Соня Прекраснохвостая из Зачарованного леса. Сказка для детей

Мария Мирвасон

Главная героиня книги – белка Соня. Она родилась и живет в прекрасном лесу. Думает, что она просто маленькая белка, заводит друзей, обнаруживает тайну, влюбляется, уезжает из леса. А потом оказывается, что самая большая тайна – это она сама.

Глава 4 Утро

Поздним утром Тимофей растолкал сестру с криками, что мама готовит завтрак второй раз и грозится, если Соня не поест, до обеда будет ходить с пустым желудком. Для белок это страшная угроза, в доме Агафьи царил культ еды. Пропустить завтрак было сродни природному катаклизму, а то и похлеще. Соня побежала на кухню как была, в ночнушке, понимая, что за их вчерашний поступок ругать будут страшно, про ночнушку и не вспомнят. Соня очень любила свои платья, но есть хотелось страшно. Она никогда еще не была такой голодной. На кухне ждал сюрприз. Случилось то, чего Соня никак не ожидала. Мама была в прекрасном настроении. Посреди стола высилась горка любимых бельчатами блинчиков на ореховой муке, окруженная многочисленными розетками с разносортным вареньем, джем из черноплодной рябины Соня была готова есть банками. Аромат травяного чая заставил Соню буквально застонать от голода.

— Сонечка, как жаль, что ты так долго спала, прабабушка Серафима ушла, улетела на своем вороне. Вчера, когда вы с Тимошей так неосмотрительно вышли из дома и заблудились, на счастье нашла вас именно Серафима. Я всегда знала, что у нее есть дар находить зверей и вещи. И он ее не подвел.

Тим сидел за столом, уплетая блины с медом, и строил сестре смешные рожи. Соня решила, что ей послышалось. Мама лучилась счастьем.

— Мама, ты не сердишься на нас?

— За что, милые? Конечно, вы рановато вышли из дома, я планировала вас вывести через неделю. И одни, разве так можно? Но то, что вы заблудились, в этом нет ничего удивительного. Да и ушли вы недалеко.

Соня поняла, что прабабушка не рассказала маме про их полет с летучей мышью к валунам. И что они видели то, что явно для их глаз не предназначалось. Но почему? Чтобы их не так сильно ругали? Соня накладывала себе блины, ожидая с нетерпением, когда они смогут остаться с Тимом одни и поговорить как следует о том, что же вчера произошло. Она еще не решила, будет ли она рассказывать про свое видение сферы. А может быть Тим тоже видел. Хотя в глубине души Соня была уверена, что сфера проявилась только для нее. Тим не видел. Или видел? И что вчера случилось, когда Соня свалилась в обморок? И куда подевалась Кира? Прабабушка ее обнаружила и отругала? Тим-то очевидно в обморок не падал, не могли же они одновременно свалиться. Соня сама отключилась первый раз в жизни. Она слышала, что в сказках очень хрупкие принцессы при любых переживаниях чуть что норовили грохнуться в обморок. Но у Сони была причина, попробуй оставаться в сознании, когда в голове бьют барабаны. Еще надо разобраться, что это за барабанный бой, все его слышали? Или он был только в Сониной голове? Вопросы множились, Соня не спеша ела блины, понимая, что самое главное — мама не рассердилась, а с Тимом они успеют все обсудить. Сразу после завтрака она все выяснит.

Ее мысль оборвал звук дверного колокольчика. Тимофей ринулся к двери, но мама его остановила.

— Маленькие не открывают двери, когда в доме взрослые.

Мама поправила свой идеально отглаженный передник с рюшами по плечам и большим карманом на груди, из которого высовывался край поваренной тетради. А надо сказать, что готовить и собирать рецепты было одним из любимых занятий Агафьи. Целая полка исписанных тетрадей с рецептами стояла в кухонном буфете. И какой это был буфет! Старинный, он достался Агафье от дальней родственницы, вышедшей замуж за иностранца и не пожелавшей перевозить мебель. Для Агафьи это было удивительно, она бы ни за что не рассталась с буфетом, да и с другой мебелью тоже. Та родственница была странной белкой, уехала с одним маленьким саквояжем, что в нем могло только поместиться? Платье и расческа? Вспоминая ту родственницу, Агафья сомневалась, взяла ли та с собой хоть одно запасное платье, скорее она бы взяла книгу. Очень была начитанная, потому и странная: вся в книгах и фантазиях. Она была немного старше Агафьи, но не участвовала ни в каких лесных праздниках, не видно ее было в местах развлечений, а в лесу молодёжь жила весело, собирались, гуляли, танцевали, да мало ли игр и забав можно придумать, живя на природе. Как только эта родственница замуж умудрилась выйти. Причем, за красавца белка, какого-то ученого из Англии. Буфет же когда-то коричневого дерева от возраста стал почти черный, вся верхняя часть буфета была покрыта деревянными резными украшениями: лесные звери и цветы. Лианы с листьями и крупными цветами вились между многочисленных дверец и полок, на лианах сидели птицы, висели обезьяны, скакали гигантские белки и зайцы. А дверцы нижних шкафов буфета были украшены рисунками с черными котами. Коты на рисунках чем только не занимались: они писали в толстых книгах, раскладывали разноцветные орнаменты из цветных стеклышек, прыгали друг через друга. Рисунков было около десятка, и эти рисунки обладали удивительным свойством. Начинаешь их рассматривать и забываешь о времени, словно погружаешься в рисунок, а когда очнешься, оказывается, что прошло не две минуты, а целый час. И главное нечего не помнишь — о чем думала. Агафье буфет нравился, но это свойство картинок ее сначала пугало, потом заставляло держать себя в руках, не останавливаться на них взглядом дольше, чем на мгновение. Агафья не была мечтательницей. Твердо стояла на лапах на земле, да везде стояла твердо, пусть ты живешь на дереве, но это не повод витать в облаках. В этом Агафья была уверена. Ее мужа Стива буфет привлекал как неразгаданная загадка, именно из-за странных рисунков. Стив не смог выяснить их происхождение, хотя приложил усилия, кальку с рисунков возил с собой в несколько поездок, заезжал к ученым искусствоведам, с которыми сотрудничал в архитектурных проектах, требующих художественных изысков. Никто из специалистов не смог пролить свет ни на автора, ни на тему рисунков, даже с периодом создания были неясности, хотя Стив отколол небольшую щепку с задней стенки буфета. Ученые смотрели на кальки рисунков, впадали в оцепенение, выдавали путанные версии. Одним словом, буфет был та еще штучка. Не раскалывался, тайны свои не открывал. Может быть не признавал Агафью и ее семью за своих истинных владельцев. Как знать. Вещи бывают странными, почти как люди. Это Агафья понимала. Буфет, не смотря на его тайны, был заполнен Агафьей разными необходимыми предметами, даже продуктами, хотя в складах, амбарах и хранилищах у Агафьи было столько продуктов, что буфет мог стоять пустым, нужды заполнять его не было. Но как было не иметь запасов, если основная страсть — выращивать овощи и ореховые деревья. Агафья была не просто любитель, а признанный в лесу специалист селекционер по выведению особо урожайных сортов кустов лещины — земляного ореха-фундука, а выращивала она свои кусты в подвесных садах. Гордостью Агафьи был выведенный несколько лет назад сорт лещины, которую Стив окрестил турбо реактив, так и закрепилось название за кустом. Сорт позволял вырастить до четырех урожаев в год, успевай снимать, правда, в прошлую — особо холодную зиму, четвертый зимний урожай не созрел, но Агафья работала над улучшением гибридного дерева. Подумывала обратиться в институт генной инженерии в Большом городе, даже письмо туда отправила и ответ поучила. Надо было ехать, учиться прививать дереву гены морозостойкого пингвина. Как такое возможно Агафья не знала, да и не задумывалась. Была уверена, ради повышения урожайности ее турбо реактива для нее преград не будет. Детки подрастут, станут самостоятельными, поедет обязательно за пингвиньими генами. А как иначе? Агафья понимала, мечты они на то и есть мечты, чтобы их исполнять, а не терять время в раздумьях, не получив результата. Зачем же Агафье столько орехов? Агафья сама бы не смогла ответить. Такая она уродилась. Ни минуты без дела. И всего ей было мало. Хотелось больше: амбаров с рядами полок, полных мешками с орехами, огородов с бесконечными грядками, теплиц с фруктами, и чтобы дом — полная чаша. Еще у них была дача с летним домиком, беседка, Агафья знала, что на этом не остановится. Она придумает, ее Стив приедет и построит, а она будет ему помогать: носить инструменты и рассказывать новости леса, про которые не написала в письмах. Впрочем, подходя к входной двери, Агафья ни о чем таком не думала, она не любила лишние раздумья, жизнь должна быть простой, а в голове такой же порядок, как в ее идеальных овощехранилищах. Если нужно было подумать, она останавливалась и думала. А нет — зачем ей лишние рассуждения.

На пороге дома, вернее у подножья лиственницы, на которой располагался дом Агафьи стояла выдра Акулина, придерживая одной лапой длинную веревку, привязанную к дверному колокольчику. Агафья свесилась через порог, поприветствовала гостью и узнав, что Акулина хочет поговорить, развернула вполне удобную раскладную лестницу, по которой могли подняться в беличий дом не только ловкие выдры, но куда более неповоротливые животные. Агафья любила не только свое хозяйство и семью, она была общительной зверолюбивой белкой, поболтать с приятельницей, да хоть с утра, почему бы нет. Дети позавтракали, до обеда времени-вагон и тележка. Агафья радостно захлопотала вокруг Акулины, проводила в кухню, уходила за нижний стол, успев перехватить за хвосты, собиравшихся сбежать в свою комнату непоседливых детей.

— Акулина заохала, малышей Агафьи она видела в первый раз, да и как иначе-Каши же еще не была, а вчерашняя наделавшая шуму вылазка, да кто бельчат успел увидеть-то? Да, считайте, что почти никто. Метеором пролетевшая на своем вороне Серафима укрыла детей своим плащом, а приземлился ворон у самых дверей беличьего дома.

— Милые, как же вы вчера напугались? А сегодня выглядите молодцами! Никаких гостинцев вам не захватила, думала, отсыпаетесь после вчерашнего в постельках своих.

Тимофей с Соней улыбались, выдра была красивой, располагающей к себе особой. Гладкая прическа. Узкое изящное платье под цвет шерсти, она вся переливалась.

— Тетя Акулина, мы храбрые, как наш папа.

Тимофей выставил перед собой лапу и похлопал себя по груди. Взрослые рассмеялись, и мама отпустила детей, выдав по яблоку-ранетке. Обе пары рады были остаться одни, и трудно сказать чей разговор был более интересным.

Агафья пододвинула поближе к гостье чашку какао, до которого Акулина была известная любительница. Агафья не хотела гадать попусту, была несколько удивлена, они же виделись вчера на собрании, обсуждали вопрос купальни на лето, и подружка ничего не говорила о своем приходе. Что же еще такого случилось за вчерашний вечер? Выдра же, поблескивая глазами, загадочно улыбалась. Видимо, новость была стоящей. И то, что услышала Агафья в следующие четверть часа было не просто новостью, а какой-то приключенческой новеллой.

В зачарованном лесу выдры отвечали за многочисленные водоемы. Раньше с ними эти обязанности разделяли бобры, но потом отказались, слишком много времени у них занимал лесозаготовительный завод, принадлежавшим бобрам издревле. Редкое спиленное дерево, которое жители решали пустить на свои нужды в виде бревна или доской, не проходило через бобровую лесопилку. Так выдры оказались единоличными ответственными за все водоемы леса. И о своих водоемах они знали все, везде бывали, плавали, повсюду жили, строили свои приводные дома, некоторые выдры предпочитали даже плавучие дома. И таких любителей в последнее время становилось все больше, молодежи нравилось независимость, движение, меняющийся вид из окон. Вся жизнь в путешествии.

— Прости, что вчера не поделилась, да и как бы мы на собрании уединились, а у меня секрет, который до поры лучше держать в тайне. Я нашла подводный клад!

— Что? Как такое может быть? Клад? Кто-то зарыл на дне реки клад? Кораблей же в наших реках не тонуло?

— Агафья, много ли мы знаем, что в прошлом было? Может и тонули. Или кто-то спрятать решил, а потом не смог вернуться на место или место отыскать.

— Что же это за клад, Акулина? Сундук с украшениями?

— Нет, милая. Это несколько, точнее, шесть старинных амфор. Я исследовала дно нашей дальней реки Росинки, той, что примыкает к реке Громадине. Думала, что чистить пора реку, лет десять ей не занимались, замеряла с инструментами уровень ила, решила по всей реке проверить и наткнулась. Долго рассказывать. Это еще зимой случилось, Росинка же не замерзает, бурная. Никому про клад не говорила, с мужем вдвоем очищали амфоры всю зиму. Стоят сейчас у нас в кладовке. А к тебе пришла, хочу попросить помощи у твоего Стива. Продать их хочу. Одну оставлю в музее нашем краеведческом, а пять продам. Узнавала, дорогие они, если на аукционах продавать. Сохранились хорошо, обмывало их течением нашей Росинки, лежали может быть не одну сотню лет. В глубоком месте, мы в том месте реки и не чистим. А может быть и меньше пролежали, кто-нибудь старинные амфоры перевозил. Как думаешь, сможет Стив помочь?

— Конечно, дорогая. Агафья вся распушилась от волнения. Старинные амфоры, клад, ее Стив будет общаться с европейскими музеями и специалистами. То, что у ее талантливого мужа все получится и он поможет Акулине, Агафья не сомневалась. Стив отзывчивый, а тут близкий к семье житель леса.

— Даже не сомневайся! Сможет. А что вы с деньгами делать будете? В Зачарованном лесу деньги же почти не входу. Все через Лавку меняем, сама знаешь, излишки сдаем, нужное берем. А у тебя целое состояние!

— Уже решили, Агафушка, мы выдры можем купаться и плавать круглый год, если только водоем не замерз, а остальные звери не любят холодную воду. Теплых источников у нас только два, в центре леса, и не все близко к ним живут.

А надо сказать, что теплые источники, о которых говорила Акулина, были достойны упоминания. Необыкновенные это были ключи. Давным-давно, может быть лет двести назад, а возможно значительно раньше в лесу жила местная колдунья — черная кошка. Поговаривали, что родилась она в далекой Индии. Как она оказалась жительницей русского леса точно никто утверждать не брался, но поговаривали, что не обошлось без сердечных дел. Якобы влюбилась юная кошка индианка, йогиня и танцовщица из храма Богини в проезжего цыганского кота, да так влюбилась, что упросила свою Богиню-покровительницу снять с нее обеты служения в храме, и отправилась путешествовать с цыганом. Богиня услышала свою дочь и дала согласие. Так ли дело было или нет, но юная йогиня, а может быть уже не очень юная оказалась жительницей Зачарованного леса. И прожила в нем много лет. Состарилась, стали звать ее Бабой Йогиней, а потом Ягой. Много, говорят, она умела по колдовской части: и погоду меняла, и зверей от смертельных болезней вылечивала, а самое главное ее деяние, за которое по сию пору жители ее помнят и благодарят — это и были источники. Превратила она два ключа в грязевой и горячий источники. Поставила храм между ними. И хотя в лесу проживали многочисленные дикие кошки, служила она в храме одна, и имя ее Богини никто так и не узнал. В лесу называли его Храмом Небесной красавицы, потому что источники силу имели необыкновенную. Кто заклинание знал и купался в этих двух источниках, превращался в молодого зверя, будь он или она хоть сто лет от роду. Баба Яга так в свое время и сделала, когда изменила природу источников. Превратилась в молодую красавицу, и с тех пор каждые двадцать лет он приезжает в Зачарованный лес, купается в источниках и снова становится из зрелой кошки молодой, а потом исчезает, только ее и видели. Кроме Яги заклинание не знает никто, многие пытались угадать, некоторые даже хобби такое имеют — составляют, собирают разные заклинания, купаются, произносят свою абра кадабру. Все напрасно. Но чем источники действительно хороши, что всякий искупавшийся становится здоровее и чувствует себя полным сил, наливаясь красотой. Источники особенно популярны у дамской половины леса. Даже из дальних уголков леса прибегают, приезжают, прилетают жители — поправить здоровье и набраться сил в источниках. Храма, правда, давно нет. Осталась площадка из старого розового камня, которого в Зачарованном лесу кроме этой площадки больше нигде не встретишь. Да еще пару больших колоколов из храма лежали один в грязевом источнике, а другой в горячем. Звери, принимающие ванны, часто сиживали на верхушках этих гигантов

Акулина продолжила говорить.

— Кроме источников, где еще поплаваешь, выкупаешься? Поэтому решили мы с мужем открыть аква центр с бассейном, водными горками, отапливаемый, как в городе, ничуть не хуже. И даже, надеюсь, если Стив не откажется быть архитектором этого проекта, то у нас будет лучше, чем в городе.

Агафья бросилась к подруге и расцеловала в обе щеки!

— Две радостных новости, дорогая! Одна другой лучше. Стив будет работать над уникальным зданием, останется в Зачарованном лесу на целый год, да еще мы все получим теплый бассейн, а дети аква — парк с горками. Как ты отлично все придумала!

Подруги углубились в обсуждение, как быстро можно ожидать ответа от Стива и других деталей общего для двух семейств дела.

Тем временем в детской шел не менее занимательный разговор. Муха Тося давно не припоминала такого богатого на новости утра. Она запыхалась летать то в кухню, то в детскую. Хотя дверь в комнату бельчата за собой закрыли, но замочные скважины никто не отменял. Тося была бы не Тося, если бы не знала всего, что происходило в доме у своего любимого Стива. Впрочем, своего любимца она с детства привыкла называть Стёпочкой, а раз его сейчас в доме нет, Тося вдвойне считала себя ответственной за все, что происходит. Она-то знала, кто в доме настоящая хозяйка. Уж точно не вечно занятая своими многочисленными хлопотами Агафья. Это она была хранительницей очага любимого Стёпочки, она-Тося. Вчера она, конечно, проспала, когда бельчата убежали. Но не она виновата, а как раз Агафья. Нельзя что ли было дверь закрыть, как следует? Ушла на собрание — мама, называется. И вот что Тося услышала в детской.

Не успели бельчата вбежать в свою комнату и закрыть за собой дверь, как перебивая друг друга, бросились задавать вопросы. Тимофей спрашивал у сестры, что она увидела и запомнила, Соня у брата. Соня быстро пересказала все, что помнила до своего обморока. Об утреннем видении решила пока промолчать. Тимофей продолжил.

— Катающиеся шары ты видела. А в центре площадки, по которой катались шары, кто-то стоял. Точно видно не было, только тень фигуры, тень шевелилась, доносилась чуть слышно речь, я толком ничего не разобрал. Д и закончилось все быстро, как только ты упала, прости, не успел тебя подхватить, шары погасли, и за ними быстро прилетели вороны, один из воронов нашей Серафимы, а через минуту под дуб пришла сама прабабушка. Может быть Кира больше запомнила, не знаю. Она сразу улетела, как ты упала. Кира просто растворилась с ветки, она же почти черная, а уже темно было, как шары погасли, считай только свет звезд. Но в густых ветвях он не очень-то помогает видеть.

Бельчата сидели, обхватим колени передними лапами, на ковре посреди своей комнаты. Соня тихая и задумчивая, Тимофей, полный энтузиазма, предлагал бежать, искать Киру, продолжить приключение, разгадывать загадку. Раз прабабушка ничего не сказала маме, и им не грозит наказание, может быть они и не виноваты вовсе. А что особенного: решили немного полетать с новой подругой. Соня так не считала, она знала больше. Понимала, что они наткнулись на очень важную тайну, может быть самую главную тайну Зачарованного леса, и, если им это сошло с лам, не значит, что второй раз повезет так же. Такие тайны должны быть охраняемы, есть у тайны свои хранители. Это Соня понимала.

— Тим, послушай. Давай пока оставим эту затею. Нам она сейчас не по зубам. К ней надо подготовиться. Что мы можем узнать прямо сейчас? Искать Киру? Ее еще подведем. Возможно, никто не знает, что это она нас из дома забрала. Кира сказала, что эти встречи проходят в полнолуние и новолуние. Давай подготовимся, начнем сами выходить из дома, узнаем побольше про лес, кто есть, кто. Погуляем по своей улицы, познакомимся с жителями, порасспрашиваем потихоньку. Посмотрим, что за месяц-другой узнаем. Каша наша скоро состоится, прабабушка Серафима в гостях будет. Может быть сама что-нибудь расскажет. А так мы все испортим. А если эти шары в другое место переберутся. Где тогда мы их искать будем? Лес-то у нас огромный, за жизнь не обойти.

Тимофей притих, задумался, крутя в лапе за черенок недоеденное яблоко.

— Как мне не хочется с тобой соглашаться, Соня, чувствую, что придется. Можем поспешить и испортить все дело-верно. Давай готовится.

Соня улыбнулась и обняла брата за плечи.

— Рада, что договорились, откладываем. Это будет нашей тайной. Рано или поздно мы ее разгадаем. А сейчас дождемся, когда уйдет тетя Акулина и попросим маму показать нам нашу улицу, начнем наше знакомство с обитателями Зачарованного леса.

Муха Тося слушала внимательно и, хотя из-за вынужденных перелетов из кухни к детской, кое-что из разговоров упустила, узнала она предостаточно. Ее любимый Степочка будет больше бывать дома в скором времени, а детки у него выросли-за ними глаз да глаз. Тося решила, что ее глаза как раз самые подходящие для такого дела и есть. Везде пролетит, протиснется, внимательная и умная-жизненного опыта хватает. Она и поможет Стёпочке за детишками приглядеть, Агафья-то, даром что мать, не справляется. Где были ее дети вчера даже не догадывается. Вот тебе и хозяйка дома!

Тем временем входная дверь хлопнула, бельчата догадались, что выдра ушла, и побежали на кухню к маме. Агафья в самом прекрасном расположении духа обняла детей, и предложила им морс с печеньем, пока она будет готовить обед — грибной суп из прошлогодних запасов белых грибов, и ореховые котлеты с маком-блюдо, которое она сама любила с детства, и не знала никого, кто не любил бы ее ореховых котлет. Пожалуй, по скорости поедания ее ореховых котлет гостями и Стивом могли поспорить только приготовленные ею же морковные котлеты с курагой и корицей. Но сегодня будут ореховые. Они лучше оттенят первое блюдо — суп из сушеного белого гриба. Агафья была кулинаркой и женой своего мужа-архитектора. Она составляла меню как единое здание со своей внутренней логикой и композицией. Блюда в меню должны были дополнять друг друга, не противоречить, а дружить, создавать единое действие, как замысловатый танец: па от простых к сложным. А на десерт будет ежевичный кисель и имбирное печенье. Агафья прикрыла глаза, затаила дыхание и представила свой будущий обед в виде дома, какой это будет дом: низенький, вросший в землю домик полевой мышки или башня-маяк загадочного краба-отшельника. Воображение нарисовало белоснежный дом в розовой дымке на уютной опушке, увитый цветущей лианой. Агафья удовлетворенно выдохнула. Меню годилось. Она была творчески одаренной белкой, что бы не думали некоторые, считая ее интересы хозяйки и заготовительницы скучными. Вовсе они такими не были.