И охотник вернулся с холмов

Мария Пастернак, 2022

Уолден Мак-Грегор – студент, он учится, путешествует с друзьями, подрабатывает на бензоколонке и пишет работу об исторических корнях кельтских мифов. Его собственная семейная история тоже уходит в глубь веков: ведь предки Уолдена принадлежали к древнему шотландскому клану, из которого вышел легендарный герой Роб Рой. Детство Уолдена прошло в Шотландии, в уединенном поместье «Королевская рыбалка», где остались обожаемые дед и отец. А теперь он живет в Оксфорде – с матерью, отчимом, братом и сестрой. Прошлое манит его: он знает и любит семейные предания, с детства сочиняет истории об Одиноком Рыцаре, страстно увлекается исторической реконструкцией и фехтованием. А еще Уолден пытается разобраться в своих чувствах к родителям, когда-то при разводе разлучившим его с братом. Встреча с юной клоунессой Джо, русской студенткой Гилдхоллской школы музыки и театра, помогает ему по-новому и с любовью взглянуть на мир вокруг и на свою собственную семью. Новая книга Марии Пастернак, чей исторический роман «Золото Хравна» уже завоевал симпатии читателей, говорит с нами о современности, но прошлое главного героя, его семьи оказывается важнейшим участником событий. Ведь из прошлого прорастает будущее, и только из него.

2 глава

О, бойся Бармаглота, сын,

Он так свирлеп и дик.

А в чаще грымлит исполин,

Злопастный Брандашмыг.

Но взял он меч и взял он щит,

Высоких полон дум.

В глущобу путь его лежит

Под дерево тум-тум.

Льюис Кэрролл. «Алиса в Стране чудес» (1865).Перевод Дины Орловской.

После семинара мы с Бармаглотом сидели за ланчем в столовой при общаге. Прошли со своими подносами за дальний столик, к окошку. Мелкие капли частой сеткой осели на стекле, сквозь эту рябь было видно, как ветер треплет секвойю в саду, как дождь сечет ветки деревьев.

— Что тебе сказал Уотермид? — спросил Бармаглот.

— Предложил несколько тем для работы на каникулах.

— Ну и как?

— Все клевые, — сказал я.

— Выбрал что-нибудь?

— «Мифопоэтическая традиция кельтов Британии и ее связь с историческими реалиями раннего Средневековья».

— Это же вообще твоя тема, Король.

Я кивнул.

— Кстати, хотел тебя спросить про сегодняшний семинар по раннесредневековой литературе, по Ирландии. Четыре дара богини Дану: копье Луга, меч Нуаду, говорящий камень Лиа Фейл, который орет, когда на него встает истинный король, и котел Дагды^[12]. Тут же налицо связь с артуровским циклом, с Граалем и в то же время с христианской традицией, я прав?

Я кивнул.

— Сто процентов. Копье всегда появляется вместе с Граалем. Котел — очень мощный символ у всех кельтов вообще. С появлением христианства возникает и понятие Чаши. И Грааль соединяет в себе оба эти начала. Ну и есть легенды, в которых Граалем называют вовсе не чашу, не сосуд, а драгоценный камень. Вот тебе, пожалуйста, и камень Лиа Фейл, и первоистоки Артурианы. Можешь до кучи добавить сюда и скунский камень^[13].

— Круто, — сказал Бармаглот. — В некотором смысле ты разрешил мои сомнения. Мне писать эссе по Книге Бурой Коровы^[14], и я думал, стоит ли ввернуть пару слов об этом. Спасибо тебе.

— Да не за что. Пользуйся, пока я жив.

Мы принялись за ланч. Я ел и не мог взгляд оторвать от окна. Бармаглот сказал что-то еще, но я прослушал. Серое небо наваливалось сверху на корпуса колледжа Святой Анны, отражалось в больших окнах общежития, так что почти слилось с ними. По дорожке от библиотечного корпуса шла Мири Вассерман, ее серое пальто раздувал ветер, были видны тонкие ноги в черных колготках. По походке Мири я сразу понял, что ей холодно и коленки у нее промокли.

— Что ты думаешь об этом, Король?

Я думал о Мири Вассерман, о ее промокших ботах и коленках. Особенно о коленках.

— Что? — переспросил я. — Прости, я выпал.

— Тот самый вопрос: кому служит Чаша Грааля? Как по-твоему, это вопрос, на который нет ответа?

— Ну, в принципе ответ есть, — сказал я. — Только он порождает второй вопрос. А потом третий и так далее.

Бармаглот указал на меня вилкой с наколотой на нее фрикаделькой и рассмеялся.

— Ты Король-Рыбак^[15], тебе виднее. Но по сути — ответ, который порождает новые вопросы, — ответ ли это вообще?

Мири Вассерман быстрой походкой миновала Диннинг-Холл^[16]. Лужи на дорожке вскипали пузырями под ее ногами, ветер трепал подол пальто и рвал капюшон с ее головы.

— Она тебе нравится? — спросил Бармаглот, проследив мой взгляд.

Я пожал плечами.

— Когда-то нравилась, а сейчас уже не знаю. И потом, мы же решили, что на втором курсе никаких девиц.

— Ну, это же не обязаловка, — задумчиво возразил Бармаглот. — Мало ли что. Вдруг ты снова втюришься в кого-нибудь.

В прошлом году так случилось, что его бросила девушка и я тоже расстался со своей подружкой Энджи. Нам обоим тогда было невесело, конечно.

— Или ты, — хмыкнул я.

Он вдруг согласился.

— Или я.

И я подумал, что, наверное, раз он так сказал, то уже перестал страдать по Глэдис. Что до меня, то после истории с Энджи у меня как-то пропало желание с кем-то встречаться. Не навсегда, конечно, но там посмотрим. У нас в группе были вполне ничего себе девочки, красивые и умные, — Лоис Браун или Стейси Стейнхоуп, например. Но никто из них меня не цеплял так, чтобы пытаться заводить отношения. Что до Мири Вассерман, то она дала мне от ворот поворот еще в начале первого курса, и к этому вопросу я больше не возвращался.

Мобильник завибрировал у меня в кармане. Видимо, я забыл включить звук после семинара. Чудо вообще, что услышал.

— Король! Они готовы! — зашипел в трубке голос Стивена.

— Кто «они»? Ты о чем?

— Питер только что звонил. Они готовы и ждут нас. Он так сказал. Он их закончил. Сегодня утром доделал рукояти.

— Хм. Это здорово.

— Не то слово! Идем? Или у тебя еще дела?

— Нет. Я уже освободился, мы с Бармаглотом в столовой, в колледже. А ты где? Где встречаемся?

— У меня только что кончилась тренировка. Сейчас переоденусь и заберу тачку на стоянке. В конце Паркс-роуд минут через двадцать, идет? И не опаздывай, а то мне влепят штраф.

— Окей.

Бармаглот оторвал взгляд от салата с морковкой.

— Неужели они готовы? Я правильно понял?

— Да-и-Нет сказал, кузнец звонил и ждет нас.

— Завидую. Покажешь, когда заберешь?

— Поехали с нами?

Он помялся некоторое время, но потом согласился.

— Надо мне, наконец, тоже обзавестись своей сталью, — вздохнул он. — Вот только добуду немного денег.

Мы перешли Бенбери. У входа в университетский парк, прибитая потоками дождя, жалась двухэтажная сторожка. Кирпичный фасад ее пошел мокрыми черными пежинами. Струи воды гремели по водостокам. Красный мини-купер Стивена уже ждал нас, и мы с Бармаглотом, толкая друг друга, полезли на заднее сиденье.

— Рад видеть вас обоих! — сказал Стивен.

Мини-купер выехал на Бенбери, весело пронесся по залитой дождем Сент-Джайлз, промчался через мост и взял на юг по Абинтон-роуд. Холодная Темза внизу, под мостом, была черна и покрылась рябью от дождя и ветра.

— Ты тоже сегодня забираешь заказ? — спросил Стивен.

Бармаглот покачал головой.

— Нет. Я, видать, еще долго буду маяться со своим дюралем.

— Барм, — сказал я. — Ты со своим дюралем сделаешь в бугурте пятерых таких, как мы со Стивеном.

Он довольно рассмеялся себе под нос. Он знал, что это правда.

— А стеклотекстолит не вариант? — поинтересовался Да-и-Нет.

— Выйдет не сильно дешевле стали, — помотал головой Бармаглот. — И потом, сам понимаешь…

Стивен кивнул.

— Понимаю, конечно. Сталь есть сталь.

Некоторое время он молчал, глядя на дорогу, а потом вдруг спросил:

— Кстати, у вас на каникулы какие планы? Может, съездим куда-нибудь ненадолго в начале года? Покатаемся на горных лыжах, например.

— Хорошая мысль, — сказал я.

— Э-э-э, денег нет! — вздохнул Бармаглот. — Еще и откладываю на Норвегию, на летний сплав. А сёрфинг вас не привлекает? Поехали кататься на сёрфбордах?

— Лететь на Канары — это сейчас уже билетов не достанешь, надо было раньше думать, — вздохнул Стивен.

Бармаглот рассмеялся.

— Не, на Канары у меня тем более нет денег. Я предлагаю здесь, у нас.

Стивен пожал плечами.

— Я читал про зимние споты^[17] на западном побережье. Не слишком заманчиво бултыхаться в ледяной воде где-нибудь на севере, в Шотландии.

— Нет, — помотал головой Бармаглот, — не в Шотландии, а в Корнуолле. И это здорово, честное слово. Зимний сёрфинг лучше летнего. Больше драйва. В Корнуолле есть несколько классных спотов. Если решитесь, то у меня в Карбис-Бей живут бабушка с дедушкой. Я так и так к ним собираюсь погостить, но они будут рады, если я приеду с друзьями. В Карбис-Бей, кстати, один из лучших спотов в Британии.

— Зимний сёрфинг, ого, — сказал я. — Я бы попробовал. Хотя опыт у меня почти никакой. Пять лет назад на пляже в Барселоне. Летом, само собой. Все уже забыл.

— Это не забывается. Это как езда на велике, раз научился — уже не разучишься. Надо только толстый гидрокостюм. Но там все можно взять напрокат — и сёрф, и гидрик. Подумайте, а? Было бы здорово.

Пока мы добирались до Гарсингтона, дождь перешел в настоящий ливень. Дворники трудились не переставая. Поля по обеим сторонам Дантон-лейн превратились в сущее болото. К тому времени, как мини-купер дополз до коттеджа, где жил кузнец, грунтовка стала рекою, мокрые ветки скребли по крыше.

— Черт, — процедил сквозь зубы Да-и-Нет. — Как бы не застрять тут потом.

Он, наконец, припарковал машину, и мы вылезли под дождь.

Кузнец спустился с крыльца нам навстречу — долговязый крепкий парень с рыжей бородой, на плечи накинута зеленая охотничья куртка, на ногах красные кроксы. Джинсы драные. Он остановился на краю лужи и помахал нам рукой: мол, заходите скорее.

— Ну и погодка, — приветствовал он нас.

— Да, кто бы мог подумать, — вздохнул Стивен. — Дождя же не обещали сегодня вообще.

— Там наверху не всегда прислушиваются к здешним прогнозам, — усмехнулся кузнец. — Заходите в дом. Напою вас чаем. Или, может, кофе?

— Пожалуйста, кофе, — попросил я.

С кузнецом мы уже месяца два как были знакомы. Собственно, почти весь Орден ходил к Питеру за всякой надобностью. Были еще два оружейника, не таких уж и плохих, но к ним обращались реже. Питер, человек-легенда, хоть и брал за работу чуть больше других, но оно того стоило.

Наверное, я выглядел совсем идиотом. Благоговение, которое я испытывал перед кузнецом, должно быть, лезло даже из моих ушей. Прошлый раз он разрешил нам войти в кузню — в то время он делал решетку на калитку для соседа. И я стоял, распахнув варежку, и будто завороженный смотрел на то, как работают Питер и двое его помощников, как извивается раскаленный докрасна металлический прут, как несколькими верными движениями Питер придает ему нужную форму.

В доме у Питера мне очень нравилось. Белые стены, темные балки, полки и скамьи темного дерева. Много всяких кованых штук, и явно он сам их сделал, а не в «Икее» куплены.

Только мы вошли, как откуда-то с лестницы выкатилась на домотканый коврик парочка дерущихся абсолютно одинаковых пацанов. Оба сопливые, рыжие, в сползших трениках. Оба орали одинаково громко. Года по три-четыре им, наверное.

— Люси! — крикнул кузнец. — Забери детей. Ко мне пришли заказчики.

«Заказчики».

Мы переглянулись с Бармаглотом.

— Проходите в кухню, — сказал кузнец. — Ты же Король-Рыбак, верно? — обратился он вдруг ко мне.

— Верно.

— Поставь чайник.

В прихожей было две двери. Одна вела в кухню, другая, под лестницей, неведомо куда. Наверное, в подвал или в кладовую. Была она низкая, полукруглая, крашенная зеленой краской. Кованые петли, ручка в виде кольца. Кажется, толкнешь такую дверь — и немедленно пойдет изменяться реальность, головокружительно скользнет в иные времена и пространства, и не успеешь оглянуться, как провалишься во всю ту ерунду, которая постоянно теснится в твоей голове.

— Смотри, какая дверь! — восхитился Бармаглот.

— Я как раз и смотрю.

Я не утерпел и тронул пальцами тяжелое холодное кольцо. Ну и ничего не произошло. Как и следовало ожидать.

В кухне был низкий сводчатый потолок, древний ободранный буфет, когда-то расписанный голубыми цветами. По стенам толстые деревянные полки, на них всякие горшки, корзинки, кружки и бутылки. Такой и должна быть кухня у кузнеца. Стол, правда, покрыт клеенкой в синюю клетку, но на подоконнике два высоких кованых подсвечника, и в них толстые оплавленные свечи. Небольшой угловой камин. Огонь почти погас, но язычки пламени все еще пробегали по рассыпающемуся мареву углей.

Бармаглот задрал голову, не мог оторвать взгляд от сводчатого потолка. Сел на табуретку не глядя и чуть не промахнулся. Мы заржали, но он только отмахнулся от нас.

— Интересно, такой эффект закопченности, это само происходит или его как-то добиваются? — спросил он.

— Думаю, само, — предположил Стивен.

Я только налил в чайник воду, как вошел кузнец. Сначала мне показалось, что он несет перед собой ребенка, завернутого в брезент, а потом понял, что нет, это не ребенок.

— Разбирайте, — коротко сказал он, раскрыв сверток на столе. — Король, я в работе опирался на твой рисунок, но сам понимаешь, этого мало. За образец взял тот, что в музее, в Глазго, я тебе о нем говорил — по времени совпадает. Добрый меч. Послужит тебе верой и правдой. И, кстати, картинка твоя мне понравилась.

— Мистер Да-и-Нет, номер десять по Окшотту^[18], — продолжал кузнец. — Реплика^[19] известного меча с инкрустацией… Рукоять я сделал самую простую. Можешь переделать ее потом по своему вкусу. Инкрустацию я не стал повторять. Не стоит лишать оружие индивидуальности, верно?

— Пожалуй, — тихо проговорил Стивен. Он взгляда не мог оторвать от меча.

— Разбирайтесь тут, а я пока кофе сварю для себя и Короля.

Кузнец вынул из буфета большой медный кофейник с обгоревшей деревянной ручкой и, тихо насвистывая, принялся кухарить.

Я провел рукой по зеркальной стали, она нагрелась и подернулась туманом под моей ладонью. Широкая дола, чуть изогнутая крестовина. Яблоко^[20] в форме диска. Рукоять, обтянутая кожей, удобно ложилась в ладонь. У меня слегка перехватило горло. Ну да, мы, реконы, все пафосные дурни. Но дело не в этом. Передо мной на краю стола, вытянувшись во всю свою длину и отражая свет лампы — девяносто сантиметров чистой стали, — лежал Ласар Гиал.

— Нравится? — хрипловато спросил кузнец, расставляя чашки на столе.

— Не то слово, — отозвался Стивен. — Клевый дрын!

Мы старались говорить о всякой ерунде — о погоде, об одноклубниках, — но у меня в голове был только Ласар Гиал. Идеально сбалансированный — к этому времени я подержал в руках немало мечей и хорошо знал, насколько отличается настоящее годное оружие от поддельного. В принципе, примерно так же, как отличается живой человек от собственного гипсового бюста. Питер действительно мастер своего дела. Вот она, строгая абсолютная красота оптимально функциональной вещи, готовой выполнить свое предназначение.

— Эй, Король, ты уставился на него как на девушку, которую хочешь вот прямо сейчас! — выкрикнул Стивен смеясь.

Я тоже рассмеялся. Мне было неловко. Я знал, что веду себя как простак и нуб, который наконец заполучил то, о чем год мечтал. Впрочем, нет, не год. Я о нем с детства мечтал, с тех пор как дед мне впервые рассказал про него, но год назад я понял, что есть шанс вернуть его к жизни. Шуточки Стивена были вообще не к месту. Никому я не сумел бы объяснить, что означает для меня Ласар Гиал. Что значит держать его в руке, чувствовать тяжесть его клинка.

— Очарование обнаженной стали, — усмехнулся кузнец. — Хороший меч — это не просто вещь. Это больше, чем девушка, которую ты пожелал вот прямо сейчас. Может показаться, что в этой стальной полосе физики больше, чем лирики. Но на самом деле это великая песня, спетая особым языком. Своего рода сплав поэзии и ремесла. Металл — живая штука. Не знаю, понятно ли я говорю.

— Понятно, — вежливо кивнул Стивен.

Мы допили кофе, доели печенье и стали собираться. Кузнец выдал нам пупырчатую пленку и по куску клеенки, чтобы завернуть клинки. Я подумал, что зря не заехал домой, не взял из чулана тот старый брезентовый чехол от весел. Ласар Гиал в нем отлично поместился бы.

Питер вышел на крыльцо проводить нас. Дождь по-прежнему лил. На дворе заметно стемнело. Еще не полная темнота, но уже довольно густые сумерки. Стивен отправился заводить машину, а мы еще постояли на крыльце. Кузнец достал пачку сигарет, и они с Бармаглотом закурили.

— С ножнами могу помочь, — предложил кузнец, глядя на меня.

— У меня денег нет пока.

— Деньги можно потом. Я не обеднею. Такой клинок должен лежать в достойных ножнах.

— Спасибо! После каникул. В декабре меня просили помочь с собеседованиями для абитуриентов, а после я сразу уезжаю к деду, в Стерлинг.

— Вернешься — приходи обязательно, — кивнул Питер. — Я тебя научу кое-чему. Сам сделаешь оковку для устья и наконечник. И у меня есть подходящая ясеневая доска для чехла. Я тебе помогу.

Я удивился и обрадовался. Капли дождя летели мне в лицо сквозь синие сумерки, во рту у меня был привкус крепкого кофе, и еще немного горячо от него в животе и в груди. Может быть, от того, что приближалось Рождество, меня вдруг прямо охватило веселое чувство предвкушения. Бывало, в детстве отец покупал мне что-то, чтобы положить под елку. Что-то такое, о чем он хорошо знал, что меня это обрадует. Замок лего. Или набор плеймобил «Полицейский участок». И он где-то прятал эту здоровенную коробку. Часто бывало, что я случайно натыкался на нее в чулане, в подвале или в его кабинете. Я видел только угол коробки, плохо прикрытой пледом или купальным халатом, ламинированную радугу оберточной бумаги. Мне сразу же становилось весело, я проникался предвкушением ожидавшего меня чуда, ибо отец всегда точно знал, о чем я больше всего мечтал в этом году.

Вот и слова кузнеца сверкнули, точно край рождественской упаковки. «Сам сделаешь». Чего еще желать?

Колеса мини-купера слегка пробуксовывали на мокром асфальте, дворники активно включились в дело, но напрасно пытались разгрести туман, льнущий к лобовому стеклу. Огни фонарей по обочинам размыло, их желтые лепешки вплавлялись в туманные сумерки, как масло в овсянку. Стивен ехал медленно, чертыхаясь то к месту, то на всякий случай.

— Пожалуй, я пойду поработать еще и в «Макдаке», — задумчиво сказал Бармаглот, когда мы уже выехали из Гарсингтона. — Или на заправку, как ты. Надо бы придумать так, чтобы заработать сразу кучу бабок на все: и на сталь, и на ножны, и на доспех. И на Норвегию летом.

— На заправке охотно берут студентов, — кивнул я.

— Вот я прямо после каникул, пожалуй, и пойду.

— Кстати, про каникулы, — сказал я. — Если ты серьезно звал в Корнуолл ловить волну, то я решился. Твоя родня правда не испугается, если я с тобой приеду?

— Да они счастливы будут, серьезно!

— Ну вот, — печально проговорил Стивен. — Я подал идею ехать всем вместе, а вы уже без меня собрались.

— Почему без тебя? Я вас обоих звал.

Стивен притормозил на Вудсток-роуд, там, где я оставил свой велик. Нам с Бармаглотом надо было выходить, но мы как-то не спешили вылезать под дождь. Мне надо было направо, на Бенбери, Бармаглоту налево, он вместе с двумя парнями снимал комнату недалеко, в унылом здании на улице Аделаида, а Стивен, чтобы попасть домой, должен был пилить дальше по Вудсток.

Стивен обернулся с водительского сиденья и посмотрел на меня.

— Слушай, Король, ты что, прямо честно решился в Корнуолл?

— Конечно, — сказал я. — Интересно же. Новый квест. Поехали!

Он подумал несколько секунд и вздохнул.

— Ладно, уговорили. Побултыхаемся в ледяной водичке.

Бармаглот рассмеялся и хлопнул его по плечу.

— Отлично! Это будет весело, я вам обещаю!

— Можно поехать на машине, — предложил Стивен. — Попрошу у отца тойоту, внедорожник. У нее подходящий багажник, чтобы борды крепить. Не на этой же таратайке ехать.

— Здорово, что вы оба согласились! — обрадовался Бармаглот.

Мы попрощались со Стивеном и один за другим вылезли из теплой машины в темную туманную морось.

Мир был пропитан влагой, как губка, дышал ею и источал ее. Город, просвечивающий окнами сквозь серую пелену, казался едва знакомым, может быть, вовсе неизвестным.

— Что вы делаете здесь в такую чертову погоду, милорд? Постоялый двор? Вон там, неподалеку, за углом. Кормят там прилично, но выпивка так себе.

— Мальчик, позаботься о моей лошади.

Тяжелая дверь, кованые петли. За образец можно взять ту дверь в доме кузнеца; интересно все-таки: куда она ведет? Раскаленное нутро камина. Тростник, устилающий пол, хрустит под подошвами сапог. За столом несколько человек, пивные кружки, негромкий разговор, теплый свет — горят пять свечей. Этой ночью на трактир нападет банда рутьеров^[21] — они недавно вернулись с войны несолоно хлебавши. Однако ни рыцарь, ни трактирщик, ни люди за столом еще не знают об этом. — Что желает милорд? Милорд желает…

— Виски и в койку, — вдруг удивительно к месту сказал Бармаглот, ежась и прыгая с ноги на ногу под мокрым ледяным ветром.

— Хороший план.

— Если соседи не нашли заначку, то у меня есть еще немного на дне бутылки. И в горячий душ. И спать. Хорошо бы еще эти козлы не решили опять смотреть телек до пяти утра.

— Про наушники они не слышали?

Я стер локтем воду с сиденья велосипеда.

Барм махнул рукой.

— Да ну их. К осени найду себе другое жилье. Как ты поедешь с дрыном под мышкой? Была бы у меня тачка, как у него, — кивнул он в сторону, куда уехал Стивен, — я бы тебя довез до дому. Вам же вообще почти по дороге.

— Как-нибудь доберусь.

— До завтра! Не навернись там!

Он натянул на голову капюшон толстовки, сунул руки в карманы и побежал, потешно перепрыгивая лужи.

Я оседлал мокрый велосипед. И в самом деле, не очень-то удобно. И дорога скользкая. Если рутьеры нападут сейчас, они возьмут рыцаря тепленьким, вместе с его мечом и старым велосипедом «Омега», на котором разъезжала еще его бабушка. Теперь таких велосипедов не делают. А какой у него ход! Видели бы вы его передачу.

До дома я добрался уже промокшим до нитки. Прошел через сад, втолкнул велосипед в сарай. Пока я там возился, Джоан услышала, отперла дверь черного хода и встала на пороге. Ее силуэт темнел в дверном проеме, из-за спины бил яркий свет. Слышались голоса — дома принимали гостей.

— Где ты был? — спросила она. — Я тебе звонила раз сто.

— Ездил в Гарсингтон по университетским делам. Прости, я дурак. Выключил звук перед началом семинара, а потом забыл включить.

— Ладно, — вздохнула она. — Входи скорее. Весь мокрый же! Что это такое длинное у тебя?

— Всякие штуки от байдарки, — соврал я. — Летом поедем с Бармаглотом в Норвегию сплавляться по горным рекам.

— Шею ты там себе свернешь.

— Да что ты, мам. Я же опытный гребец.

Она рассмеялась и потрепала меня по макушке.

Ну что, мы же правда собирались летом в Норвегию в сплав. Правда, не на байдарках, а на катах^[22], но это уже детали.

Примечания

12

Речь идет о кельтской мифологии.

13

Скунский камень — камень, на котором короновались шотландские короли.

14

Книга Бурой Коровы — старейший ирландский манускрипт.

15

Согласно некоторым легендам, раненый Король-Рыбак Брон (по другой версии Пелес или Пелеас, он же Увечный Король) мог быть исцелен Чашей Грааля после того, как будет задан вопрос «Кому служит Чаша Грааля?» и получен ответ «Чаша Грааля служит Королю Грааля».

16

Диннинг-Холл — один из корпусов на территории колледжа Святой Анны.

17

Спот — здесь: место, где занимаются сёрфингом.

18

Эварт Окшотт (1916–2002) — знаменитый коллекционер средневекового холодного оружия. Автор известной классификации мечей.

19

Реплика — здесь: полномасштабная действующая копия оригинального изделия, в данном случае реального исторического меча.

20

Яблоко — навершие рукояти.

21

Рутьеры — наемники.

22

Кат (сленг) — катамаран.