Пленники вечных странствий

Мария Снежко, 2023

Истинные герои никогда не просят о своей силе. Что делать с ней, получив? Нести с гордостью или страдать о несправедливости мира?Это не история о всемогущей героине, покорившей мир. Это история принятия себя со всем хорошим и плохим, что может быть внутри нас в формате "путь героя". О выборе стороны, на которой стоит сражаться, и о том, что без тьмы невозможен свет. Или просто история о том, как одна девушка надрала задницу злодеям.

В дорогу

Когда за спинами девушек закрылась дверь, Эйноррен взяла Коратиэль за руку и завела в темный узенький переулочек.

— Я с тобой пойду, — сказала ведьма.

— Потому что хочешь или просто не привыкла ослушиваться наставницу?

— Мне все равно больше некуда идти. Меня никто не ждет. Да и судьба свела нас не просто так. Что-то же заставило меня тогда остановиться, ведь пока ты загораживала дорогу, я могла убежать.

— Это может быть опасно, — возразила Кора.

— Жить вообще опасно, — улыбнулась Эйноррен.

— Тогда нужно раздобыть тебе лошадь, вдвоем на Тэссе мы далеко не уедем.

— Ее зовут Тесса? Ты не говорила.

— Я много чего не говорила, — отозвалась Кора. — А ты хочешь пойти со мной. Так что с лошадью?

— Я знаю, где можно, но…

— Что?

— Это может быть опасно, — съерничала рыжая.

— Мы можем купить, — возразила Коратиэль.

Ведьма в ответ лишь головой покачала:

— Ты хочешь познакомиться с графом лично? Любой, кто увидит нас, тут же сдаст. Любой, понимаешь?

— Да как так жить-то можно? Почему никто не бунтует? — удивилась девушка.

— О! Ты не представляешь, насколько все запуганы. А по поводу бунта… Попробовали как-то одни…

— И?

— Было очень. Много. Крови. Хватит об этом, если хочешь, я тебе потом все расскажу подробнее, а сейчас нам нужно торопиться. Мы или успеваем пока не рассвело, или теряем еще день, ждем ночи в роще и возвращаемся еще раз.

— Ты чокнутая, знаешь? — закатила глаза Коратиэль.

Быстро обговорив план действий в том же переулочке, девушки отправились на первое в своей жизни преступление. Передвигаясь короткими перебежками, осторожно, по стеночке, девушки довольно быстро добрались до места.

— Городская конюшня, — сказала Эйноррен, заходя внутрь, — кстати, здесь же стоят и графские лошади.

На секунду в глазах Эйноррен полыхнул дьявольский огонек, но тут же погас.

— Но их лучше не трогать — слишком узнаваемые, да и искать их будут…хм… активнее…

Эйноррен выглядела так, словно боролась с собой, договариваясь голосом разума. По решимости на ее лице стало понятно — разум проиграл.

— Давай живее, — прошипела Кора в нетерпении притопывая ногой.

Эйноррен уже быстро шла между стойлами, словно искала определенную лошадь. Коратиэль готова была ей голову открутить — ей богу ходит как по рынку, приценивается.

— Ты не забыла, что мы в опасном для нас городе, в чужой конюшне?! Ты еще сходи у хозяина спроси, какую лучше взять!!! — Коратиэль злым шепотом выговаривала новой подруге все, что о ней думает. Выходило очень внушительно и немного забавно. — Я тебя убью, если нас не схватят. Убью. А если схватят, я тебя и вовсе с того света достану.

— Ах вот ты где! — наконец воскликнула Эйноррен, — иди сюда девочка!

С этими словами девушка вывела из стойла крепкую гнедую кобылку и начала ее оседлывать, собирая все, что для этого нужно по углам конюшни.

— Конюх здешний не очень аккуратный, поэтому все вечно раскидано по разным углам. Его терпят только потому, что за самими лошадьми он ухаживает просто отлично. Смотри какая справная. Знакомьтесь, девочки, — продолжала ворковать девчонка, бойко орудуя не только языком, но и руками, — Коратиэль — Фурия, Фурия — Коратиэль.

— Очень приятно, — процедила Кора, — долго еще?

— Готово! Пошли.

Из конюшни выбрались незамеченными, оставалось пройти через полгорода до ворот тем же макаром — короткими перебежками, только теперь еще и с краденой лошадью в поводу. Но им снова повезло — выбрались благополучно.

Добравшись до рощи, обе девушки облегченно выдохнули. Постояв пару минут, переводя дух и успокаивая бешено бьющиеся сердца, девушки кинулись собирать остатки вещей. Коратиэль быстро оседлала Тэссу, Эйноррен еще раз проверила все ли собрано, и девушки, синхронно оседлав своих кобылиц, отправились в обход города на восток.

Коротко обсудив маршрут, девушки замолчали. Сейчас ни одной из них не хотелось разговаривать. Слишком много всего произошло за слишком короткий промежуток времени, и обеим просто необходимо было уложить все это в голове. Ведь если убегать от размышлений, и проблем, отказываясь встретиться с ними лицом к лицу, они все равно рано или поздно тебя догонят. Все сразу и в самый неподходящий момент. Так что уж лучше сейчас, пока есть время, пока тело мерно трясется в седле, пока лошади сами следуют куда нужно, не сбиваясь с заданного курса. Пока еще можно и нужно подумать.

Неизвестно, что будет завтра, неизвестно, что будет сегодня вечером или завтра утром. Нужно ловить момент.

Лишь когда начало темнеть Коратиэль, очнувшись от глубоких раздумий, сказала:

— Ты не устала? Может, пора привал?

— Давно пора, — живо отозвалась ведьма, озираясь по сторонам, и выглядывая место поудобнее.

Местность вариантами не баловала, поэтому путешественницы лишь съехали с тракта и углубились в поля. Пришлось немного поплутать, чтобы найти место пригодное для разведения огня. Завершив все приготовления, девушки уселись у небольшого костерка и немного поели. Коратиэль была все так же неразговорчива, но Эйноррен, видимо успевшая обдумать все, что хотела, спросила:

— Что тебе сказала Магария?

— Что брат лишь повод…

— И все?

— Что-то о Силе, судьбе и прочее. Ничего конкретного. Она всегда так общается — намеками и загадками?

— Нет, она всегда открыто отвечает на вопросы. На те, на которые может ответить.

— Ага, она сказала, что не ее задача мне рассказывать про все.

— Значит, это правда, — твердо сказала ведьма.

— Ну мне-то от этого не легче…

— Потерпи и все узнаешь. Рортэ..эрар… тьфу, ненавижу его имя. Отшельник Рор все тебе расскажет, иначе Магария не отправила бы тебя к нему.

Снова какое-то время прошло в молчании. Затем Эйноррен снова заговорила:

— Ты знаешь, когда я еще совсем девчонкой была, Магария мне часто говорила, что однажды передаст мне часть своей силы и шкатулку, которую мне нужно будет хранить даже ценой своей жизни.

— Небольшая такая, с вензелями позолоченными? — уточнила Кора.

— Угу, — Эйноррен удивлённо подняла глаза на спутницу.

— Можешь не переживать, хранить больше ничего не надо.

— Так это ты?! — Эйноррен приоткрыла рот в благоговении разглядывая Кору, — это удивительное событие — знакомство с тобой. Целые поколения моих предшественниц хранили эту шкатулку, ожидая, что честь передать ее выпадет им. И молясь, чтобы этого никогда не случилось.

— Я это уже Магарии сказала, и тебе повторю: нет во мне никакой Силы, — Коратиэль сердито ткнула пальцем в собеседницу.

— Послушай, — спокойно сказала Эйноррен, — ты можешь признать это, можешь не признавать. Можешь сколько угодно доказывать мне, что Матушка ошиблась. Но это не изменит сути: у ведьм—хранительниц есть особое чутье, они точно знают, для кого хранят ту или иную вещь. И если Магария сказала, что шкатулка ждала тебя, значит так оно и есть. А ты можешь упираться сколько твоей душе будет угодно — тот факт, что это в тебе, не изменится.

Маленькая свежеиспеченная ведьма выглядела так мило, огоньки в ее глазах придавали озорства, а волнистая рыжина, отпущенная на привале на волю, укрывала хрупкие плечи, дополняя образ юной наивной девушки. Хрупкое невинное создание, неспособное на здравые рассуждения и серьезные поступки. Более обманчивый образ придумать сложно. За внешней воздушностью кроется сила и твердость, которой позавидует иной мужчина. И мудрость, накопленная многими поколениями ведьм, и переданная этой девушке сегодня без должной торжественности, что вовсе не уменьшало ее.

Девушки молчали какое-то время, потом Эйноррен, решившись, все же позвала:

— Кора…

— Мм?

Эйноррен еще немного помолчала, но глаза ее так и светились любопытством. Кора это видела, но подбадривать не стала. В итоге ведьма все же задала свой вопрос:

— Что было в шкатулке?

Вместо ответа, девушка просто показала ей кулон.

красота, — выдохнула Эйноррен.

И осторожно протянув руку, но не касаясь камня, добавила:

— И мощь…

Коратиэль в ответ только вздохнула и непочтительно запихнула кулон обратно за пазуху. Девушки сидели какое-то время молча. Ведьма не тяготилась этим молчанием, она понимала, что слишком многое за такое короткое время свалилось на плечи новой подруги. Наконец, Кора заговорила. Она говорила быстро, словно спешила высказаться, пока сама не передумала:

— Я не просила, понимаешь? Я ничего такого не хотела… Отец никогда ничего не говорил, даже намека не было. Мы были обычной семьей, со своими радостями и горестями. Обычной… Все оказалось ложью, выходит? Ведь именно отец отправил меня к этому… Рору. Значит он знал, но не собирался говорить мне? Я не хочу никакой Силы, не хочу… Что за бред вообще, почему я должна так жестоко расплачиваться за глупый героизм предков? Я хочу свою жизнь назад. Хочу домой, к малышам, ругаться с Кэйрианом, ждать папу из города… Мечтать о принце, как в романах, своем доме, своих детях…

Снова на какое-то время воцарилась тишина. Кора сидела, направив расфокусированный взгляд вниз на свои ступни. Потом еле слышно прошептала:

— Я правда не знаю, что мне делать. Мне страшно. Зря твоя наставница считает, что я смогу тебя защитить — я не могу.

Эйноррен выдержала паузу, давая Коре шанс сказать что-то еще, а потом тихо заговорила:

— Кто из героев просил своих испытаний? Это всегда приходит с болью и потерями, когда не ждешь. Но выхода у тебя нет… Ни у кого не было. И если ты сможешь это принять, станешь Избранной. Если нет — просто жертвой обстоятельств, которая все время чему-то сопротивляется и страдает. Давай пока не будем торопиться и делать поспешных выводов. Отшельник расскажет тебе все, что нужно, а потом уже будем думать, что с этим делать дальше. Хорошо?

Коратиэль кивнула. Ей уже было немного стыдно за эту вспышку, распустила нюни раньше времени. Только саднило в груди от осознания, что отец врал ей всю жизнь. Недоговаривал, но для девушки это сейчас было одно и то же.

Не нарушая больше молчания, спутницы вытянулись по обе стороны костра, и милосердный сон, снимающий боль и усмиряющий воспоминания, неспеша принял обеих в свои объятья.