Разрешаю смотреть

Мария Летова, 2021

С подачи родителей мое лето выглядит так: Кипр, я, сестра-восьмилетка и, как спасение, быстрый интернет. Я справедливо рассчитывала на тихие кипрские вечера в компании женщин, детей и пенсионеров, но у судьбы возникли другие планы и имя им – Фёдор Немцев. Он совершенно не в моем вкусе, сложный и закрытый, но смотрит на меня так, что по рукам гуляют мурашки. Я не планировала курортных романов, но, кажется, ему на это плевать. Содержит нецензурную брань.

Глава 6

Тихое хихиканье над головой вынуждает меня приоткрыть один глаз. В него ударяет яркий свет, будто кто-то тычет в моё лицо фонарём. Дёргаю одеяло, пытаясь натянуть его на голову, но не выходит, потому что кто-то прижал его слева.

— Кыш… — бормочу, дёргая опять.

Повернув голову и сощурив глаз, вижу на соседней подушке непричесанную хихикающую мордашку. Лежа на спине и закинув одну худющую ногу с рваной коленкой на другую, моя сестра водит пальцем по дисплею планшета.

В её возрасте у меня были точно такие же коленки, но в её возрасте у меня не было таких длинных ног.

Вздыхаю.

Моя сестра — настоящий переросток. Это у неё от отца. У него рост почти два метра. Я не хочу её расстраивать, но иметь сороковой размер ноги для девушки — не самый приятный бонус в жизни.

— Бодрое утро, — деловым тоном бросает Адель, закусив от натуги кончик языка.

— Не рано для гаджетов? — требую назидательно охрипшим от сна голосом. — Ты что, забыла третье правило?

Третье правило гласит, что её общение с гаджетами не должно превышать четырёх часов в сутки.

— Уже десять, — с легкой претензией сообщает она. — Уже все проснулись, кроме тебя. Папа онлайн, у нас партия. Я выигрываю. Может, позвоним им?

Проснулись все? Почему никого в этом доме не слышно?

Сердце делает небольшой рывок. Воспоминания обрушиваются на меня лавиной, от которой сон как рукой снимает.

Егор, Мартин…

Немцев…

Кошусь на тумбочку, где мой телефон подпрыгивает от сыплющихся в мессенджер сообщений.

Чувствую лёгкое давление в груди.

Я не хочу знать, что там в мессенджере. Я уверена, что мне пишет подруга. Я уверена, сейчас в Москве мне перемывают кости все, кому только не лень. И я рада тому, что могу просто спрятаться ото всех, потому что вдруг чувствую себя как никогда уязвимой.

— Я в душ. — Открыв ящик, смахиваю в него телефон, решив оставить его там до тех пор, пока не буду готова в него заглянуть.

Встаю и на ходу расплетаю свою лохматую косу.

Проходя мимо, кошусь на открытое окно, прислушиваясь к тому, что происходит у бассейна.

— Я уже звоню! — кричит мне вслед сестра.

— Три минуты… — бормочу в ответ, рассматривая своё отражение.

У меня прибавилось веснушек на шее и на носу.

Блестяще.

Вздохнув, быстро чищу зубы, умываюсь и, приклеив под глаза патчи с экстрактом улиток, возвращаюсь в комнату. Рухнув на кровать, подтягиваюсь на подушках и заглядываю в планшет.

Губы разъезжаются в улыбке.

С экрана на меня смотрит моя очень лохматая мама. У неё под глазами золотые патчи, а рыжые волосы, на тон светлее моих, собраны бесформенный куль на макушке.

“Хелло”, — беззвучно делаю губами, а потом целую воздух.

— Мороженое у них вкуснее нашего, — авторитетно заявляет Адель, жестикулируя пальцами. — Особенно клубничное, а ещё я попробовала со вкусом пива.

Слышу приглушённый смех отца на заднем плане.

— Инглиш, плиз, — велит он ей за кадром.

— А ты, Тыковка? — вздыхает мама. — Где тебя вчера носило?

— Не называй меня так, — морщусь я и щипаю под рёбрами доносчицу.

— А-а-а-й! — переигрывает она, падая на бок.

— Тыковкой? — издевается мама.

— Эммм… который у вас час? — по-английски спрашивает Адель, глядя в потолок и явно напрягая мозги.

— Полдень… — зевает мама.

— А вы чем занимаетесь? — интересуюсь у неё.

— Отдыхаем, То-То. — В кадре появляется лицо отца.

Театрально закатываю глаза. Это прозвище он придумал мне на мой седьмой день рождения.

— То-то… — хихикает сестра.

Гротескно хмуря брови, папа рассматривает наши лица.

— Папочка! — взвизгивает и хохочет Адель. — Ты же чёрный!

Они улетели на три дня раньше нас и, судя по всему, в номере не сидели ни минуты.

— Просто у меня порядок с меланином, — сообщает он ей.

Хрюкаю от смеха, прикрывая рукой рот.

В нашей семье отец единственный человек, способный получать загар без последствий для здоровья.

— Мы ещё сыграем? — канючит Адель, а я перевожу глаза на окно, потому что возле бассейна вдруг слышны голоса.

Сердце снова делает рывок, и мне это порядком надоело…

— Только одну партию. Мне нужно поработать…

Медленно стекаю с кровати, пожёвывая свою губу.

— Окей… — вздыхает сестра за спиной. — Я купила вам подарок. Только не скажу, какой…

Выглядываю во двор, прижавшись плечом к стене и спрятавшись за прозрачной шторой.

— Один на двоих?..

— Да!

— Гениально, — бормочу я.

Маленький, одетый в плавки и футболку, терпеливо ждёт на краю бассейна, пока Алекс натянет на его тоненькие руки надувные нарукавники.

Больше там никого нет.

Говоря “никого”, я имею в виду одного конкретного человека.

Он в доме?

Я не собираюсь от него прятаться… но и как в глаза ему смотреть — не знаю.

Вообще-то, я понятия не имею, что буду делать.

Просто сделаю вид, будто ничего не помню, вот и всё!

— А-а-а? — переспрашиваю, отворачиваясь от окна.

— Тебе не кажется, что мамочка наела щёки? — повторяет свой вопрос маленькая трепачка, сбросив вызов и отложив в сторону планшет.

Наела.

В последние пару месяцев этот процесс у неё активно прогрессирует. На самом деле я уже видела её такой… счастливой и странной. Девять лет назад. Тогда губы у неё были как после ботокса. Моя давняя догадка вызывает щекочущий прилив в душе. Кажется, нас скоро будет пятеро… или шестеро.

— Отдых им на пользу, — отвечаю размыто, направляясь к шкафу.

Выбор одежды затрудняется тем, что я не имею понятия о том, чем сегодня заняться. Надеваю купальник и пляжный сарафан до колен.

Взяв со стола расчёску, молчаливо велю сестре принять вертикальное положение. Расчесав её жидкие волосы, делаю разделённые зигзагами рожки. Она хихикает, вертясь у зеркала. Полное отсутствие в её голове каких-либо проблем просто налицо.

Завтракаем мы вдвоём, потому что все остальные жильцы уже давно поели и разбрелись кто куда. Все они так или иначе где-то здесь, в доме. Все, кроме одного.

Конец ознакомительного фрагмента.