Реалити-шоу «Властелин мира» (сборник)

Мария Фомальгаут, 2014

В ваш дом, откуда ни возьмись, заходит незнакомец и говорит, что вы должны немедленно съехать. Что значит, некуда… Вам найдут дом. Что значит, хлопотно… вас перевезут. И все скомпенсируют. А что случилось? Или не так. Вы стоите на трибуне во дворце власти, когда в зал врывается вампир. Вы думаете, что он выпьет вашу кровь, но ему не нужна ваша кровь, ему нужно… А что ему нужно? Или нет, не так. Вы только что наловили рыбы, хорошо, Рыбоохрана вас не поймала. Когда на ваше судёнышко врывается парочка головорезов, требуют плыть туда, где утонуло… Что утонуло? Или ещё так. Вы видите перед собой вражеского солдата, вы должны убить его, но вы не можете убить его, вы должны узнать у него… Что? Узнаете, перевернув страницу.

Зайчики

Пускаю зайчики.

Как в детстве. Бывает, берёшь зеркальце, ловишь солнышко, ещё думаешь про себя, вот какой молодец, солнышко поймал. И пустишь это солнышко в чьё-нибудь окошко. К дядьке, который министр, он только отмахнётся, к Ленке, чтобы во двор вышла, к бабке Никитишне, вот где мымра, а чего она на всех орёт, да пошли вон с газона, да я щас милицию вызову… Вот ей точно зайчика надо пустить, да даже не ей, а коту её, Барсику, чтобы хоп — за зайчиком прыгнул, на стену, и хоп — обои и сорвал хороший кусок…

Так ей и надо.

Жалко, теперь Барсику попадёт…

Это было давно. Я уже толком и не помню, как это было. Смотрю на детей, которые пускают зайчики, как на каких-то выходцев с других планет. В жизни не думал, что придётся зайчики пускать.

А вот пришлось.

И — куда бы вы думали — на те самые другие планеты.

Беру зеркальце, пускаю зайчиков. Зеркальце, конечно, громко сказано — огромное зеркалище, больше моего роста, больше пятиэтажного дома, больше острова Хоккайдо.

И вот этим-то зеркальцем я ловлю солнышко. Вот я какой, само солнышко поймал.

И пускаю зайчиков. Поворачиваю рычаги, переключаю тумблеры, чашку кофе проглотить, и то некогда, да оно и к лучшему, потому что сходить отлить тоже некогда. Направляю солнечные блики в сторону Плутона.

Я же как придумал: пускаю зайчики в сторону Плутона. Летит солнечный зайчик через Вселенную — дальше, дальше, падает на Плутон, на огромные фабрики и мегаполисы. Вспыхивают фабрики огнём. Это я тоже в детстве делал, вы только не говорите никому, ага? Это когда Никитишна, дура такая, Ленку за уши надрала, что мы по палисаднику бегали, я этой бабке проклятой зайчика пустил, ковёр подпалил. Ах, ах, пожар, ах, ох, горе-то какое…

Ну, это между нами.

А вот теперь на Плутон зайчики пускаю. Так-то, конечно, не вижу, куда они доходят, только чует моё сердце, горят сейчас мегаполисы на Плутоне синим пламенем.

Нет, вы только не подумайте, я против Плутона ничего не имею. Они, конечно, те ещё сволочи, но не до такой степени, чтобы мегаполисы им жечь.

А вот Юпитер, это да.

Если бы не Юпитер, Земля бы жила. Не так, как сейчас, полтора человека на всей планете, пустые города, мёртвые земли… а по-настоящему. Как раньше. Я и не знаю, как это было — раньше. Собираю фотографии, статьи, фильмы, обрывки чужой памяти. Лондон. Париж. Нью-Мехико. Сидней. Сейчас показать кому эти фотки, все в один голос спросят: это что, Юпитер? Или — это что, на Плутоне города такие?

Про Землю уже и не вспомнит никто.

Земля уже сама про себя не вспомнит.

А что прикажете делать, не виноваты мы, что на Юпитере вода, а на Земле воды нет. Пока вода была, с Земли воду поставляли, цены на неё взвинчивали, а как не взвинчивать, самим-то тоже жить надо… Я ещё эти времена застал: демонстрации перед парламентом, нам не хватает воды, наши дети хотят пить…

Сейчас уже никто не хочет пить. Хотеть пить некому. Сейчас бы, глядишь, и дальше воду продавали, худо-бедно прожили бы ещё лет двести. Если бы не Юпитер.

А на Земле вода втридорога. А на Юпитере вода втридёшева. Вот и думайте, у кого покупать будут…

Что тут думать…

Жму рычаги, тумблеры. Пускаю зайчики. Как в детстве. Некогда пойти чашку кофе проглотить. Оно и к лучшему, воду надо экономить.

Ловлю солнышко. Пускаю зайчики — на Плутон, на Плутон. Горят города, с грохотом взрываются фабрики, радио верещит про чрезвычайное положение, люди бегут из мегаполиса, а куда бежать, весь Плутон — один нескончаемый мегаполис.

Нет, вы не подумайте. Я против Плутона ничего не имею. Я против Юпитера.

И пускаю зайчики на Плутон.

Непонятно?

Вот Минобороны тоже было непонятно. Так что я это зеркальце (зеркалище) строил за свой счёт. Сам. Своими руками. Его же из чего попало не сложишь, тут самые лучшие материалы нужны…

Пускаю зайчики.

На Плутон.

Что-то вспыхивает на Плутоне, яркий свет летит через вселенную…

Замирает душа.

Ёкает сердце.

Жду.

Живо представляю себе, как Минобороны — не здешние, не местные, а тамошние, плутонные — объявляют: юпитерианская армия, вероломно нарушив договор о перемирии…

Им же и в голову не придёт, что это Земля…

Летит через вселенную яркий свет…

Ну же…

Болят глаза, кажется, из телескопа выдвигаются острые шипы, вонзаются в зрачки.

Юпитер вспыхивает огнём.

Разлетается на кусочки.

Йес-сс-с…

— Да… да… С удовольствием. Естественно. Без проблем. Я тоже так думаю. Несомненно. Да, я считаю это приемлемой ценой…

Слушаю. Киваю. Кто бы мог подумать, что переговоры окажутся такими простыми. Правильно, голод не тётка, а жажда и подавно, вот что значит, по всей галактике без водички остались…

Смотрю на мёртвые равнины за окнами, на опустошённый город. Скоро он оживёт. Совсем скоро. Нужно только подождать. Денежки к нам сами потекут. Как вода.

Мельком смотрю на градусник, вот чёрт, вроде бы октябрь уже, а плюс тридцать…

–…качество значительно ниже, чем на Юпитере…

Прыщавый химик вызывающе смотрит на меня. Пожимаю плечами. А вы что хотели. Кому надо на Юпитер, пожалуйста, покупайте на Юпитере, только ничего, что Юпитера уже и в помине нет?

–…поэтому с ценой в пятьдесят у-е мы не согласны, хотя бы сорок…

— Сорок пять, — говорю я.

— Ну, вы понимаете, примеси солей…

Фыркаю. Ой, примеси им не нравятся. Можно подумать, опреснители воды сейчас такая редкость.

— Сорок пять.

Большие люди с большими деньгами смотрят на меня с ненавистью. Смотрите, смотрите, всё равно вам некуда деваться.

Солнце жарит вовсю, прыщавый химик вытирает с лица сальный пот. Плюс пятьдесят. Это что-то новенькое. И солнце кажется в полнеба. Вот тебе и ноябрь.

Большие люди с большими деньгами торопливо переговариваются на своих неземных языках. Переключаю кондиционер на двойку, плевать, что экономить надо, сил моих больше нет…

— Мы согласны. Но первую партию воды мы бы хотели получить немедленно.

— Предоплата… пятьдесят процентов.

— Несомненно.

Заворожённо смотрю, как насосы вытягивают из остатков Тихого океана остатки воды. Пляшут на насосах солнечные зайчики…

Пляшут зайчики… падают на песок, на высохшую траву, трава вспыхивает огнём…

Вежливо предлагаю большим гостям поужинать. Они так же вежливо отказываются. Прекрасно понимаю, сейчас самому хочется только пить, пить, пить, залезть по уши в воду, самому стать водой…

В темноте ночи смотрю, как важные гости с рёвом и грохотом улетают с Земли. Столбик термометра упорно не хочет опускаться ниже сорока, спускаюсь по раскалённому песку к остаткам океана. Вода мутная, тёплая до тошноты, но всё-таки вода…

Где-то хрипит радио, сообщает, что где-то горит земля…

Пляшут солнечные зайчики на выжженной земле. Большие, злые, горячие, больно жалят языками пламени.

И самый большой раскалённый зайчик пляшет не на земле, а на небе. В полнеба. Не верится, что это солнце…

Что у нас со связью… да не только со связью, тут со всем чёрт знает что творится. Отчаянно пытаюсь дозвониться до больших людей с большими деньгами.

— День добрый.

— А-а, Михаил, вы ещё с нами…

Мне кажется, они удивлены. Даже очень. Что я ещё с ними.

Хочу спросить, что они имели в виду. Не спрашиваю. Делаю вид, что ничего не сказали.

— Э-э… я по поводу очередных поставок…

— Очередных поставок не будет.

Мне кажется, я ослышался. Что значит, не будет, да как они посмели не покупать у меня воду, когда мне деньги нужны, как раз сейчас, когда жара за восемьдесят зашкаливает, солнце сходит с ума…

Пляшут солнечные зайчики…

— А… по… почему?

Ожидаю услышать, что они нашли, на какой-нибудь планете Нибиру или комете Галлея жидкий лёд или твёрдый газ, из которого можно гнать воду…

— А потому что скоро от вашей Земли останется пепелище, вот почему.

Я и сам согласен, что пепелище. Только опять же не понимаю…

–…почему?

— А вы на орбиту свою посмотрите хорошенько!

Связь пропадает, завязывается узлом на самой себе. Смотрю на орбиту. Через приборы, через экраны — смотрю на орбиту.

Припоминаю, что когда-то земля двигалась по кругу. По эллипсу. По… не знаю там, по чему.

Но уж, по крайней мере, не по спирали.

Не по спирали, которая стремительно уходит к Солнцу.

Бешено пляшут солнечные зайчики, отплясывают дикую сальсу.

Начинаю понимать.

Юпитер.

Да, Юпитер. Огромный газовый гигант, в облаках которого болтались пузыри-города.

Юпитер.

Огромный газовый гигант, который притягивал Землю, не давал ей упасть на…

Юпитер.

Второй месяц все только и говорят о нападении Юпитера на базы Плутона. Вот, сволочи, не посмотрели на договор о перемирии, пустили солнечный зайчик. Ничего, с Плутона им вдарили, от Юпитера рожки да ножки остались…

Солнечный зайчик…

Пляшут солнечные зайчики, горит земля.

Солнечный зайчик…

…пускаю зайчики…

…в окно…

…хулиганы такие, щ-щас, милицию вызову…

…идиотка…

…солнечные зайчики…

Ле-е-е-нка-а-аа, выходи-и-ии…

…зайчики…

…зайчики…

2013 г.