Соленые часы

Мария Фомальгаут

Подробный рецепт, как засолить часы, чтобы они сохранили свой неповторимый вкус и аромат. Кроме того, вам предстоит увлекательное путешествие на человека, охота на суши и на кое-что поинтереснее, а также оригинальное решение задачи о пяти домах.

Сто седьмая вызывает станцию

–…ракеты, ракеты быстрее пересылайте, мать вашу!

— Да какие ракеты, сами без ракет сидим, ты хоть думай, что говоришь-то?

— А нам как воевать прикажешь? Или на хрен надо, дальние рубежи можно и не охранять, главное, мегаполис сберечь?

Я подскочил, как ошпаренный, уставился на динамики: радары сходили с ума, компилятор надрывался, выжимая из себя последние вольты, динамики трещали, фыркали, жуткая тарабарщина нехотя перетекала в слова.

— Да вышлем мы вам ракеты, вчера еще запрос на базу посылали!

— Вчера-а… Вот вчера у нас три эскадры и грохнули, сегодня к последней подбираются… пока высылать будете, корпорация сама нас всех вышлет, куда подальше… Ах, черт… слушай, ты им скажи, если сейчас не помогут, дальше уже поздно будет, левый фланг прорвали… Кто-нибудь, кто слышит, в четвертый квадрант подкрепление!

С ума я сошел, что ли… Очень похоже. Четвертый квадрант… где это вообще может быть. Нет, про квадранты мне ничего не говорили, только про базы. Первая на Луне, вторая-третья на Марсе, в северном, в южном полушарии, вспомнить бы еще, где, четвертая моя, Деймос, пятая… дай бог памяти… не дал бог памяти, и не мое дело, мое дело — четыре первые базы…

Квадрант… хрен пойми, какой квадрант, какие ракеты… кто с кем… кто против кого… Были, конечно, какие-то стычки за базы, за топливо, с америкосами до сих пор судимся за кратер какой-то, — но до звездных войн дело еще не доходило…

Набрал третью базу, послушал привычное — пожалуйста, подождите. Пожалуйста, подожду, пока я буду пожалуйста, ждать, тут конец света настанет, не меньше… Понять бы еще, кто с кем, что за тарабарщину выдал динамик… на китайский похоже…

Снова включил компилятор, приказал — ищи, на экране замелькали флаги, все флаги в гости к нам… Уже ожидал увидеть желтые звездочки на красном, когда экран выплюнул сообщение… чего там… но… но… дальше непонятно, но главное я усек — нет такого языка, нет такой страны…

Вот черт…

— Вызываю третью базу…

— Пожалуйста, подождите.

Пожалуйста, жду… пока я буду пожалуйста, ждать, они нам всю землю разнесут… кто они… не знаю…

Пожалуйста…

Черт…

Ну их на хрен… Пусть под трибунал меня высылают…

— Вас как… под трибунал выслать, или что? — сержант посмотрел на меня, как на мерзкое насекомое…

— Да я…

— Да вы… Самовольное покидание поста… без разрешения вышестоящего начальства…

— Да я до вас дозвониться не мог…

— И что? Еще бы позвонили, что у вас такого срочного-то было? Пришельцы, что ли, напали?

— Да.

— Так пить надо меньше. И закусывать больше.

— Нет, правда… — я почувствовал, как мир переворачивается у меня под ногами, — вот… запись… послушайте…

Сержант надел наушники, тут же сбросил, хлопнул меня по плечу, как будто утешал. Разлил по чашкам плохонький кофеек, отхлебнул, поморщился. Я не понимал, что он ждет, что он медлит, почему не слушает, не слышит это… это… не знаю, что это…

— Молодец, парень… далеко пойдешь.

— А… это же…

— Только не здесь, здесь перспектив никаких… Ты лучше годик тут покантуйся, а там на пятую базу, вот там как-то быстро в гору идут… у меня племянник там в люди выбился…

— Так… это же… запись…

— А, брось.

— Да как брось? Это же… Кому-то там ракеты нужны… атакует кто-то.

— Э, пацан, кто атаковал, от того уже косточек не осталось… уже лет двести как. Это же вон оттуда, со звезд приходит…

— С каких… звезд?

— Хрен пойми, с каких… Все по-разному говорят… Звездочеты хреновы. Было там что-то… империи какие-то… корпорации… когда было… Может, лет двести назад, может, мы тогда еще на хвостах на пальме висели… может, и Земли тогда еще самой не было… Так что забей, еще и не такое тут услышишь. Хочешь, записывай, потом ученым нашим скинешь… ученым… моченым… фигней занимаются, лучше бы лекарство от рака сделали… моя вон сгорела… молодая баба, сорок лет… жить бы еще да жить…

— Алло, станция? Станция? Сто седьмая вызывает станцию… повторяю — сто седьмая вызывает станцию! Топливо на нуле… повторяю — топливо на нуле!

С проклятиями скатываюсь с кровати, снова смотрю на динамики, да пропади оно все… отключить бы все к чертовой бабушке, и спать, как у Христа за пазухой, да как выключишь, а если реально сообщение с базы придет… Потом посплю как у Христа за пазухой, только уже в отставке… если вообще не в одиночной камере….

— Сто седьмая вызывает станцию… повторяю — сто седьмая вызывает станцию!

Сто седьмая… Хрен пойми, кто такая — женский голос, до черта похожий на человеческий, может, это и есть человек… Хотя откуда взяться там человеку — там, за тысячи световых лет, в такой неведомой дали, что она сама про себя ничего не ведает… Снова смотрю на запись голоса, слежу, как ползут по экрану прямые и кривые, высчитываю тембр, частоту… Язык непонятный, компилятор с ума сходит, расшифровывает слово за словом. Но голос, черт его дери, так похож на человечий…

Глотаю успокоительное, морщусь…

— Станция! Станция! Ответьте! Ответьте! Топливо на нуле. Повторяю, топливо на нуле. Диктую координаты… район (не переведено), третий квадрант. Повторяю — район (не переведено) третий квадрант! Запасов (не переведено) осталось на трое суток. Повторяю…

Повторяй, повторяй… Давно уже кончились у тебя твои запасы не поймешь чего, и сама ты кончилась, и станция твоя. Страшно так, от какой-то планеты уже и праха не осталось, а голоса все летят, летят из ниоткуда в никуда…

Да пошли вы все…

— Станция! Сто седьмая вызывает станцию!

И чувствую — не засну, не успокоюсь, и никакое успокоительное здесь не поможет, ничего не поможет, бросить все, эту дурацкую базу, этот Роскосмос, прыгнуть в челнок, лететь, лететь в никуда, спасать эту сто седьмую, хрен пойми, какое топливо ей нужно…

— Я не понимаю, Альясов, вы это специально делаете? Вы как… под трибунал хотите?

— Не хочу.

— Ну а какого черта вас опять нелегкая принесла?

— Так дозвониться до вас не мог.

— И что? И еще бы позвонили… Вам, Альясов, русским по белому сказано, пост не покидать. Или устав не для вас писали, для вас какие-то особенные правила? А?

Я посмотрел на сержанта — самодовольного, вот-вот лопнет от радости, что заловил меня, его хлебом не корми, дай кого-нибудь под трибунал отправить. Ну, ничего, сейчас ты у меня попляшешь, тут тебе крыть будет нечем. Посмотрю я на твою рожу… ой, посмотрю…

— Вот… запись…

— Что у вас там, опять очередной заговор таукитян против альтаирцев?

— Да нет… вот…

Включаю запись — долго не включается, шипит, фыркает, давится сама собой, наконец, тишину прорезает мой собственный голос:

— Мой сержант, они окружают.

— Да быть того не может… они нас третьи сутки окружают, а вы только сейчас спохватились… быстро, быстро…

— Мой сержант… связаться с Москвой?

— Проснулись, Альясов… Москвы уже сутки, как нет… разбомбили, сволочи. Еще бы про Пекин вспомнили… и про Европу…

— Да… еще же Вашингтон есть, это америкосам можно сигнал послать… пусть подкрепление вышлют, раз такое дело…

— Ага, потом будем этим америкосам сапоги чистить…

— А куда денешься… тут речь-то о человечестве идет, не о конкретной стране…

— Ну звоните, Альясов, своим америкосам… только не Вашингтон, а Денвер, там у них ракетная база… вот, координаты…

Тишина… гудки, шорохи, грохот чего-то, как кажется мне, — погибающего мира.

— И что же… Денвер ваш?

— Там же… где Москва.

— Что и требовалось доказать… Ох, черт, здорово вдарили…

— Это что… конец человечества получается?

— Ну… Чего вытаращились, Альясов, табельное доставайте… патрон стратим… не хочу видеть, как эти слизнелапые нас придушат…

Тишина… щелчки в эфире…

— Что скажете? — я торжествующе посмотрел на сержанта.

— Что скажу… грустная история.

— Да нет… это же в правительство звонить надо… это же… вторжение…

— Я таких вторжений повидал, — кивнул сержант, — до черта… Прут и прут сигналы… Два раза так страшно было, вот как у вас сейчас, сигнал пришел, что земля погибла… А так постоянно… Марс, алло, Земля вызывает… я на Землю давай сигналить, вызывали? Они пальцем у виска крутят… Только тут спохватываюсь, что сигнал-то не с Земли пришел, а откуда-то из ниоткуда… хрен пойми, из какой галактики…

— А… что это?

— А хрен пойми… кто-то говорит, из будущего сигналы… из разных вариантов будущего этого самого… Одному академику в Оксфорд писал, он говорит — из параллельных вселенных. Где-то там… — сержант ткнул пальцем в небо, — там тоже Земля, тоже я и ты… хрень всякая… Наш этот… как его… академик РАН… вообще сказал, из прошлого сигнал… Что это уже не первая Земля, на этом месте этих земель было до хренища… каждая земля рождалась, жила, динозавры по ней топали, гунны скакали, Колумб Америку открывал, спутник первый запускали… А потом все… кидрык земле… Марсиане там нападали, или мор какой, или комета какая… и все по новой… снова Земля зарождалась… снова динозавры топали…

— Что-то об этом в учебниках не пишут.

— А на хрена… Так что забей, парень… Хочешь, академику какому пошли… он тебе спасибо скажет… низкий поклон…

— Да, страшно у вас тут работать.

— Что страшно… твое дело сигналы с Земли принимать, а кто еще что шлет, не твоего ума дело… тут вообще недавно… я охренел прямо… сигнал пришел… так там в районе Андромеды…

— Та-ак… — сержант повертел листок в руках так, будто ждал, что бумага вот-вот вспыхнет, — во-первых, у нас не ЗАО, а ОАО…

— Это что же, акции можно купить?

— Черта с два тебе их кто-то продаст… у директора у нашего все акции… Так, и директор у нас не Вэ-Вэ, а Вэ-Эс… Владимир… Сергеевич. Или Виктор Степанович…

— Или Вольдемар Сигизмундович, — добавил я.

— Во-во… а вы, Альясов, все шутить изволите… Вот-вот, дошутились до увольнения… или по собственному?

— По собственному.

— Что ж так?

— Да… не могу я больше… Вот так, каждый день, то пятое, то десятое… Кто-то гибнет там, кто-то с кем-то воюет, кто-то зовет на помощь… а мы…

— А мы что… на Земле будто никто не гибнет… ничего же, нас вроде как не колышет…

— Все равно… не мое это…

— Зря, парень, зря… Говорю, годик бы покантовался, на пятую базу бы пошел, в люди бы выбился… вон, племянник мой… Так, а число не надо ставить, да? Зачем оно…

— А… какое сегодня?

— Так с утра десятое было, сейчас не знаю… может, сорок седьмое… Написал? Свершилось… чудо… Ишь, собрался уже… Гляди, еще от ворот поворот дадут, скажут, иди, две недели отрабатывай…

— Да уже же нашли пацана какого-то…

— И что, его обучать надо. Погоди, провожу… ох, зря, парень… Люди сюда рвутся, поубивать друг друга готовы, ему вишь, не нравится…

Сержант вышел за мной в зеленоватую пустыню — сколько здесь околачиваюсь, столько не могу привыкнуть, что Марс не красный, а зеленый, даже не зеленый, такого цвета на земле и не увидишь… И солнце таращится на нас, окруженное звездами, как издевается над нами, испытывает рассудок на прочность…

— Ну давай, парень… Будь. А все-таки зря ты это, вы, молодые, думаете, работу найти, раз плюнуть… потом помыкаешься, вспомнишь базу… Не дай бог конечно тебе мыкаться, да кто тебя знает… ладно, будь…

Он кивнул — казалось, уже не мне, кому-то другому, невидимому, размашисто зашагал к неказистому челночку в стороне от всех. Я зачарованно смотрел, как он закрывает люк… как челнок плавно отрывается от зеленого песка, скользит за моим челноком…

Вот черт…

Включаю радио.

— Мой сержант, как слышите, прием!

— Какой я тебе твой сержант… все, мы с тобой птицы вольные…

— Вы что… тоже?

— Ну а ты один, что ли, такой умный? Хрен с ними, сами пусть на своей базе сидят…

— А вы теперь… куда? К Земле?

— На хрен к Земле… ч-х-х-ф-ш-ш-ш… тут и без Земли делов до хрена… Так что, парень, давай… на Земле всем там привет… ч-х-х-х-ч-ш-ш-ч-ш-ч…

Я смотрел, как он исчезает в черном космосе — блестящая звезда, затерянная среди туманностей и облаков. Как быстро человек становится звездой… Я еще слал ему какие-то сигналы, он не слышал меня, до меня какое-то время еще долетали его позывные, я слушал его тихое бормотание, слушал сигналы, которые он ловил, на которые летел — в никуда:

— Алло, станция? Станция? Сто седьмая вызывает станцию… повторяю — сто седьмая вызывает станцию! Топливо на нуле… повторяю — топливо на нуле!

2012 г.