Несъедобное время

Мария Фомальгаут

А вы про нас напишете? Правда-правда напишете? Очень-очень просим. Это не сложно, честное слово. Совсем-совсем не сложно. А то про нас еще никто не написал.Вот, например, вы напишете, как оцепили главную улицу от фонтана до набережной, и никого туда не пускали, даже самых любопытных, даже по пропускам, да и не было никаких пропусков, и даже если сам мэр города пришел и сказал, что хочет зайти за ограждения, его бы не впустили. И полиция стояла. Вот так.

Кэп Кап

Мне сказали, что Кэп подойдет в половине седьмого — но в половине седьмого никакой Кэп не подошел, и, судя по всему, подходить не собирался. Я терпеливо прождал до семи — порт понемногу просыпался, оживал, люди спешили туда-сюда — но Кэпа по-прежнему не было. Я посетовал, что не взял его номер телефона, но тут же спохватился, что в наше время телефоны еще не изобрели, так что номер мне ничего бы не дал. Время потихоньку подходило к восьми, когда я начал волноваться не на шутку: часы на башне показали десять, когда я понял, что меня просто-напросто обманули.

Кэп появился в половине двенадцатого — когда я уже собирался уходить. Он выскочил из подлетевшего экипажа и торопливо поклонился мне. Я многозначительно посмотрел на него, всем своим видом показывая, что жду объяснений — Кэп хотел снова поклониться, но вспомнил, что я его всего лишь его напарник, и ограничился легким кивком.

— Друг мой, вы обязаны меня простить, да что там, вы просто не имеете право меня обвинять, когда поймете, что случилось…

— А что случилось? — осторожно спросил я.

— Чай, друг мой!

— Чай?

— Да не чай, а Ча-а-ай! Вы даже представить себе не можете, какой это был чай, это был всем чаям чай! Кафе Кап оф Ти на перекрестке, божественный вкус…

Меня передернуло — мне показалось, что я ослышался:

— Вы хотите сказать… что… вы всё это время пили чай?

— Да какой чай, какой чай! Это был не просто чай, это был ча-а-а-й… божественный вкус… черный… байховый… с нотками бергамота… Ладно, друг мой, пойдемте, Чаша заждалась нас.

Когда я услышал о чаше, то подумал, что Кэп приглашает меня выпить чашку чая — но вскоре я понял, что Чашей называется корабль, на котором мы должны были отправиться в плавание.

— А, ну да, будем знакомы — спохватился Кэп, когда поднялся на борт — Кэп.

— Очень приятно… Форк.

— Отлично, отлично, очень приятно, — сказал Кэп и поспешил на корабль, покрикивая — подня-а-а-а-ть паруса-а-а-а! Полный впере-о-о-о-о-д! — хотя никого кроме нас двоих на корабле не было.

Я планировал доставить груз в течение недели, однако, у Кэпа на этот счет были свои планы: не было ни одного порта, в котором не останавливалась бы Чаша — и не на час, не на два, а на полдня, не меньше. Кэп уходил на берег, возвращался поздно, в необычно приподнятом настроении, приговаривая — чудесный вкус… божественный вкус…

На седьмом порту мое терпение кончилось — я заявил, что собираюсь пойти в порт вместе с ним. К моему удивлению, Кэп довольно быстро согласился — казалось, он даже обрадовался, что я пошел с ним. Как я и предполагал, Кэп направился в ближайшее кафе — однако, к моему удивлению он заказал себе вовсе не что-нибудь покрепче, а повелел принести все сорта чая, какие только были в кафе. Он пробовал их один за другим, даже не просто пробовал — смаковал, крохотными глоточками, то довольно причмокивал, то наоборот, брезгливо морщился. На корабль мы вернулись поздно вечером, и я осторожно заметил, что, конечно, мне очень понравились наши посиделки, но если груз не будет доставлен в срок, то покупатели будут крайне недовольны.

Кэп клятвенно заверил меня, что подобное никогда не повторится, впрочем, глядя на своего спутника, я не очень-то ему и верил. Однако, как оказалось впоследствии, это были еще цветочки.

На следующий день мне зачем-то понадобилось спуститься в трюм, где лежал груз. Я заглянул в трюм, ожидая там увидеть всё, что угодно, кроме того, что предстало моему изумленному взору — вместо бесконечного ряда брикетов с чаем меня встретила пустота.

Чая не было.

Не помня себя от ярости, я кинулся к Кэпу и застал его на месте преступления — Кэп как раз заваривал остатки чая, наслаждался вкусом.

— Попробуйте, Форк, — кивнул он мне вместо приветствия, — божественный аромат, цейлонский байховый с жасмином…

Моему возмущению не было предела, в первые секунды я даже не знал, что сказать, наконец, прохрипел:

— Вы… вы выпили весь чай!

— Ну а что же с ним еще делать, смотреть на него, что ли? Друг мой, вы меня удивляете, — видеть чай и не пробовать его, ну это ж надо!

Меня снова передернуло:

— Да вы… да вы хоть понимаете, что этот чай мы везли на продажу? За него заплачены деньги, в порту ждут этот чай, а вы…

Я не успел договорить — раскат грома прервал меня на полуслове, Чаша бешено закачалась на волнах, и в какой-то момент мне показалось, что мы сейчас перевернемся.

— К берегу… — прошептал я, — мы должны плыть к берегу…

От волнения я даже не мог вспомнить, что нужно делать во время шторма — вести корабль к берегу или, наоборот, как можно дальше от него. Я надеялся, что Кэп немедленно возьмет командование на себя и скажет, куда направлять корабль. Однако, Кэп не спешил что-то командовать — все его внимание было поглощено чаем. Я уже готов был пойти на крайние меры, а именно — вырвать у него из рук чашку и выбросить за борт — но на мое (вернее, на наше) счастье на горизонте показался очередной порт — вначале я видел его огни, а потом показался берег, большой, белый, сияющий.

— Скорее к берегу! — закричал я, — там таверны! Там чай! Великолепный чай!

Кэп насторожился, как будто задумался, а стоит ли плыть за каким-то другим чаем, когда здесь, в чашке, столько этого великолепия — но интерес к новому чаю взял верх, Кэп сжал штурвал и повел Чашу к сияющему берегу. Однако, ликование мое было недолгим — на подступах к берегу Кэп настороженно принюхался и недовольно фыркнул:

— Что это? Однако, что я слышу? Белый чай? С бергамотом? Да я же его терпеть не могу, как вы вообще могли предложить мне такую гадость?

Я не успел ничего возразить — Кэп резко вывернул штурвал и направил Чашу в открытое море. Дар речи понемногу вернулся ко мне, я начал отчаянно доказывать, что мы погибнем среди бушующих волн. Однако, Кэп и слышать ничего не хотел — он вел чашу прямехонько в шторм, не переставая кричать, что его напоили такой гадостью, как белый чай.

— Не беспокойтесь, дорогой Форк, — крикнул мне Кэп, заметив, наконец, мою тревогу, — вы просто не представляете, насколько я виртуозно управляю Чашей, — любой шторм будет нам нипочем!

Вскоре я убедился в правильности его слов — действительно, казалось, чем выше поднимались волны, тем ловчее и виртуознее Кэп поворачивал штурвал. Чаша буквально порхала по волнам, то поднимаясь до самых звезд, то опускаясь в морские пучины, казалось, к самому центру земли. Я уже почти было успокоился, доверясь Кэпу — если бы не одно маленькое Но:

Сначала мне показалось, что пальцы Кэпа как-то подозрительно подрагивают, потом через пару минут я понял, что не ошибся — его руками овладела нервная дрожь, которая с каждой минутой становилась всё сильнее — и вскоре Кэп уже без сил свалился на палубу.

— Что с вами? — прокричал я, стараясь перебить шум бури, — вам плохо?

— Чай… чай… — захрипел он.

— Да уймитесь вы со своим чаем, вы мне скажите, что с вами?

— Чай… — не унимался он, — мне нужен…

И тут я все понял — разгадка оказалась проще, чем я думал.

— Конечно же! — воскликнул я, — Кап! Кап! Чашка! Вы — чашка, и вам нужен чай!

— Наконец-то… — прошелестел Кэп, — наконец-то… вы… это… поняли…

Вместо ответа я заметался по кораблю в поисках чая, которым мог бы вернуть к жизни своего многострадального напарника — однако, к своему немалому ужасу я не нашел ни одной крупинки чая — Кэп успел выпить все до последней капли.

— Как… как управлять этой штукой? — спросил я, показывая на штурвал, но Кэп только обреченно покачал головой, показывая, что это только в красивых фильмах человек, никогда не державший штурвал, сажает самолет или держит на волнах корабль — а в жизни у меня ничего не получится, если я не учился много лет. Я не знал, чего боюсь больше — что Чаша перевернется, и мы окажемся в бушующих волнах, или что Кап умрет, а может, и того и другого вместе…

Я еще надеялся на какое-нибудь чудо — если вообще существуют какие-то чудеса — но на этто раз Провидение сыграло со мной злую шутку, и не прошло и четверти часа бешеного шторма, как Чаша зачерпнула воды и опрокинулась — сам не помню, как я оказался в бушующих волнах на обломках чаши. Одной рукой я вцепился в обломок, а второй сжимал своего спутника, безвольно обмякшего — я не знал, сколько чашка может прожить без чая, но уже не сомневался, что Кап умрет.

Я так разволновался, что даже не сразу заметил странный запах, исходящий от воды — он был знакомый, до черта знакомый, он… он… вот… сейчас…

— Чай! — спохватился я, — это море чая! Друг мой, вы спасены!

Сначала я хотел зачерпнуть чая и поднести к его рту — но тут же я не нашел ничего лучше, чем окунуть своего спутника в чайные волны. Как ни странно, это подействовало — Кэп с жадностью зачерпнул чай, ведь вместо головы у него была чайная чашка.

— Море чая… — прошептал он, — море чая…

Вскоре мы добрались до берега — берегом оказался маленький островок сахара, но и этого нам было достаточно, чтобы обсушиться, забраться на возвышенность и послать сигнал бедствия. Оттуда же — с высокого холма на островке — я первый раз по-настоящему увидел наш мир — огромное море чая с островками-кусками сахара, а на самом горизонте за туманом мне привиделось что-то, напоминающее края чашки. К сожалению, я не успел толком рассмотреть то, что было на горизонте — мое внимание привлек спасательный катер, который направлялся к нашему острову. Я вспомнил про увиденное только когда мы поднялись на борт — и сам не знаю, зачем, посмотрел на Капа, вернее, на чашку на его голове. Каково же было мое удивление, когда я увидел в чашке море чая, островки сахара, корабли и нас самих, плывущих на спасательном катере! Я попытался рассмотреть Капа на катере, есть ли у него в чашке море, а если есть, плавает ли там спасательный катер — но так и не понял, есть ли там что-то или нет, мне казалось то так, то эдак.

Что странно — я должен был не на шутку разозлиться на своего напарника, по милости которого остался без ценного груза — но вместо этого я понял, что хочу продолжать работать с Кэпом или Капом, как ему будет удобно. Об этом я и не замедлил сообщить ему, как только мы сошли на берег. Однако, его ответ меня огорошил:

— Нет-нет, дорогой Форк, об этом не может быть и речи. Мы друг другу не подходим.

— Но… отчего же?

— Мой дорогой Форк! Да вы сами посудите, вы Форк, а я Кап! Да где это видано, чтобы чай в чашке размешивали вилкой!