Вышедший из тумана

Марк Шувалов

Зрелым человек может стать и в очень молодом возрасте. А некоторые и до старости остаются психологическими недорослями.«Вышедший из тумана» – это первая часть книги. Вторая часть – «Заслоняющий» готовится к изданию.

***5

В понедельник Макс отвез меня на работу, но я, опасаясь, что нас увидят вместе, вышла из машины за два дома от офиса.

— Вот же глупая! — возмущался он, — Ты никому ничего не должна объяснять и доказывать!

Но я все равно сделала по-своему. Кто бы понял меня, увидев рядом со мной вчерашнего школьника. Ведь я даже близкой подруге пока не решалась ничего рассказать. Хотя Ленка и удивлялась на работе, что я как будто слишком от нее отстранилась за время отпуска. Но мы все также вместе обедали, и я слушала ее веселую болтовню о том, как она со своим новым парнем во всю крутит любовь. С работы она весь май спешила как угорелая, чтобы успеть привести себя в порядок перед тем, как он приедет за ней и увезет в ночной клуб или еще куда-нибудь развлекаться.

— Нужно ловить золотые летние денечки, — щебетала она. Поэтому сейчас ей было некогда устраивать со мной домашние посиделки.

Всю неделю Макс отвозил меня в офис, а вечером забирал, поджидая возле почты, которая находилась немного в отдалении от здания нашей фирмы. Здесь нас точно мало кто мог заметить. Ведь я не сомневалась, что если правда выплывет наружу, меня покроют несмываемым позором.

Свободно вздохнула я лишь в выходные. Мы веселились с ним как сумасшедшие, устроив дома шутливую потасовку и чуть ли не бой подушками, когда у Макса зазвонил мобильник. Он ответил, а потом просто молча слушал, и с лица его по капле испарялись веселье и беспечность. Я испуганно наблюдала за ним, вжавшись в кресло. Мне вдруг стало холодно, даже озноб побежал по телу. Завершив разговор, Макс какое-то время молча стоял и думал. Потом увидел, что я сижу в кресле, свернувшись в комочек, и словно опомнился. Обнял меня и сказал:

— Мимоза, мне придется ненадолго улететь во Францию. Моей матери предстоит операция, что-то по-женски. Она боится, что там все плохо, и просит меня быть рядом.

— Конечно, конечно, ты должен! Ей наверняка очень страшно. Не думай ни о чем, срочно лети. А виза у тебя есть?

— Да, долгосрочный шенген. Отец оформил, он изредка берет меня с собой в Европу в качестве помощника. Мне нужно ему позвонить.

Какое-то время он разговаривал с секретарем, но отец Макса был крайне занят на приеме в министерстве, поэтому не смог ответить. Тогда Макс просто написал ему сообщение.

— Ладно, сам куплю билет. В конце концов я уже совершеннолетний, много раз летал за границу, все там прекрасно знаю. К тому же, в аэропорту меня встретит этот… ее новый.

Он быстро собрал кое-что из вещей в рюкзак.

— Самое главное, ноут. За загранпаспортом придется домой сгонять. Буду связываться с тобой по скайпу и по видео-звонкам. Пожалуйста, Николь, обязательно дождись меня! И не плачь, очень прошу. Обещай! Я люблю тебя!

Как только дверь за ним закрылась, я застыла словно в ступоре. Он поцеловал меня только в щеку… Я знала почему, не хотел возбуждаться и меня возбуждать. В ставшей с недавнего времени непривычной тишине мне подумалось: «Вот и закончилась моя волшебная сказка». Сердце так сильно сжалось, что стало больно в груди.

До вечера я не находила себе места. Всю еду, приготовленную Максом, пришлось убрать со стола в холодильник, я не могла проглотить ни кусочка.

От Макса ближе к ночи пришла короткая смс-ка «Я добрался». И больше ничего, хотя я до утра то и дело проверяла мобильник.

До понедельника я ходила как тень, ожидая весточки от него, но телефон молчал. На работе, слава богу, никто не заметил моего состояния. Наверно, я хорошая актриса. Но к вечеру у меня практически не осталось сил. Придя домой, я упала ничком на кровать, чтобы молча смотреть на лежавший рядом телефон. Не знаю, сколько времени прошло. Когда он зазвонил, меня словно ветром подняло. Дрожащими руками я еле провела по нему пальцем, чтобы ответить на звонок.

— Мимоза! Любимая моя! — услышала я в трубке, — Прости, что не мог раньше связаться с тобой. Моя мать… она всех тут замучила, ни на минуту меня не отпускала от себя. Но сейчас ее уже прооперировали. Скоро перевезут в палату. Она просила меня быть рядом и после операции, не хочет, чтобы нынешний бойфренд видел ее беспомощной. Боится, что он все узнает и бросит ее, потому что ей там по-женски много чего удалили, и он может перестать воспринимать ее как женщину. К тому же еще нужно ждать результаты гистологии. Потерпи, я знаю, что тебе очень трудно сейчас.

В трубке послышался молодой женский голос, сказавший что-то по-французски. Я услышала, как Макс ответил, но тут связь прервалась. Оказывается, он знает французский? Весь вечер я ждала, но он больше не позвонил, а в ушах у меня стоял как гул диалог между Максом и неведомой мне молодой особой.

С утра потянулась томительная рабочая неделя. От Макса приходили только короткие смс типа «люблю-целую», на которые я отвечала также кратко, что у меня все хорошо и я жду его. В четверг после работы я заехала в загс и хотела забрать наше заявление. Однако мне объяснили, что заявления не возвращают, так как по закону они подлежат хранению в архиве. Просто если не явиться в назначенный день и час, то регистрация брака не состоится.

Я была уверена, что за время нашей вынужденной разлуки Макс остынет ко мне. Слишком уж стремительно все у нас закрутилось, и поэтому с его стороны никак не могло быть глубоким. Хотя, стоило мне закрыть глаза, я почти реально ощущала на себе его объятия и поцелуи, так что сердце начинало безудержно колотиться. Мне даже ночью приходилось вставать и умываться, чтобы соленые слезы не разъедали лицо, поскольку все мои сны были только о нем и о том, что мы расстаемся.

Конец ознакомительного фрагмента.