Пандемия. Спецоперация ЦРУ

Марк Агатов

Коронавирус убивает стариков и детей, высокопоставленных чиновников и священников. Убивает тех, кто верит в его природное происхождение, и тех, кто источник мировой трагедии видит в противочумных станциях СССР, оказавшихся в руках Министерства обороны США. Какие исследования ведут американские ученые в этих лабораториях? Не создают ли они там новое, особо опасное бактериологическое оружие? Ответы на эти вопросы пытаются найти полковник Смерша Михаил Калашников и журналист Гарри Барский. Книга содержит нецензурную брань.

Карабин с оптическим прицелом

В это же утро второго февраля 2020 года сын бывшего сотрудника военной контрразведки Смерш Гарри Барский стоял у окна и смотрел на здание киностудии «Мосфильм». В ста метрах от него, мимо шлагбаума проходили знаменитые артисты, режиссеры, операторы. А в деревянном полированном шкафу съемной квартиры на Мосфильмовской стоял готовый к бою карабин с оптическим прицелом.

Барский никогда не видел летучих мышей. Его не интересовали вирусы и бактерии, не знал он и о том, какую пользу для некоторых бизнесменов могла бы принести вторая пандемия испанки. Да и с Соколовым он никогда не встречался, хотя и слышал, что какой-то полусумасшедший старик-историк убил свою любовницу и расчленил ее труп. Но это, похоже, был совсем не тот Соколов, которого Барский собирался расстрелять в день своей свадьбы на московском кладбище из новейшего итальянского пистолета «Беретта».

Но вернемся в съемную квартиру на Мосфильмовской. Барский взял в руки карабин, поправил очки а-ля Берия, передернул затвор и прицелился в охранника киностудии.

— Прицел что надо, — отметил гость столицы. — Сторож как на ладони.

Гарик выбрал точку в глубине комнаты, приоткрыл окно и еще раз взял на прицел человека в камуфляже. Ему нравилось держать в руках боевое оружие. В бандитские девяностые в Крыму Барского обвиняли в расстреле рэкетиров из ОПГ «Сейлем», но прямых улик у следствия не оказалось.

Тем временем к остановке подъехал голубой электробус с цифрой 17 и маленькой буквой «т» на трафарете. Здесь раньше ходили троллейбусы, но их поменяли на новый вид транспорта, а остановку называли как прежде «троллейбусной». Из электробуса вышел мужчина в длинном черном плаще, застегнутом на все пуговицы.

— А вот и режиссер нарисовался, — произнес Барский, направляя ствол карабина на мужчину. — Похоже, ждет кого-то, не спешит.

Режиссер киностудии «Страх» Вольдемар Уточкин оглянулся по сторонам, потом посмотрел на часы и прогулочным шагом направился к охраннику киностудии. Поговорив с сотрудником ЧОПа, он вернулся на остановку троллейбуса.

Барский следил за ним через прицел карабина и неожиданно для самого себя произнес: «Запишите номер, вам звонок от бога».

В ту же секунду Уточкин, нелепо взмахнув руками, беззвучно опустился на только что вымытый асфальт.

Барский отошел от окна и удивленно посмотрел на свой карабин. Потом перевел взгляд на лежащего на земле мужчину.

— Только подумал, что ему пора уходить в мир иной, и он тут же доиграл финал пьесы. Чертовщина какая-то. Я же на курок не нажимал, и отдачи не было. А может, это Мессинг? Он же говорил мне, что врага можно уничтожить не только пулей, но и словом.

Барский поставил карабин на предохранитель, прошел на кухню и уже из другого окна посмотрел вниз. Режиссер лежал на земле в той же позе.

Минут через пять к убитому подошел коротко стриженный крепкий мужчина с толстой накаченной шеей.

«Пенкин собственной персоной, — мысленно отметил Барский. — По нему точно петля плачет. Известный продюсер, звезда экрана, совесть нации, а в девяностых — рядовой рэкетир-убийца. Злые языки утверждали, что в Крыму на глазах предпринимателей, отказавшихся платить бандитам, он насиловал их жен и дочерей».

Барский снял карабин с предохранителя и, вернувшись в комнату, поймал в прицел продюсера.

— И чего его принесло сюда? Дрожит как осиновый лист, глазки от страха по сторонам бегают — и туда же, в герои!

Тем временем владелец кинокомпании «Страх» Роман Владимирович Пенкин, увидев подъезжающую к месту происшествия скорую, подхватил на руки режиссера Уточкина и понес к машине. Но дойти до врачей он не смог, потому что Барский второй раз за этот день произнес ту же самую фразу: «Запишите номер, вам звонок от бога».

После этих слов любитель женщин и дармовых денег с пулевым ранением в голову рухнул на асфальт.

На этот раз Барский не стал осматривать карабин и задавать себе риторические вопросы.

Гость столицы не спеша закрыл окно, достал из бара бутылку коньяка, наполнил рюмку и произнес свой любимый крымский тост: «Чтоб он сдох!» Этот тост в Крыму называли «за наших врагов», а потом уже шли «за друзей», «за родителей» и «любимых женщин».

Гарик успел осушить три рюмки, а вот четвертую «за любимых женщин» так и не выпил.

— Теперь стоп! — приказал он себе. — Пора уходить!

Снайпер надел тонкие кожаные перчатки, намочил полотенце и тщательно протер карабин, стол и ручки дверей. После чего вытащил из рюкзака покрытую морщинами маску Сороса и, сняв старомодные очки а-ля Берия, натянул ее на лицо. В маске и очках Барский был похож не на Сороса-миллиардера, а на полуслепого старика-пенсионера из Киргизии.

— Ну и рожа! — недовольно произнес снайпер.

Через минуту Барский покинул квартиру, закрыл дверь на ключ и вышел на улицу. Вначале он хотел спуститься к реке Сетунь, но потом передумал. Барский прошел по дорожке в сторону киностудии и вскоре оказался недалеко от места гибели режиссера и продюсера. Они лежали на асфальте в пяти метрах от троллейбусной остановки.