Просто декабрь

Мария Мучинская, 2022

В первой части книги описаны сложные душевные переживания Марты, вызванные глубокой неудовлетворенностью окружающей действительностью. Читатель не останется безучастным к любознательности, наблюдательности, трепетно уважительному отношению к окружающим и другим личностным качествам, присущим героине рассказа. Вторую часть составляет поэзия, вдумчивая, задушевная, окрашенная в минорные тона. Но вместе с тем от большинства стихотворений веет оптимизмом и неистребимым жизнелюбием. Они великолепно передают и радость бытия, и чудо жизни. Произведения Марии Мучинской в высшей степени одухотворены, они воспевают красоту земли и глубину искренних человеческих чувств.

© Мария Мучинская, текст, 2022

© Издательство «Четыре», 2022

Владивосток… Владивосток…

На дворе 1986 год. Конец апреля. Дни, на счастье, как тогда казалось, выдались тёплые. Двадцать восьмого апреля Марта в соответствии с графиком вышла на работу во вторую смену. Возможно, из-за погоды или по причине того, что чего-то недосмотрели техники, вычислительная машина постоянно выдавала программный сбой: то печатающее устройство остановится и не сдвинуть его с места, то не читаются диски — почти каждые полчаса приходилось вызывать наладчиков. В результате рабочая смена затянулась до полуночи. Было ощущение, что какие-то силы специально тянули время, чтобы девушка в этот день, возвращаясь с работы, попала под дождь. В тот момент героиня нашего рассказа не предвидела никакой опасности, её, наоборот, всё забавляло. На удивление, дождь был такой тёплый и лёгкий, что Марта даже не стала прятаться под зонтик. Девушку радовали дождинки, которые, соединяясь, стекали ручейками с её лица. Капельки, немножко задержавшись на ресницах, забавно и щекотливо прыгали на щёки, а со щёк — на губы. Был поздний вечер. На улице в это время обычно пусто, прохожие — редкие гости, и она, забыв обо всём, кружила вместе с дождинками, ловила их в ладони, а они, искрящиеся в лучах фонарей, были похожи на звёздочки, которые то загорались, то угасали, создавая загадочные фигурки. Наша героиня радовалась, смеялась и умывала дождиком лицо. Дождинки-звёздочки часто застывали на её губах и, казалось, источали аромат, ведь этот весенний дождь был вестником скорого тепла — летней поры.

Через три дня — майские праздники, предстоят длинные выходные, и всем очень хотелось провести их незабываемо. Правда, у многих в деревне были земельные участки, а май — это период посадки картофеля, подготовки грядок для овощей. Ведь в стране всё в дефиците, поэтому огород — как никогда большое подспорье для семьи. А ещё рабочий человек за зиму так соскучится по земле, что соприкосновение рук с ней даёт ему неимоверную энергию и тепло. Более того, как приятно кушать выращенный своими руками огурец, он в стократ вкуснее. А главное — ты уверен, что это чистый, выращенный без химической обработки продукт.

Сегодня на работе Марта с подружками также обсуждала программу на первомайские праздники. Кто высказывался за поездку за город, в лес, кто уже знал, что поедет в деревню, а вот идти на демонстрацию желающих было совсем немного. Но чтобы окончательно определиться, все ждали списков «желающих» торжественно шагать по улицам столицы и дружно кричать «ура!», чаще всего не слушая, кому или чему оно предназначается. Списки составлялись, как обычно, по добровольно-принудительному принципу, спорить было бесполезно. Каждый мечтал, чтобы ему повезло распорядиться праздничными днями по своему усмотрению, а ещё чтобы не обидела погода. В этом вопросе все были единогласны, все хотели в эти дни насладиться солнышком. Оно, как всегда, было необходимо и тем, кто шёл на демонстрацию, и тем, кто ехал на трудовые будни, и счастливчикам, которые уезжали на озеро или речку, жгли костры и просто отдыхали после зимних сугробов, холодных метелей и морозов.

Первого мая улицы городов заполняли толпы народа. Торжественно чеканя шаг, люди шли на демонстрацию, и неважно, кто по своей воле, кто по принуждению, потому что на всенародном гулянии, слившись с толпой, окунувшись в общее веселье, они забывали, что упорно сопротивлялись, искали причины, чтобы остаться дома. Всех охватывало веселье, и, как обычно, оно заканчивалось маёвкой. После демонстрации многие, особенно молодёжь, выезжали за город, в лес, наслаждались природой, устраивали пикник. Люди вдыхали нежные порывы тёплого воздуха, радовались, что вот-вот, на пороге, лето и, по всем приметам народного календаря, оно обещало быть тёплым. Слышались песни, они сливались с ветром и разносились общей весёлой мелодией по всей округе, особенно в лесу. Им вторило эхо, звуки прыгали по веткам деревьев и напоминали чириканье птиц в лесной чаще.

Только где-то в середине мая стала просачиваться неприятная весть: майские дождики и солнышко были не безобидными. Резонанс от известия ширился и с каждым днём всё сильней и сильней принимал правдивый оборот. Скоро все узнали, что в конце апреля произошла авария на Чернобыльской атомной электростанции. Людей охватил страх, каждый вспоминал свои прогулки под дождиком, свои приключения на майские праздники, и от мыслей, которые множились от недостатка информации, народ растерялся, не видел выхода и не понимал, что делать. В один миг пропала уверенность, что на родных, вспаханных в мае огородах они вырастят чистые, без радиации, овощи. Люди стали бояться собирать в лесу ягоды и грибы, ведь это самые привлекательные места для оседания радиационных осадков. Время как будто разделилось на две части: на время до аварии на Чернобыльской АЭС и на время после неё. Его разграничила какая-то пропасть, которая постоянно ширилась и росла вглубь. Было ощущение, что ты падаешь и пытаешься за что-то ухватиться, чтобы остановить движение, но рядом только тени. Когда хватаешься за них, они сразу рассеиваются и тают на глазах, и ты понимаешь, что это пустота, просто обман зрения.

В этот момент как никогда ощущались одиночество, неуверенность и страх перед будущим и настоящим. Интернета, с которым Марта смогла бы дискутировать о своих проблемах — искать подобные случаи, задавать вопросы и находить ответы, делиться опытом, в то время не было. Настал момент, когда каждый понимал, что брошен на произвол судьбы, что от каждого шага, от каждого вздоха зависит его будущее. Давила обида, что всю информацию приходилось узнавать не из официальных источников, а из-за границы. «Слуга народа», коммунистическая партия, упорно, до последнего момента, таила от народа правду, пока соседние страны не стали возмущаться загрязнением их территории со стороны Советского Союза.

Девушке было больно осознавать и понимать, в чьих руках находится её судьба и судьба всей страны, а главное, что она, как и все, для них настолько ничтожна, что не возникает и мысли не только спасать, но даже сказать, что необходимо спасаться. Речи, которые лились с экранов телевизоров, о заботе партии о народе, превратились в смоляной, грязный поток, который прилипал к рукам. От него нельзя было отмыться, и ты чувствовал себя грязным и никому не нужным. Всё это усилило тревогу, охватило желанием уехать далеко, скрыться хотя бы на первое время, а потом, считали все, жизнь наладится и пойдёт прежним своим чередом. Скорее, всем так хотелось думать, но сердцем каждый понимал, что это самообман. Разве можно после всего этого верить пламенным речам, сбивать руки от аплодисментов правителям, для которых ты просто ничто, просто трудовой ресурс. Все понимали, что радиация — это новое явление для всех, и как с ней бороться, на самом деле никто не знает. А главное, ведь будут бороться, не думая о последствиях для простого человека.

Правда, находились и те, кто не понимал переполоха, ведь радиация ни запахом, ни чем-либо другим не проявляла себя. Люди не ощущали боли, поэтому в силу своего невежества не верили слухам и считали, что это происки империалистов из-за зависти к нашей «счастливой» жизни. О Западе они знали из советских газет и журналов, а в них его, конечно, рисовали так, как было выгодно «родной партии». В целом и о своей счастливой жизни советский народ узнавал из прессы. Всё это внушалось посредством радиопередач по сто раз в день. В итоге многократного повторения человек становился уверенным в своём благополучии и счастливом будущем.

Чернобыль стал толчком и сигналом задуматься: а есть ли у них это так называемое счастье? Задуматься о своей роли в жизни. Он углубил раздел людей на два лагеря: на тех, кто под давлением пропаганды превратился в безликую толпу, потому что забыл, что у него есть голова, которая должна думать, делать выводы, а не впитывать, как губка, всё, что пишут в газетах и трубят с утра до вечера по радио; и на тех, кто всё подвергал сомнению, искал, сопоставлял и делал выводы, а не слепо шёл по дороге, на которую его нацеливало коммунистическое воспитание, и в любых условиях старался оставаться мыслящим человеком. Эта категория общества попадала в разряд неблагонадёжных. В силу всего этого люди разделились на тех, кто не понимал паники, уверенных, что ничего не произошло, раз нельзя потрогать радиацию, то значит, она просто не существует; и на тех, кто искал выход, пытался хоть на первое время куда-то уехать.

Марта относилась, скорее, ко второй категории людей, её также будоражило желание взять путёвку и, неважно куда, уехать, привести свои мысли в порядок. Она прекрасно понимала, что от этого никуда не скроешься, но мечтала хотя бы на время попасть в другую обстановку, отвлечься, дождаться, когда очнутся правители и будут вынуждены дать больше информации, внести хоть какую-то ясность. Ей требовался отдых и ото лжи, и от работы. Ведь за год она порядком устала: трудовой график — двухсменный, а иногда и третья нависала над головой, словно туча. Вычислительные машины, огромные шкафы, очень часто капризничали, выходили из строя, и тогда вторая смена плавно перетекала в ночную, а там — снова вторая, и на отдых между ними времени почти не оставалось. Девушка была уверена, что уехать нужно обязательно. Но как? Куда? Путёвки всегда были в дефиците. Чтобы поехать куда-то отдохнуть, народ пользовался или служебным положением, или умением сводить блат.

«Важными людьми» были заведующий складом, заведующий магазином… Именно они решали, что и в каком количестве попадёт на прилавки. По большей части ажиотаж создавался искусственно. Люди, имеющие доступ к товару или услуге, менялись между собой, процветал своеобразный бартерный обмен. Были и такие мудрецы, которые, не имея ничего за душой, постигали менеджмент, становились посредниками. Каким-то чутьём улавливали, кто в чём нуждается, и, не сводя лично участников цепочки, брали у одного товар, передавали другому, менялись с ним на что-то иное и так далее… Марте всё это было неприятно, она жалела время, готова была лучше ходить в старых сапогах, чем так бездарно и унизительно тратить свою жизнь. Но многим это нравилось, они ощущали себя нужными и уважаемыми людьми. Именно они могли постоянно ездить на отдых, носить импортные вещи, потому что наше производство изготавливало продукцию, подходившую лишь для чучел в огороде, которые отпугивали птиц.

Промышленность стояла на месте, ведь главное было выполнить доведённый план по производству. Ассортимент не менялся десятилетиями, никого не интересовало, что предприятия выпускают невостребованную продукцию, их награждали грамотами, медалями за выполнение плана, чествовали как передовиков. Бездарности, приловчившиеся жить по принципу «ты мне, я тебе», быстро росли по служебной лестнице. Встретить начальника, который находился на своём месте, знал своё дело, было большим везением. И так изо дня в день, из года в год процветал дефицит, а вместе с ним ширился блат. Возмутиться, что мы пускаем на ветер ресурсы, как человеческие, так и денежные, было подобно смерти. Человек попадал в разряд неблагонадёжных. Ведь он осмеливался критиковать решения партии и правительства, давать им указания. На руководящих должностях были всегда члены КПСС, и подвергать их решения сомнениям означало вредить государственной политике. Так и продолжали выпускать обувь и одежду, которую было невозможно носить. Когда поступало что-то импортное, люди с вечера узнавали через сарафанное радио и занимали очереди ещё задолго до открытия магазина. На руках писали номерки, устраивали дежурство до начала работы торговой точки. Можно было потерять день и в результате ничего не купить, потому что бо́льшая часть товара распространялась знакомым, друзьям, родственникам, за счёт чего изворотливые продавцы, завскладом умудрялись пополнить свой бюджет. Дефицитом было всё, не были исключением и путёвки на отдых.

А если учесть произошедшие события, то в этот год путёвки стали ещё более востребованными. Можно было, конечно, поехать, как называли, «дикарём», но девушке такой отдых совсем не подходил. Во-первых, не было у неё такой компании, чтобы вместе махнуть куда глаза глядят, во-вторых, ей хотелось окунуться в новую обстановку, где бы не было постоянных разговоров о радиации, о Чернобыле.

Марта прекрасно понимала, что получить путёвку на Юг невозможно, для этого нужно было поступиться своими принципами, своей совестью. Более того, данное направление уже давно было распределено, вступать в склоки, с кем-то конкурировать было не в её характере и даже унизительно. Хорошо зная всю «кухню», она никогда не подавала заявление в профком и никогда не обращала внимания на список предлагаемых профсоюзом путёвок. Ей было несколько смешно и обидно за коллег, когда со стороны она наблюдала за склоками между ними в борьбе за дефицит. Но Чернобыль заставил Марту искать полноценный отдых. Этот год для неё, как и для всех, стал необычным. Конечно, она ни с кем не собиралась вступать в драку, у неё не было потенциала выиграть. Всё это она понимала, но вместе с тем какая-то внутренняя сила заставляла искать выход, искать возможность. Именно она её и остановила у информационного стенда. Девушка с таким интересом читала каждое слово, будто это был новый детективный роман. Взгляд приковали три строчки: приглашаем на отдых во Владивосток, на Амурский залив, пансионат «Приморский». Дальше Марта ничего не видела: буквы сливались, играли радугой в её глазах. Мысль о том, что проедет через всю страну, увидит тайгу, уральские тоннели, озеро Байкал и, наконец, сам океан, её закружила и, словно на крыльях, понесла в профком. Девушка не шла, а бежала вприпрыжку, в голове стучало: только бы не было желающих, ведь конкуренции она не выдержит, хитрость и изворотливость ей не даны с рождения. Какое было счастье, когда узнала, что она единственная!

Весть о том, что Марта едет отдыхать во Владивосток, молниеносно разнеслась в Строительном банке, где работала девушка. Сотрудники перешёптывались, искоса посматривали на неё и не могли понять такого решения: все стремятся на Юг, а эта чего-то в такую даль. Было бы ничего, если бы навстречу солнцу, теплу, а то совсем наоборот. Более того, там ведь, когда приезжают работать, и платят больше, и стаж по-другому считают, а это значит, что жизнь в тех краях не сахар. О каком отдыхе тогда может идти речь? Кто-то считал её глупой, кто-то никак не мог объяснить, но в душе чувствовал, что есть какая-то тайна, и пытался её разгадать. Все шушукались, строили догадки, одной Марте было не только всё равно, что говорят, но и на руку. Она не обращала внимания, была даже рада такой реакции. Расстроило нашу героиню лишь то, что срок путёвки начинался через пять дней. Нужно было срочно вылетать самолётом, поездом никак не успеть к началу отдыха. Это рушило её планы, ведь в мыслях она уже мчалась по просторам тайги, а наяву время не давало ей такой возможности. Оно как бы воровало у неё прекрасные мечты, но радовало то, что на обратном пути девушка сможет восполнить все потери, пересечь необъятные дали страны поездом, вдохнуть воздух Сибири, как в зеркало, посмотреть в глубинную бездну Байкала.

Не теряя ни минуты, Марта срочно собрала чемодан, позвонила брату, чтобы семья не волновалась, что она достаточно долго не будет приезжать, но правду утаила, сказала, что едет отдыхать по путёвке недалеко, боялась волновать родителей. Её мать и отец жили в деревне, дальше которой самостоятельно не выезжали. Только лишь за продуктами в посёлок, где работал отец. Владивосток для них воспринимался как конец света. Девушка боялась, что они, услышав об этом, не будут спать ночами, будут считать дни до приезда и думать: не загрызли ли её медведи или волки, не погрузили ли волны на дно океана? Это теперь есть телефонная связь, существует интернет, а в то время люди, особенно в деревне, не были разбалованы такими достижениями техники. Решение девушкой было принято однозначно: утаить правду, уберечь от волнений.

Приготовив всё к поездке, она поспешила на поезд Минск — Москва. По дороге в столицу всю ночь рисовала в своих мыслях картинки путешествия, представляла океан, тайгу. Всё это отвлекло от чёрных мыслей бытия, и воспоминания о Чернобыле на время стёрлись из памяти, ведь её манила неизвестность. Одно — читать в книгах, воображать, и совсем другое — увидеть всё своими глазами. В этот момент она считала себя самой счастливой на планете, да что на планете — во всей Вселенной! Огромная радость — увидеть необъятные просторы и ощутить себя их частичкой. Разве может быть что-нибудь глобальнее в жизни человека? Разве это может оставить кого-то равнодушным? Не страшно, что летит самолётом, ведь можно всё увидеть с высоты. Теперь её мысли были направлены только на то, чтобы быстрее занять своё место и, главное, чтобы оно оказалось около окна. Она читала молитвы, в которых просила Всевышнего помочь решить эту проблему.

Как ни странно, девушке повезло, она действительно примостилась около иллюминатора и сгорала от нетерпения в ожидании взлёта самолёта, закрывала глаза, воображала, рисовала картинки, спорила сама с собой о том, как всё будет выглядеть. Её мечты прервал голос стюардессы, которая попросила пристегнуть ремни и не смотреть вниз во время взлёта самолёта. Последняя просьба Марту расстроила, но она надеялась, что хоть искоса, незаметно сможет заглянуть в кругленькое окошко, ведь оно за собой скрывало много таинственного и интересного, по крайней мере для неё. Взревел мотор, Ил-62 начал разгоняться, потом стал взлетать и плавно набирать высоту. В ушах как будто что-то давило, девушка ничего не слышала и, честно говоря, её охватил страх, она забыла о красотах за окном. Скоро авиалайнер набрал высоту, движение выровнялось в одной плоскости, постепенно стал возвращаться слух, и Марта осмелилась заглянуть в иллюминатор, но увидеть что-то за бортом лайнера было невозможно — вокруг расстилались белые облака. Они напоминали заснеженные поля и сугробы. Самолёт потонул в них и только урчал. Всё это было похоже, как будто бы он погряз в пушистом снегу. Наша героиня потерпела первое фиаско на самом начальном этапе путешествия, но не теряла надежды, что всё исправится и ей удастся получить много новой информации, увидеть достаточно мест, о которых она только читала и которые пыталась воссоздать в своём воображении. Сложившаяся ситуация с самолётом напомнила девушке случай, когда автомобиль председателя въехал в сугроб и буксовал, люди пытались его вытолкать, стелили под колёса какие-то ветки, откапывали лопатами, но он не поддавался. В этот момент ей тоже захотелось выбежать и попробовать толкнуть самолёт, потому что он лежал в облаках и совсем не двигался, а только жужжал. Почему-то в этот день туча представляла большой бесконечный сугроб без оттенков, словно ком ваты, благодаря чему заметить движение самолёта было практически невозможно. Эта однообразная картинка за окном начинала раздражать, наша героиня не могла понять: они летят или просто повисли в воздухе в одной точке. От безысходности её осенила мысль, что не зря душа сопротивлялась лететь, наверное, чувствовала, а может, пока Марта перед дорогой блаженно нежилась в постели, она, как птичка райская, проделала весь этот путь и пришла к выводу, что её хозяйка будет разочарована таким путешествием. Но, увы, обстоятельства были таковы, что другого варианта не существовало, и душа вынуждена была смириться и вместе с девушкой отправиться в путь на лайнере, чтобы охранять и заботиться о своей хозяйке.

Конец ознакомительного фрагмента.