Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц

Марк Олшейкер, 1999

Легендарный профайлер ФБР и прототип Джека Кроуфорда из знаменитого «Молчания ягнят» Джон Дуглас исследует исток всех преступлений: мотив убийцы. Почему преступник убивает? Какие мотивы им движут? Обида? Месть? Вожделение? Жажда признания и славы? Один из родоначальников криминального профайлинга, знаменитый спецагент ФБР Джон Дуглас считает этот вопрос ключевым в понимании личности убийцы – и, соответственно, его поимке. Ответив на вопрос «Почему?», можно ответить на вопрос «Кто?» – и решить загадку. Исследуя разные мотивы и методы преступлений, Джон Дуглас рассказывает о самых распространенных типах серийных и массовых убийц. Он выделяет общие элементы в их биографиях и показывает, как эти знания могут применяться к другим видам преступлений. На примере захватывающих историй – дела Харви Ли Освальда, Унабомбера, убийства Джанни Версаче и многих других – легендарный «Охотник за разумом» погружает нас в разум насильников, отравителей, террористов, поджигателей и ассасинов. Он наглядно объясняет, почему люди идут на те или иные преступления, и учит распознавать потенциальных убийц, пока еще не стало слишком поздно… «Джон Дуглас – блестящий специалист… Он знает о серийных убийцах больше, чем кто-либо еще во всем мире». – Джонатан Демм, режиссер фильма «Молчание ягнят» «Информативная и провокационная книга, от которой невозможно оторваться… Дуглас выступает за внимание и наблюдательность, исследует криминальную мотивацию и дает ценные уроки того, как быть начеку и уберечься от маловероятных, но все равно смертельных угроз современного общества». – Kirkus Review «Потрясающая книга, полностью обоснованная научно и изобилующая информацией… Поклонники детективов и триллеров, также те, кому интересно проникнуть в криминальный ум, найдут ее точные наблюдения и поразительные выводы идеальным чтением». – Biography Magazine В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

John Douglas, Mark Olshaker

The Anatomy of Motive: The FBI’s Legendary Mindhunter Explores the Key to Understanding and Catching Violent Criminals

© Голыбина И. Д., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Посвящается Долорес Дуглас, Тельме Олшейкер и Молли Клементе, с любовью

Главным признаком эпохи стало то, что разум осознал сам себя…

Люди рождались с ножами в мозгу, со склонностью к интроверсии, самокопанию, анатомированию мотивов.

Ральф Уолдо Эмерсон, «Жизнь и письма из Новой Англии»

Пролог. Данблейн

Почему он это сделал?

Я был в Шотландии, когда услышал про стрельбу в школе.

Сегодня среда, 13 марта 1996 года, и я нахожусь в телевизионной студии в Глазго — участвую в рекламном туре со своей книгой «Охотник за разумом», по приглашению нашего британского издателя. Целый час мне задают вопросы о профилировании в криминологии ведущие программы «Сегодня утром» на канале ITV, очаровательные Ричард Мэдли и Джуди Финнеган. С чего мы начинали? — спрашивают они. Как я научился тому, что знаю, и у кого? Как пришел мой Отдел поддержки расследований в Куантико, Виргиния, к разработке и использованию профилей неизвестных субъектов, или НС, как их принято называть в ФБР и правоохранительных органах? На всем протяжении тура меня поражает интерес британцев к моей карьере: розыску и изучению убийц, насильников, террористов — людей, чьи жестокие преступления выходят за грань человеческого воображения. К счастью для жителей Великобритании, их обществу не присуща такая жестокость, как нашему, в США; однако интерес, который они проявляют, мне понятен. Первый в истории серийный убийца — Джек-потрошитель — терроризировал лондонский Ист-Энд более века назад, но его загадка так и осталась неразгаданной. Меня регулярно спрашивают, можно ли сейчас составить профиль убийцы, вычислить его личность и закрыть это дело. Я отвечаю, что указать на конкретного человека спустя такое количество времени не получится, но даже через столетие мы можем составить достоверный профиль субъекта и с высокой степенью уверенности определить, каким человеком он был. На самом деле, говорю я им, я уже неоднократно составлял профиль Джека-потрошителя — и на практических занятиях в Куантико, и на телешоу с Питером Устиновым несколько лет назад.

Я сижу в зале отдыха телеканала, когда туда входит продюсер. Наверное, она пришла поблагодарить меня за участие; но нет, лицо у нее мрачное, а голос напряженный.

— Джон, вы можете вернуться в студию?

Я только что провел там целый час — что еще могло им понадобиться?

— А зачем? — спрашиваю я. — Что случилось?

— В Данблейне произошло ужасное убийство.

Я никогда раньше не слышал об этом месте. Оказывается, Данблейн — это тихая деревушка с 7300 жителями на полпути от Глазго до Эдинбурга, основанная еще в Средневековье. И у меня всего пять минут до возвращения в студию, за которые я должен изучить телеграфное сообщение, которое продюсер мне передала.

Там говорится, что в начальной школе Данблейна произошло массовое убийство детей. Сведения обрывочные, почти без подробностей: человек с оружием проник в школу примерно полдесятого утра и начал расстреливать детей от четырех до шести лет на площадке. Выстрелов было много, совершенно точно убито несколько детей. Многие ранены, учительница — смертельно. Репортеры пока не знают имени или возраста убийцы, но у него с собой было несколько видов оружия — причем все крупнокалиберное, военного образца.

Судя по этим данным, там произошло нечто страшное. Будучи отцом троих детей — даже несмотря на свою работу, — я не могу не содрогнуться при мысли о том, как в малышей стреляли на площадке перед их собственной школой.

Пока что это вся информация, и мы возвращаемся в студию, по-прежнему в шоке от новостей. Эфир начинается с сообщения о стрельбе, после чего Ричард Мэдли разворачивается ко мне и спрашивает:

— Итак, Джон, что же у нас тут?

— Для начала: мы имеем дело с массовым убийцей, — отвечаю я, после чего объясняю, чем массовый убийца отличается от серийного или цепного. Серийный убийца охотится на людей ради сексуального возбуждения, которое испытывает в процессе, и будет делать это снова и снова, считая, что может перехитрить полицию и его никогда не поймают. Цепной, или «запойный», убийца убивает большое количество жертв в разных местах за короткий период времени — несколько часов или дней. Массовый убийца играет на поражение. Вступив на этот путь, он не рассчитывает остаться в живых. Он либо совершает самоубийство после того, как «заявит о себе», либо идет на так называемое самоубийство руками полицейского, то есть провоцирует ситуацию, в которой полиция или бойцы спецподразделения вынуждены открыть огонь. Я высказываю предположение, что из дальнейших сообщений мы узнаем о гибели преступника. Такие убийцы настолько неадекватны, что не могут допустить, чтобы другие взяли над ними контроль или предали правосудию.

— Но что за человек мог пойти на такое? — спрашивает Джуди Финнеган, искренне потрясенная.

— Что ж, — отвечаю я, — первое, что нам требуется понять, — это мотив, а ключом к нему является виктимология.

— Кого он избрал своими жертвами и почему? Выбор был случайным или тщательно продуманным?

— Обычно массовые убийцы — мужчины, белые, в возрасте примерно от тридцати пяти до сорока пяти лет. В вашей стране чернокожего населения меньше, поэтому кандидатура белого мужчины еще более вероятна. Однако даже у нас, где чернокожих больше, это все равно будет белый мужчина, асоциальный одиночка. Наверняка так и окажется в вашем случае.

Подобные вещи не происходят в вакууме. Я знаю, что хотя на данный момент у нас нет никаких подробностей, очень скоро мы сможем сформировать некоторый паттерн, и уже сейчас могу его отчасти предсказать. Личность преступника, заявляю я, не станет сюрпризом для остальных жителей деревни. Это человек, который уже ввязывался в неприятности. А поскольку своей мишенью он выбрал школу, проблема заключается в детях, самой школе или в родителях. Связь наверняка есть.

— В подобных делах, — говорю я, — обычно имеется причина; он выбрал школьников потому, что его жизнь как-то связана с ними. И место он выбрал то, где чувствует себя уверенно.

Бывает, что дети становятся жертвами массовых убийств, но обычно это происходит случайно (например, при стрельбе в ресторане быстрого питания) или когда они являются членами семьи, на которую нападает преступник. Тогда речь о другом типе преступления, и тот, кто его совершает, демонстрирует другой поведенческий паттерн. Перед преступлением эти люди становятся очень раздражительными и очень злыми. Преступник из Данблейна наверняка писал жалобы — директору или завучу школы, в местные газеты или властям. Людям вроде него проще общаться письменно — поэтому они ведут дневники, куда выливают свою злобу и где описывают, что их раздражает. Когда они понимают, что этого недостаточно, происходит эскалация — они адресуют свои жалобы на высший уровень. В США они могут писать президенту. В Британии — королеве или премьер-министру. Они доходят в жизни до той точки, когда решают, что никто не обращает на них внимания. Тогда и происходит преступление.

Я говорю телеведущим, что стрельба в Данблейне кажется мне своего рода местью. Поскольку жертвы — совсем маленькие дети, это, видимо, расплата за некоторую несправедливость — реальную или воображаемую — в адрес убийцы. Дети слишком малы, чтобы убийца считал их виновными в собственных бедах. Учительница тоже не является для него главной мишенью, иначе он просто застрелил бы ее и сбежал. Скорее всего, она защищала детей, и он устранил ее, чтобы добраться до них. На мой взгляд, его целью является невинность как таковая — он словно решил отобрать самое ценное либо у родителей, либо у руководства школы, либо у тех и других.

Наверняка он одинок, утверждаю я, и не имеет никаких значимых отношений с женщинами своей возрастной группы. Он работает с детьми — как учитель или, что более вероятно, скаутский вожатый или волонтер. Это единственная разновидность сексуализированных отношений, в которых ему комфортно; он не доверяет своим ровесникам, а они ему. Он может быть гомосексуалом и предпочитать мальчиков девочкам, но не обязательно, поскольку жертвы еще не достигли полового созревания. Но родители или учителя уже подозревали его, причем настолько, что лишили возможности контактировать с детьми. Он счел это несправедливым и оскорбился — в конце концов, он только хочет дарить им свою любовь и внимание. Об этом и говорится в его письмах: он жалуется, что его репутацию очернили.

Никто его не слушает, и он понимает, что его жизнь больше не имеет никакой ценности. Если этих драгоценных невинных детей отобрали у него, он отберет их у тех, кто причинил ему такую боль. Это его ровесники — и он их накажет. Не важно, являлись ли те самые дети, которые пришли утром в начальную школу Данблейна, его бывшими подопечными — он обвиняет всех жителей, все свое поколение. Родители и школьное руководство ему не доверяют, и он обрушивает на них свой гнев. Это отмщение. Мы классифицируем такие преступления как убийство по личным мотивам. Скорее всего, имелся и конкретный стрессор, который заставил его на это пойти.

Этот человек никогда не вписывался в общество. Про серийных убийц, когда их ловят, соседи, знакомые и коллеги обычно говорят, изумляясь, что это последний человек, кого они бы заподозрили, — он был такой приятный или казался совсем обычным. И прекрасно ладил со своей девушкой или женой.

Соседи, знакомые и коллеги серийных убийц часто говорят, что это последний человек, кого они бы заподозрили. Массовый убийца другой: окружающие считают его странным и нелюдимым, в его обществе им находиться неприятно.

Соседи, знакомые и коллеги серийных убийц часто говорят, что это последний человек, кого они бы заподозрили. Массовый убийца другой: окружающие считают его странным и нелюдимым, в его обществе им находиться неприятно.

Но не этот парень. Массовые убийцы сильно отличаются от серийных. Окружающие считали его странным и нелюдимым. Им было неприятно находиться в его обществе, хоть они и не демонстрировали этого открыто. В США я не придал бы большого значения выбору оружия. У нас его легко достать, поэтому убийца мог быть как фанатом оружия, так и простым человеком, который его раздобыл только ради этой цели. Однако в Британии ружья и винтовки находятся под строгим контролем. Если он не военный и не полицейский, то должен являться членом стрелкового клуба, чтобы иметь к оружию доступ. А с учетом его «странностей», такое увлечение само по себе должно было стать тревожным звоночком. Этот человек был, как паровой котел, готов взорваться — а теперь за это расплачиваются невинные дети.

К моменту, когда появилась окончательная информация, я уже покинул Шотландию.

Шестнадцать детей в возрасте от четырех до шести лет погибли тем утром — пятнадцать на месте и один в госпитале. Умерла и их учительница, сорокапятилетняя Гвен Мэйр, которая отважно пыталась остановить преступника у входа в школу и проводила для детей урок физкультуры в зале — а не на площадке, как предполагалось ранее. Еще двенадцать детей получили ранения. Один остался цел, двое других, по счастью, пропустили уроки из-за болезни. Убийца попытался войти в школу в момент, когда в зале проходила общая перекличка, и там находилось несколько сотен учеников, но один из школьников дал ему неверную информацию относительно расписания; поэтому, когда он пришел, в зале тренировался только один класс. У него было с собой четыре пистолета: два револьвера и два девятимиллиметровых полуавтоматических. Директор Рональд Тейлор вызывал спасателей и следил за тем, чтобы остальные семьсот учеников школы сохраняли спокойствие после того, как в зале прогремели выстрелы. Бойня продолжалась в общей сложности три минуты.

Стрелок, Томас Уотт Гамильтон, сорока трех лет, белый, холостой, был некогда вожатым скаутов, и про него поговаривали, что он неравнодушен к маленьким мальчикам и сильно возмущается общественным отторжением. Вожатым он стал в июле 1973-го, но на него поступали жалобы, и в марте следующего года его попросили уйти. Последующие попытки восстановиться в должности оказались безуспешными. Кроме мальчиков его очень интересовало оружие. Он был членом местного стрелкового клуба и имел необходимое разрешение на стрельбу в его специализированных помещениях.

Соседи описывали высокого, лысеющего Гамильтона как отшельника и чудака. Многие сравнивали его с мистером Споком из «Звездного пути» и считали странным. По их словам, он всегда ходил в белой рубашке и ветровке, с наброшенным на голову капюшоном, чтобы скрыть лысину. Когда-то у него был магазин хозяйственных товаров под названием «Все из дерева», потом он стал профессиональным фотографом. Две соседки утверждали, что стены его домика с двумя спальнями в Брахеде близ Стерлинга увешаны цветными фотографиями полураздетых мальчишек.

Не сумев вернуться в скаутское движение, Гамильтон организовал собственный военизированный клуб, «Стерлинг Роверс», и вывозил группы мальчиков от восьми до двенадцати лет в короткие походы, во время которых много их фотографировал, снимал любительские фильмы, а впоследствии видео. Одна из двух соседок как-то получила приглашение посмотреть с ним такой фильм — там мальчики резвились на берегу речки в купальных костюмах. Между 1993 и 1994 годами полиция получила от скаутской организации предупреждение насчет Гамильтона — его видели в районе красных фонарей для гомосексуалов. Примерно в то же время он рассылал письма родителям из Данблейна, опровергая слухи о том, что растлевает малолетних мальчиков. За несколько недель до стрельбы ему отказали в приеме на работу волонтером в начальную школу Данблейна. Он писал жалобы в прессу, где возмущался, что полиция и учителя распространяют о нем ложные слухи, а также обращался к королеве с письмом, в котором утверждал, что скауты подорвали его репутацию.

Составленный мной профиль наделал немало шума. В нескольких шотландских газетах появились статьи с называниями вроде «Спецагент открывает тайну маньяка» или «Эксперт предлагает обучать полицейских распознаванию потенциальных убийц».

Но как же я смог это сделать? Как смог описать человека, о котором не знал ничего, кроме его последнего в жизни поступка, за тысячи километров от тех мест, где живу и работаю? Может, у меня особый дар проникать в головы преступников? Хотелось бы — но такого дара у меня нет и никогда не было. Просто я два десятка лет проработал в ФБР с экспертами — убийцами и жестокими правонарушителями, — разыскивая и профилируя их. И кое-чему научился.

Дело в том, что поведение отражает личность. Если бы вы изучали эту часть населения так же пристально, как я, вы поняли бы, что хотя каждое преступление уникально, поведение укладывается в определенные паттерны. Почему неудивительно, что такой человек, как Томас Уотт Гамильтон, стал массовым убийцей детей, но крайне маловероятно, чтобы он превратился, скажем, в серийного убийцу или террориста — хотя в этих категориях тоже обычно действуют асоциальные одиночки?

Если вы повидали достаточно паттернов в действии и выделили их основные характеристики, то можете понять, что произошло, и — еще важнее — ответить на вопрос: Почему? А он, в свою очередь, ведет к главному ответу: Кто? Именно это стремится выяснить любой детектив или агент ФБР. Именно это хотят знать все писатели и читатели. Почему люди совершают те преступления, которые совершают, и именно таким способом?

Похоже на загадку из гангстерских фильмов 1930-х, не правда ли: почему один человек становится преступником, а другой — священником? Или, как задал бы вопрос я: почему один становится серийным убийцей, другой насильником, третий ассасином, четвертый террористом, пятый отравителем, а шестой — растлителем малолетних? А внутри этих категорий — почему каждый совершает преступления именно этим конкретным путем? Ответ лежит в одном фундаментальном вопросе, который относится к ним всем:

Почему он это сделал?

Кто? — вытекает непосредственно отсюда.

И эту загадку нам предстоит разгадать.