Ключи от ландышей

Мария Фомальгаут

Хотите ненадолго стать городом?Или чьим-то воспоминанием?Или половинкой сна?Или улицей?Или фонарем?Или аптекой?Добро пожаловать!Мы только убедимся, что это не вы убили автора.У вас есть алиби?

Пустота от Ханны

Ханна всегда украшает свой собственный труп цветами.

Откуда она их только берет.

Здесь.

Где не только цветов, травинки дохленькой не сыщешь.

Но то мы не сыщем.

А то Ханна.

Всегда, когда проходим мимо собственных останков, там уже толком и понять нельзя, чьи это останки были, я свой труп только по самодельному браслету узнал, хотя не оставляет мыслишка, что мог я этот браслет кому-то передать, подарить, а может, и украл его кто. А вот Ханна себя узнала по крестику на груди, и я её даже не переубеждал, что крестик такой может быть на ком угодно, пусть думает, что это она.

Ханна украшает свой труп цветами.

Еще додумалась принести запыленное одеяло, укрыть наши тела — мое, свое, и еще двух парней, я так и не понял, то ли они были с нами, то ли случайно оказались рядом.

Ходим по разрушенному городу, сами не знаем, зачем.

Каждый раз возвращаемся, каждый раз пытаемся что-то изменить, исправить, уже с нашей подачи сколько мирных договоров подписано — все без толку, каждый раз снова приходим в мертвый город.

Ханна украшает свой труп цветами.

Ищем — сами не знаем, что.

Находим календари, смотрим на дату — двадцать восьмое августа, видимо, тогда все и случилось, я еще неумело шучу, что школьникам повезло, учебный год не начался — шутка получается какая-то вялая, беспомощно повисает в воздухе.

Замеряем уровень радиации, сами не знаем, зачем.

Ищем хоть одно разрушенное здание, хоть какую-то поломку в городе — нет, ничего, только обветшавшие от времени здания и истлевшие скелеты на улицах.

Возвращаемся.

Нас спрашивают — что.

Мы разводим руками.

Астрономы ищут что-то в ночном небе, ничего не находят, ничего не приближается, да и не может ничего приближаться, говорим мы, город-то целехонький. Ищем чуму, или что там еще может быть — не находим, ничего нет.

Ханна украшает себя цветами.

Стараюсь вспомнить, что случилось раньше, или мы с Ханной начали ходить по мертвому городу, или увидели её и меня, лежащих на перекрестке у набережной, или мы и до этого были вместе — я не помню.

Думаю про себя, что все-таки благодарен этому мертвому городу, — кажется, если бы мы не увидели самих себя, лежащих рядом, то не сблизились бы, хотя как знать.

— А… где Ханна?

Шеф смотрит на меня.

Отстраненно.

— А её не будет.

— А…

–…не будет.

Хочу спросить — сейчас или вообще.

Не спрашиваю.

Иду в город, которого больше нет.

Беру с собой цветы.

Сегодня моя очередь брать цветы.

Прохожу мимо останков на перекрестке возле набережной.

Ищу то, что осталось от Ханны.

Не нахожу.

Кладу цветы на пустой тротуар, там, где была Ханна.

Укрываю пустоту одеялом.