы погасить часть долга, — от услышанного у меня закружилась голова и стало трудно дышать. Я не верила. Этого просто не могло быть. Отец, конечно, ненавидел меня, но он всегда говорил, что я нужна ему. Он не стал бы меня продавать. Нет!

— Нет, нет, это не правда! Вы все врете! Мои родители меня любят, они заберут меня! — меня начало колотить.

Я пыталась оттолкнуть огромного мужчину, который лишал меня свободно двигаться. Мне хотелось все крушить, бить, ломать все вокруг. Громко кричать и плакать, но все что у меня получалось, это бить по его железобетонной груди, видя, как он довольно улыбается. Его все это забавляет. Не сразу поняла что произошло. Но вдруг резко стало тяжело дышать, а горло сдавил удушающий спазм. Все тело словно сковало, и я не могла пошевелиться.

— Я не люблю ни послушных и глупых девочек, — услышала стальной голос. — У меня нет времени и желания тебя воспитывать. Твой отец сказал, что ты будешь хорошей женой. Так вот, не заставляй делать тебе больно Диана. Ты принадлежишь мне! И ты, будешь делать все, что я тебе скажу! Ты поняла меня? — Его рука скользнула под тунику и обожгла кожу. Сотни мурашек устремились в бешеный галоп. Хватка на шее стала сильнее, хватаю ртом воздух, голова начинает кружиться. Хватаюсь за его руку мысленно моля отпустить, он ослабляет хватку, но не отпускает и продолжает смотреть в глаза, пока его рука исследует мое тело. Меня всю трясет. Мне страшно. Я понимаю, что хочет со мной сделать этот мужчина и от этого мне становится еще хуже. Слезы застилают глаза, уже мало что вижу. Чувствую его прикосновение к груди, невольно вздрагиваю, пытаюсь вырваться. В голове всплывает трюк, который часто использовала, когда отец избивал мать. Это всегда срабатывало. Чувствую, как сильные руки подхватывают меня и аккуратно укладывают на что-то мягкое. Мысленно угадываю кровать, в комнате была еще кушетка, но она обтянута кожей, а значит не такая мягкая. Сейчас он оставит меня в покое, решит, что я больна и сам вернет меня родителям. Ведь ему не нужна больная? Стараюсь дышать ровно. Он берет мои руки и поднимает вверх. Он что, собрался искусственное дыхание делать? Черт! Что-то тяжелое ложится мне на ноги, раздвигая их, затем туника задирается вверх. Нет, нет, нет! Что он задумал? Открываю глаза и встречаюсь с его насмешливым взглядом.

— Ты умело притворяешься, но со мной это не прокатит детка, — начинает меня целовать. Прошу меня отпустить, но он больно кусает меня за губу. Он целует властно, жадно, сильнее сжимаю челюсть. Горячая ладонь ложится мне на живот и начинает медленно ползти вверх. Меня словно пробивает током, и я начинаю извиваться, чтобы освободиться от его рук. Неравная борьба заканчивается быстро и мужчина, навалившись на меня всем телом, лишает последних надежд на спасение.

— Не надо, пожалуйста. Я не могу… — он жадно мнет мою грудь, целует подбородок и шею, становится трудно дышать. Когда он касается губами соска, сотни тысяч иголок впиваются одновременно, в то место, где сейчас орудует его язык. Внизу живота начинает ныть, пробуждая во мне что-то незнакомое и пугающее, но в то же время приятное. Удивительно, но мне приятны его ласки, приятно то, что он сейчас делает. Во мне начинают бороться страх и желание. Умом я понимаю, что должна, во что бы то ни стало все это остановить, но тело жаждет продолжения. Он отпускает руки, пытаюсь отодвинуться от него, прикрыть обнаженную грудь. Краска заливает лицо, чувствую, как начинают гореть щеки и уши.

— Убери руки Диана. Я хочу знать, за что заплатил. Не заставляй быть с тобой грубым, — его слова больно хлещут, мне больно. Хочется биться в истерике и кричать до хрипа в горле. Я не вещь, меня нельзя купить или продать! Это все не со мной! Это дурной сон! Слезы щиплют глаза, жмурюсь. Пытаюсь проснуться. Но сон не проходит. Он по-прежнему рядом, чувствую его тяжелое дыхание, жар тела. Он больно сжимает мои руки, не могу пошевелиться. Из груди вырывается сдавленный крик.